Мяу вам, дорогие мои!
Это я, Обожайчик. Чего поведаю? Всё то же — души и лап прекрасные порывы, в противовес им — человеческая злость. Не сомной стряслось, подружайка рассказала. Масяня. Она, как и я, вдоль и поперёк квартирница. Наружу — ни-ни. Нельзя ей наружу категорически, больше чем мне нельзя. Все травмы мордоличности будто напрашиваются к ней, потому что она — сфинкс.
Кстати, люди (вообще все), по плоскому своему разумению, уверены — такая вот замкнутая жизнь — счастье и предел желаний. И, ясен пень, ошибаются. Да, быт у квартирника налажен. Хотя… у кого налажен, а у кого и не особо! Впрочем, не буду отвлекаться. Тем более что у Масяни в быту полный порядок.
Но, дорогие мои! Какой бы порядок в кото-быте ни был, инстинкты не спят, и вообще тут как тут в самое неподходящее (по человеческому мнению) время. Вот и тогда, тоже… разомлели Масянины людишки (а их двое, форматов Мэ и Жо) после сытного ужина. Моя подруженция, кстати, тоже. В порядочных семьях ужинают все вместе, в одно время и (заметьте особо) за одним столом. А Масянина семья порядочная!
Ну так вот, установилась на территории квартиры атмосфера полного умиротворения. Из открытого окна (лето же) проникал свежий воздух и звуки, по большей части жизнерадостные. А сколько-нибудь крупные объекты не проникали, потому что преграда. Москитка! Видите ли, снаружи окна у Масяни живой уголок. Ну, типа столовка для пернатых формата глупь.
И если Масяня, вместо отстранённого созерцания, вдруг рванёт за той глупью, да не удержится на подоконнике… это ж катастрофа. Так обрисовывают целесообразность преграды подконтрольные. На самом же деле, это только часть целесообразности, и, может, даже не основная. Главная обязанность москитки — не допущать проникновения паразитарных живых форм. Комаров и прочих.
А те — ух, как тянутся к теплокровным человеческим телам! К Масяниной горяченькой тушке, понятно, тоже не равнодушны... Ну и вот, вечер. Прямо-таки томный. И — ррраз! На москитку что-то уселось! Не комар, и не муха. И даже не шмель. Покрупнее. Добыча! Так подумала Масяня. То есть ничего она не думала, а просто «шмальнулась ракетой». Это по выражению формата Мэ.
Увы, дорогие мои… добыча, оказавшаяся стрекозлом (это тоже Мэ сказал, и давайте поверим ему на слово), с треском рванула откуда взялась. Целая и невредимая. Чего ну никак не скажешь о москитке — эта, будем честны, весьма хлипкая структура, порвалась аж в трёх местах. И ничего удивительного — когти-то у Масяни ну очень острые. И орать, какая она (Масяня) зараза, как минимум, возмутительно!
А кончилось всё тем, что назавтра же Мэ приволок домой новый кусок сетки, только другой выделки, более прочной. Называется «антикошка». И, с рычанием и ворчанием, и даже с фразами, очерняющими моральный Масянин облик, приколотил сетку «куда надо». Ну, как так-то? Это что же, пассивные боевые действия против древнейшего инстинкта? А, дорогие мои?!