Грызть провода, целовать перед сном собственные пальцы, есть брюшки муравьев, питаться исключительно у соседей и работать ... за деньги: сегодня взрослые в новом выпуске «Родительского клуба Littleone» вспоминают, что такого странного они делали в собственном детстве, чего сейчас не понимают или даже стыдятся.
«Огонь вообще всегда был каким-то чудом»
Евгений Г., дядя двух племянниц:
«Иногда я вообще не понимаю, как мы выжили в детстве: магниевые бомбочки, карбид в бутылке из-под шампанского, пугачи с гвоздем и трубкой, начиненные серой от спичек… «Дихлофос», брошенный в огонь. Или монтажные патроны. Мы обменивали их на абрикосы у строителей. Нужно было ударить по ним молотком или бросить в огонь и разбежаться.
Еще были эксперименты с химическими реакциями. Например, дымовуха с помощью мячей от пинг-понга и тюбика зубной пасты. Однажды мы бросили ее в класс, а учителям пришлось эвакуировать целый этаж школы.
Огонь вообще всегда был каким-то чудом. Поджигали все, что горит. Однажды я решил проверить, как горит вата под новогодней елкой, которая стояла на телевизоре. Благо, родители были рядом и залили это все водой. В итоге: минус елка, телевизор и шторы. Так я получил прозвище Пироман.
Мы были детьми улицы и открывали для себя реальный мир методом проб и ошибок. Сейчас это звучит страшно, но тогда это был абсолютный кайф. Родители, конечно, ругались и наказывали. Объясняли и увещевали.
И сейчас я пытаюсь понять, а зачем мы это делали? Риск, стремление проникнуть на территории опасности, заглянуть туда, где все неизвестно… Но в этом была какая-то внутренняя свобода, опасная, но такая манящая. Не повторяйте все это никогда! Потому как случались травмы, ожоги и серьезные раны. Но это было. И мы это прожили…».
«С этим толстым телевизором у меня были особые отношения…»
Анна Андрипольская, детей нет:
«Когда мне было года три, я обнаружила за телевизором провод и решила узнать, как по нему из розетки бежит изображение на экран. Пока родители не видели, я грызла его! А именно — снимала с него, подключенного к сети, защиту. В итоге сняла ее почти всю, оставив провод оголенным.
Когда родители случайно увидели, они чуть не потеряли сознание от ужаса, что меня могло в любой момент ударить 220 Вт. Я не понимала, чего они так нервничают! Родители до сих пор вспоминают эту историю и пребывают в ужасе, как удалось чисто чудом избежать беды. Кстати, впоследствии я окончила кафедру телерадиожурналистики.
Вообще с этим толстым телевизором у меня были особые отношения. Я любила подходить к нему вплотную и смотреть снизу вверх, сидя на корточках и держась руками за тумбу. А однажды и вовсе уронила телевизор на себя. Он разбился и запыхтел. Я была дома одна. Мне было пять. Я заплакала, позвала соседку, она вернула телевизор на место, а я от переживаний уснула. Проснулась от того, что меня разоблачили, но не ругали».
«Помню, как мне стало стыдно»
Ольга Кузнецова, мама Андрея (14 лет):
«На дворе был 1983 год, мой третий класс. Мы с подружкой, две отличницы, пионерки, пример для всех, во время зимней прогулки увидели открытую форточку на первом этаже пятиэтажной хрущевки.
До сих пор не знаю, что нами руководило, но мы начали лепить снежки и закидывать их в эту форточку. Нам было очень весело. Вероятно, мы думали, что это будет приятный сюрприз для хозяев, когда они вернутся домой и увидят на полу кучу снега. Поиграли мы так, и подруга пошла провожать меня до остановки.
Уже там к нам подошла женщина и начала отчитывать, какие же мы нехорошие дети, что нас запомнили и сообщат о нашем поступке родителям, в школу и милицию. В квартире находилась пожилая женщина с внуками: она не могла ничего сделать, кроме как наблюдать. Видимо, по причине немощи. А снежки летели и летели. Помню, как мне стало стыдно.
До сих пор испытываю это чувство и прошу прощения у всех участников непонятного для меня происшествия».
