Говорят, материнство – это работа. Не соглашусь. Когда у тебя появляется ребенок, степень загруженности не сравнить ни с одним проектом. Хотя бы потому, что после отработанных часов ты идешь домой, а от ребенка никуда не денешься. Теперь представим, что детей трое, с разницей в пару-тройку лет. Все они, хоть и школьники, привыкли иметь в доме поисковую систему под названием «мама». Что будет, если эта система решит выйти в офис?
Тестовые задания все не заканчивались, а приглашений все не поступало
В течение более, чем десятилетнего декретного отпуска я предпринимала несколько попыток выйти на работу, каждая из которых заканчивалась анекдотом. Однажды, когда я сидела в ресторане, участвуя в мозговом штурме с сотрудниками, позвонила моя филиппинская няня, которую пришлось нанять наспех (ведь меня так быстро взяли!), и на ломаном английском сказала, что не слышит, как моя дочь дышит в кроватке. Телефон запрыгал у меня в руке. «А, нет, кажется, дышит опять» - промямлила суперженщина. Я же, роняя кофейные чашки, давно неслась домой. Более эта дама в нашей квартире не появилась, а я в очередной раз вернулась в насиженное гнездо.
Каждый сверчок знай свой шесток. Сколько я не пыталась найти золотую середину между полноценным «выращиванием» детей и творческой реализацией, ничего не выходило. Это всегда был или очень натянутый компромисс, и страдали дети, или вранье себе, и страдала я. Поэтому приходилось реализовываться порционно. При помощи мелких работ, фриланса, ведения своего блога, писательских проб и прочей креативной шелухи, которая, однако, позволяла мне оставаться хоть в каком-то тонусе.
Когда же младшая пошла в третий класс, я зарегистрировалась на "хедхантере". Связей из прежней жизни почти не осталось. Все мои редакторы и собратья по цеху разъехались, стали коучами, тренерами по йоге и владельцами собственного бизнеса. Пришлось искать «в холодную». Шерстить резюме, писать тестовые задания. Мне грезилось идеальное утро новой работы. Белая отглаженная рубашка, музыка в телефоне, я иду в толпе эффектно выглядящих людей. Дети сами приготовили себе завтрак и ушли в школу. А я пью кофе из бумажного стаканчика. Но тестовые задания все не заканчивались, а приглашений все не поступало.
В какой-то момент я стала впадать в бешенство из-за нелепых условий и низких зарплат. Как человек с университетским образованием и серьезным журнальным опытом мог получать меньше собственной няни?
Также меня «восхищали» предложения поработать за так. В ламповом коллективе и перспективном проекте. Некоторые тестовые все-таки оплачивали. И это добавляло азарта. Бралась за многое. Писала про освещение в спальнях, изучала жизнь великих людей, придумывала сюжет для компьютерных игр. А как-то мне позвонили из одной серьезной организации и назначили собеседование в зуме, в последний момент поинтересовавшись семейным статусом. Сколько детей? Какого возраста? Более милый женский голос меня не побеспокоил.
Странно, но первый рабочий день не вызвал эйфории
«Еще одно бесплатное тестовое и с меня хватит». Это был известный ТВ-канал. Пришлось попотеть. В общей сложности на сценарий одной главы предлагаемой документальной истории у меня ушло около трех дней. Я вложилась по полной, разобрала на паззлы «душу» искомого героя, переживала и злилась на него, как на родного. В итоге очень быстро оказалась на собеседовании, где общалась легко и непринужденно. Видимо, властность матери накладывает определённый шарм, не оставляя от скромности и следа. Сказали выходить в понедельник. Я выторговала еще неделю на закрытие текущих дел (которых, конечно же, не было).
Странно, но первый рабочий день не вызвал эйфории. Я просидела до позднего вечера за двумя мониторами, не вставая с кресла, в попытке объять необъятное. В том же режиме продолжила всю следующую неделю, настукивая бесконечны синопсисы для будущих документальных программ. Дело медленно, но верно спорилось, дети же потихоньку недоумевали. Телефон был поставлен на беззвучный режим. Потому что дома каждую секунду возникало недопонимание, где что лежит. Как одеваться, если вся одежда грязная и копится в виде огромной горы в ванной. И что с интернетом, почему он, собственно, не оплачен? А в плане поесть какие у нас варианты?
