Иван Петрович Попашенко родился в 1898 году на хуторе Перебой Воронежской губернии (ныне — в составе села Покровка Павловского района Воронежской области) в семье крестьянина-бедняка.
В Самарканд (Туркестан) переехал с семьёй в 1906 г. Закончил 4-классное церковно-приходское училище Самарканда (1910-1915 гг.).
Отец, инвалид Русско-японской войны, в 1911-1915 гг. работал объездчиком лесной стражи, до 1917 г.- чернорабочим на винокуренном и пивоваренном заводах; умер в 1916 г. Мать- прачка.
С марта 1915 г. по январь 1918 г. Иван Попашенко- канцелярист, писарь гражданского стола Самаркандского окружного суда.
В июле 1918 года вступил в РКП(б) (номер партбилета образца 1936 года – 0382070) без прохождения кандидатского стажа.
С марта 1918 по февраль 1919 Иван Попашенко– секретарь Самаркандского областного Революционного трибунала. А в период с февраля по май 1918 г. еще и числился по совместительству рядовым в красном отряде в Самарканде.
С марта 1919 по март 1920 Иван Попашенко– председатель Самаркандского областного Революционного трибунала.
С 03.1920 в органах ВЧК–ОГПУ–НКВД:
03.1920-11.1920 – следователь, заместитель начальника Особого Отдела (ОО) ВЧК «Самаркандской-Бухарской группы войск» (так указано в Регбланке 1936 г.). Уполномоченный по организации районной ЧК в Бухаре и уполномоченный ОО военной экспедиции в Восточной Бухаре.
11.1920-06.1921 – начальник агентурного отделения, заместитель начальника Пограничного ОО ВЧК № 1 (охрана государственной границы с Китаем) с дислокацией в г. Алма-Ата. Уполномоченный Ударной группы ЧК по разработке и ликвидации отрядов генерала Дутова.
06.1921-09.1922 – уполномоченный, затем помощник начальника СОЧ ОО ОГПУ Туркестанского фронта.
09.1922-08.1923 – заместитель начальника ОО ОГПУ Туркестанского фронта и начальник ОО ПП ОГПУ по Туркестану (особый отдел полномочного представительства); гор. Ташкент.
В августе 1923 года Иван Попашенко направлен в Ростов-на-Дону. Сначала он уполномоченный ОО ПП ОГПУ по Юго-Востоку и помощник начальника ОО ОГПУ Северо-Кавказского военного округа, а с января 1924 года- помощник начальника СОЧ Кубано-Черноморского областного отдела ОГПУ (с дислокацией- гор. Краснодар).
С июля по сентябрь- начальник СОЧ областного отдела ОГПУ Юго-Восточной области (Краснодар).
09.1924-10.1928 – начальник ОО и СОЧ, заместитель начальника Кубанского окружного отдела ПП ОГПУ по Северокавказском краю; гор. Краснодар. По совместительству занимал должности: зам. нач. 5 Особой опергруппы ПП ОГПУ по СКК по разоружению аулов Веденского округа (1925 г.), нач. опергруппы ПП ОГПУ по разоружению Надтеречного округа (1926 г.), участвовал в операции по изъятию оружия в Дагестане, затем являлся зам. нач. 4 опергруппы ПП ОГПУ по СКК и нач. опергруппы ПП ОГПУ по Лакскому округу (1926 г.).
1925-1928 – член Северного райкома ВКП(б) гор. Краснодара.
09.1928-09.1930 – начальник Армавирского окротдела ОГПУ, начальник Особого отделения ОГПУ 10-й кавалерийской дивизии. Член бюро Армавирского окружного комитета ВКП(б). С марта 1930- начальник опергруппы ПП ОГПУ по ликвидации восстаний в Черкесии и Карачае.
В 1930 году получает знак «Почётный работник ВЧК—ГПУ (V)» № 583. Постановлением ЦИК СССР от 23.04.1930 награждается орденом Красного Знамени.
10.1930-01.1931 – начальник Информационного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю (гор. Ростов-на-Дону).
01.1931-03.1931 – начальник ИРО ПП ОГПУ по СКК; гор. Ростов-на-Дону.
В 1931 году Иван Попашенко командируется в Ташкент: по ноябрь 1932 года он– сначала заместитель начальника ОО ОГПУ по Средней Азии, а потом и начальник ОО ПП ОГПУ по Средней Азии, а также начальник ОО ОГПУ Средне-Азиатского военного округа. Постановлением ЦИК Туркменской ССР (1932) Попашенко награжден орденом Трудового Красного Знамени Туркменской ССР.
Постановлением ЦИК СССР от 07.12.1932 (I) "за исключительные подвиги и заслуги при ликвидации басмаческих банд в 1931 г." начальник Особого отдела ОГПУ Средне-Азиатского военного округа Попашенко награжден
орденом Красной Звезды. И в декабре 1932 года Попашенко вновь направляется на Кубань.
12.1932-10.07.1934 – начальник Кубанского оперсектора ОГПУ, начальник ОО ОГПУ 74-й стрелковой дивизии, начальник ОО ОГПУ 9-го корпуса; гор. Краснодар.
1933-1934 – член бюро Краснодарского горкома ВКП(б) СКК.
15.07.1934 - 04.01.1935 – начальник УНКВД по Адыгейской автономной области Азово-Черноморского края; гор. Краснодар.
07.1934- 04.01.1935 – начальник Кубанского оперсектора НКВД, начальник ОО ГУГБ НКВД СССР 74-й стрелковой дивизии, начальник ОО ГУГБ НКВД СССР 9-го корпуса; гор. Краснодар.
04.01.1935 – 17.10.1936 – заместитель начальника УНКВД по Азово-Черноморскому краю; гор. Ростов-на-Дону.
1934-1936 – член Азово-Черноморского крайкома ВКП(б).
Приказом НКВД СССР № 794 от 29.11.1935 Ивану Петровичу Попашенко присвоено звание старший майор государственной безопасности.
15 июля 1936 г. вышел совершенно секретный приказ НКВД СССР № 00240 о повышении «чекистской бдительности», перестройке работы аппарата НКВД и недостатках в работе управлений НКВД по Азово-Черноморскому и Западно-Сибирскому краям и по Свердловской и Сталинградской областям. Таким образом, Азово-Черноморский край был отмечен как отстающий.
