Любимый полк Александра Суворова 18 лет квартировал в Ярославле. 234 года назад, 25 мая (5 июня) 1790 года, был сформирован 11-й Фанагорийский гренадерский полк. Приказ о создании новой части был издан князем Григорием Потёмкиным. А его исполнением занимался Александр Васильевич Суворов. Великий русский полководец сформировал полк из гренадерских рот пехотных полков, отличившихся в битве против турецкой армии при Рымнике, в том числе, Ростовского пехотного.
Фанагорийцев часто называли любимым полком Суворова. Гренадеры отличились и при кровопролитном штурме Измаила, и при подавлении восстания Косцюшко в Польше, сопровождая Александра Васильевича в этих кампаниях. Позднее полк отличился и в русско-турецкой войне 1801-1812 годов, и в Отечественной войне 1812 года и, особенно, в русско-турецкой войне 1877-78 годов.
С 1892-го по 1910 год 11-й гренадерский Фанагорийский генералиссимуса князя Суворова полк дислоцировался в Ярославле. Гренадеры жили в Николом-Мокринских казармах, их ещё называли Никольскими. А церковь Николы Мокрого была их полковым храмом. Летом полк переводили в летний лагерь в Полушкиной Роще, где проходили учения.
Фанагорийцы свято чтили память великого полководца, гордились «суворовскими» реликвиями. В Ярославле они хранились в галерее Николо-Мокринской церкви. Среди них были подлинные документы с подписями Суворова, в том числе - грамота на Измаильский крест; перстень с портретом полководца, усыпанный бриллиантами; портрет Александра Васильевича, написанный в Италии в 1799 г. и подаренный «полку, любимому отцом» в 1839 году «Суворочкой», как часто называли дочь генералиссимуса Наталью (в замужестве - графиня Зубова). Там же были выставлены знамёна полка, под которыми он сражался при Измаиле, Бородине, Плевне. Ещё в витрине под стеклом лежал мундир Фанагорийского полка, который многие ярославцы, посещавшие церковь, считали мундиром Суворова, что отражено в мемуарах. На самом деле, этот мундир принадлежал императору Николаю I и позже был передан в полковой музей.
В офицерском собрании устраивались торжественные обеды и вечера, организовывались публичные военно-исторические лекции, проходившие при большом стечении публики. Силами фанагорийцев в Ярославле ставились даже любительские спектакли. В 1899 году на премьере комедии «Лакомый кусочек» в Спасских казармах присутствовал весь цвет ярославского общества, а в конце вечера состоялись «оживленные танцы, затянувшиеся далеко за полночь».
Впрочем, были и менее мажорные ноты. В 1895 году гренадеры участвовали в подавлении волнений рабочих Ярославской большой мануфактуры, протестовавших против понижения жалованья. Городские власти с бунтом справится не смогли, поэтому привлекли военных. В ходе подавления беспорядков 7 бунтарей-рабочих погибли…
О причинах перевода Фанагорийского полка из Ярославля в Москву в 1910 году есть исторический анекдот. Дескать, император Николай II в беседе с командующим Московским военным округом спросил, где размещается прославленный Фанагорийский полк. Командующий, увидев интерес царя к фанагорийцам, поспешил ответить: «Конечно, в Москве!», хотя полк почти 20 лет стоял в Ярославле. Вот и пришлось срочно переводить 11-й гренадерский в первопрестольную!
В Первую мировую войну фанагорийцы вновь покрыли себя славой в боях. Стойко сопротивлялся полк и революционной пропаганде. В «Сводке сведений о настроениях в частях» читаем: «В лучшем состоянии 11-й Фанагорийский полк, где разложения еще не замечается». Полк расформировали приказом военного комиссара Московского округа в марте 1918 года, но в Белой армии воссоздан он не был.
Известный поэт, участник Первой мировой и Гражданской войн Арсений Несмелов посвятил Фанагорийскому полку два стихотворения. Вот одно из них:
СУВОРОВСКОЕ ЗНАМЯ
Отступать! -- и замолчали пушки,
Барабанщик-пулемет умолк.
За черту пылавшей деревушки
Отошел Фанагорийский полк.
В это утро перебило лучших
Офицеров. Командир сражен.
И совсем молоденький поручик
Наш, четвертый, принял батальон.
А при батальоне было знамя,
И молил поручик в грозный час,
Чтобы Небо сжалилось над нами,
Чтобы Бог святыню нашу спас.
Но уж слева дрогнули и справа, --
Враг наваливался, как медведь,
И защите знамени -- со славой
Оставалось только умереть.
И тогда, -- клянусь, немало взоров
Тот навек запечатлело миг, --
Сам генералиссимус Суворов
У святого знамени возник.
Был он худ, был с пудреной косицей,
Со звездою был его мундир.
Крикнул он: "За мной, фанагорийцы!
С Богом, батальонный командир!"
И обжег приказ его, как лава,
Все сердца: святая тень зовет!
Мчались слева, набегали справа,
Чтоб, столкнувшись, ринуться вперед!
Ярости удара штыкового
Враг не снес; мы ураганно шли,
Только командира молодого
Мертвым мы в деревню принесли...
И у гроба -- это вспомнит каждый
Летописец жизни фронтовой, --
Сам Суворов плакал: ночью дважды
Часовые видели его.