Герои этой статьи – философ Александр Зиновьев, врач Николай Амосов и драматург Виктор Розов. Их воспоминания о войне и мире недавно переизданы в книжных сериях издательства «Родина» «Моя война» и «На войне как на войне». Обе названные серии представляют мемуары выдающихся советских людей в сокращенных версиях. Тем не менее, все самое главное здесь сохранено.
Виктор Сергеевич Розов (21.08.1913 – 28.09.2004) родился в Ярославле, с 1923 жил в Костроме, с 1934, поступив в училище при Театре Революции, – в Москве. В июле сорок первого вступил в московское народное ополчение, в октябре был тяжело ранен, долгое время находился между жизнью и смертью и лишь в середине 1942 был выписан из госпиталя с инвалидностью. Позднее возглавил фронтовую агитбригаду, заочно учился в Литературном институте, организовал вместе с Н. И. Сац детский театр в Алма-Ате, далее окончательно связал свою жизнь со сценой и драматургией.
Первая его пьеса «Вечно живые» написана еще в 1943 году. Она долго пылилась в архиве автора, поскольку для сталинской эпохи была слишком смела. Поэтому известность молодому драматургу принесла его вторая пьеса – мелодрама «Ее друзья». Время «Вечно живых» пришло позднее, с открытием во второй половине 50-х молодого театра «Современник».
Ну а мировую славу Виктору Розову принес фильм по его сценарию, сделанному на основе «Вечно живых», - «Летят журавли», снятый Михаилом Калатозовым. Этот фильм, одна из самых титулованных советских кинолент, стал классикой мирового кино и получил Золотую пальмовую ветвь на Каннском фестивале 1958 года. Калатозов снял и еще один удачный фильм по сценарию Розова – «Неотправленное письмо» - с великим Смоктуновским в главной роли и Татьяной Самойловой, которую прославила на весь мир картина «Летят журавли».
Снимали по Розову и такие известные мастера, как Георгий Натансон и Анатолий Эфрос. Вспомним, например, «Шумный день» - блистательную комедию с юными тогда Олегом Табаковым и Львом Круглым.
Я потому столь подробно остановился на экранизациях, что понимаю: обычный читатель пьес, как правило, не читает. Театры их, конечно, продолжают ставить и сегодня, но не уверен, что адекватно. А коль скоро есть классические постановки – фильмы и телеспектакли, входящие в золотой фонд советского искусства, - их и следует посмотреть всем интересующимся.
О чем и как рассказывает Розов в своих воспоминаниях (полная версия называется «Удивление перед жизнью»), которые он писал уже на склоне лет, 86-летним стариком?
Прежде всего, об эпохе – ее героях и страданиях. О себе, пережившем собственную смерть и не утратившем ни оптимизма, ни чувства юмора. О своем московском угле, в котором он прожил более 20 лет, - крохотной келье бывшего Зачатьевского монастыря, одной из 12 в общем коридоре, где в мире, в ладу, помогая друг другу, ютились еще двенадцать семей.
Розов рассказывает о своих друзьях, знаменитых и неизвестных, павших на фронтах и блиставших на сцене. Причем рассказывает так, как могут рассказать только опытные драматурги – как бы в лицах, как бы прямой речью, хотя это мемуары, и речь ведет один лишь автор. И если, прочитав главу, скажем, о фильме «Летят журавли» или об удивительном режиссере Анатолии Эфросе, увидеть рассказанное на экране, можно получить и творческое наслаждение и достаточно реальное представление о драматургии Виктора Розова, но главное – практически непосредственно познакомиться с советскими людьми 40-х – 60-х годов ХХ века.
А еще - понять, что жизнь и история – это, прежде всего, люди – малые и великие, герои и страдальцы, гении и работники, даже лодыри и прохиндеи, даже те, кто состоял в заградотрядах и вохре. Без них и без каждого, как сказал бы Василий Шукшин, народ не полон. А история лжива.
Мы уже не раз говорили о том, что советские писатели и мемуаристы по крохам, по капле, пробивая каждой каплей каменную стену лжи, воздвигнутую тиранами и их рабами, восстанавливали правдивую историю. Всем пишущим миром. И все представляемые сегодня книги сказанное подтверждают. Кем бы ни стали молодые фронтовики в мирное время – драматургами, как Розов, эмигрантами, как мыслитель Зиновьев, или хирургами с мировым именем, как Амосов.
Вклад в литературу, как и вклад в общую копилку правды о войне и мире великого врача-кардиолога Амосова, весьма значителен. Писатель, публицист и мемуарист он очень яркий, рассказы его и увлекательны, и мудры, и неизменно гуманистичны. Разносторонне одаренный человек, он совмещал в себе врачебный гений, инженерный талант, и писательское дарование.
Николай Михайлович Амосов (19.12. 1913 – 12.12. 2002) родился в крестьянской семье, в деревне неподалеку от Череповца, мединститут закончил в Архангельске в 1939-м. В 1941 году призван в ряды Красной Армии и всю войну служил ведущим хирургом в полевых подвижных госпиталях на Западном, Брянском, Белорусских и Дальневосточном фронте, двигаясь вслед за армией, и от передвижения к передвижению создавая новые и новые медпункты. Испытал и бомбежки, и голод, и холод, и кошмары всякого честного врача, бессильного спасти человеческую жизнь.
Кладбище хирурга Амосова огромно – он сам пишет об этом. И не одно кладбище: спасти от газовой гангрены умирающего бойца, привезенного в госпиталь, как, например, привезли Виктора Розова – через неделю после тяжелейшего ранения, - удавалось в полевых условиях, зачастую и вовсе без условий, далеко не всегда. И далеко не всегда удавалось спасти, уже в мирное время, в специальном, амосовском, институте больных с пороками сердца – дело новое, технологии новые, зачастую придуманные самим хирургом (он же ведь и инженер!), результаты неизвестные.