В приказе упоминалось о закрытых письмах ЦК ВКП(б) и наркома Г.Г. Ягоды, разосланных в январе 1935 г., о невыполнении их требований, о необходимости обновить руководящий состав. «Это уже не чекисты, а зазнавшиеся вельможи, негодные для работы на боевом посту чекиста-руководителя», «Именно поэтому начальники управлений НКВД Сталинградского и Азово-Черноморского краев, Свердловской и Западной областей не выявили троцкистов, ведущих активную контрреволюционную работу», – говорилось в приказе Г.Г. Ягоды.
В июле 1936 г. начальником Управления НКВД (УНКВД) по Азово-Черноморскому краю (АЧК) был назначен 36-летний ответственный сотрудник центрального аппарата НКВД Генрих Самойлович Люшков – один из приближенных наркома Г.Г. Ягоды, направившего его в Ростов-на-Дону для «наведения революционного порядка». В подготовленном по инициативе УФСБ по Ростовской области в 1998 г. сборнике «На страже Отечества» деятельность Г.С. Люшкова охарактеризована так: «При его непосредственном участии были арестованы сотни руководящих партийных, советских и хозяйственных работников края, а также многие сотрудники УНКВД, обвиненные в контрреволюционных и других государственных преступлениях, которых они не совершали...».
Новый начальник Управления НКВД Азово-Черноморского края Г.С. Люшков первым из руководителей органов НКВД на местах оперативно инициировал на своем уровне начало репрессий в самой чекистской среде. На первом совещании оперативного состава Люшков заявил, что сотрудники УНКВД плохо борются с врагами народа и, по существу, саботируют выполнение директивы наркома от 25 марта 1936 г.
Люшков заявил, что среди чекистов много «гнилого либерализма и бесхребетности». Выявили тех работников, кто когда-либо примыкал к троцкистской оппозиции или же сочувствовал ей. Среди них оказался начальник Секретно-политического отдела управления Г. Осин-Винницкий. Ознакомившись с более чем ста пятьюдесятью справками на бывших троцкистов, выявленных в Новочеркасске, начальник горотдела НКВД Д. Шаповалов не нашел оснований для их арестов. Такой же вывод сделал начальник Таганрогского горотдела Е. Баланюк. Это было расценено Люшковым как провал в работе и стоило им обоим жизни. В УНКВД края были также разоблачены «изменники-чекисты» - инспектор УНКВД А.В. Жемчужников, начальник Кисловодского горотдела А.Р. Бранденбург, порученец начальника УНКВД Н.З. Финкель и др. Начальник АХО УНКВД Масальский в 1936 г. во время поездки в Сочи вместе с зам. председателя крайисполкома Е.Б. Фрумкиной обсуждал административно-хозяйственное обслуживание Сочинской дачи Сталина. Его сразу зачислили в число троцкистов, готовивших покушение на жизнь Сталина.
Г.С. Люшков получил от арестованных лиц признания о существовании в крае пресловутой сети «троцкистских» организаций.
Спустя год Г.С. Люшков был переведен на такую же должность в Дальневосточный край, откуда в июле 1938 года перебежал в Китай (в 1945 г. расстрелян японцами)...
19–24 августа 1936 г. в Москве шел процесс «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». Это был суд над Г.Е. Зиновьевым, Л.Б. Каменевым, И.П. Бакаевым, Г.Е. Евдокимовым, С.В. Мрачковским, И.Н. Смирновым и другими, обвиняемыми в подготовке террористических актов против руководителей партии и правительства. Это событие не могло не отразиться на жизни Азово-Черноморского края.
Настоящим бывшим троцкистом в Ростове-на-Дону в тот период был А.Г. Белобородов, занимавший важную, но не первостепенную должность заместителя уполномоченного Комитета заготовок при СНК СССР по Северо-Кавказскому краю. Александр Георгиевич Белобородов (14(26).10.1891–09.02.1938), член партии с 1907 г., в первую очередь известен тем, что под его руководством исполком Уральского Совета принял решение о расстреле царской семьи. С 1919 г. он был на военно-политической работе, участвовал в подавлении казачьего восстания на Верхнем Дону.
В 1923–1927 гг. – нарком внутренних дел РСФСР. С 1923 г. А.Г. Белобородов примыкал к троцкистской оппозиции, в 1927 г. был исключен из партии, но «признал свои ошибки» и в 1930 г. «был восстановлен в партии и направлен в Ростов-на-Дону на должность заместителя уполномоченного Комитета заготовок при СНК СССР по Северо-Кавказскому краю».
Среди обвиняемых по делу троцкистско-зиновьевского центра были знакомые А.Г. Белобородова – С.В. Мрачковский и И.Н. Смирнов, с которыми он ранее вместе работал и в 1923–1927 гг. примыкал к троцкистской оппозиции.
14 августа 1936 г. заместитель начальника краевого Управления НКВД старший майор госбезопасности Попашенко утвердил и подписал ордер на арест А.Г. Белобородова и обыск в его квартире. Во время обыска были обнаружены и изъяты несколько томов произведений Троцкого, Зиновьева, Каменева, наградное личное оружие и архив Белобородова: письма, блокноты, записки. Уличенный Белобородов был исключен из партии как «неразоружившийся до конца троцкист-двурушник».
Примерно одновременно с А.Г. Белобородовым были арестованы директор завода «Ростсельмаш» Н.П. Глебов-Авилов, председатель краевого профсоюза печатников М.В. Кукуевский, инструктор крайкома партии Н.И. Гордон и ряд других ответственных партийных и советских работников края.
Меж тем в руководстве НКВД начались радикальные перестановки. Г.Г. Ягода был переведен на должность наркома связи, а наркомом внутренних дел решено было назначить Н.И. Ежова. Ловля «троцкистов» и «зиновьевцев» по всей
стране продолжилась. Арестованные по делу Белобородова признались во всех грехах вплоть до подготовки убийства И.В. Сталина, когда тот приедет отдыхать в Сочи.
Белобородов был только зацепкой, чтобы обвинить и поменять все руководство Азово-Черноморского края: Шеболдаева, 1-го секретаря крайкома ВКП(б); Малинова, 2-го секретаря крайкома; Ларина, председателя крайисполкома; Ароцкера, заместителя председателя крайисполкома, уполномоченного Комитета заготовок СНК по АЧК, непосредственного начальника Белобородова.
Среди арестованных оказались почти все секретари крайкома, горкомов и райкомов, начальник и политотделов железной дороги и МТС, секретари комитетов ВЛКСМ, председатели исполкомов Советов всех уровней, высокопоставленные командиры военного округа.
