Топали мы как-то с Гаргантюа в минувшее субботнее утро на работу мимо мажорного многоквартирника, расположившегося у живописной набережной Аллеи Культуры.
И, увидав в сём клубном доме уже открывшуюся, не смотря на ранний час, кафешку, вспомнил вечноголодный король Утопии, что не довелось ему перед выходом из дома по-человечески позавтракать.
Будь с нами бережливый пенсионер Воробьянинов, то он, даже несмотря на угрозы физической расправы, и на пушечный выстрел нас к сей едальне не подпустил бы, ибо тут явно не по чину пафосно, по-рублёвски дорого и нету водки (а если и есть, то она окажется буквально на вес золота).
Но так как прижимистый алкашонок отсыпался после традиционных пятничных возлияний во славу Бахуса, мы с великаном всё же изволили полюбопытствовать, чем там с утра теперь модно завтракать у невыездных олигархов и почём нынче на Урале белорусские устрицы - благо меню было удобно расположено на стенде у входа.
Устриц бацька дать пожадничал, а излишний выпендрёж с ингредиентами ограничивался крабами да креветками в паре-тройке блюд. И так как ещё помимо всяческого полезного, но малосъедобного (на вроде сырников, гречки и рисовой каши), в прейскуранте по вполне вменяемым ценам числились разнообразно приготовленные яишенки (а Гаргантюаша с голодухи в течение 9-часового рабочего дня вполне может чего-нибудь невовремя отчебучить), пришлось мне со вздохом потянуть стеклянную входную дверь на себя.
Нас встретил причудливый и в то же время сдержанный по наполнению интерьер, своими оттенками, напоминающими одновременно и ржавчину под облупившейся краской на старой "Волге", и красную позолоту на дорогих швейцарских часах, недвусмысленно отсылающий к офисной башне Русской Медной Компании, которая торжественно возвышается над спешно пробегающей мимо неё по своим мирским делам челядью чуть дальше по этой же улице.
И хотя мы ожидаемо оказались первыми посетителями (через 15 минут после открытия да ещё и в выходной день), персонал в потолок совершенно не плевал.
Пока бариста помогал нам с выбором стола (который, в итоге, мы гипотетически могли занять лишь до 10.30, ибо он уже стоял на резерве), девушка, выполняющая обязанности хостес, беспрерывно принимала звонки с заказами от жителей "Ривьеры", которые требовали срочно подать им круассан с капучино непосредственно в свои апартаменты, а то и прямо в постель.
Изучив приглядевшиеся ему по названиям у входа вкусняшки с помощью картинок визуально, Грангузьевич остановил свой выбор на глазунье с баварскими сосисонами и овощным салатом.
Я же привычно выбирал между американо и эспрессо, краем глаза поглядывая на латте, но подозревая, что почитатели традиционных ценностей после такого напитка в лучшем случае просто перестанут меня уважать, как вдруг...
- Молодой человек! - рыкнул Гаргантюа, для пущего эффекта махнув своею лапищей, призывая парнишку из-за стойки. - А какой у вас сегодня сорт у фильтр-кофе?!
"Совсем охренел? - шепнул я ему, возмущённый такой беспардонной эксплуатацией трудящихся. - Ты же всё равно только арабику от робусты различать умеешь..."
"В меню написано, что сорт можно уточнить у официанта, - парировал в конец обнаглевший обжора, - поэтому гуляем на все деньги!"
Сортом этого дня оказался бразильский жёлтый Бурбон, поэтому мне, как честному человеку, по такому случаю пришлось остановиться на кофе из капельной кофеварки вместо приготовленного в кофемашине.
Как и Redis в "Тихвине", Cafe 36 по сути располагается в парадной хоть и клубного, но всё же офисно-жилого дома, посему здешними удобствами могут пользоваться как посетители непосредственно кафе, так и пришедшие в другие организации вроде фитнеса-зала и прочих, расположенных на первых этажах, а равно гости жильцов, которым по той или иной причине мнительные хозяева отказали в знакомстве со всей своей планировкой.
Наконец Гаргантюа получил свою жрачку, причём официант Кирилл на всякий случай успел извиниться за задержку - видимо видок у великана с голодухи действительно был весьма устрашающим.
Я же в ожидании своего бодрящего (а теперь ещё, как выяснилось, выращенного ограниченным урожаем на затерянной среди Амазонских лесов крошечной плантации) напитка заинтересовался импрессионистской репродукцией, которая висела для пущего окультуривания входящих в сортир.
"Интересно, это Мане, Моне или Дега?" - пытал я свой обленившийся без регулярной искусствоведческой практики гуманитарный умишко.
Кофе подали не только с пиленным сахаром, но и с печенюшкой для макания.
Но я был всецело поглощён внезапной тягой к изучению живописи - на картине явно была изображена весёлая гулянка в одном из летних кабаков Монмартра.
"Был бы с нами наш Предводитель уездных алкористократов, - подумал я, - он бы не только вспомнил автора, но и наверняка угадал бы само заведение, ибо перед революцией наш колдырье международного масштаба успел вдоволь покутить на улочках Парижа на средства своей скоропостижно почившей супруги..."
Гаргантюа же такими высокими материями не интересовался, ибо был всецело занят - он набивал свою безразмерную утробу. И судя по его довольным чавканьям, не только яичница и перемазанные в её желтке сосиски, но и овощной салат из редиски, руколы, а также прочей малокалорийной, но весьма полезной при весеннем авитаминозе, зелени получили от него наивысшие оценки.
"Чего ты пялишься туда? - удивился великан, когда его тарелка опустела. - Природа внезапно позвала?"
"Вспоминаю импрессионистов, которые могли сие нарисовать," - бесхитростно ответил я.
"Так это же Пьер Огюст Ренуар, - лениво рыгнул француз, - а картина - "Бал в Муллен де ла Галлет"..."
"Когда это ты стал знатоком истории живописи?" - искренне удивился я, отпив кофейку и действительно оценив необычную палитру его вкуса.
Не сказать, что я мгновенно ощутил обещанные на этикетке апельсин и вишню, но соотношение горчинки с кислинкой на фоне объёмного из-за пролива кипятка сквозь фильтр шлейфа послевкусия действительно было приятным и необычным.
"Дык Google Объектив в твоём Андроиде, наивный ты чукотский юноша!" - гоготнул Гаргантюа, наведший до этого камеру моего смартфона на картину и тут же получивший ссылку на соответствующую статью в Википедии.
Но всё-таки не зря сие изображение привлекло моё внимание - внезапно среди позирующих художнику гуляк мы с великаном с удивлением обнаружили нашего бонвивана Воробьянинова. После чего у нас появились к Ипполиту Матвеевичу вопросики по поводу его реального возраста, ибо картина была написана лет за 40 до его французского вояжа в компании пустившейся с ним во все тяжкие замужней прокурорши Елены Станиславовны Боур.
Нам же пришло время поспешить на работу, посему мне оперативно принесли счёт, а я в отсутствие вредного старика оставил Кириллу заслуженные им чаевые.
Итоги:
- глазунья с сосисками - 5/5
- кофе - 5/5
- сервис - 5/5
- атмосфера - 5/5