«Перечитывала и упивалась своими горестями»
Галина Ч., мама Саши (15 лет):
«У меня в детстве была заведена специальная тетрадочка, куда я регулярно записывала все свои обиды на родителей: кто, когда и что сказал или сделал мне обидное.
Потом я это все перечитывала и упивалась своими горестями. Зачем я это делала? Не знаю…».
«Половина не выжила»
Александр Романов, папа Натальи (21 год):
«Мне было три года, братьям — семь и восемь. Количество игрушек дома зашкаливало для того времени: фигурки животных, разные машинки и прочее. Но нам нравилось играть с чем-то неожиданным. Больше всего нас привлекали… помидоры! Сейчас сложно объяснить — почему? Как-то раз увлеклись настолько, что в процессе игры раскатали их по всей комнате. Половина не выжила. А ведь мама с такой любовью собирала помидоры в огороде, и мы это знали…».
«Я перестала есть дома»
Екатерина Никитина, мама Арины (21 год):
«Лет в пятнадцать у меня появился крайне странный принцип, из-за которого я перестала есть дома. Вообще. Мне начало казаться, что есть не дома — вкуснее, поэтому я ходила «объедать» соседей. Дело было не в еде. Мне нравился сам факт: я ем не дома. Как сейчас известно, соседи думали, что я из неблагополучной семьи и мама не может меня прокормить. На самом деле — у нее просто не получалось побороть мои странности».
«Деньги представлялись мне грязным, пошлым металлом»
Алена К., мама Андрея (22 года), Ксении (21 год), Марии (15 лет):
«Моя история из юности. Хотя далекие 17 лет сейчас кажутся вполне еще детством. На первом курсе иняза ко мне обратились представители одной немецкой компании, чтобы я переводила переговоры во время их визитов в Ленинград. И, когда они, пообщавшись со мною, подтвердили свою готовность привлекать меня и вдруг сказали, что будут платить 15 немецких марок за час работы, я от негодования залилась краской.
Не потому, что предложенная ставка показалась маленькой, а потому, что мне вообще предложили работать за деньги! Ведь людям нужна была моя помощь, и я могла ее оказать просто так, бескорыстно! Деньги представлялись мне грязным, пошлым металлом. Идеалы коммунизма и ленинизма пропитали мое поколение насквозь.
Я только открыла рот, чтобы отказаться, как в разговор вклинился мой дядя, адвокат (я была юной и неопытной, и он выступал на той встрече в качестве бодигарда). Он мило улыбнулся и сказал: «Ок!». Теперь все это кажется таким невероятным».
«Спасибо, мизинчик, что ты со мной…»
Александра Громова, мама Есении (3 года) и Павла (12 лет):
«Был период в мои лет семь-девять, когда я каждый вечер, лежа в кровати, не могла отойти ко сну, не поцеловав каждую часть своего тела. Это абсолютная правда. Я благодарила свои ноги, руки, глаза, все-все за то, что они функционируют. Мне казалось тогда, что это важно. Я целовала и гладила каждый свой пальчик, приговаривая: «Спасибо, мизинчик, что ты со мной, спасибо, безымянный, что ты со мной…». Обязательно нужно было никого не обделить вниманием, не обидеть, поэтому если до кого-то не доставала, то передавала воздушный поцелуй».
«Собирали и мерились, у кого больше»
Ева Венская, мама Глеба (2 года) и Владислава (3 года):
«Помню, детьми дворовыми собирались, нас было человек десять, и целенаправленно шли собирать… слизняков! Искали под картонными и деревянными коробками, досками, фанерами. Собирали и мерились, у кого больше. Отпускали потом и дальше шли гулять. Почему слизняки — не понимаю.
С этими же ребятами собирались на пеньке, приносили бумагу, ручку или карандаш, иголку с ниткой и вызывали чертика, чтобы он отвечал на наши вопросы».
«Мы вкусили ”азиатский деликатес”»
Лейла К., мама пятерых детей:
«В возрасте 4-5 лет мы с друзьями обнаружили для себя необычное лакомство. Мы ели брюшки муравьев, потому что кто-то из детей сказал, что это вкусно, кисленько, а главное — полезно. Так мы вкусили «азиатский деликатес». Мультфильмов не было, взрослые работали, мы развлекались как могли. Родителям рассказала про съеденных муравьев уже будучи взрослой в качестве анекдота».