28 августа 1936 г. на Пленуме крайкома и контрольной комиссии ВКП(б) с большой речью выступил заместитель начальника УНКВД старший майор ГБ И.П. Попашенко. После обвинений в адрес крайкома он заявил, что и органы НКВД поздно включились в практическую работу по выявлению врагов. «Органы наломали дров», когда считали, что всякий и каждый исключенный из партии подлежит обязательному аресту. Когда им на это указали, было освобождено 300 человек. Но основная ошибка органов НКВД, по мнению докладчика, в том, что они в период проверки партдокументов не вскрыли работу троцкистов, зиновьевцев, фашистов, террористов.
Попашенко прочитал показания «троцкиста» Дуката о Белобородове и Яблонской, якобы, создававших краевой центр троцкистов, связанный с московским центром в лице Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна. Далее, он сообщил о семи группах троцкистов, в том числе, о группе профессора Вишневского в составе преподавателей Книжникова, Горемыкина, Бабенышева, Филиппова. Всего было выявлено 42 троцкиста. В Краснодаре действовала группа Калнина, в Сочи - группа Романенко и т. д. Если за 1935 г. в крае была выявлена одна организация с семью участниками, 24 группы -85 человек, 97 одиночек, всего - 189 троцкистов, то в 1936 г. две организации с 16 участниками, 16 групп с 53 участниками, одиночек - 169. Общее количество врагов в крае - 3648. При этом, по словам выступающего, активизировались старые эсеры, меньшевики и сектантские элементы.
Попашенко призвал прокуроров принимать участие в следственной работе, а не приходить к концу следствия и выяснять, "какое количество глупостей наделают чекисты". Лучше было бы, если бы прокуроры помогали вскрывать контрреволюцию и быстро оформлять дела. Он привел пример, когда троцкиста Арнольда в итоге прокурорского разбирательства осудили недостаточно, и теперь НКВД «его получил обратно», чтобы он был наказан по заслугам. Прокурор Драгунский не давал санкцию НКВД на арест этого врага партии. Более того, некоторые суды признают антиколхозную агитацию проявлением отсталых настроений, а не антисоветской пропагандой.
И.Л. Драгунский уже был известен как автор критического доклада в Прокуратуру СССР «О борьбе с извращениями закона о национализации земли» 25 ноября 1934 г. И на конференции он заявил, что чекистский начальник «в грубой форме извратил подлинное положение дел». Он напомнил, что Сталин 17 июня 1935 г. указал: ни одного ареста без санкции прокуратуры, между тем, в районах и в работе самого краевого НКВД арестовывают и освобождают без санкции прокурора. Далее, Драгунский рассказал, что к нему являлись в час ночи с пачками санкций по 12 штук. Он напомнил присутствующим секретарям райкомов, как они сами посылали сообщения в прокуратуру с требованием репрессирования людей на основании информации НКВД. Драгунский намекал на лживость и недоказанность таких обвинений. Это было уникальное, единственное выступление такого рода на пленуме (Драгунский был арестован 1 августа 1937 г. и 19 июня 1938 г. приговорен к высшей мере наказания).
30 декабря 1936 г. 1-й секретарь Азово-Черноморского крайкома Борис Петрович Шеболдаев (инициатор переименования Царицына в Сталинград) выехал в Москву. 2 января 1937 года ЦК ВКП(б) принял постановление, в котором Шеболдаев обвинялся в «политической близорукости»: «он засорил парторганизацию края врагами народа всех мастей». А.А. Андреев руководил деятельностью комиссии ЦК по выполнению постановления ЦК ВКП(б) «Об ошибках секретаря Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) тов. Шеболдаева и неудовлетворительном политическом руководстве крайкома ВКП(б)». Шеболдаева перевели в Курск, возглавлять Курский обком. В крае побывал член Политбюро А.А. Андреев. «Проверка показала, что руководство горкомов и горсоветов оказалось переполнено троцкистами».
Первым секретарем крайкома в АЧК был направлен опытный чекист Е.Г. Евдокимов, долго проработавший в Северо-Кавказском крае. Он должен был ликвидировать «шеболдаевщину», а Г.С. Люшков должен был ему помочь. Вместе Евдокимов и Люшков собрали материалы, разоблачающие «шеболдаевщину», доклад об этом Евдокимов впоследствии сделал на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б).
Азово-Черноморский край был разделен на Ростовскую область и Краснодарский край. Первым секретарем Ростовского обкома партии в январе 1937 г. был поставлен четырехромбовый чекист и обладатель четырех орденов Красного Знамени и ордена Ленина, бывший Полномочный Представитель ОГПУ в крае Е.Г. Евдокимов.
На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 г. Ежов вместе с Евдокимовым растоптал репутацию Г.Г. Ягоды. Причем, Евдокимов сам был... советником Ягоды. Кстати, по версии, старший майор Попашенко был "человеком Е.Г.Евдокимова" и именно последний впоследствии продвинул его из Куйбышева в Москву...
По итогам работы в крае, Попашенко был отмечен Ежовым и получил повышение по службе. 9 января 1937 года старший майор ГБ И.П. Попашенко был назначен начальником Управления НКВД СССР по Куйбышевской области и начальником Особого Отдела (ОО) ГУГБ НКВД СССР по Приволжскому военному округу (с дислокацией в гор. Куйбышев). На должности начальника областного УНКВД он пробудет чуть более 8 месяцев (до 28 сентября 1937 г.)
На должности начальника ОО ГУГБ НКВД Приволжского ВО Попашенко пробыл до 10 августа 1937 г., когда на эту должность был назначен капитан ГБ Михаил Митрофанович Хомяков.
Этот период отмечен вхождением в состав особой тройки, созданной по приказу НКВД СССР от 30.07.1937 № 00447.
В этот же день, 30.07.1937, назначен председателем «Тройки» Управления НКВД по Куйбышевской области по проведению «Всесоюзной операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» (членами были его заместитель Рудольф Карлович Нельке и председатель горисполкома Павел Николаевич Клюев).
В приказе содержалась разнарядка на количество репрессируемых для каждого региона страны, составленная по «представленным учетным данным Наркомами республиканских НКВД и начальниками краевых и областных управлений НКВД» и утвержденная в Центральном аппарате ведомства". Для Куйбышевской области эта цифра составляла в общей сложности 5000 человек, в том числе 1000 – по первой, расстрельной, категории.
