Скоро об этом некому будет рассказывать. Истории последних из оставшихся в живых ветеранов собирает гомельский журналист Дима ЧЕРНЯВСКИЙ. Борис БЕЙЛИН напросился на фронт ещё несовершеннолетним. Упрямому пареньку вместо лошади выдали бинокль
ЛИЦА ПОБЕДИТЕЛЕЙ
Авторский проект Дмитрия ЧЕРНЯВСКОГО, Гомель
Серия 13
Он помнит небо 41-го
22 июня 1941 года небо было таким же ясным, как и сегодня, и Борис Бейлин даже подумать не мог, что жизнь его семьи, да и всех советских людей, навсегда изменят надвигавшиеся трагические события.
«Я люблю свой Гомель, улицу Баумана, где родился, зелёный парк, реку... Это дорогие моему сердцу места», – с чувством в голосе произносит ветеран Великой Отечественной войны. Протирая стёкла бинокля, ставшего его главным оружием в борьбе с фашистскими захватчиками, Борис Геннадьевич вспоминает, как в 17 лет добровольцем ушёл на фронт и сделал всё, чтобы на его землю больше никогда не пришёл враг.
– Помню, как в 10 утра 22 июня горожан оповестили, что в полдень будет передано важное правительственное сообщение. У Киевского спуска собралось множество людей. Мы услышали в радиорепродукторе слова народного комиссара иностранных дел СССР Вячеслава Молотова о том, что в четыре часа утра немецкие войска вероломно, нарушив все соглашения, перешли границу Советского Союза, и началась война. Особенно врезались в память последние слова речи: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами», – рассказывает Борис Бейлин по пути в Гомельский областной музей военной славы, куда мы направляемся, чтобы лучше представить события многолетней давности. – Женщины сразу, не стесняясь никого, в слёзы, ну а мы, пацаны, думали, что началась вроде как военная игра. Пройдёт неделя – и всё встанет на свои места. Разобьём врага у границы.
Но мне почему-то в ночь с 22 на 23 июня стало неспокойно, – углубляется в прошлое Борис Геннадьевич. – Я вышел во двор, взглянул на небо. Сперва показалось, что оно всё освещено огнями самолётов. Когда присмотрелся, оказалось, что это просто звёзды, которые ярко горели на ясном ночном небе. А наутро в городе появились первые беженцы и отступавшие раненые солдаты. Только тогда я по-настоящему понял, что дело серьёзное.
– Помните, о чём говорили наши бойцы? – интересуюсь.
– О чём обстрелянные, раненые солдаты могли говорить с подростком? О том, что измотаны отступлением, что не смогли остановить врага? Всё и так было понятно.
Ветеран прерывает свой рассказ, когда мы подъезжаем к музею. Опираясь на палочку, Борис Геннадьевич идёт к зенитке. Из подобного орудия, по воспоминаниям коренного гомельчанина, красноармейцы били по вражеским самолётам, защищая в первые дни войны два железнодорожных моста через Сож.
– Это сейчас я понимаю, что наши бойцы старались не дать врагу разрушить важные стратегические объекты. А тогда мне, 14-летнему мальчишке, было просто интересно наблюдать за тем, как шла подготовка к защите города. Зенитчики замаскировали свои орудия, чтобы их не было видно сверху. Фашисты же начали бомбить Гомель с окраин. Долетало и до центра. Помню, как в парке Луначарского (ныне парк Гомельского дворцово-паркового ансамбля) разорвалась бомба. В общем, доставалось всем. Горожан предупредили, чтобы они во время налёта прятались в погреба. Были также сформированы команды, которые дежурили на крышах и тушили во время бомбёжек зажигательные бомбы. Я тоже изъявил желание попасть в такую группу, но мне из-за юного возраста отказали.
Ветеран, рассказывая о том, как город постепенно становился прифронтовым, присаживается на лавочку:
– В Гомеле остановилось движение автобусов. Для отправки на фронт на территорию современного сквера имени А. А. Громыко стали собирать автотранспорт со всего города. В школах развернули госпитали, так как был очень большой поток раненых.
