Пока я обдумывала очередную душеспасительную, но довольно абстрактную статью, подоспела дискуссия об инциденте с премией «Редколлегия». Писать о самом предмете спора не буду по понятным причинам. Если интересно, посмотрите в соцсетях популярных независимых журналистов, в последние дни много об этом пишут.
Дискуссия эта интересна лично мне в первую очередь тем, что она, как и большинство дискуссий последних месяцев, происходит на стыке этики и журналистики, профессиональной журналистской этики и простой человеческой этики здравого смысла. Так как я в молодости успела немного позаниматься непосредственно журналистикой, сама тема этих споров звучит для меня как хорошо знакомая музыка. Для тех, у кого подобного опыта нет, эта дискуссия, прежде всего – непосредственно о добре и зле, а именно, о критериях этих самых добра и зла, и о том, почему некоторым людям так отчаянно хочется эти критерии размыть.
И в том, и в другом смысле дискуссия о случае с «Редколлегией» продолжает линейку споров, начавшихся еще с известного телеканала и журналиста Алексея Коростылева. Потом, кто помнит, было расследование о Венедиктове, потом спор о Мурзагулове, бурный спор о 90-х и подаче материала в сериале «Предатели», и последний фильм Андрея Лошака. Все это – явления, включая и последний фильм «Проекта», безусловно, одного ряда. А именно, все эти истории демонстрируют нам, как быстро и как необратимо меняется на протяжении всех последних лет наша базовая современная этика. И как профессиональная журналистская этика за ней не совсем сейчас успевает.
Еще в юности меня удивляло, а зачем, собственно, журналистам нужна своя профессиональная этика? Ведь есть личные представления о морали, есть эмпатия, такт, сострадание, если на то пошло. Разве этого недостаточно, чтобы хорошо делать свою работу и не превращаться в монстра? Спустя годы мне стало понятно, что профессиональная этика необходима как воздух людям, имеющим проблемы с собственной личной моралью. Для них она становится неким ориентиром, который позволяет им в глазах общественности оставаться приличными, порядочными людьми и не творить совсем уже странных и неприемлемых вещей.
Это касается не только журналистики, но и любой профессии вообще, особенно юристов, политиков, психологов, учителей, врачей и так далее. Людям с моралью тут профессиональная этика не особо нужна, а людям с моральными проблемами она заменяет, по сути, совесть.
И долгое время это худо-бедно работало – например, мы видели, что именно пренебрежение профессиональной этикой делает с хорошими журналистами, но неважными людьми. Насмотрелись за эти годы, а какие-то наши родственники до сих пор любуются и глаз отвести не могут. Но сейчас, когда в мире произошло такое количество совершенно ужасных и ранее попросту немыслимых вещей, держаться только за одну профессиональную этику недостаточно. Мир изменился, предельно разошелся на светлую и темную стороны. И сегодня, чтобы быть по-настоящему хорошим профессиональным журналистом (и вообще любым профессионалом), надо обязательно быть хорошим человеком. Гений и злодейство сегодня несовместимы как никогда, и никакие былые компромиссы сейчас уже совершенно не работают.
Неважно, какие конкретно причины побудили хорошего журналиста работать на зло – если он это сделал, он не может больше быть хорошим журналистом. То, что какая-то группа людей считает себя профессионалами и поэтому позволяет себе причинять зло, обижать, травить и оскорблять других людей, никак их не оправдывает. Профессионализм – не индульгенция от зла, он не делает автоматически порядочным человека, который порядочным не является. Если хорошие люди делают зло, это не превращает автоматически зло в добро – это делает хороших людей плохими.
Как и в дискуссии о «Предателях», мне особенно удивительно писать такие вещи в адрес взрослых, умных, давно состоявшихся в профессии людей, по работам которых я училась в университете. Поразительно, насколько эта простая мысль не уживается в их разуме, насколько они упорствуют в своем праве не признавать собственные ошибки и с высоты своего профессионализма дидактически наставлять «неразумных» и призывать к совести тех, у кого с этой совестью все намного лучше, чем у них самих. Кажется, к этой штуке мне будет особенно трудно привыкнуть, но это, как говорится, личное.
Резюмирую. Этика в наше время изменилась принципиальным образом. Уже недостаточно следовать каким-то давно определенным правилам и критериям, и при этом оставаться в русле профессиональной этики. Профессиональная этика безнадежно отстала от человеческой и потеряла всякий смысл. Быть профессионалом в наше время означает не только быть умелым, опытным, эффективным. Этого очень мало, если ты при этом остаешься хладнокровным циником и жестоким рецензентом. Цинизм, холодность и жестокость в наши дни лишь работают на зло, и никакой профессионализм от этого никого не спасает. Настоящий профессионал должен быть добрым, чутким, эмпатичным и совестливым – вот главное, на мой взгляд, к чему мы пришли за все последние годы.