По данным переписи 1937 года, в области проживало около 3 миллионов 900 тысяч человек. Таким образом, формально под действие приказа подпадало примерно 0,13 процента населения.
Утвержденные цифры были ориентировочными, но начальники региональных подразделений НКВД не имели права их превышать. «Какие бы то ни было самочинные увеличения цифр не допускаются», – подчеркивалось в приказе. Но если, по мнению местных руководителей, «лимиты» все же требовалось «нарастить», руководство региональных управлений обязано было представлять на имя Народного Комиссара Ежова мотивированные ходатайства об этом.
А вот уменьшение количества намеченных к репрессированию, как и их перевод из одной категории в другую, напротив, разрешался.
А количество намеченных жертв свыше пяти тысяч на регион определи лишь семеро руководителей, в их числе – первый секретарь Куйбышевского обкома П.П. Постышев – в присланном им списке значилось 6140 человек.
Телеграмма УНКВД Куйбышевской обл. Н.И.Ежову от 16 сентября 1937 г.:
"Исполнение приказа НКВД № 00447 [по] состоянию 15 сентября [в] Куйбышевской обл.: арестовано — 3746, из них: бывших кулаков — 1440, уголовников — 1619, других контрреволюционных элементов — 687. Осуждено: [по] 1 категории — 1148, из них: бывших кулаков — 523, уголовников — 344, других контрреволюционных элементов — 281. По 2 категории — 688, из них: бывших кулаков — 242, уголовников — 259 и других контрреволюционных элементов — 187. Это же время ликвидировано: 3 контрреволюционные организации, арестовано по ним 62 участника, [и] 209 контрреволюционных уголовных групп арестовано по ним 776. Попашенко" (ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 155. Л. 12).
07-14.06.1937 Попашенко– делегат 5-й Куйбышевской областной партконференции. Избран членом Куйбышевского обкома ВКП(б). «За» Попашенко поданы 532 голоса, «против» – 8 голосов. Стоит на «третьем» месте по числу поданных голосов «за» после П.П. Постышева (538 голосов) и М.Г. Ефремова (533 голоса).
14.06.1937 – избран членом бюро Куйбышевского ОК ВКП(б) на организационном пленуме после 5-й областной партконференции.
11-16.02.1937 – делегат 6-й Куйбышевской городской партконференции.
25.05-04.06.1937 – делегат 7-й Куйбышевской городской партконференции. Избран членом Куйбышевского ГК ВКП(б).
06.1937 – член комитета ВКП(б) (Парткома) УГБ УНКВД по Куйбышевской области.
Считается, что начальник Управления НКВД СССР по Куйбышевской области и начальник Особого Отдела (ОО) ГУГБ НКВД СССР по Приволжскому военному округу Иван Попашенко лично арестовывал маршала Тухачевского, командующего войсками Приволжского военного округа.
Вот одна из версий. 22 мая 1937 года в приемной 1 секретаря Куйбышевского обкома ВКП(б) Павла Петровича Постышева арестовали маршала Тухачевского, командующего войсками Приволжского военного округа. В аресте участвовали начальник Куйбышевского управления НКВД майор Попашенко со своими заместителями, Деткиным и Михайловым.
21 мая, в первый день работы партийной конференции Приволжского военного округа, Тухачевский прибыл в Куйбышев.
Из воспоминаний П. Редченко, служившему в охране Куйбышевского обкома партии и охранявшего лично П. Постышева: «Весной 1937 г. в Куйбышев приехал М.Н. Тухачевский. Он оставил на вокзале в салон-вагоне жену и дочь, а сам явился в обком партии представиться (!) Павлу Петровичу Постышеву.
В приемной я был один.
В кабинете находился секретарь Чапаевского горкома партии. М.Н. Тухачевский обратился ко мне. Я зашел к Павлу Петровичу и сказал:
— Просит приема Тухачевский.
— Одну минуту, — ответил мне Павел Петрович, — я кончаю и сейчас же приму Михаила Николаевича.
Я вышел из кабинета и попросил маршала подождать.
Не прошло и 10 минут, как в приемную ворвались начальник областного управления — старший майор госбезопасности Папашенко (правильно — Попашенко. — О.И.), начальники отделов Деткин и Михайлов. Они переодели Тухачевского в гражданское платье и черным ходом вывели к подъехавшей оперативной машине».
В рассказе погрешность: арестован он был не в день приезда, а на следующий день, после того как проработал уже день на военной партконференции.
Из книги "Сталин и заговор Тухачевского" Лескова В.А.:
"... Ежов, конечно, дал приказ своим сотрудникам в Куйбышев живым маршала не брать, а инсценировать его смерть в возникшей перестрелке. Вместе с тем он прислал с нарочным ордер на арест.
Получив ордер, начальник Куйбышевского управления НКВД майор Попашенко стал обсуждать ситуацию со своими заместителями, Деткиным и Михайловым. Все очень хорошо знали дипломатию своего ведомства и склонность Ежова к разным «трюкам». Знали и другое: Тухачевский очень силен, метко стреляет, свою храбрость он доказал в период Гражданской войны. Поэтому можно было ожидать вооруженного сопротивления и перестрелки. Он вполне может успеть сделать три выстрела, что тогда? Один или двое из них будут убиты. А тот, кто уцелеет, попадет в лагерь — «за самоуправство и превышение власти». Сцену ареста в горкоме партии отрепетировали заранее, все, казалось, предусмотрели. И все же все трое трусили.
Когда они вошли в приемную первого секретаря горкома, Тухачевский сидел на стуле у стены, дожидаясь, когда его вызовет Постышев.
Попашенко шел впереди, выставляя бумажку ордера, точно щит, его замы топали позади, держа правые руки в карманах, где находились пистолеты со спущенным предохранителем.
Подойдя к Тухачевскому на расстояние нескольких шагов, Попашенко поднял правую руку с ордером вверх.
— Михаил Николаевич?
— Да, в чем дело?
— Вот ордер товарища Ежова! Вы арестованы!
Тухачевский вскочил, вырвал правую руку из кармана, где тоже держал пистолет со спущенным предохранителем. Попашенко завизжал от страха (маршала еще не приходилось арестовывать!), бросился на пол и завопил: «Стреляйте! Стреляйте же!»
Замы вырвали пистолеты из карманов и дрожащими руками (советских маршалов им тоже еще не приходилось арестовывать!) сделали два выстрела. Пули просвистели мимо головы и ударили в стену, так что посыпалась штукатурка. Каждый из них с ужасом ждал, что в следующий миг сам получит пулю. Но произошло невероятное: Тухачевский поднес пистолет к своему виску и выстрелил. Пуля царапнула голову, вырвала клок кожи, полилась кровь.
