Очень добротная экранизация классической модернистской пьесы в стихах Эдмона Ростана, впервые поставленной на сцене в 1897 г. и так с тех пор с нее и не сходящей. По причине вдохновенных стихов, продуманной драматургии, наконец сердцевинной для западной культуры темы яркой индивидуальности, восстающей против презренного окружающего мира да еще и жертвующей собственным счастьем во имя неразделенной любви, самое любовь делающей не только искусством, а доподлинно смыслом жизни, себя же - зеркалом, во-первых, этого самого смысла, во-вторых, зеркалом другого - соперника, человека если не ничтожного, то уж не более чем обыкновенного, читай бездарного.
Короче говоря, пьеса Ростана совершенно романтическая, герой ее - романтизированный едва ли не до уровня графа Монте-Кристо реальный персонаж французской и мировой истории и истории литературы, поэт и мыслитель, один из создателей жанра утопии. Литература вполне в духе Марины Цветаевой, недаром же она так любила творчество Ростана, более всего, правда, не «Сирано», а другую стихотворную пьесу его, про наполеонова отпрыска – «Орленок».
О роли Сирано, говорят, мечтает каждый характерный актер, так же, как о роли Гамлета мечтает каждый трагик. У нас в 70-е эту роль надеялся сыграть у Рязанова большой поэт, мастерски читавший стихи, Евгений Евтушенко, и сыграл бы, наверное, недурно - он человек разносторонне одаренный - да вмешалась политика – и не сложилось.
В картине Жана-Поля Раппно Сирано играет Жерар Депардьё. Играет, как всегда, отлично, темпераментно, убедительно, но... То ли молодой партнер (Венсан Перес) ему не уступает, то ли так и было задумано режиссером - сказать с определенностью трудно, налицо же отсутствие в картине героя заглавного, отсутствие драматургического противостояния: герой - и все прочие.
Более того, как раз все прочие, пожалуй, оказываются порой даже интереснее, чем главный и долженствующий быть единственным. Во всяком случае, исполнители второстепенных ролей де Гиша, кабатчика Раггно да и самой возлюбленной героя Роксаны совершенно ни в чем громоподобному Депардьё не уступают, а тонкой проработкой психологических деталей, пожалуй, и превосходят суперзвезду европейского кино.
Полагаю, нет необходимости рассказывать содержание картины. Она, во-первых, сделана не вчера, во-вторых, любителям кино хорошо известна, в-третьих же, снята по классической пьесе. Лучше сказать о том, что авторами без сомнения преодолена труднопреодолимая сценичность текста. «Сирано» Раппно - истинный кинематограф, не только предлагающий наряду с лирическими батальные сцены, но еще и (в полном, кстати, соответствии с первоисточником) пародирующий иные штампы или эпизоды из известных картин предшественников.
Например, эпизод двойного, или, если угодно, зеркального, первого объяснения в любви, когда глубокой ночью два влюбленных стоят под балконом Роксаны, и один из них, талантливый и умный, на ходу сочиняет для другого, красивого и молодого, поэтические признания в любви, надо полагать, пародируя не только подобные сцены из пьес (и эпизоды из их экранизаций) испанского театра эпохи Возрождения, но и знаменитую сцену из шекспировой «Ромео и Джульетты», а равно и не менее знаменитый эпизод из ее экранизации, осуществленной Франко Дзеффирелли.
И еще об одном надо сказать обязательно, о музыке Жана-Клода Пети, с первых же аккордов, звучащих еще до первого кадра фильма, пригвождающей зрителя к креслу пронзительной трагической мелодией и не отпускающей его до самого конца, до последнего титра. Быть может, именно музыка-то и есть настоящий заглавный герой картины.
Итак, фильм весьма достойный и совершенно не устаревший. Существенный недостаток у него, пожалуй, только один, да и то недостаток не фильма, а русского закадрового перевода – того, во всяком случае, в котором я его смотрел: от «Екатеринбург-арт». Он заключается в фатальном неумении большинства наших актеров читать стихи, в чем легко убедиться, просто послушав чтение стихов русских классиков, часто выставляемых в Сети (речь, разумеется, о сегодняшних актерах). Они умудряются их прочесть таким образом, что не то что поэзию - вещь неуловимую, рифмы-то улавливаешь с трудом. А именно на них, рифмах, на рваном ритме, на поэтической легкости, на точности слова, на блестящих, возможных только в поэзии, афоризмах ростанова пьеса построена. Как грибоедовское «Горе от ума». В результате бездарного чтения и ускользает от отечественного зрителя, быть может, главное - слушание. Это прискорбное обстоятельство вновь и вновь заставляет вспомнить о давнем проекте Евтушенко. Уж он-то бы точно, сумел прочесть стихи лучше.
© Виктор Распопин
Иллюстративный материал из открытых сетевых ресурсов, не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.