— Витя, ну куда ты так торопишься? Что ты в неё влюбился что ли, в работу твою? Работа не волк, Витя, в лес не убежит, — крикнула Нина из кухни, когда её муж уже обувался в прихожей.
— Я не могу, Нина, я не могу, ты же знаешь. Я бы очень хотел, но я не могу.
— А как же плов, Витя, я же целый день его для тебя готовила…
— Подождёт, подождёт твой плов, никуда не денется, — сказал Виктор, уже обучившись и даже успев повесить ложечку для обуви на предназначенный для неё крючок.
— И с Сашей ты давно не играл в баскетбол… Помнишь, вы раньше чуть не каждый день играли? — грустно протянула Нина.
— Ну… Это раньше. Сейчас совсем другое дело, — пробубнил Виктор, — да и Саше сейчас не до баскетбола, ему вон к экзаменам надо готовиться. Правильно я говорю, Саша?
— Он тебя не слышит. Он в компьютере. В стрелялки свои играет.
— Саша! — почти крикнул Виктор. — Ау!
— А? Что такое? — оторвался на секунду от монитора высокий худой подросток.
— Правильно я говорю? — Повторил Виктор свой вопрос.
— Абсолютно, папа. Ты всегда правильно говоришь, — бросил Саша и опять уткнулся носом в экран.
— Вот видишь, дорогая… — Развёл руками Виктор.
— Эх, Витя, Витя, – вздохнула Нина и, сгорбившись, села на табуретку. — Раньше мы, помнишь, как до рассвета гуляли? Запускали небесные фонарики? А ещё помнишь..?
— Помню, помню, ты не думай, это всё очень важно для меня. Просто сейчас мне нужно бежать. На работе завал. Хочешь на выходных что-нибудь посмотрим? Если нам совещание не поставят… В общем, ладно, потом решим, я побежал. Пока-пока.
Он захлопнул за собой дверь, и Нина ещё долго слушала, как он спускается вниз по ступенькам. Потом он вышел на улицу, и ещё одна дверь громко хлопнула. Он завёл машину и уехал… А Нина всё сидела на табуретке и думала о том, когда и почему всё так переменилось в их жизни. И откуда у неё эти морщинки на щеках? Раньше ведь их не было…
— Саша, — позвала она, — может быть, ты со мной что-нибудь посмотришь? Но Саша уже успел надеть наушники. У него были дела поважнее.
С некоторых пор Виктор стал задерживаться на работе. Так он по крайней мере сам говорил. Да и как же ему не верить, если он и в самом деле большой человек, руководит целым отделом в компании. Каждый день он возвращается домой в десять часов вечера, а то и позже. Возвращается усталый, ему уже ничего не хочется. Даже поговорить с ним нормально не получается.
Нужно было что-то менять. Нина это уже давно чувствовала, но не знала, с чего начать. Ей не сиделось на месте, она ходила по комнатам взад-вперёд и всё думала-думала: «Может, пойти к тёте Наташе? Говорят, она Веркиного Колю снова к Верке приворожила. Может, и мне поможет? Или подарить ему что-нибудь? Но что? У него ведь и так всё есть». Нина мучила себя и мучила, пока, наконец, к ней в голову не пришла гениальная мысль: нужно устроить ему сюрприз! Тогда всё сразу встанет на свои места. «Он ведь любит меня, – думала Нина, – это самое главное. И я его тоже люблю. Просто нужно ему об этом напомнить».
И вот однажды в самый что ни на есть обыкновенный день Нина оделась, как не одевалась уже тысячу лет. «Жаль, не успела причёску сделать», – подумала она. Но и без причёски она самой себе напомнила на секунду Золушку, когда та уже стала принцессой: шикарное платье в пол, жемчужное ожерелье, которое он ей подарил, серёжи – тоже от него… Нина потрепала Сашу по голове, сказала, чтобы он не забыл поесть и сделать уроки, запрыгнула в туфли-лодочки и поплыла в них к мужу – на свидание, которое, как ей казалось, станет незабываемым.
Она завела машину и поехала через весь город в офис Виктора. Она включила погромче радио и даже подпевала, чего уже очень давно с ней не случалось. Всё вокруг было такое праздничное, даже люди на улицах как будто бы улыбались ей.
Припарковавшись неподалёку от офиса, и, уже предвкушая, какой эффект произведёт её появление на мужа, она чуть было не оставила ключи в замке зажигания. Уверенным шагом и, по-прежнему напевая, окрылённая Нина, полная самых радостных предчувствий, отправилась к Виктору в кабинет.
Вот здесь-то её саму и ожидал сюрприз. Очень неприятный сюрприз. Секретарша Виктора сказала Нине, что её босс ушёл несколько часов назад.