Доблестные сотрудники Ежова бросились на маршала и, действуя рукоятями пистолетов, словно кастетами, свалили его на пол, отняли пистолет и надели наручники. Затем выволокли в соседнюю комнату, осмотрели голову, заклеили пластырем поверхностную рану, велели снять форму, переодели в хороший серый костюм и ботинки. Все документы рассовали по своим карманам, форму спрятали в сумку. После этого, не теряя времени понапрасну, вывели арестованного во двор и усадили в машину, на которой ему предстояло вернуться в Москву. Постышеву в двух словах Попашенко поведал о случившемся: «Порядок, мы арестовали его! Он хотел нам оказать сопротивление, а потом застрелиться».
Потрясенный Постышев не стал углубляться в детали, но лишь сказал: «Скорее везите его и охраняйте как следует в пути. Чтобы чего-нибудь дурного не случилось».
Это одна история, по другой версии он просто неподвижно сидел, когда ему объявили об аресте, это сделал Р. К. Нельке, заместитель Попашенко. Если верить Олегу Смыслову, автору издания «Любви все звания покорны», подробности ареста Михаила Тухачевского в Куйбышеве стали известны лишь в 1980-х годах, когда сестры маршала получили письмо от некоего Шишкина. Тот писал, что сам Рудольф Нельке, «честнейший человек», поведал ему об этом. 22 мая 1937 года Тухачевский, прибывший на новое место, зашел в обком для того, чтобы познакомиться с руководством. Тут его и встретил Нельке. По словам Рудольфа Карловича, военачальник, услышав об аресте, опустился в кресло и перестал реагировать на окружающих. Чекистам пришлось самим переодевать его в гражданскую одежду. Майор государственной безопасности Нельке Рудольф Карлович на тот момент занимал должность зам. нач. УНКВД по Куйбышевскому краю и по совместительству нач. управления особого строительства УНКВД по Куйбышевскому краю.
Интересно то, что ордер на арест Тухаческого был выписан на зам. нач. ОО ГУГБ Приволжского округа и зам. нач. 5 отдела УГБ УНКВД по Куйбышевской области майора государственной безопасности Лазаря Павловича Жданова. Возможно, и он участвовал в аресте.
В принципе, любая версия вполне реальна, так как арестовывать маршала Советского Союза (10 мая 1937 года Тухачевский был переведён с поста первого заместителя наркома обороны на должность командующего войсками Приволжского военного округа), за которым стояли, возможно, преданные армейские части, должно было руководство куйбышевских чекистов.
Вскоре Тухачевского отправили обратно в Москву. 25 мая, когда Тухачевский приехал под конвоем в столицу, на него уже давали признательные показания. Сам Тухачевский поначалу все отрицал, но, после ряда очных ставок с Фельдманом, Путной и Примаковым, он 26 мая напишет наркому Ежову: «Будучи арестован 22-го мая, прибыв в Москву 24-го, впервые допрошен 25-го и сегодня, 26 мая, заявляю, что признаю наличие антисоветского заговора и то, что я был во главе его. Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все, касающееся заговора, не утаивая никого из его участников, ни одного факта или документа. Основание заговора относится к 1932 году. Участие в нем принимали: Фельдман, Алафузов, Примаков, Путна и др., о чем я подробно покажу дополнительно. Тухачевский».
11 июня 1937 года дело по обвинению Маршала Советского Союза Тухачевского, командармов 1-го ранга Уборевича и Якира, командарма 2-го ранга Корка, комкоров Фельдмана, Эйдемана, Примакова и Путны в шпионаже, измене Родине и подготовке террористических актов было рассмотрено в закрытом заседании Специального судебного присутствия Верховного Суда СССР. В 23 часа 35 минут был оглашён приговор — всех восьмерых приговорили к смертной казни без права на отсрочку приговора. Сразу же после этого Тухачевский и остальные обвиняемые были расстреляны в подвале здания Военной коллегии Верховного суда СССР. Произошло ли это до или после полуночи, точно не известно, поэтому датой смерти Тухачевского может указываться как 11, так и 12 июня. Согласно показаниям свидетелей, Тухачевский перед смертью выкрикнул «Да здравствует Красная армия!»
Интересны и судьбы тех, кто арестовывал Тухачевского. Если о судьбе Попашенко мы еще расскажем, то примечательна судьба майора ГБ Нельке. Нельке проживал в Куйбышеве, по адресу: проезд Дзержинского, дом 31, квартира 4. Арестован 1 сентября 1937 года. ВКВС СССР по обвинению в участии в контрреволюционной организации и в подготовке террористических актов 16 июня 1938 приговорён к ВМН и в этот же день расстрелян...
Майор государственной безопасности Лазарь Павлович Жданов был арестован 11.05.1938. Военной коллегией Верховного суда СССР 27.04.1939 приговорен к 20 годам лишения свободы. Умер в заключении (на строительстве трассы Тайшет—Усть-Кут, Ангарский ИТЛ) 13.03.1955. До освобождения оставалось совсем чуть-чуть...
Но вернемся к Попашенко. Его карьера была на взлёте.
Из записки уполномоченного КПК при ЦК по Куйбышевской области Арона Френкеля Сталину и Ежову о работе тройки в Куйбышевской области, от 7 октября 1937 г.:
«7 октября 1937 г. Сов. секретно. Только лично. Тов. Сталину. Тов. Ежову
Должен довести до вашего сведения о следующих фактах, сообщенных в партконтроль.
1) По сообщению военного прокурора на спецстройке в Куйбышевском УНКВД б. начальник последнего т. Попашенко очень часто передоверял решение вопросов своему оперативному секретарю т. Акимову, которого он с собой привез в Куйбышевский край, и зам. прокурора по спецделам т. Зарубину. Тов. Попашенко часто отсутствовал, на тройке оставались два указанных товарища, которые выносили решения, причем т. Зарубин не является членом тройки. Тов. Попашенко затем подписывал уже готовые приговоры. Несмотря на запрещение т. Андреева, приезжавшего в Куйбышев, т. Попашенко допускал такую практику до последнего времени. Вышеизложенное сообщил в партконтроль и т. Зарубин.
