Кристоферис Войшка — левый активист и общественный деятель из Литвы. Родился он в 1993 году. Закончил философский факультет Вильнюсского университета. Работал переводчиком и журналистом: писал аналитические статьи (в том числе и для «Спутника»). В настоящее время ведет свой YouTube-канал, где на литовском языке рассуждает о происходящем в мире и в его стране под марксистским углом. Является коммунистом и антиимпериалистом. Был членом партии «Социалистический народный фронт» (А. Палецкиса). Какова ситуация с левыми партиями в Литве? Зачем власти «промыли мозги» литовскому обществу после распада СССР? И как оценить итоги президентских выборов? Об этом и не только поведал Кристоферис «Минской правде».
— Почему вы выбрали философию? Как вы оцениваете образование в Литве, является ли оно доступным для народа?
— Я решил изучать то, что люблю. Когда я был подростком, у меня сложились гуманитарные интересы: история, политика, религия. Чем дольше я живу, тем больше меня интересовали вопросы: что такое человек, какой должна быть его жизнь, взаимоотношения между людьми (в том числе и на общественно-политическом уровне). Мое решение изучать философию — прямой результат собственного понимания некого жизненного парадокса.
Государственные школы в Литве считаются бесплатными (есть и частные школы), но без финансовых расходов не обойдется. Во-первых, кроме канцелярии, часто необходимо покупать и учебники, которые раньше выдавались ученикам самой школой. Во-вторых, для получения действительно хороших знаний, самой школы не хватает — нужно заниматься с репетиторами. Разумеется, отнюдь не каждая семья может себе это позволить. Качество школьного образования падает.
Приведу пример родного мне Вильнюсского университета. Были времена, когда поступление туда считалось чем-то престижным. В 2009 году мой товарищ туда поступал, имея отнюдь неплохой аттестат. Однако на бесплатное место он не попал, конкуренция была очень высока. С другой стороны, знаю конкретные случаи людей, поступавших в этот же вуз в 2022 году. Ни у одного из них не было такого высокого аттестата, как у моего товарища в 2009 году! У одного из абитуриентов были даже плохие оценки. Все они получили бесплатные места. В финансовом плане вузы заинтересованы принимать как можно больше студентов — это симптом постепенного падения качества образования. В государственных школах работа учителя относительно мало оплачивается (например, работник на стройке или простой «офисный планктон» получают зарплату значительно больше педагога). Имеется проблема с положением педагога в самой школе: ни авторитета, ни почета он не имеет. Любопытно, что когда я сам учился в школе, власти провозгласили лозунг: «Педагог — престижная профессия до 2025 года!» Дефицит педагогов — публично признанная проблема, которую пытаются решить, платя стипендии поступающим на курсы для подготовки учителей.
— Почему молодой человек, родившийся в капиталистической Литве, придерживается коммунистических идей? Компартия запрещена в Литве?
— Коммунистические взгляды — это результат моей личной эволюции, к которым я пришел 10 лет назад. Я не мог принять жизни, цель которой заключается лишь в физиологическом и материальном, в конкуренции между людьми. Не мог понять тех, кто в плане богатства и статуса выше других. Для меня это отвратительно. Но именно это я видел в обществе. Мне стало понятно, что такая сытая жизнь — это «идеал» нашей эпохи.
Пока одни находятся на грани выживания, другие — обогащаются, демонстрируя этим собственное превосходство.
Я немного пожил за рубежом (в Англии и России), встречаясь с множеством людей разных национальностей. И мне стало понятно, что на самом деле общество делится на две расы — на порядочных и непорядочных людей. Потом я начал интересоваться марксизмом, познакомился с соответствующими людьми. В коммунизме я нашел как раз то, что искал. Главное, что у нас есть молодежь, которая приходит к таким идеям. Ее не так много, как хотелось бы, но она есть.
Компартию запретили еще в 1991 году, спустя год после заявления о независимости Литвы от СССР. Ее тогдашнее руководство во главе с Бурокявичюсом вскоре оказалось в тюрьме. Кстати, Валентин Лазутка (секретарь Компартии Литвы) избежал подобной судьбы, проживал в Минске до 2022 года — после смерти его похоронили на родине. Официально, Компартия продолжала свое существование как подпольная организация. Но на деле ничего, кроме дискуссионного клуба старых партийных ветеранов по совместной ностальгии не было. Правда, часть ее бывших членов легализировалась под ярлыком «Социалистической партии Литвы», которая создалась параллельно с Соцпартией А. П. Рубикса в Латвии, хоть и с более скромными успехами на выборах. Соцпартия в 2009 году объединилась с партией «Фронт», которой руководил бывший социал-демократ, а теперь политзаключенный Альгирдас Палецкис. Результатом стала партия «Социалистический народный фронт», членом которой в свое время стал и я.