Но все-таки спасенных Амосовым было больше: и на войне, и в мирное время. О последнем написана главная книга Николая Михайловича Амосова – «Мысли и сердце». В середине 60-х, в 70-х она, публиковавшаяся главами в журнале «Наука и жизнь», читалась и зачитывалась до дыр, пожалуй, всеми грамотными людьми страны. Позднее была достаточно удачно экранизирована замечательным режиссером Ильей Авербахом, с Иннокентием Смоктуновским, Борисом Ливановым и Аллой Демидовой в главных ролях.
Как это часто бывает, великий хирург-кардиолог под конец жизни сам лег на операционный стол, уже к немецкому хирургу-кардиологу, после чего прожил еще четыре года. Так сложилось, что архангельский уроженец из русской крестьянской семьи, большую часть жизни проработал в Киеве и признан вторым украинцем из ста великих, пропустив вперед только Ярослава Мудрого.
Как и о чем пишет Амосов? Рублеными короткими фразами, вмещающими, однако, и мысли, и сердце, и пейзаж, и яркие облики окружающих. Более того, глубокий анализ эпохи, ее лидеров. Еще более того, рассказы о сердце, его здоровье и болезнях, о лечении и операциях, о психологии больного и психологии врача, о войне и мире, о ежедневном подвиге тех, кто в землянках или в разбомбленных школах, при свете коптилки сутками стоял у самодельного операционного стола, делая десятки сложнейших операций, зачастую впервые в жизни, без присмотра опытного руководителя и в условиях, никак такому сверхсложному труду не соответствовавших.
Так мы побеждали. А может, правильнее сказать не «так» – а потому! И, я думаю, если можно выделить главную задачу «Полевого госпиталя» (в полной версии это две книги воспоминаний и размышлений: «ППГ-2266 или Записки полевого хирурга» и «Голоса времен»), она именно в том: почему мы победили.
Все военные мемуаристы, в сущности, размышляют именно об этом, как и все советские военные писатели. Таковы и глубоко аналитические, как и все его творчество, мемуары Александра Александровича Зиновьева (29 октября 1922 – 10 мая 2006), чья жизнь представляет собой авантюрный роман, для сочинения которого потребен божий дар Дюма-отца, какового сегодня, увы, нет – ни здесь, ни там, где прошла заметная часть жизни писателя. Сам же Зиновьев, блестящий писатель, по типу таланта и складу личности – ученый, математик, философ, аналитик, такого романа о себе не написал. Его литературная область – социологический роман, где он достиг воистину «зияющих высот» (так называется его первая художественная книга, вышедшая на Западе и принесшая автору известность).
Рассказать коротко умопомрачительную биографию Зиновьева невозможно. Этого не сделал даже он сам, как не сделал этого и П. Фокин в толстенном биографическом «кирпиче» «Прометей отвергнутый» («Молодая гвардия, 2016, серия ЖЗЛ). И мемуары Зиновьева, и фокинская биография – они о другом: о советском обществе, личности и книгах писателя – как зеркалах этого общества, но не о похождениях человека с авантюрной жилкой.
Вообще говоря, Зиновьев, наверное, прежде всего мыслитель-сатирик, каковых время от времени порождает российская жизнь, а поскольку судьба у деревенского мальчишки, наделенного острейшим глазом и великой способностью к обобщению увиденного, сложилась трагикомически (да и как она могла сложиться иначе, разве что просто трагически…), то и пришлось ему, ученому, сделаться писателем, и в этой ипостаси получить мировую известность. Было ведь о чем написать.
В мемуарах рассказано об увиденном в детстве, пришедшемся на 30-е годы, о коллективизации и раскулачивании в костромской деревне, об огромной крестьянской семье, о дикой нищете не только в деревне, но и в Москве, куда подростком автор перебрался к старшему брату, жившему в подвале. Перебрался, чтобы учиться, ибо с раннего детства проявлял недюжинные интеллектуальные способности.
Ум, воля и колоссальная работоспособность позволили нищему пареньку поступить в знаменитый МИФЛИ, а после перерыва, вызванного войной, в которой Зиновьев принимал самое активное участие сначала в кавалерийских частях, затем в авиации и танковых войсках, завершить образование на философском факультете МГУ.
Еще в молодости Зиновьев был обуреваем идеей убить Сталина, тогда же стал диссидентом, а в те времена еще и понятия-то такого в СССР не знали. Его бегство из Москвы, ложная утрата паспорта, перемена буквы в фамилии для получения нового документа, его военные приключения «на коне, танке и штурмовике» и послевоенные мытарства духа, его глубокий анализ сталинской эпохи и саркастическое исследование хрущевского десятилетия – все это составляет содержание настоящей книги, одной из многих и многих, написанных этим неугомонным человеком, при жизни настроившим против себя и западников, и почвенников, и СССР и Запад, потому что слишком уж хорошо понимал он природу человека и как никто другой в его время умел выставить и индивида, и общество во всей их неприглядности.
Тем в особенности и ценны его воспоминания, вмещающие и сатирические картины, и трагический пейзаж, и приключенческий роман, и точный анализ общества, в котором жил писатель и в котором продолжаем жить мы. По большому-то счету, ничего ведь и не изменилось у нас не то что с щедринских - с гоголевских времен. И книги Зиновьева – лучшее тому подтверждение.
© Виктор Распопин
Иллюстративный материал из открытых сетевых ресурсов, не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.