2) Несколько дней тому назад в одном из колхозов Кузнецкого района колхозники пожаловались приехавшему инструктору обкома, что неподалеку от них ночью произошло массовое убийство. Проверка обнаружила, что в лесу ночью были расстреляны 8 врагов народа по приговору спецтройки. Начальник РО НКВД, накануне исключенный из партии за связь и смычку с разоблаченными врагами народа, допустил провокационный вражеский акт, не приняв
меры, чтобы расстрелянные были зарыты в землю. Начальник был арестован, расстрелянные враги народа были закопаны.
3) Из-за плохой охраны следовательских комнат Куйбышевск. УНКВД было два случая, когда допрашиваемые враги народа выпрыгнули через окно, один выпрыгнул на улицу и сильно разбился.
А. ФРЕНКЕЛЬ".
А вот еще один документ. 4 августа 1937 года начальник УНКВД по Куйбышевской области И.П.Попашенко отправляет начальнику Ульяновского горотдела НКВД следующие указания:
«<…>
1) Немедленно приспособить соответствующее помещение в здании НКВД (желательно подвальное) пригодное под спецкамеру для выполнения приговоров о расстреле.
2) Вызов из тюрьмы осужденных к высшей мере наказания производить днем, на основе письменного требования за подписью начальника органа НКВД, с указанием – «для направления спецконвоем в Управление НКВД».
3) Исполнение приговора – расстрел производится ночью.
Перед выполнением приговора, на основе тщательного опроса по анкете арестованного и решения Тройки, – точно установить личность осужденного.
4) После выполнения приговора, трупы должны быть вывезены к заранее приготовленной яме, тщательно зарыты и ямы замаскированы.
5) Акты об исполнении приговоров о высшей мере наказания составляются по прилагаемой форме и подписываются отдельно на каждого расстрелянного в 1-м экземпляре – после исполнения приговора и отдельным пакетом высылаются в УНКВД на имя нач. 8 отделения УНКВД.
6) Под Вашу личную ответственность должна быть обеспечена полная конспирация места, времени, а также техника исполнения приговоров по высшей мере наказания.
7) Немедленно по получении настоящей директивы, представьте персональный список работников УГБ, которые Вами допускаются к выполнению приговоров о высшей мере наказания.
Красноармейцев и рядовой милицейский состав не допускать.
От всех лиц, привлекаемых к работе, связанной с перевозкой трупов, приготовлением и засыпкой ям, – должны быть отобраны подписки о неразглашении".
19 октября 1937 года старший майор ГБ И.П. Попашенко был назначен начальником Административно-хозяйственного управления (АХУ) НКВД СССР. Он переезжает в Москву. Считается, что это повышение "пролоббировал" первый секретарь Ростовского обкома ВКП(б) Ефим Георгиевич Евдокимов (старший майор ГБ). Но это лишь версия.
В октябре 1937 г. — марте 1938 г. Попашенко- начальник Административно-хозяйственного управления НКВД СССР. Указом Президиума ВС СССР от 22.02.1938 (III) Иван Петрович награжден медалью «ХХ лет РККА».
В марте-сентябре 1938 г. начальник II (Оперативного) отдела I-го Управления НКВД СССР. С 29 сентября 1938 г. начальник III специального отдела НКВД СССР.
Но "судьба-злодейка" его всё же настигает...
В августе 1938 года первым заместителем Ежова по НКВД СССР и начальником Главного управления государственной безопасности был назначен Лаврентий Берия, к которому с этого момента стало переходить фактическое руководство наркоматом. 24 ноября 1938 года Ежов был освобождён от обязанностей наркома внутренних дел. И начались гонения на "ежовских соколов"...
Из показаний арестованного 23 октября 1938 года Жуковского С.Б. (Жуковский Семен Борисович в органах НКВД с 1936 года. В 1938 г.- заместитель наркома ВД СССР, начальник XII отдела ГУГБ НКВД. Расстрелян 24 января 1940 г.): "... Могу сказать, что из разговоров на общеполитические темы и вообще из общения с отдельными лицами, я убедился в троцкистском настроении следующих лиц, которых называю по порядку: Николаев Н.Г., Агас, Листенгурт, Ямницкий, Алехин, Шапиро, Литвин, Дагин, Плинер и Попашенко...".
Все- руководящие сотрудники НКВД СССР.
Из воспоминаний Владимира Семеновича Жуковского (сына Жуковского С.Б.):
"Около полуночи 22 октября 1938 года в московской квартире отца (после переезда с дачи я жил там же) раздался телефонный звонок — главу семьи приглашали на Лубянку. А через некоторое время пожаловали два «разведчика недр» в штатском, но при оружии, правда, в глаза не бросающемся; я его заметил, когда «разведчик» исследовал книжный шкаф на нижнем уровне, для чего опустился на колени. Разумеется, полночные гости предъявили ордер «на производство ареста и обыска Жуковского Семена Борисовича. Бол. Афанасьевский пер., 17а, кв.16.
Народный Комиссар Внутренних, Дел СССР Л. Берия
Начальник Второго Отдела 1-го управления НКВД СССР Попашенко».
Размашистая, карандашом подпись Берии мне запомнилась, хотя, буду искренним, черный цвет карандаша мысленно трансформировался в красный. Что касается второго подписавшего ордер, то на одном из допросов отец показал: «Попашенко выражал недовольство по поводу массовых и необъяснимых с его точки зрения арестов, причем говорил он это под углом зрения перегрузки его отдела работой по арестам и обыскам». (Старший майор гб Иван Попашенко был арестован через две недели)".
5 ноября 1938 г. начальник Второго Отдела 1-го управления НКВД СССР Попашенко был арестован.
Из досье:
"Жил по адресу: гор. Москва ул. Мархлевского, д. 9 кв. 1.
Состав семьи на 1938 г.:
жена – Попашенко Дарья Ивановна;
дочь – Попашенко Елизавета Ивановна;
сын – Попашенко Юрий Иванович.
Троюродный брат – Попашенко Дмитрий Ефимович, на 1938 г. – сотрудник Самаркандского оперсектора НКВД Узбекской ССР, «должность не знает».
05.11.1938 – арестован по месту жительства. Арест произвёл сержант ГБ Назаров.
При аресте изъяты золотые монеты – червонцы – царской России: 7 монет номиналом по 5 руб., 1 монета номиналом 10 руб.
22.03.1939 – допрос проводили Б.В. Родос и И.Я. Бабич.
31.03.1939 – допрос проводили Б.В. Родос и И.Я. Бабич.