Благо, старшая немного научилась готовить по соцсетям. И этот вопрос слегка закрывала вместо меня. Но долго так не могло продолжаться, у нее тоже имелась своя загруженность. А я тем временем решила не обедать в кафе, чтобы сократить время на еду, и питалась готовыми ланчами из холодильника на кухне.
Какое же это счастье – не готовить. Просто выбрала и ешь. Чудо из чудес, честное слово.
Однако бытовая катастрофа все приближалась, и в квартиру срочным образом была вызвана моя мама. Ей же выпало сидеть с заболевшей младшей, применившей запрещенное оружие по призыву матери обратно в нору. Мучаясь от чувства вины, я давала указания по телефону, что делать, если жар. И краем уха слышала, как сотрудница из рекламного давала те же указания по поводу своего ребенка, нервно бегая с трубкой по коридору. Обе мы носились, как ужаленные змеей. Обе вращались во вселенной работающих мам, говорящих свои отпрыскам: «Закажи доставку».
Выгорание и побег: «Что я здесь делаю?»
Работы становилось все больше. Я выезжала на съемки, брала интервью в студии. Часто это происходило после положенных 19:00. Меня начала поглощать тошнота - из-за вечной спешки, бесконечных такси и неправильных перекусов. По дороге расспрашивала операторов об их жизни. Большинство не семейные, без детей, максимум, с девушкой. Дневуют и ночуют на работе, плохо едят, много пьют. «Это не для меня» - все чаще проносилось где-то на краю сознания.
И хотя мне нравилась новая я, подкрашенная, модная, с горящими глазами, я не чувствовала себя до конца собой. Особенно когда дело касалось селебритис и красных дорожек. Многих почему-то было жалко, хотелось их засунуть в ванную с пеной, отмыть, налить чаю с мятой. И самой уже уехать домой, в теплое безопасное жилище, где можно побыть без грима и где не слышно навязчивого голоса: «Что я здесь делаю? Что я здесь забыла?».
Зато дети козыряли в школе, как их мама работает на телевидении. Зато в гримерках артистов стояли правильно подсвеченные зеркала, и мое лицо в них казалось лет на десять моложе. Зато известные люди фотографировались со мной и выкладывали в свой аккаунт. Почему же день ото дня все безысходнее казались офисные будни? Все чаще тянуло выйти на улицу, чтобы подышать и посмотреть на небо поверх голов курящих людей. Все отчаяннее всплывали в мечтах прогулки в парке и сладкие моменты тишины по утрам в будни в пустой квартире.
Понимание, что с меня довольно, пришло неожиданно и буднично. И как водится, началось с мелочей. Я перестала приходить в офис пораньше, чтобы все успеть. Заваливалась в самый разгар, цинично наблюдая, как работники выбирают в своих мониторах одежду на маркетплейсах и готовят на кухне домашние блюда, обсуждая текущие дела, словно здесь и был их дом. Их персональный остров на «Солярисе». Я же так себя не чувствовала. Мой дом находился в другом месте.
Женщина до и после долгого декрета – это два разных человека
Уйти красиво почти что получилось. Я доработала обещанное. При этом продолжала улыбаться и шутить, хотя шефы не излучали встречного настроения. Но все-таки расставание с работодателем происходило по-людски. К тому же во мне созревало и росло ощущение будущей свободы. Парков после дождя. Утреннего кофе без всех. Просмотров фильмов в обнимку с детьми. Новых книг. Бассейна. Одиночных вылазок с каждой дочерью за одеждой, а «потом где-нибудь перекусить». Я не предалась безделью. И продолжаю что-то делать за деньги и для души.
Но ответ на вопрос – можно ли найти постоянную работу женщине с тремя детьми (пока они не стали студентами) – я так и не нашла. Видимо, женщина до и после долгого декрета – это два разных человека. И та, что после, уже не может отдать всю себя какой-то отдельно взятой компании и самому гениальному проекту на свете, ведь у нее есть дела куда важней. Например, такие как любовь.