— Как это… ушёл? — опешила Нина.
— Ну вот так, — брякнула секретарша, — взял и ушёл.
— Но у вас ведь сегодня срочное заседание… — пробормотала Нина.
— Срочное заседание? Да Бог с Вами. У нас и не бывает таких.
— Как это… не бывает? И вчера не было? — не верила своим ушам Нина.
— Не было.
— И позавчера?
— Угу.
— Но вы ведь допоздна работаете, да?
— Допоздна? Что мы себя не любим что ли, чтобы допоздна работать? Виктор Сергеевич обычно часов в шесть уходит, а то и в пять.
— Вот как… Ясно… Спасибо.
— Да не за что, Вы заходите если что, — бросила Нине на прощание секретарша.
Сказать, что Нина вернулась домой расстроенная, значит, ничего не сказать. Она была сама не своя. Никто из прохожих больше не улыбался ей. Рассеялись все иллюзии. И не было больше в городе никакого праздника. Нине сигналили, кричали что-то из-за полуопущенных стёкол. Кажется, она несколько раз проехала на красный и чуть было не поцарапала машину. Ей было всё равно.
Она убрала подальше в шкаф своё роскошное платье, сорвала ожерелье и серёжки и бросила их в какую-то коробку.
— Мама, плов был просто класс, — крикнул ей из своей комнаты Саша, но она пропустила его слова мимо ушей. Снова, сгорбившись, она сидела на табуретке.
Витя в тот вечер вернулся особенно поздно. Часов в двенадцать, а, может, и ещё позже. Он был весёлый, шутил, но Нине уже было не до шуток. Пожелав ему спокойной ночи, она пошла к себе, но долго ещё не могла заснуть. Теперь она знала, что нужно делать.
На следующий день с четырёх часов она бродила по улице неподалёку от офиса Виктора. Вокруг гуляли влюблённые пары. Дети катались на роликах. И ведь у неё тоже когда-то было всё это… Куда же, куда это всё исчезло? Чем она заслужила такое к себе отношение?
Её ожидание оказалось ненапрасным, хотя она и надеялась, что секретарша что-то напутала, и всё-таки… Около пяти часов Виктор вышел из офиса и сел в машину. Он не заметил Нину. «А когда он вообще в последний раз меня замечал?» — Подумала она и направилась к своей машине. «Как в шпионских романах, честное слово, — мелькнуло у неё в голове, — но что же мне ещё делать? Он сам напросился».
Нина ехала за ним следом, стараясь держаться на расстоянии, но при этом не упускать его из вида. Они долго ехали, петляли по улицам города, пролетали по проспектам, стояли в пробках. Нина была напряжена до предела, ей было страшно. Она боялась узнать правду. Её нервы завязали сами себя в тугой узел. Она уже подумывала: а не вернуться ли ей домой, сделать вид, как будто бы ничего не было? Но она не могла так. Нет, она так не могла.
Наконец, они свернули в спальный район на окраине города, и машина её мужа остановилась у подъезда нового пятиэтажного дома. Нина припарковалась совсем рядом. «Сейчас заметит. Сейчас точно заметит!» — подумала она. Но он не заметил. И, одетая в толстовку с капюшоном и в джинсы, больше похожая на своего сына, чем на себя, она придержала дверь подъезда, в который вошёл Виктор, когда та уже была готова захлопнуться. Она вошла следом за ним и успела увидеть, что, взбежав по ступенькам, он повернул налево. Нина спряталась под лестницей, где стояли велосипеды и санки. Она услышала, как повернулся ключ в замке, и женский голос радостно поприветствовал её мужа:
— Витя! Ну наконец-то! Заходи, заходи. Я очень соскучилась.
Следующие два часа, которые Виктор провёл в этой квартире, показались Нине вечностью. «Неужели… неужели это правда… — колотилось у неё в голове, — нет, этого не может быть, это, наверное, коллега. Да, это коллега. У них, наверное, срочное совещание… Боже, кого я обманываю».
И вот дверь снова открылась:
— Я скоро вернусь, — пообещал кому-то Виктор.
— Возвращайся, котик, ты же знаешь, я всегда тебя жду, — ответил женский голос.
Виктор спустился по ступенькам. Снова Нина слышал стук его лакированных туфель. Такой знакомый стук. Он был точно такой же, как всегда. Но как всё переменилось… Теперь уже ничего не будет, как прежде, — это Нина знала наверняка.
Когда Виктор ушёл, когда он уехал, она почувствовала, как он медленно исчезает из её жизни.
Нина заметила, в какой квартире он провёл последние два часа. Оставалось выяснить одно: с кем.