11.04.1939 – допрос проводили Б.В. Родос и И.Я. Бабич; собственноручные письменные показания по сути предъявленных обвинений.
11.04.1939 – собственноручное письменное заявление И.П. Попашенко на имя Л.П. Берия.
13.04.1939 – допрос проводили Б.В. Родос и И.Я. Бабич. На допросе 13.04.1939 сообщил, что его троюродный брат Попашенко Дмитрий Ефимович, на 1938 работал в НКВД Самарканд. Должность не знает.
15.04.1939 – допрос проводили Б.В. Родос и И.Я. Бабич".
Из книги А.Папчинского и М.Тумшиса "1937. Большая чистка. НКВД против ЧК":
"Начальник 3-го Спецотдела НКВД СССР И.П.Попашенко, арестованный 4 ноября 1938 года (или всё же 5?- О.И.), до 18 февраля 1939 года отказывался признавать себя виновным в принадлежности к "антисоветской заговорщической группе в НКВД". После "особых" методов допроса он подписал сфальсифицированные протоколы, но уже 22 марта 1039 года на допросе у следователя Бабича вновь отказался от своих признаний, заявив, что "... показания ложные, никогда ни в какой организации не состоял". Через две недели его вернули в "прежнее состояние", и 11 апреля 1939 года появилось покаянное письмо наркому внутренних дел Берия, где Попашенко вновь подтверждает ранее данные показания. Во время следствия он еще несколько раз выказывал свое упрямство, на очных ставках с Николаевым-Журидом, Ивановым, Урицким, Дагиным, Евдокимовым, Акимовым он заявлял: "Участником антисоветской организации не являюсь, никакой антисоветской работы не вел". Это же Попашенко подтвердил 19 января 1940 года на судебном заседании ВК ВС СССР, заявив, что все его показания были подтасованы, и он "... был вынужден их подписать после применения к нему особых мер следствия".
Старший майор ГБ Иван Петрович Попашенко осужден к высшей мере наказания Военной коллегией Верховного Суда СССР 19 января 1940 г. по списку Л. Берии от 16.1.1940 г. (категория 1: расстрел) по обвинению в «участии в антисоветской к.-р. организации Ежова-Фриновского-Евдокимова». Расстрелян в ночь на 21 января 1940 года вместе с группой руководящих сотрудников центрального аппарата и региональных управлений НКВД (Н. Т. Зарифов, В. М. Круковский, Д. М. Соколинский, Н. А. Загвоздин, Н. И. Иванов, Н. П. Кучинский, С. В. Ратнер и др.).
Из всех осужденных за два дня (19 и 20 января) только 3 не имели отношения к НКВД СССР. Это племянники Н.Ежова Анатолий и Виктор Бабулины и его брат Иван Ежов. Помимо руководящих сотрудников центрального аппарата(ГУГБ) НКВД ССССР и региональных управлений НКВД, выделяется группа офицеров из ГУПВО НКВД (пограничники). Они были осуждены как "сообщники" первого зама Ежова М.Фриновского- видного пограничника в прошлом. Вместе с осужденными ВКВС СССР был расстрелян и фигурант того же списка Берии Персиц М.И., приговоренный к ВМН военным трибуналом войск НКВД МО.
"27.04.1939 № 1268/б. Совершенно секретно. Товарищ СТАЛИН
При этом направляю Вам протокол допроса Ежова от 26 апреля 1939 года. Допрос продолжается.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА АРЕСТОВАННОГО ЕЖОВА НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА от 26 апреля 1939 года
ЕЖОВ Н.И., 1895 года рождения, уроженец гор. Ленинграда, бывший член ВКП(б) с 1917 года. До ареста — Народный Комиссар Водного транспорта.
ВОПРОС: В чем должно было выразиться ваше выступление 7-го ноября 1938 года?
ОТВЕТ: В путче.
ВОПРОС: Уточните, что за путч?
ОТВЕТ: Безвыходность положения привела меня к отчаянию, толкавшему меня на любую авантюру, лишь бы предотвратить полный провал нашего заговора и мое разоблачение.
ФРИНОВСКИЙ, ЕВДОКИМОВ, ДАГИН и я договорились, что 7-го ноября 1938 года по окончании парада, во время демонстрации, когда разойдутся войска, путем соответствующего построения колонн создать на Красной площади «пробку». Воспользовавшись паникой и замешательством в колоннах демонстрантов, мы намеревались разбросать бомбы и убить кого-либо из членов правительства.
ВОПРОС: Как были между вами распределены роли?
ОТВЕТ: Организацией и руководством путча занимались я — ЕЖОВ, ФРИНОВСКИЙ и ЕВДОКИМОВ, что же касается террористических актов, их практическое осуществление было возложено на ДАГИНА. Тут же я должен оговориться, что с каждым из них я договаривался в отдельности.
ВОПРОС: Кто должен был стрелять?
ОТВЕТ: ДАГИН мне говорил, что для этих целей он подготовил ПОПАШЕНКО, ЗАРИФОВА и УШАЕВА, секретаря ЕВДОКИМОВА, бывшего чекиста «северокавказца», о котором ДАГИН отзывался как о боевом парне, вполне способном на исполнение террористического акта.
По договоренности с ДАГИНЫМ, накануне 7-го ноября он должен был проинформировать меня о конкретном плане и непосредственных исполнителях террористических актов. Однако 5-го ноября ДАГИН и другие заговорщики из отдела охраны, в том числе ПОПАШЕНКО и ЗАРИФОВ, были арестованы. Все наши планы рухнули. Тут же считаю необходимым отметить, что, когда 5-го ноября Л. БЕРИЯ поставил вопрос в ЦК ВКП(б) об аресте заговорщиков из отдела охраны НКВД, в том числе — ДАГИНА, ПОПАШЕНКО и ЗАРИФОВА, я всячески старался отстоять этих людей и оттянуть их арест, мотивируя тем, что, якобы, ДАГИН и остальные заговорщики из отдела охраны нужны для обеспечения порядка в дни Октябрьских торжеств. Невзирая на это, ЦК ВКП(б) предложил арестовать заговорщиков. Так рухнули все наши планы.
ВОПРОС: Учтите, что следствие потребует от вас выдать всех заговорщиков и террористов. Ни одного из этих изменников скрыть вам не удастся. Отвечайте, какие меры вы предприняли к осуществлению террористических актов после провала ваших коварных замыслов?
