В свое время актриса Анастасия Вертинская не боялась экспериментов на сцене и в кино. Как она рассказывала, часто пыталась уйти от образа "голубых героинь", который ей упорно навязывали. Об истории этого кадра вспоминает известный фотограф Валерий Плотников:
- С актрисой Анастасией Вертинской мы познакомились в 1970-х на даче Михалковых, - вспоминает автор этого снимка, сделанного в 1987 году, фотохудожник Валерий Плотников. – Помню, когда увидел ее, был сражен красотой, индивидуальностью, обаянием. За эти годы я много снимал Настю и в спектаклях, и в обычных жизненных ситуациях. Работать с ней не только человеческое, но и эстетическое удовольствие. В моем архиве есть ее портреты, которые никто не видел и не исключено, что не увидит никогда. Я ничего не прячу, не скрываю, просто у нас с Настей в свое время была договоренность, что без ее разрешения я эти фотографии не опубликую.
- На снимке: Анастасия Вертинская в костюме своей героини – американки Патриции из спектакля «Перламутровая Зинаида». «В сетях любви» - так я назвал эти колготки в сетку… Тогда МХАТ только что разделился на два театра, и вышла эта постановка Олега Ефремова по пьесе Михаила Рощина. Олег Николаевич несколько лет пробивал эту идею, и вот чиновники наконец-то разрешили. В спектакле были заняты как звезды театра: Калягин, Мягков, Невинный, Саввина, Кашпур, Мирошниченко, так и начинающие артисты: Колесников, Золотовицкий, Майорова, Проклова… Репетировал и Олег Борисов, но потом отказался от роли. Все ожидали, что постановка станет такой же визиткой карточкой МХАТа, как когда-то, например, «Синяя птица», но этого не произошло. Спектакль не вызвал большого интереса ни у зрителей, ни у критиков, и вскоре его убрали из репертуара. «Это был самый громкий провал в истории Художественного театра», - говорил сам автор пьесы Рощин.
Вертинской чаще предлагали роли «голубых» героинь, но сама она хотела играть и характерные образы. Говорила про себя: «Я по сути своей – ведьма!» Многие люди, увидев этот кадр, находили схожесть с булгаковской Маргаритой, которую Настя сыграла позже в фильме Юрия Кары. Мне кажется, что-то такое, действительно, здесь есть. Но, вопреки некоторым разговорам о сложном, взрывном характере актрисы, мы с ней всегда работали слаженно и понимали друг друга. Только однажды Настя немного покритиковала меня: «Да, это неплохая фотография, но вот ее (и называет фамилию одной известной актрисы) ты снял гораздо лучше!» Признаться, я тогда чуть-чуть расстроился. Но вскоре встретился уже с той самой актрисой, про которую говорила Настя, и та, просматриваю нашу с ней работу, слово в слово повторила: «Ты знаешь, неплохо, конечно, но вот Настю Вертинскую ты снял по-настоящему здорово!» И тогда я понял, что это просто такая форма женской ревности, актерского соперничества.
Сыграв в том спектакле «Перламутровая Зинаида», Настя ушла из МХАТа. Преподавала в Англии, поставила моноспектакль о своем знаменитом отце Александре Вертинском, а вскоре ушла из профессии. Тогда у меня, как и у многих зрителей, была некая оторопь. Но я понял, что сделала она это из-за некой неудовлетворенности, от того, что режиссеры продолжали видеть ее в одном и том же образе. А ей хотелось большего.
/Олег Перанов