Однако, на выборах она так и не превысила 5% голосов и в парламент не попала. А другие виды деятельности, а тем более стратегии руководством не рассматривались. Итог — фактический распад организации.
На сегодняшний день, как вы можете полагать, в плане зарегистрированных партий не осталось ничего. Однако, в начале мая 2024 года учредилась новая организация — «Вместе — альянс левых», в нее вступили выходцы из Социал-демократической партии Литвы. В основном, это молодые люди, ориентированные на западное «левачество». Показатель их «ценностей» — коллаж флагов, замеченный на их съезде: партийный флаг, украинский (петлюровский) и флаг ЛГБТ. Думаю, что это за «левые», объяснять уже не стоит. Беда в том, что политически они существуют, пусть и скромно. А наша организация — нет. Почему и что с этим делать — тема отдельная. Я глубоко убеждён в том, что нам, коммунистам, нужна совсем иная организационная модель, чем традиционная партия, участвующая в выборах. После начала СВО в 2022 г. и обострения внутренней ситуации в Литве — тем более. На заметку скажу, что современная Социал-демократическая партия Литвы — это приемник Демократической партии труда Литвы, она же была той самой литовской компартией. Точнее, ее частью, которая после своего XX съезда в декабре 1989 г. совершила раскол от общей платформы КПСС.
— Мы видим, как в вашей стране демонтируются памятники воинам-победителям Красной Армии и отдается дань уважения фашистским литовским коллаборационистам. Как властям удалось «промыть мозги» литовскому обществу после распада СССР? Осталась ли у литовцев ностальгия по этому периоду?
— Чтобы адекватно ответить на ваш вопрос, прежде всего надо уточнить контекст. А именно — чем Литва отличается от Беларуси или, например, России. У вас, белорусов, советское прошлое воспринимается как органическое слагаемое национальной истории. Немного другая ситуация в России, где антисоветчина сверху встречает сильный просоветский настрой снизу — из недр собственного народа. Власти, так или иначе, должны с этим считаться.
А вот у нас в Литве, вся постсоветская государственность, а с ней и вся национальная идентичность основывается на радикальном отрицании всего советского. И это началось еще до распада СССР. Конечно, процесс шел постепенно, особенно в 1990-х годах, ибо, чем больше людей, проживших значительную часть своей жизни при социализме, тем более сильна упомянутая Вами ностальгия. Однако она не приобрела адекватной артикуляции: ни идеологической, ни тем более, политической. Она всегда была и оставалась стихийной, не осознанной (кроме того, что любая ностальгия, сама по себе — беспомощна). Одна из важнейших причин происходящего — полное погружение интеллигенции страны в национализм. Антисоветизм шел у нас как справа (от националистов), так слева (от либералов), и противостоять этому идеологически было некому. Нельзя сказать, что советская ностальгия исчезла, она остается. Но с уходом представителей советского поколения она слабеет. Главное, что делает власть — захватывает умы молодежи, это начинается со школьного возраста: достаточно посмотреть на литовские учебники по истории, и многое станет ясно. Например, упоминания о Великой Отечественной войне вы там не найдете: написано лишь о двух оккупациях (немецкой и советской), обычно еще с подтекстом, что советская — наихудшая из них. Следовательно, нет никакого почета к советским воинам-освободителям (включая солдат 16 литовской стрелковой дивизии и литовских партизан). Даже факт того, что если бы не победа советского народа над нацизмом, никакой Литвы бы не существовало — отсутствует полностью.
Одновременно с этим, прославляются так называемые «лесные братья» послевоенных лет. Разумеется, не сильно акцентируется или вовсе умалчивается факт сотрудничества их крупнейших лидеров (как, например, Йонаса Норейки-Ветры, Юозаса Крикштапониса и др.) с немецкими захватчиками во время войны. Просто представьте, что произойдет, когда в таком духе в школах учат истории более 30 лет, не говоря о вузах или так называемых СМИ.
