Два года назад я проводила в библиотеке лекцию об этом огромном, вечном поэте и в ходе подготовки к лекции узнала, из-за чего воспринимаю его стихотворения как Священное Писание.
Для начала немного биографии. Уолт Уитмен родился в Нью-Йорке в большой семье рабочего класса, сменил много разных профессий, в молодости прошёл пешком 17 штатов Америки, а во время Гражданской войны служил медбратом в госпитале. Его стихотворение «Beat! Beat! Drums!» стало патриотическим гимном северян.
Центральное произведение Уолта Уитмена — сборник стихотворений «Листья травы». Он дополнял эту книгу до конца жизни, и в ней проявляется весь спектр новаторских приёмов поэта. В частности, его называют отцом верлибра — свободного стиха. Именно он подарил эту особенную, как песня, форму стиха многим другим национальностям.
Уитмен отличался человеколюбием и глубокой связью с природой и космосом. В стихотворениях он прославлял жизнь и смерть, человеческое тело и душу, природу и город, любовь и дружбу. Поэт отвергал цветастые метафоры в пользу естественности, конкретности и доступности для каждого. Всё сущее у Уитмена находилось в гармонии, и поэтому поэма «Песня о себе» посвящена не одному ему, а всему человечеству как единому организму. Прекрасное ощущение причастности, которое возникает при чтении этих стихов, очень благотворно воздействует на душу. И ведь то же самое чувство — то, что ты не одинок, — внушает и чтение Библии.
В стиле Уитмена присутствуют особенности древней восточной литературы, напоминающие речитатив Писания. Его характеризуют такие приёмы, как анафора (когда несколько строк подряд начинаются одинаково) и синтаксический параллелизм (когда в пределах нескольких строк преобладает одна и та же грамматическая структура). Вот пример анафоры:
Может быть, вы растёте из груди каких-нибудь юношей,
Может быть, если бы я знал их, я любил бы их,
Может быть, вы растёте из старцев или из младенцев, только что оторванных от материнского чрева,
Может быть, вы и есть материнское лоно.
(«Песня о себе»)
Уитмен использует и противоположный приём — эпифору, когда строки одинаково заканчиваются.
Я понял, что быть с теми, кто нравится мне, — довольство,
Что вечером посидеть и с другими людьми — довольство,
Что быть окружённым прекрасной, пытливой, смеющейся, дышащей плотью — довольство.
(«О теле электрическом я пою»)
Другая восточная черта — завершённость каждой строки. Одна строка содержит ровно одну мысль:
Моя душа, полная состраданья и решимости, пронеслась над всею землёй;
Я всюду искал равных себе, дорогих друзей, и нашёл их — они ждут меня всюду,
Я уверен: что-то божественное делает их равными мне.
(«Salut au monde!»)
Также поэт использует в стихотворениях ораторские приёмы: например, структуры «вопрос — ответ», призывы и обращения на «ты» и «вы» (не только к героям произведений, но и к самому читателю).
Ни у кого нет таких дарований, которых бы не было и у тебя,
Ни такой красоты, ни такой доброты, какие есть у тебя,
Ни дерзанья такого, ни терпенья такого, какие есть у тебя.
И:
Кто бы ты ни был! иди напролом и требуй!
Отрывки выше взяты из стихотворения «Тебе», которое я рекомендую прочитать всем. В нём Уитмен обращается к каждому, кто его читает. Он вдохновляет, ободряет и заставляет читателя почувствовать свою ценность и уникальность. Прямо как молитва, это стихотворение придаёт сил и уверенности. Тем же, кто предпочитает религии психологию, «Тебе» напомнит аффирмации.
Уолту Уитмену не важны расовые, национальные или имущественные различия, человек у него — это прежде всего пассажир звёздного корабля под названием Земля. Он любит и приветствует всех.
Кто бы ты ни был!
Ты, англичанка пли англичанин!
Ты, сын могучих славянских племён и царств! Ты, русский в России!
<…>
Ты, китаец пли китаянка в Китае! Ты, татарин в Татарии!
Вы, женщины всей земли, делающие своё дело!
Ты, еврей, на старости лет пустившийся в опасное странствие, чтобы хоть раз взглянуть на Сирийскую землю!
Вы, евреи всех стран, ждущие своего мессию!
Ты, задумчивый армянин, размышляющий где-нибудь на Евфрате! Мечтательно разглядывавший развалины Ниневии! Поднимающийся на Арарат!
<…>
Вы, люди грядущих столетий, которые услышат меня!
И вы, кто б вы ни были и где бы ни жили, кого я не назвал!
Привет вам! Привет и любовь от меня и Америки!
(«Salut au monde!»)
В вышеуказанной поэме упоминается даже регион, где живу я: «...или в сибирском Иркутске»! Приведённый отрывок демонстрирует ещё одну особенность поэзии Уитмена: многочисленные перечисления, которые критики едко прозвали «каталогами вещей».
Что слышишь ты, Уолт Уитмен?
Я слышу, как поёт рабочий, как поёт жена фермера,
Я слышу вдали голоса детей и крики животных рано утром,
Я слышу крик австралийцев в погоне за дикой лошадью,
Я слышу, как пляшут испанцы в тени каштанов под звуки кастаньет, трёхструнной скрипки, гитары,
Я слышу непрерывный гул с Темзы.
Я слышу буйные французские песни свободы,
Я слышу певучий речитатив итальянского гондольера,
Я слышу шелестящий шум саранчи, она, словно град из тучи, бьёт по хлебам и травам Сирии,
Я слышу, как грустный напев копта на закате припадает к тёмной груди кормильца Нила…
(«Salut au monde!»)
И это далеко не весь перечень!
Как видно уже из этих небольших отрывков, Уитмен прославляет христианские ценности: жизнелюбие, сострадание и любовь к ближнему. Отличия от христианского мировоззрения только в том, что поэт ставит в центр Вселенной человека, а не Бога, и отождествляет душу с телом, в то время как у христиан тело — это оболочка для души. И всё-таки, по моему мнению, его стихи — бальзам для этой самой души.
Меня восхищает то, как Уитмену важно охватить все места на планете и за её пределами и упомянуть все народы, обратиться к каждому человеку, живущему не только в эпоху поэта, но и в будущем. Мне нравится понимать, что я откуда-то происхожу, и из меня тоже кто-то произойдёт, следовательно, я не умру насовсем, не проживу напрасно. Я благодарна Уитмену за доброе влияние на меня, и я присоединяюсь к голосу Ланы Дель Рей: «Whitman is my daddy». Он как мой второй отец, духовный наставник.
Закончу стихами Уитмена, в моём прочтении:
Я думаю, я могла бы сейчас встать и творить чудеса.
Я больше, чем я думала, и лучше, чем я думала.
Я и не знала, до чего я хороша.
И кто отвергнет меня, не опечалит меня.
А кто примет меня, будет блажен и дарует блаженство и мне.
Шмакова Мария Сергеевна, библиотекарь отдела литературы на языках народов мира