Друзья!
Фоточки и смайлики, статусы и луки. Пальмы, песок, море. Ну, или, в обратном, совершенно неожиданном и поразительном порядке, - море, песок, пальмы. Так же все будет абсолютно по-другому, еще более экзотично и увлекательно, правда?
Расплющенный и раскатанный по горизонту, будто по раскаленному до бела диску сковороды, блин солнца, обессиленно поникший на чьей-то в крайне выгодном ракурсе с готовностью подставленной смуглой ладошке. Подпирающие пальмами и над пляжными шезлонгами зонтиками то самое одно на всех солнце, словно падающую и все никак упасть не решающуюся Пизанскую башню, пресыщенные изрядно уже отдыхающие.
Однотипные. Однообразные. Как две капли воды схожие. Однояйцевые и односложные.
Чтобы еще такое поглядеть, когда все уже и смотрено и изъезжено. Чтобы такое еще съесть-выпить, когда и съедено и выпито почти все так, что даже казалось бы бездонный шведский стол all-inclusive отеля наконец сдался, показал дно опустошенных своих кладовых и с позором и безысходностью перед напором и натиском отечественного туриста выбросил белый флаг. Или простынь-покрывало, на заезде красиво в белоснежного лебедя свернутые, а теперь, вот, валяющиеся как попало бесформенными комками по углам и диванам, там, куда брошены были они безжалостными своими триумфаторами.
Летний отпуск. Зарубежный, конечно же. Изрядно вздорожавший к прошлым, такими беззаботными и безмятежными сейчас кажущимся годам.
Двое очевидно подросших и возмужавших мальчишек - по бокам. Будто крепенькие боровички, в разные стороны от грибницы крепкими своими шляпками нацелившиеся. Совсем еще крошечная, особенно на их общем с весьма и весьма условно счастливым папанькой в центре фоне, дочурка - прямо и не мигающе уставилась в камеру надо полагать мамочкиного телефона. Пальмы, конечно же. Солнце. Столь же условно белопенный, как и папино "счастье", прибой окаймляет пушистой бахромой всю эту летнюю "идиллию", озаглавленную приятелем в статусе мессенджера исчерпывающей подписью "с семейством, в период проведения очередного отпуска".
Можно было бы, наверное, написать все то же самое и проще и понятнее. Но, видится, профессиональную деформацию, будь она не ладна, со счетов просто так уже и не сбросить и не проигнорировать, как ни старайся. Ведь папа со снимка - таможенник, "досмотровик", официально изъясняясь - "должностное лицо", "ГГТИ ОТД". Именно поэтому, прозревается, и довольно-таки унылый его взгляд, и с самого утра уже помятое изрядно лицо и вот эта вот крайне тяжеловесно и громоздко весьма сплетенная словесная конструкция, призванная, видимо, по замыслу папаши со снимка обозначить очевидный уже и без того по адресной телефонной книге всем его знакомым факт убытия с семейством в полном составе в очередной, заслуженный и выстраданный, летний тропический свой отпуск.
Таиланд, скорее всего. Хотя, быть может, и Вьетнам. Или, рангом повыше и стоимостью-звездами покруче, те же Филиппины или даже, один раз ведь живем, Бали. С ходу не понять. Единственная дощечка, меж пальмами над явно после обязательного в море окунания мокрыми головами "семейства" индифферентно болтающаяся, существенной ясности в идентификацию локации способна внести вряд ли. Paradise beach. Такого "добра" навалом нынче где угодно. Хоть в зарубежьях, а хоть бы во вполне себе отечественных и посконно-домотканных краснодарьях-абхазиях. Везде и всюду имеются теперь и "парадизы" и "бичи", с ударением на первом слоге, то же, в избытке и с перебором.
Пристально всматриваюсь в лица "отдыхающих". Ну да, ребятня на снимке и весела и бойка. Можно не сомневаться, какое счастье для них в кои-то веки вырваться из душного и раскаленного плена летним зноем несмотря на еще только июнь уже сочащихся асфальта-бетона городских кварталов и коробок! А вот папаня в центре.. О, этот взгляд! Эти запавшие глаза, осунувшиеся щеки, безвольно по бокам повисшие плетьми руки. Весь вид знакомца, стоит лишь чуть пристальнее вглядеться в его унылую фигуру, будто бы молит о помощи и снисхождении:
- Да, мы в отпуске. Да, в Таиланде. Да, все мы, конечно же и бесспорно, "счастливы".. но, боже мой, как же я задол..ся!
И, да, лично я не виню его совершенно, хотя и с готовностью, будто сам в этот момент стою поблизости и слышу все воочию, способен и вообразить и представить себе совершенно справедливые и по делу упреки и нарекания его супруги. Дескать, ну чего ты такой тоскливый? Мол, ну давай же улыбнись, хотя бы вид сделай, что ты не просто вымучиваешь здесь с нами сейчас этот летний день! Просто притворись, что тебе и в самом деле хорошо с нами, с "семейством", и вовсе ты не дожидаешься стойко вечера, когда можно будет наконец на законных основаниях накачаться "тайгером" и "джонни уокером", по-настоящему счастливо и радостно пуская пузыри и во весь голос подпевая шансону из колонки, пугая затихший настороженно отель!