По-моему, Антонио Грамши в своей теории о гегемонии был совершенно прав. И, говоря его понятиями, мы вынуждены признать, что и в Литве, и в Прибалтике в целом, антисоветские силы завоевали полную, чуть не абсолютную гегемонию в обществе: как политическую, так и тем более, культурную. И это — отнюдь не мелочь в контексте проблемы русофобии (которая на фоне происходящего сейчас на Украине только нарастает) и любых грядущих перспектив возрождения лево-коммунистического движения в нашей стране. Поскольку о советском тут принято говорить отрицательно, или не говорить вообще.
Кто высказывается иначе — тот практически сразу становится маргиналом, изгоем. Прежде всего, в политических и «интеллигентских» кругах, да и в обществе в целом. Почему? Потому что значительная часть народа это поддерживает. Большинство, людей, да — равнодушно. Но критическая масса граждан соответствующей ориентации — точно есть. Желающих, и умеющих этому противостоять — лишь единицы. Можно ли этому сопротивляться? Я считаю, что да — и можно, и необходимо. Однако чтобы такое сопротивление оказалось эффективным, изначально надо трезво признать реальность — нравится она нам или нет.
— Применяют ли власти Литвы репрессии в отношении коммунистов? Были ли для вас последствия сотрудничества со «Спутником» и «Социалистическим народным фронтом»?
— Если ответить коротко, то да — репрессии со стороны власти есть. Лучший пример — вышеупомянутый лево-патриотический деятель Альгирдас Палецкис, который на данный момент находится в тюрьме якобы за «шпионаж» в пользу России, а точнее — за «намерение» шпионить русским. Да, так сформулирован сам вердикт, то есть человек сидит даже не за поступок, а именно за намерение. Или, например, Алексей Грейчус — он не совсем политик, его деятельность носила культурно-общественный характер, включая заботу о кладбище советских воинов-освободителей на территории Литвы. Однако именно это властям не понравилось. Поэтому сегодня и Грейчус сидит как «российский шпион». Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно. Но таких случаев не так уж и много. Большинство репрессий, например, увольнения с работы и прочее, часто происходят либо с минимальным вмешательством со стороны властей, либо совсем без него. В каком-то смысле, общество само себя контролирует и цензурирует.
Помню, несколько лет назад, Палецкис написал маленькую статейку о «демократическом фашизме». Демократия и плюрализм у нас имеются формально, но по факту продвигается одна единственная «генеральная линия», пока все остальное подавляется. Только тут это делается властями крайне лицемерно, умалчивая публично о каких-то преследованиях. Просто создается такая атмосфера, при которой любой, кто публично выражает неудобные мысли, так или иначе, становится социально мертвым. Знаю множество случаев учителей, которых уволили после «жалоб» (т.е. стукачества) учеников о том, что они — «ватники». Только потому, что учители делились материалами российских компартий, или высказывались скептически по отношению к Евромайдану.
Еще пример: частное издательство выпускает «неправильную» книгу, после чего кто-то возмущенный пишет статью (с пафосом: мол, какой ужас, как это возможно, что у нас, в свободной Литве, выпускаются просоветские издания) — и мигом все книжные магазины с данным издательством разрывают все деловые отношения. Ни полиции, ни тем более ДГБ (Департаменту государственной безопасности — литовскому аналогу КГБ) вмешиваться нет никакой необходимости, поскольку справляться можно и без них. Система упирается в великий уровень конформизма, можно сказать, даже в некий консенсус в определённых слоях общества. Если этого недостаточно — следуют штрафы, уголовные дела по «демонстрации советской символики», по «отрицании оккупации». Чтобы попасть в тюрьму по политическим причинам, надо быть действительно ярким и активным. Но это — исключения, ибо для контроля над пассивным большинством хватает вышеупомянутых мер.
Что касается моего скромного лица, то и неприятности у меня были довольно скромные — несколько раз пришлось оказаться в суде, а также заплатить штрафы (за советскую символику). «Демонстрацией советской символики» сочли лишь иллюстрации к статье в интернете. Да, в течение моей «карьеры» активиста бывали и обыски в квартире, но, к счастью — до тюремных сроков еще не дошло. Кстати, со «Спутником» я сотрудничал с 2019 по 2022 год, пока не были введены санкции ЕС. Поэтому, преступлением это не считалось. А потом, из-за отключения России от SWIFT-системы, стало бы физически невозможным получать зарплату.
