Странная муза самого знаменитого американского художника XX века после Уорхола и дом на сияющем холме
Художник и его суровая муза
Поговорим о самом знаменитом американском художнике XX века после Уорхола - Эндрю Уайете и его странной музе Кристине Олсон.
Так звали соседку художника, больную, наполовину парализованную некрасивую женщину. В 26 лет Кристина потеряла возможность ходить из-за полиомиелита, а к моменту написания Уайетом первой картины о ней ей было уже под 50.
Но Уайета, конечно, интересовала не ее красота, а ее сила духа. Несмотря на свое заболевания Кристина не хотела передвигаться в коляске, потому что тогда бы ей пришлось просить близких возить ее, а она хотела во что бы то ни стало сохранить свободу передвижения, а значит и личную свободу.
Уайетт восхищался силой духа этой женщины и видел в ней символ самой Америки - больной, некрасивой, но не сломленной и упорно стремящейся к свободе. Америки, которой в наше время уже, возможно, даже и нет и которая, пожалуй, уже уходила даже во времена, когда Уайетт пытался изобразить ее в образе Кристины.
Впрочем, дело даже не в этом, а в том, что в серии картин про Кристину Уайет создал свою “повесть о настоящем человеке” универсальную для любой страны и любого времени.
Его Кристина в принципе могла бы быть суровой римлянкой или сильной русской крестьянской женщиной и все равно осталась бы собой - тем кого принято называть “соль земли”.
Но на всех картинах о Кристине всегда присутствует ее дом и о нем мы поговорим уже в следующем посте, посвященном знаменитому “Миру Кристины”, а пока - первая из картин Уайета о Кристине, которая так и называется - “Кристина Олсон” (1947).
Сияющий город на холме
“Сияющий город на холме”. Иногда им видит себя не только город, как Москва, Рим или Иерусалим, иногда так понимает себя целая страна.
“Мир Кристины” считается одним из символов американского искусства.
Напомню, что Кристина Олсон не могла ходить, но сама всю жизнь ползала по дому и усадьбе, упорно отказываясь от чужой помощи.
Больная женщина упорно ползущая вверх к ярко освещенному дому на вершине холма, это - метафора того, как видят свою миссию в этом мире американцы. Какими бы больными не считали их другие, да и они сами себя, все равно они всеми силами стремятся к сияющему городу на холме, как назван “Апокалипсисе” Иоанна Богослова Небесный Иерусалим - город праведников, который явится в конце времен после победы Бога над Антихристом.
Так их миссию обозначил ещё в 1630 году лидер одной из групп первых переселенцев, Джон Уинтроп в проповеди «Модель христианского милосердия”: “Мы приняли поручение. Господь дал нам уйти, чтобы создать наше поселение. Мы утвердили это предприятие и его цели. Он изберет нас для хвалы и славы. И люди последующих поколений скажут: «Се в Новой Англии сотворено волей Божьей» Мы будем подобно городу на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас”
А спустя 350 лет эти слова подтвердил Рональд Рейган: “Я знаю, что Америка всегда будет сияющим городом на холме…”
Отсюда, собственно, происходит и знаменитый месседж голливудских фильмов - “стремись к своей цели, несмотря ни на что”, который так ярко, ещё до Голливуда, выражен в картине Эндрю Уайетта.
Последняя серия
Ключевая проблема живописи это - время. Застывшее живописное изображение противостоит ходу постоянно движущегося времени.
Изображенная реальность, попав на картину, застывает на ней навсегда и всё, что после она может сделать это только исчезнуть вместе носителем, на котором она зафиксирована.
Сохранение постоянно меняющейся реальности издавна понималась как одна из главных задач изобразительного искусства. Если текст сохраняет память о бесконечных изменениях реальности, то изображение фиксирует и сохраняет её образ.
Но эта же особенность изобразительного искусства ограничивает художника возможностью показать только один момент, в который необходимо вложить и прошлое и будущее.
И вот в 1967 году, менее чем за год до её смерти, Эндрю Уайет пишет финальный портрет Анны-Кристины Олсон. Но вот чего тут нет так это смерти, только сама жизнь, которая прожита уже почти полностью, но так же и полностью понята.
Эта старая некрасивая женщина знает какую-то такую же как она простую и неказистую правду о жизни и её знание не подразумевает долгих дискуссий, как любая очевидность.
Эта истина была бы банальной и стоила бы немного, если бы за ней не стояла её мир - “Мир Кристины”.
Американцы любят истории с продолжениями и истины простые как сама жизнь, которая требует не сложных объяснений, а честного и прямого отношения к ней.
Эндрю Уайетт писал Анну-Кристину много раз в течение многих лет
и вот теперь перед нами, как в хорошем голливудском фильме, финальный крупный план главного героя.
Анна-Кристина сидит гордо выставив грудь вперед, а её некрасивое лицо выглядит величественно и сурово. Уайетт, в принципе, на своих портретах рисует людей некрасивых, но транслирующих нечто большее красоты - силу и величие.
И здесь он тоже не стремится вызвать у нас симпатию к героине, он хочет добиться уважения ней, которое мы должны испытать даже не зная истории её жизни и догадавшись о ней из одного образа запечатленного на этом портрете.
Постскриптум. Мир Карла
А в качестве дополняющего этот рассказ бонуса еще один шедевр Уайетта - “Карл” (1968).
Эти крюки на потолке не дают покоя, как и эта трещина на потолке, то ли идущая из головы изображенного на ней человека, то ли бьющая прямо в него словно молния, тоже.
Да и сам косой потолок, занимающий больше половины полотна тоже беспокоит. Главному герою под ним неудобно хотя….кто скажет, кто тут главный герой - человек или потолок с крюками для вяления туш животных?
Вспомните”Мир Кристины”, в котором она неотделима от своего дома, а вот это - “мир Карла”, где сосед художника, эмигрировавший в Америку немецкий ветеран Первой Мировой Карл Кернер, неотделим от своего подвала с крюками на потолке.
Уайетт любил и боялся Кернера, напоминавшего ему отца (тоже кстати прекрасного художника). “У него те же жесткие губы”, - отмечал он главную общую для обоих мужчин черту.
Но всё же это картина не про отношения сына с отцом, точнее не только про это. Она про неотделимость и безусловность присутствия.
Создавая в 1948 году портрет немца - ветерана Первой Мировой войны, Уайетт передает восприятие мира после Второй Мировой, в котором ни один немец уже неотделим от подвалов и крюков на потолке. И у всех у них “те же жесткие губы”.
И как всегда у Уайетта потрясающая безусловность присутствия, суперреальность почти вплоть до физической осязаемости изображенного и отсюда же его увесистость (не сказать тяжеловесность) и давящая на зрителя величественная значимость.
Но и сам Карл (не реальный мистер Кернер, а именно персонаж картины) видит себя и свой мир таким и поэтому эти беспокоящие крюки на потолке выглядят не только напоминаем о недавнем насилии, но и соблазном выхода из него. Надо только накинуть на крюк веревку…
ТЕЛЕГРАМ -КАНАЛ "ПРОВОКАЦИОННАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ" - Еще больше интересного каждый день