Она позвонила в дверь. Позвонила ещё раз. Послышались шаги. Снова повернулся ключ. Дверь распахнулась, и на пороге Нина увидела молодую девушку с маленьким ребёнком на руках.
Нина так и обомлела. Она не знала, что сказать, потеряла дар речи.
— Вам кого, тётя? — спросила девушка.
— Никакая я тебе не тётя, — резко ответила Нина. — Что тебе нужно от моего мужа?
Девушка ухмыльнулась и крепко обняла ребёнка – милую девчушку, которой не было ещё и годика.
— Так Вы та самая, — цокнула языком хозяйка квартиры, — ну заходите что ли в гости. Не стесняйтесь. Смотрите, как я здесь всё обставила. Это мне Витя подарил. И это тоже. Мы с ним будем здесь жить.
— Да кто ты такая в конце концов?
— Я? А разве неясно? Какая ты недогадливая тётя. Я его новая спутница жизни.
— Ясно. А девочка?
— Это ребенок от вашего мужа — Заявила мне незнакомка, держа в руках младенца
— Нравится тебе? — Продолжала девушка. —Красивая, правда? Очень на Витю похожа. Да ты не переживай. Скоро всё закончится. Перестанешь мучиться. Он скоро уйдет от тебя. Он мне так прямо и сказал. А потом у нас будет медовый месяц, и мы уедем куда-нибудь далеко-далеко. Эй, куда же Вы, тётя? — крикнула она Нине вслед, когда та развернулась и пошла прочь.
Нина больше не могла это терпеть. Он обманывал её! Она-то думала: он работает, он любит её, а он просто обманщик! Никакой он не большой человек, теперь он для неё пустое место. И о чём она только думала, когда связала с ним свою жизнь! Всё это время она пыталась что-то изменить, надеялась, что у неё получится. А бело-то было совсем не в ней. Нужно было это раньше понять. Сколько это всё уже продолжается? Что если он уже очень давно её разлюбил? Она делала всё для него, а ему просто плевать. Разве это мужчина?
Нина не помнила, как вернулась домой. Она была готова рвать и метать. Он опротивел ей. Каким-то чудом ей удалось спокойно добраться, ведь она ничего не видела перед собой, гнев застилал ей глаза. Ей хотелось как можно скорее всё ему высказать прямо в лицо, чтобы он почувствовал, как ей больно, чтобы ему тоже стало больно. Впрочем, чувствует ли он ещё что-нибудь? У него сердце вообще есть?
А дома всё было, как обычно. Саша играл в компьютер. Витя пил чай. Но как только она вошла, все сразу почувствовали: что-то будет…
—Дорогая, ты вернулась? — крикнул из кухни Виктор, весёлый, как никогда. Что-то ты сегодня поздно.
— Да? Что-то ты сегодня рано.
— Знаешь, совещание перенесли. Вот я и пораньше освободился. Подумал, надо проводить время с семьёй. Правильно я говорю, Сашка? Сашка? Опять не слышит. Хочешь посмотрим что-нибудь? Или, может, в театр сходим?
— Хватит уже дурака валять. Я всё знаю. Не притворяйся. Хотя бы сейчас…
— Да ты что? О моём повышении? Я только хотел сказать…
— Хватит! Я сказала хватит! Я больше не буду это терпеть. Я тебя терпеть не могу. Я была у неё.
— У кого это, у неё? — изобразил удивление Виктор.
— Ты просто трус. Трус и обманщик. Даже признаться не можешь, когда тебя к стенке припёрли.
— Признаться в чём? — попытался улыбнуться Виктор.
— Саша, иди сюда, — позвала Нина, но Саша и без того уже стоял в дверном проёме — мама с папой раньше так никогда не разговаривали.
— Саша, а ты знал, что у тебя есть сестрёнка?
— Что? Какая сестрёнка, мама?
— Пусть тебе отец обо всём расскажет. Давай, давай, Витя, чем ты там занимаешься, вместо того чтобы с сыном проводить время? Вместо того, чтобы быть с нами? Что же мы за семья такая, а? Как это называется?
— Нина, не надо… Не при Саше…
— А что такое? Боишься?
— Я всё объясню, Нина…
— Да что ты мне объяснишь? Не надо мне ничего объяснять. Я ухожу от тебя, ясно? Совместно нажитое, чтоб оно провалилось пропадом, делим пополам. Буду подавать на пособия. Больше мне ничего от тебя не надо. Знать тебя не хочу. Любишь её? Ну и люби на здоровье, а меня не трогай. Идём, Саша. Переночуем у бабушки.
И они ушли. А Виктор остался. Один в пустой квартире. Сгорбившись, он ещё долго сидел на табуретке.