Короче говоря, работают меры «демократического фашизма», которые сами по себе не особо оригинальные. Беспокоит лишь то, что с постепенным обострением внутренней и внешней политической ситуации, этот «демократический» фашизм перерастет в открытый, прямой фашизм (то есть он избавиться от своей «демократической» окраски). И, честно говоря, вопрос уже не в том, произойдет ли это, а в том, когда.
— Уровень эмиграции граждан Литвы составляет 18% и продолжает расти. Почему литовцы все больше эмигрируют? Связано ли это с вступлением вашей страны в ЕС и НАТО?
— Знаете, эти проблемы взаимосвязаны, но нельзя сказать, что это — прямая причинно-следственная связь. Что я имею в виду? Надо констатировать, что фундаментальная причина эмиграции, не та, состоим ли мы в составе ЕС и НАТО, а во внутренней обстановке. В 90-х годах прошла не просто приватизация, как необходимая часть введения капиталистического строя – а произошло разрушение экономики страны, прежде всего индустрии сельского хозяйства (и, следовательно, социальной инфраструктуры). Огромные массы людей стали не нужными, и им осталась либо нищета, либо эмиграция. Вступление в ЕС просто открыло для этого дверь.
Изначально, постсоветская Литва паразитировала на материальном базисе, который остался от Литвы Советской. Но если жрешь «на халяву», ничего не созидая — надо ее откуда-то брать. И этот источник «халявы», разумеется, не вечен. Однако с Евросоюзом появились фундаментально новые возможности в виде некого обмена между нашим правившим слоем и элитами Западной Европы. А именно: Европа открывает нам границы и, таким образом, мы им даем дешевую, но одновременно образованную (в отличия от азиатских и африканских мигрантов) рабочую силу. Взамен, они дают нам деньги из всесоюзного бюджета! Иными словами — новый источник той же «халявы»! Да, уже не советской, а европейской, но «халявы». Напрашивается эмиграция и, одновременно, развивается целый сектор экономики, который живет за счет европейских денег. И мы уже давно имеем ситуацию, когда Литва зависима от этих денег, как наркоман от наркотиков. С одной стороны — без них нам смерть (т.е. закрылось бы множество рабочих мест, особенно в государственном секторе, но не только это — без европейских субсидий грохнули бы и большую часть так называемых «фермеров»), а с другой — с ними мы постепенно деградируем, то есть, по сути, также умираем, только медленнее. Так что Литва, одновременно и жертва, и паразит в этом отношении. И в этом виноваты, прежде всего, мы сами.
А что касается НАТО, то подобной корреляции не вижу. Возможно, все «веселье» еще впереди — если, не дай бог, из-за политики наших властей и того самого НАТО Литва станет полем военных действий. Тогда мы сможем сказать, что и НАТО — фактор массовой эмиграции литовцев из собственной страны. Но, к счастью, этого еще не произошло.
— В Беларуси многие предприятия являются государственной собственностью. В Литве наоборот — все приватизировано. Как это отражается на вашей экономике и эксплуатации литовского рабочего класса?
— Отражается, прежде всего, на том, что пока у вас множество рабочих мест осталось, у нас в 90-х годах они исчезли. Поэтому, у нас говорить о таком классе индустриальных рабочих (который еще остался в Беларуси) невозможно. Этот процесс разрушения производительных сил привел к бегству людей из страны. И, в значительной мере — к возникновению некой «пузырной экономики», в которой преобладают так называемые «симулякры». Касательно рабочего класса, то стоило бы вообще подумать, можно ли сегодня говорить о таком. Я, собственно, на этот вопрос ответил бы отрицательно. Ибо данный слой сокращается и /или меняет формы. Главная наша тенденция заключается в том, что мы имеем капитал отечественный и иностранный. И, как бы это не звучало, уровень эксплуатации как раз самый высокий, когда речь идет о литовских предприятиях.
