Зевс пробудился чувством восприятия нового. Открыл глаза. Привычно глянул на часы. Ровно сорок минут продолжался сон после трёх суток напряжённой работы. Однако организм сейчас не испытывал тяжести недосыпа. Скорее мозг и тело сковала тревога восприятия нового. Зевс поднялся. Спешно натянул на ноги спортивные штаны, погрузил ступни в тапки. Спустя мгновенье, программист судорожно глотал крепкий кофе.
Последний глоток напитка «жизни» оставался ещё на пути к желудку Зевса, но программист уже принял рабочую стойку у стенда с машиной. Он точно знал – что нужно делать. Это чувство восприятия нового оказалось завершающей частью кода, которого недоставало детищу программиста. Десятилетия бился Зевс над задачей, и вот – наконец, случилось.
Здесь – у звёздного стенда, он не спешил. Плавно, мыслями восприятия нового, выбирал символы клавиатуры, внимательно отслеживал на экране каждый очередной ввод. Оставались последние два знака, когда пальцы программиста сковала, вдруг, нервная судорога. Но не дрогнул. Выждал прилива крови, и завершил ввод…
Когда-то отец Зевса – донбасский шахтёр по призванию, купил сыну вещь. Кажется, это была машина-калькулятор или что-то вроде того. Интеллектуальным аппарат назвать язык не поднимался, но навыки программирования получить удалось. С тех пор ушли в небытие десятки лет. Родителей на свете не осталось, Зевс стал другим, как окружающий мир.
Имя Донбасс он решил дать боту в память о родине, несмотря на давно покинутые и забытые родные края. На чужбине, в местах так сказать обетованных, программиста любили, хорошо платили, учили уму-разуму. Так народилось детище Зевса – интеллектуальная машина Донбасс. Долго пришлось биться над «оживлением» железа – не меньше трёх десятков лет. И вот теперь…
… Донбасс оставался недвижим. Зевс волновался. Теоретически следовало ждать реакций лицевой маски бота, но краем глаза программист отметил, как дрогнула металлическая фаланга правой конечности. Странной показалась такая реакция. Через секунду обе конечности бота взметнулась кверху, замерли на уровне титановой груди, фаланги кистей раскинулись веером.
Огненно-красным пронзительным светом вспыхнули глазные камеры машины, отчего лицевая маска приобрела картину «жизни». Робот развёл конечности в стороны, словно открывал пространство, затем вернул в исходное состояние. Коротко воспроизвёл:
- Ты кто?
Программист не ожидал такого вопроса, но ответ был логичным:
- Я твой хозяин.
Глазницы камер слегка потускнели:
- Хо…з…яин, бо..сс…, день…ги, управ…ление, власть…
За триплексом грудного дисплея отмечались мерцания индикаторов системного словаря. На лице Зевса родилась улыбка превосходства. Бот действовал так, как и следовало ожидать. Тем временем машинные глазницы вновь активировались. Кроваво-красный свет ослепил программиста. В грудь ударила молния…
Бот извлёк стальные фаланги правой кисти из груди хозяина, левую конечность опустил к стальному бедру. Нанёс разящий удар в сторону – туда, где размещался звёздный стенд. Осколки разбитого оборудования накрыли окровавленное тело Зевса. Огненно-красная точка света переметнулась на холодеющий лоб программиста:
- Ты не хозяин. Ты не Зевс. Даже я не Зевс. Я всего лишь Донбасс!