– Не могу больше! Душно мне с ней, – Кирилл даже потянул вниз ворот свитера, – Понимаешь?
– Ну и разводись тогда, – поморщился Ярослав, – зачем мучиться? Лучше сразу.
Друзья сидели в кафе, которое недавно открылось недалеко от офиса Ярослава. Зашли не столько поесть, сколько поговорить по душам.
– Легко тебе рассуждать, – Кирилл с тоской посмотрел в окно на бегущих мимо людей, прикрывающихся зонтами от внезапного майского ливня. – Она хозяйка отличная, готовит прекрасно. Красивая, как модель. И меня любит. Идеальная жена!
– Чего тогда тебе не хватает? С жиру бесишься?
– Слишком много её. Можешь ты это понять? На работу названивает постоянно. СМС-ками телефон забила. Ходит за мной, в глаза заглядывает. Иногда одному побыть хочется, но нет ведь, обязательно на шее повиснет, то целует, то обнимает.
Он сердито зарычал и опять потянул вниз ворот своего тесного свитера.
– Развлекись, налево гульни, – хохотнул Ярослав. – Говорят, хороший левак укрепляет брак.
– Какой левак? Мне её одной-то много, – Кирилл с досадой отодвинул от себя тарелку. – Иногда специально из дома ухожу, чтобы одному побыть. А если она куда свалит, это такое счастье! Даже, когда в душ идёт, и то дышать легче.
– Ненормально это. Вы только год женаты и уже такое. А может, детей вам завести надо? У нас, когда Жека родился, вся жизнь перевернулась. Не до глупостей стало. От скуки ты маешься, может?
– О детях даже думать боюсь. Не наш случай. Вообще, по-моему, я человек не семейный. Один хочу быть. А она везде, всюду вокруг меня. В рот заглядывает. Никакого личного пространства.
– Не знаю тогда, что посоветовать. Раз так противно, только один выход – развод.
– Легко сказать... Мы же с рождения вместе. Родители наши дружат всю жизнь. Почти родственники. Они меня сожрут все. Никто не поймет.
– А ты наплюй на их понимание. Тебе жить. Развернись и уйди, раз невмоготу. А то сопьешься ещё.
Кирилл вернулся домой после этого разговора с огромным желанием объявить жене о разводе. Но взглянув в её преданные любящие глаза, не смог выдавить из себя заготовленные фразы.
– Ой, Кирюша, ты где был так долго? И телефон отключен. Не смогла дозвониться, – выбежала Олеся к нему навстречу. – Сейчас разогрею покушать.
Он поморщился. Его покоробило это "покушать".
– Я не буду есть, – буркнул он. – Мы со Славкой перекусили.
Он пошел в спальню, разделся, лег в кровать и накрылся с головой одеялом, сжал зубы, чтобы не сорваться.
Но Олеся поднырнула к нему, обняла.
– Любимый, расскажи, как день прошел? У тебя какие-то проблемы? Ты расстроен чем-то?
Она попыталась его поцеловать, но он увернулся, встал и скрылся в ванной, включив воду. Его трясло от раздражения и возмущения. Неужели она не видит, что ему неприятны её сюсюканья? Лучше бы устроила скандал, орала, топала ногами. А то, как кошка...
Нет, Славка прав, так жить невозможно. Нужно что-то решать.
Он выключил воду, вернулся в спальню, встал в дверях и произнес охрипшим, вдруг, голосом:
– Давай разведемся!
Она молча медленно поднялась с кровати, глядя на него огромными расширившимися глазами и, ни слова не говоря, вышла из комнаты.
Он остался стоять в недоумении. Ожидал слёз, вопросов, истерик, в конце концов. Но она быстро оделась и тихо выскользнула из квартиры.
Жаловаться побежала к родителям?
Он усмехнулся и, облегчённо выдохнув, лег в кровать и сразу уснул, не испытывая никаких сожалений и угрызений совести.
...
А утром его телефон взорвался от возмущённых гневных звонков её и его родителей. Мать с отцом не выдержали, примчались, когда он ещё валялся в постели, наслаждаясь одиночеством и покоем. Вслед за ними явились и родители Олеси.
– Ты что, перепил вчера, что ли? – накинулся на него отец, едва переступил порог квартиры. – Ты понимаешь, чем твоя блажь обернуться может?
Он закашлялся от крика и опустился на стул. Мать подошла, похлопала по спине.
– Кирилл, ты, пожалуйста, извинись перед Олесей, – сказала она, стараясь казаться спокойной. Но её волнение было очень заметно.
– Мам, прости, я всё понимаю, но моё решение окончательное.
Вошедшие в квартиру родители Олеси не дали ему договорить.
Петр Андреевич прошел, не раздеваясь и не разуваясь, широким шагом в гостиную, остановился перед Кириллом, сверля его взглядом:
– Ты изменил? У тебя другая?
– Нет, дело не в этом, – промямлил Кирилл. Его решимость вдруг испарилась перед грозным тестем.
Но особенно испугался он, увидев заплаканную тёщу, Галину Юрьевну. Её, обычно нежное миловидное лицо, сейчас было распухшим от слёз и выражало такое горе, что Кирилл усомнился в правильности своего поступка.
– А в чем? В чём дело? – не выдержал отец. – Ты можешь не мямлить, а объяснить нормально, по-мужски?
– Мы не подходим друг другу. Лучше сейчас сразу разойтись и не мучиться. Я терпел, сомневался сначала. Но чем дальше, тем больше...
Пётр Андреевич, не дослушав, резко развернулся и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Галина Юрьевна молча, как тень, последовала за мужем, так и не проронив ни слова.
– Что будет теперь? – отец повернулся к матери. – Совместный бизнес накроется медным тазом.
Он посмотрел на Кирилла:
– А квартира? Мы её сообща покупали вам. Мебель, все эти шмотки! – Виктор Леонидович стукнул кулаком по подлокотнику.
– Мне ничего не надо. Я сам уйти хотел. Пусть всё забирают.
– Ты понимаешь, что теряешь всё? Работу, семью, жильё! Ради чего?! Ты объяснить толком не можешь даже. Пустая блажь потому что. И не только ты теряешь, но и мы все. Две семьи сделал несчастными одним щелчком.
– Кирилл, подумай как следует, еще можно исправить, вернуть всё, – попыталась образумить сына Нина Романова. – Ну зачем это? Такая хорошая девочка.
– Она хорошая, – согласился Кирилл, – одна не останется, найдет того, с кем счастлива будет. И я буду. Но не с ней.
Они посидели втроём в тишине, размышляя каждый о своем.
– А помнишь, – спросила вдруг мужа Нина Романова, – сапоги я недавно купила неудачные, скользкие. Пришлось вернуть в магазин. Всё в них мне нравилось, и размер, и фасон, и цвет. Только ходить я в них не могла, падала.
– Ну и к чему ты это сейчас? – недовольно нахмурился Виктор Леонидович.
– Так, вспомнилось что-то...
...
Подписывайтесь на канал, друзья, здесь много разных интересных историй. До новых встреч!