Советское издание романа Джорджа Оруэлла. 1984 год. С грифом «Рассылается по специальному списку»
25 июня — день рождения писателя Джорджа Оруэлла (1903—1950). Его часто изображают противником социализма, однако Оруэлл сражался за социализм с оружием в руках в Испании, был ранен. Написал об этом воспоминания «Памяти Каталонии». В бытовых очерках «Фунты Лиха в Париже и Лондоне» (1932) очень ярко обличал язвы буржуазного строя, при котором сам жил.
Да и весь роман «1984» написан на материале жизни в Англии и других западных странах, о чём сам автор говорил неоднократно. Например, идею назвать свои министерства — Правды, Мира, Любви, Изобилия и т.д. — Оруэллу, по его признанию, подсказало то, что все страны, включая США и Британию, после войны переименовали свои военные министерства в министерства обороны. А Министерство Правды в романе — не что иное, как фантастически отображённая Би-Би-Си, где он сам работал...
Джордж Оруэлл
Как видно по заглавной картинке, роман «1984» был переведён и напечатан в СССР ещё до перестройки, при Константине Устиновиче Черненко, в 1984 году, в издательстве «Прогресс». Правда, для ограниченной аудитории — с грифом «Рассылается по специальному списку». Тогда же, в 1984-м, в «Известиях» и других изданиях прошла серия публикаций об Оруэлле и романе, где объяснялось, что роман создан на западном материале. Конечно, логичным следующим шагом было напечатать его в СССР для массовой аудитории — но это произошло уже в эпоху перестройки. В том же 1984-м автор этих строк слушал чтение этого романа по «Голосу Америки». Занятно, что по тем же западным «голосам» примерно в те же годы читали и «Памяти Каталонии» — несмотря на откровенно социалистическую направленность произведения. Вероятно, рассудили, что «ни одна блоха не плоха» — если можно цеплять слушателей в СССР на антисоветскую приманку с помощью социалистической риторики — значит, так и надо делать...
Джордж Оруэлл о социализме, из книги «Памяти Каталонии»:
«На Арагонском фронте я находился среди десятков тысяч людей, в большинстве своем — хотя не исключительно — рабочих, живших в одинаковых условиях, на основах равенства. В принципе, это было абсолютное равенство, почти таким же было оно и на деле. В определенном смысле это было неким предвкушением социализма, вернее мы жили в атмосфере социализма. Многие из общепринятых побуждений — снобизм, жажда наживы, страх перед начальством и т. д. — просто-напросто исчезли из нашей жизни. В пропитанном запахом денег воздухе Англии нельзя себе даже представить, до какой степени исчезли на фронте обычные классовые различия. Здесь были только крестьяне и мы — все остальные. Все были равны. Конечно, такое положение не могло сохраняться долго. Это был лишь непродолжительный и местный эпизод гигантской игры, ареной которой служит вся земля. Но этот эпизод продолжался достаточно долго, чтобы наложить свой отпечаток на всех, кто в нем участвовал. Как бы мы в то время ни проклинали всех и вся, позднее мы поняли, что соприкоснулись с чем-то необычным и в высшей степени ценным. Мы жили в обществе, в котором надежда, а не апатия или цинизм, были нормальным состоянием духа, где слово «товарищ» действительно означало товарищество и не применялось, как в большинстве стран, для отвода глаз. Мы дышали воздухом равенства. Я хорошо знаю, что теперь принято отрицать, будто социализм имеет что-либо общее с равенством. Во всех странах мира многочисленное племя партийных аппаратчиков и вкрадчивых профессоришек трудится, «доказывая», что социализм, это всего-навсего плановый государственный капитализм оставляющий в полной сохранности жажду наживы как движущую силу. К счастью, существует и совершенно иное представление о социализме. Идея равенства — вот, что привлекает рядовых людей в социализме, именно за нее они готовы рисковать своей шкурой. Вот в чем «мистика» социализма. Для подавляющего большинства людей — социализм означает бесклассовое общество. Без него нет социализма. Вот почему так ценны были для меня те несколько месяцев, что я прослужил в рядах ополчения. Испанское ополчение, пока оно существовало, было ячейкой бесклассового общества. В этом коллективе, где никто не стремился занять место получше, где всего всегда не хватало, но не было ни привилегированных, ни лизоблюдов, — возможно, было предвкушение того, чем могли бы стать первые этапы социалистического общества. И в результате, вместо того, чтобы разочаровать, социализм по-настоящему привлек меня. Теперь, гораздо сильнее, чем раньше, мне хочется увидеть торжество социализма».
Джордж Оруэлл во время войны в Испании