М-да, летний отпуск. Всей семьей. Счастливый и радостный. Только, вот, детишки потом, по приезду в родной и такой отсюда далекий северный город возвратятся к своим ребячьим утехам-развлечениям, к товарищам по уличным проказам, к ютубам и к тик-токам. И супруга, домохозяйка, тоже вернется к лентам подруг, к бесконечным заказам на Ali и Wildberries, к домашнему их "очагу". И только ему, папаньке, тому, кому прямо-таки необходимо быть сейчас и счастливым и довольным, ему одному придется вновь с головой нырнуть в то, что принято политкорректно именовать "рабочими буднями".
Придется вернуться к ежедневным ли или в смену с 9 до 6 по графику, а фактически - как уж выйдет и потребуется, "осмотрам" и "досмотрам". Ко всем этим "площадкам" и "ящикам". К уже с самого раннего утра насквозь пропотевшей, противно липнущей к телу форменной одеже. К тяжелым ботинкам. Придется вернуться к бесконечному копанию в чужом барахле. Ко всем этим бесчисленным рядам и завалам выпотрошенного из бесстыдно зияющих обесчещенными своими зевами контейнеров. Пересчитывать, перевешивать, перещупывать и пересматривать. А потом до одурения, до рези в глазах пялиться в монитор, набивая те самые тяжеловесные и громоздкие и совершенно неподготовленному уму не понятные и не постижимые даже словесные конструкции, чем непонятнее - тем лучше, озаглавленные впрочем и коротко и исчерпывающе - "Акт таможенного досмотра".
Все это ждет его дома по возвращении. Это его "беличье колесо". Это его персональная "голгофа", которую он, как ни крути, выбрал себе сам, много лет назад поступив в Таможенную академию, прельстившись высокими заработками и общеизвестным благополучием и процветанием данной категории граждан.
Вот только на поверку все вышло несколько иначе, чем мечталось тогда. Чем виделось в молодости. Чем казалось, когда он безусым еще юнцом мчался домой с торжеством и с восторгом для родителей одних предназначенными в сияющих своих глазах:
- Я прошел! Я поступил!
И пять лет в аудиториях института. И уже на втором курсе и Присяга и контракт. И пока у всех других-прочих были жалкие копеечные стипендии, а то и вовсе ничего, у него, такого же, в общем-то, студента, каждый месяц "капал" вполне себе полноценный офицерский и оклад жалованья и стаж. И все казалось тогда и правильным и простым. Он угадал! Ему повезло! Он и смог и сумел!
А вот теперь, спустя и много лет и тысячи "досмотренных" контейнеров и десятки на него наложенных "взысканий" и "жалоб на действие/бездействие", теперь, когда с предельной очевидностью уже понятно, что в "генералы" выйти ему уже не судьба, что его "потолок" - это тот самый "ГГТИ ОТД", исправно и каждодневно "осматривающий" и "досматривающий", на стенку готовый лезть от безысходности поменять хоть что-то в сложившемся статус-кво и до одурения боящийся этих самых перемен, с ужасом ждущий буквально каждую секунду не то ОСБ, а не то сразу и "транспортников" и Прокуратуры по свою именно, а чью же еще, зайцем в пятки уходящую при виде незнакомых тонированных вглухую на служебной стоянке автомобилей душу, теперь он отчетливо понимает, в какую именно и ловушку и капкан угодил он тогда, в молодости, когда отнес документы именно в тот самый институт. Теперь он отчетливо понимает, прочувствовал на собственной шкуре, собственным хребтом ощутил, что за все в этой жизни нужно платить. И за даже и не в ипотеку купленную просторную и светлую многокомнатную свою квартиру в престижном жилом комплексе. И за люксовый свой внедорожник. И даже за этот вот, регулярный и ежегодный, а то и по два раза в год, тропический всего семейства отдых.
За все!
Уж он-то знает это теперь досконально. В деталях. В подробностях. И именно поэтому никак не дается ему столь нужная сейчас и жене и детям улыбка. Именно поэтому и в этот вечер и во все последующие, до самого их с курорта отлета, будут обязательные и непременные и "тайгер" и "уокер", и орущая надрывно колонка и пьяная его, сбивчивая и неразборчивая колонке подпевка. Все будет именно так и никак иначе. Потому что именно такова и есть его настоящая жизнь. Та, из которой нельзя, физически невозможно выключиться на полторы-две коротких отпускных недели, чтобы потом, как ни в чем не бывало, снова начать то же самое вновь. Без конца. День за днем.
И совсем это и ни разу даже не Максим Горький. Не его, классика талантливого пера, "Мать" или "На дне", ошарашенно читанные, помнится, в той, советской еще школе, потрясенно недоумевая, как же так, как можно так жить, как такое вообще возможно?! Нет. Это просто летний тропический отпуск. И семейство. И счастье. Наши дни. То, что увидел на снимке приятеля. То, что знаю, в точности и без малейших сомнений, сам.
Берегите себя!
С искренним уважением,
Я
P.S. "Мой Магадан":