Например, положение сотрудников продуктовых магазинов, (крупнейшей сетью которых является «Maxima») просто омерзительное. Как график, так и зарплаты (сам работал в магазине и видел, как у некоторых коллег смены до 16 часов несколько дней подряд). О профсоюзах, кстати, нет и речи — любая попытка создать подобную организацию встречается увольнением с работы. Часто политика предприятий вытекает не от свойственного капитализму рационального расчета, а от самого страстного и скорейшего удовлетворения требующей жадности. Даже когда жадность противоречит «шкурным» интересам предприятия! А вот иностранные компании, например, как шведская «Ikea», ведут себя наиболее умеренно (не утверждаю, что они какие-то друзья народа — достаточно знать, как продаются лесы в Литве, как их покупает и эксплуатирует та самая «Ikea», и все будет ясно). Многое тут связано, я думаю, не только с факторами чисто экономического характера, но и с культурой, а точнее — с «духом», если так можно сказать, нашего постсоветского криминального капитализма. Но это уже другая тема, более подходящая для социологов.
— Как вы оцениваете итоги произошедших в Литве президентских выборов? Была ли президентская кампания честной?
— Оцениваю отрицательно. Главные кандидаты, прошедшие во второй тур — Гитанас Науседа и Ингрида Шимоните представители того же самого либерально-русофобского истеблишмента. Науседа — победитель на выборах и нынешний президент, более умеренный (по сути, бесхребетный) вариант, поэтому некие сограждане считают его меньшим злом. Но существенной разницы между ними нет. Однако, это — абстрактный взгляд. А как учил нас классик — истина всегда конкретна.
И, если рассматривать данный вопрос конкретно и в контексте относительном — то я даже сказал бы, что результаты выборов положительные. Конечно, Вы спросите — «почему?» Отвечу: потому что на этих выборах первый раз возник кандидат, представлявший существенно иную позицию касательно геополитической ориентации страны. Он же — профессор-врач Эдуардас Вайткус, кандидат беспартийный, который прямо ставит под вопрос членство Литвы как в ЕС, так и в НАТО, одновременно выступая за мир и взаимовыгодные отношения с Россией и Беларусью.
В плане идейном, он — умеренно национал-патриотическая фигура. И намерения Вайткуса характеризуют его высказывания о политике Германии. А именно — он указывает «Альтернативу для Германии» справа и Сару Вагенкнехт слева, в связи с тем, что и одни, и другие поднимают проблему суверенитета немецкого государства и вопрос об отношениях с Россией. По аналогии, Вайткус намерен объединить вокруг себя силы соответственной ориентации. Симптоматично, например, что за него проголосовал из тюрьмы (у нас это позволено) тот самый А. Палецкис — человек нашего левого лагеря. Но главное даже не в возникновении такого кандидата, а в том, что он набрал более 104 тысячей (7,2%) голосов в первом туре. Ради ясности замечу — для вхождения в парламент по выборному списку, любой партии нужны, как минимум, 5% голосов, и ни «Фронт», ни «Соцфронт» в свое время такого набрать не сумели, а вот Вайткус, занимая ту самую нишу (это отражалось и на самом электорате) — набрал. Само по себе, это уже серьезное достижение, поскольку, опираясь на этот результат, нельзя отрицать его возможной победы на парламентских выборах, которые состоятся осенью текущего года.
Конечно, можно сомневаться, получится ли у Вайткуса создать организационную структуру, и есть ли вообще на данный момент критическая масса в нашем обществе для подобного начинания? Но сам факт такого феномена — положительный, ибо в контексте Литвы, где доминирует русофобский психоз — существование подобного уже значит много.
— Какого будущего вы бы хотели для Литвы?
— Чисто теоретически, я хотел бы возникновения нового лево-коммунистического проекта и мирного, добровольного объединения бывших республик Советского Союза. Новая социалистическая Литва — это моя мечта или «программа максимум». Однако, никаких предпосылок для подобного не вижу. Прежде всего, в самой России, которая, по объективным причинам, единственная могла бы начать подобный процесс. То есть никакого «левого поворота» там не происходит. Нет масс и тем более политического субъекта, реально к этому способных.
Если продолжать движение по такой траектории, как сейчас — боюсь, война может легко дойти до литовского народа с катастрофическими последствиями. По сути, литовские власти именно это и приближают, в контексте их преступлений против собственного народа. Главное задание не только для левых, но и для всех добросовестных граждан нашей страны — сохранить мир. Это — прежде всего. В таком контексте, это будет нейтральная Литва, независимая как от ЕС, так и от НАТО, желательно, хоть с какими-то элементами социального государства, чтобы литовский народ выжил в начинающийся период глобального хаоса, не теряя своей государственности. Вот, чего я хочу и искренне желаю всем своим соотечественникам.
Автор статьи: Анастасия Кубарева.