Отец Бориса Бейлина вступил в Гомельский полк народного ополчения, которым командовал капитан Фёдор Уткин.
– Мама со мной и двумя младшими братьями в ночь на 18 августа, перед самым захватом областного центра, решила покинуть Гомель. Поезда к тому времени уже не ходили, и мы, взяв пожитки, двинулись в сторону Брянска пешком. Мой четырёхлетний младший брат был очень болезненным. Почти всю дорогу нам пришлось нести его на руках. Иногда в пути везло, и мы передвигались на подводах. Шли до Курска, откуда на поезде доехали до Казахстана, где жили в эвакуации в городе Талды-Курган.
Борис Бейлин вспоминает, как сразу же стал работать в колхозе:
– Детства у нас не было. Мой восьмилетний брат ходил далеко за город собирать хворост для приготовления еды. Мать не могла ходить на работу, так как ухаживала за больным младшим братом. Я в 14 лет пошёл трудиться в колхоз, а ещё через год сел за руль трактора, чтобы заработать деньги для семьи. Вскоре записался на курсы военного всеобуча, чтобы стать кавалеристом. После их успешного окончания пошёл в военкомат проситься на фронт. «Даже и не думай, мал ещё!» – услышал в ответ на просьбу зачислить меня в ряды Красной армии. Но я продолжал настаивать. Тогда мне сказали, чтобы я попробовал обратиться в военкомат Гомеля после того, как его освободят.
– Скучали по родному городу? – стараюсь угадать чувства.
– О чём вы говорите?! – восклицает фронтовик. – Вдали от дома по-настоящему понял, что потерял и как мне дорог город над Сожем.
– Какие были впечатления по возвращению домой?
– Это было ужасно, – тяжело вздыхает Борис Геннадьевич. – Весь город был виден с вокзала. Здания разрушены до основания. Сгорел и мой дом на улице Свердлова (ныне Баумана). Увидев всё это, первым делом направился в военкомат. «Нам кавалеристы не надо. Подрастёшь – приходи», – услышал я, но не отступил от намерения сражаться с врагом. В конце концов работникам военкомата так, видимо, надоели мои почти ежедневные просьбы, что они сдались и отправили меня на медкомиссию. Там выяснилось, что от тяжёлой работы на полях Казахстана у меня образовалась грыжа. После её удаления в сентябре 1944 года я всё же добился того, чтобы меня отправили в армию. Так я попал рядовым в войска противовоздушной обороны (ПВО) на 3-й Прибалтийский фронт.
– При ПВО был род войск воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), где я и служил. Вглядываясь в небо, обнаруживал вражеские самолёты противника и сообщал радисту. Я досконально изучил немецкие тяжёлые бомбардировщики, истребители «Мессершмитт-109» и «Фокке-Вульф-190», самолёт «Юнкерс-88». Причём нужно было знать самолёты союзников, например, что собой представлял американский истребитель «Белл P-39 Аэрокобра». Засекать полёты мне помогал бинокль.
– Похожий на этот? – подаю я ветерану теперь уже музейный экспонат.
Борис Геннадьевич аккуратно его осматривает. – Давно держали бинокль в руках? – уточняю.
– После войны только театральный, – улыбается ветеран, всматриваясь через увеличительные стёкла в небо. – Жалко, правый глаз почти ничего не видит, а левый процентов на 10. Однако нам приходилось не только наблюдать за небом, но и определять направления полёта врага и его скорость по звуку. Причём ночью. Если шёл немецкий бомбардировщик, то он гудел с натяжкой «ууу-ууу-ууу!» – имитирует низкое урчание моторов Борис Бейлин. – Чтобы лучше распознать самолёт, мы выкапывали слуховую яму полтора метра в диаметре и метр в глубину, которая помогала «собрать» звук и выяснить направление полёта.
– А под бомбёжки самолётов попадали?