ОТВЕТ: В последних числах ноября 1938 года я был освобожден от работы в Наркомвнуделе. Тут я окончательно понял, что партия мне не верит и приближается момент моего разоблачения. Я начал искать выход из создавшегося положения и решил не останавливаться ни перед чем для того, чтобы: или осуществить задание германской разведки, убить одного из членов Политбюро, или самому бежать за границу и спасти свою шкуру.
Н. ЕЖОВ
ДОПРОСИЛИ: нач. следчасти КОБУЛОВ, пом. нач. следчасти ШВАРЦМАН, ст. следователь СЕРГИЕНКО" (АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 375. Л. 122—164).
ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА СОЮЗА ССР. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
"19" января 1940 г., город Москва, ул. 25 Октября, д.№23
КОМЕНДАНТУ НКВД СОЮЗА ССР
Немедленно приведите в исполнение приговоры Военной Коллегии Верховного суда Союза ССР от 19-го января 1940 года в отношении осужденных к высшей мере уголовного наказания – расстрелу:
1.БАБУЛИНА Виктора Николаевича
2.БАК Соломона Аркадьевича
3.ЕФИМОВА Василия Николаевича
4.ЗАГВОЗДИНА Николая Андреевича
5.ИВАНОВА Никиты Ивановича
6.КРОЛЬ Ефима Моисеевича
7.КРУКОВСКОГО Всеволода Михайловича
8.КУЧИНСКОГО Николая Прокофьевича
9.ЛЕПСИС Роберта Кришьяновича
10.МИРКИНА Семена Захаровича
11.МОРОЗ-ИОСЕМ Якова Моисеевича
12.ПОПАШЕНКО Ивана Петровича
13.РАТНЕР Самуила Викторовича
14.СИГАЕВА Алексея Васильевича
15.СИТИКОВА Федора Сергеевича
16.СОКОЛИНСКОГО Давида Моисеевича
17.УШАЕВА Изидора Петровича
(Всего СЕМНАДЦАТЬ осужденных)
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА СОЮЗА ССР
АРМВОЕНЮРИСТ (В. УЛЬРИХ)"
04.1957 на реабилитацию И.П. Попашенко подавала заявление его вдова - Д. И. Попашенко. В реабилитации отказано.
В 1999 году опять было подано заявление на реабилитацию. Не реабилитирован.
26 ноября 2013 г. определением Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного суда РФ (дело №201-Н13-41СС) признан не подлежащим реабилитации.
Место захоронения - Донской крематорий, "могила невостребованных прахов №1".
В этом же захоронении покоятся:
- Ефим Георгиевич Евдокимов (расстрелян 3 февраля 1940 года)- первый секретарь Ростовского обкома ВКП(б), старший майор ГБ.
- Николай Иванович Ежов (расстрелян 6 февраля 1940 года)- генеральный комиссар госбезопасности, Народный комиссар внутренних дел СССР (1936—1938).
- Павел Петрович Постышев (расстрелян 26 февраля 1939 года)- секретарь Куйбышевского обкома ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР от Куйбышевского городского округа.
- Михаил Николаевич Тухачевский (расстрелян 12 июня 1937 года)- Маршал Советского Союза, в 1937 году- командующий войсками Приволжского военного округа.
- Рудольф Карлович Нельке (расстрелян 16 июня 1938 года)- заместитель начальника УНКВД Куйбышевского края (Куйбышевской области) и член тройки НКВД, начальник управления особого строительства УНКВД по Куйбышевскому краю-области, майор государственной безопасности.
"Судьба-злодейка" свела их вместе...
ИСТОЧНИКИ:
- Н. Петров, К. Скоркин. Кто руководил НКВД, 1934-1941: Справочник. М.: Звенья, 1999
- Список от 16.01.1940 РГАСПИ, ф.17, оп.171, дело 377, лист 126
- ЦА КГБ СССР. Архивно-следственное дело Н-14963
- ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС. Регистрационный бланк образца 1936 г. № 0382070
- Архив УВД Самарского облисполкома. Приказы НКВД СССР. 1934-1939 годы
- ПАКО. Фонд 714, опись 1, дело 494, лист 320 (анкета делегата 6-й Куйбышевской городской партконференции, 11-16.02.1937)
- ПАКО. Фонд 714, опись 1, дело 503, лист 171 (анкета делегата 7-й Куйбышевской городской партконференции, 25.05.-04.06.1937)
- Газета «Волжская коммуна», гор. Куйбышев от 26.01.1937
– Газета «Волжская коммуна», гор. Куйбышев от 15.06.1937
- http://iamkushner.com/istoricheskie-momenty/o-proekte/p/popashenko-ivan-petrovich
- Лесков Валентин. Сталин и заговор Тухачевского. Вече, 2003
- Миронов Владимир. Расстрел по первой категории
- Дугин А. Н. Тайны архивов НКВД СССР: 1937–1938 (взгляд изнутри). Москва; Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2020. с.71
- АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 122—123
- Даувальтер Элуард. Чистка. Часть третья
- Сообщение Л.П. Берии И.В. Сталину о Н.И. Ежове с приложением протокола допроса
- Книга памяти жертв политических репрессий: Российская Федерация, Ульяновская область. Ульяновск, 1996. С.797-798.
- Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Том 5. 1937 -1939. Книга 1. 1937. Москва, РОССПЭН, 2004. Стр. 364
- Приказ НКВД от 30.07.1937 № 00447 Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов
- На страже Отечества. Документы, воспоминания, очерки,
посвященные 80-летию Управления Федеральной службы безопасности России по Ростовской области. 1998. Ростов н/Д, Юг.
- А.В. Венков. Союз троцкистов и белых казаков, или разгром партийно-советской верхушки в Азово-Черноморском крае в 1937 г. Наука Юга России 2017. Т. 13 № 2 С. 79–90
- ЦДНИРО. Ф. 8. Д. 216. Л. 128
- Кислицын Сергей. Сталинские репрессии фронды партийно-советской элиты Ростова-на-Дону и Азово-Черноморского края в 1935–1938 гг.: механизм и региональные особенности. Журнал "Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки"
- Владимир Семенович Жуковский. Лубянская империя НКВД 1937–1939. М., Вече, 2001
- Александр Папчинский, Михаил Тумшис. 1937. Большая чистка. НКВД против ЧК. Publisher, Яуза, Эксмо, 2022
- Показания М.Н. Тухачевского от 26 мая 1937 года
- Записка А. Френкеля И.В. Сталину и Н.И. Ежову о работе тройки в Куйбышевской области. 7 октября 1937 г.