– Нет. У вражеских лётчиков была другая задача – проникнуть в наш тыл и сбросить бомбы.
– Значит, служба была относительно спокойная?
– Я бы не сказал. Наши посты в Таллине несколько раз подвергались нападениям врага. В одном из таких столкновений разорвалась граната, и меня ранило в плечо. Это было за неделю до моего совершеннолетия. Вытащили в больнице осколок, предложили подлечиться в военном госпитале, но я отказался и вернулся в родную часть. «Как это, покинуть службу, когда нужно добивать врага?» – думал тогда.
– Ненавидели фашистов? – пытаюсь угадать эмоции фронтовика.
– А как можно было к ним хорошо относиться, когда три моих дяди погибли на фронте, а ещё один умер вскоре после войны от полученных ран. Да и мой отец служил в пехоте. Потерял там последнее здоровье. Умер, когда ему было всего 52 года.
– Большими жертвами досталась нам Победа. И всё же, как думаете, благодаря чему победили?
– Мы просто знали, что наше дело правое. Были патриотами Родины. Ведь не только я, а многие шли добровольцами на фронт, потому что беззаветно любили свою страну.
– А День Победы помните?
– То, что война вот-вот закончится, понял 1 мая, когда развозил на машине громкоговорители, которые крепились к столбам. А об окончании войны узнал в два часа ночи, стоя на посту. Стал от радости палить в воздух, чего в моей ситуации нельзя было делать. Мог попасть на гауптвахту, но все были так рады, что не стали наказывать.
После войны теперь уже капитан запаса Борис Бейлин продолжил службу в армии. Ему предлагали переселиться на постоянное место жительства вдали от Беларуси, но фронтовик вернулся в родной Гомель. 11 лет проработал шофёром в пожарной части. После, окончив институт в Саратове, снова вернулся в Гомель, где трудился главным инженером автобазы. Сейчас в городе над Сожем растут шесть правнуков ветерана.
– Люблю свой город, – говорит, пожимая на прощание руку, Борис Геннадьевич. – Вся моя жизнь с ним связана. Я радовался всей душой, глядя, как он возрождался после войны. Сам работал на его восстановлении, не пропуская ни одного субботника. Теперь Гомель для меня – самый красивый город на свете, небо которого остаётся ясным вот уже много лет.
От редактора канала «Белорус и Я» Честно говоря, когда мы с Димой только начали транслировать его проект «Лица Победителей» в Дзен, и представить не могли, что найдутся «любители арифметики», которые начнут скрупулёзно высчитывать, сколько сейчас должно быть лет ветеранам – героям интервью, сколько им было, когда началась война и даже сколько, когда она закончилась. А потом радостно визжать в комментариях, что «автор облажался!»
Специально для таких «проДвинутых». Собирать интервью с ветеранами журналист газеты «Гомельские Ведомости» Дмитрий Чернявский начал ещё в 2014 году. То есть, в этом году проекту исполняется 10 лет, но он продолжается. За эти 10 лет Дима собрал уже больше 130 интервью. Проект, кроме собственно публикаций в газете, вылился в несколько фотовыставок, одна из которых прошла в стенах Государственной Думы РФ. В прошлом году по его материалам был издан альбом «Устами фронтовиков», обложкой которого мы начинаем все материалы Дзен-воплощения проекта. В мае проект "Устами фронтовиков" получил премию "Золотая литера" как лучший исторический проект в Республике Беларусь.
Тем же, кто пытается нас учить, что «негоже ставить интервью 2014 года», отвечу: такие интервью я ставил и ставить буду. Считаю, что их надо ставить и в 2024-м, и в 2034-м, и в 3334-м. Это живая память о величайшей трагедии, только сохранив её мы можем остаться людьми.
И математика (которую, как бывший студент мехмата МГУ, нежно люблю) здесь не причём.
Другие материалы проекта здесь:
Дмитрий ЧЕРНЯВСКИЙ, Гомель
Фото: Анна ПАЩЕНКО
© "Союзное государство", №3 2024