Вопреки классической теории, глобализация не снизила, а увеличила неравенство в развивающихся экономиках. Нобелевский лауреат по экономике Эрик Маскин представил свою теорию, объясняющую это, в открытой лекции в Высшей школе экономики.
Свободная торговля, согласно экономической теории, должна вести к росту благосостояния развивающихся стран и снижению в них неравенства.
Первое исполнилось – глобализация, сопровождавшаяся снижением торговых барьеров, транспортных и коммуникационных издержек, за последние десятилетия помогла практически всем экономикам стать богаче.
Однако второго не произошло: несмотря на существенное снижение бедности в мире, доходное и имущественное неравенство в последние 40 с лишним лет неуклонно увеличивалось как в развитых, так и в развивающихся странах.
Что не так с теорией – или с глобализацией? Свое объяснение представил в почетном докладе для НИУ ВШЭ лауреат Нобелевской премии по экономике Эрик Маскин, профессор Гарварда, почетный профессор ВШЭ и главный научный сотрудник Международного центра анализа и выбора решений факультета экономических наук ВШЭ.
«Эконс» приводит выдержки из его онлайн-лекции.
Глобализация: теория сравнительных преимуществ
Должна ли была глобализация сократить неравенство? Да, объясняет Маскин: именно так и должно было произойти согласно теории сравнительных преимуществ, выдвинутой еще в начале XIX века английским экономистом Дэвидом Рикардо и описывающей, как и почему страны получают выгоду от торговли друг с другом. Согласно этой теории, страны выигрывают, производя и экспортируя ту продукцию, выпуск которой обходится им сравнительно дешевле, и импортируя те товары, которые сравнительно дешевле производить за рубежом, чем внутри страны.
Бурное развитие международной торговли и вызванный им рост национальных производств привели к росту благосостояния практически всех стран в строгом соответствии с теорией сравнительных преимуществ Рикардо. Однако она также предсказывала, что свобода торговли должна способствовать снижению неравенства.
Теория сравнительных преимуществ утверждает, что ключевое различие между странами – в их обеспеченности основными факторами производства (труд и капитал). Для упрощения можно рассмотреть, как это работает, сконцентрировавшись на факторе труда, говорит Маскин: капитал не менее важен, но фактор труда в данном случае служит лучшим объяснением неравенства. Точнее, два фактора труда – высококвалифицированная и низкоквалифицированная рабочая сила.
Представим, что существуют две условные экономики – богатая и развивающаяся, предлагает Маскин. Богатая страна богата потому, что соотношение высоко- и низкоквалифицированных работников в ней выше, чем в бедной стране. Тем самым она имеет сравнительное преимущество в производстве продукции, требующей высококвалифицированного труда, – например, программного обеспечения. И, напротив, развивающаяся страна имеет сравнительное преимущество в производстве, не требующем высококвалифицированного труда, – к примеру, в выращивании риса.
Если посмотреть на этот стилизованный мир в состоянии «до глобализации», то есть отсутствия взаимной торговли, то богатая страна будет производить и рис, и программное обеспечение – потому что потребителям нужно и то и другое. Более бедная страна также будет производить и рис, и программное обеспечение.
Но в развивающейся экономике производство софта означает неэффективное использование труда: квалификация работников здесь больше подходит для выращивания риса. Из-за того, что часть производства направлена на выпуск софта, а не риса, рабочая сила не используется эффективно. По факту низкоквалифицированные работники в развивающейся экономике страдают от того, что страна производит софт. Большой надобности в нем нет, зато есть большая надобность в рисе. Однако часть производства перенаправлена на производство софта, а значит, низкоквалифицированный труд остается недовостребованным – спрос на него снижается. Если спрос на труд снижается, то и зарплаты снижаются. Совершенно обратное происходит с высококвалифицированными работниками в развивающейся стране. Их немного – поэтому спрос на них, как и их зарплаты, будет высоким.
Но если дверь между бедной и богатой страной откроется, богатой стране больше не придется выращивать необходимое ей количество риса – она будет его импортировать у страны с развивающейся экономикой и сосредоточится на производстве софта. Развивающаяся страна сделает наоборот: станет производить больше риса и меньше софта, закупая софт у богатой страны. Поскольку риса в развивающейся стране теперь производится больше, спрос на низкоквалифицированный труд в ней вырастет, и зарплаты таких работников увеличатся. В свою очередь, спрос на высококвалифицированных работников и их зарплаты снизятся. Это приведет к сокращению неравенства.
Это и есть основной аргумент теории сравнительных преимуществ в пользу сокращения неравенства в результате глобализации, объясняет Маскин.
В этот аргумент верили на протяжении 200 лет, и не без оснований. Ведь именно так все и происходило в XIX и ХХ веках, когда в Европе, тогда развивающейся, был относительный избыток низкоквалифицированных работников и, соответственно, сравнительное преимущество в производстве товаров, которые требовали низкоквалифицированного труда, а в США был относительный избыток высококвалифицированных работников и сравнительное преимущество в производстве товаров, требующих квалифицированной рабочей силы. В результате бурного роста торговли между Европой и США неравенство в Европе снизилось (правда, в США выросло).
Почему же теория не подтвердилась в последнюю волну глобализации конца ХХ – начала XXI века? Одно из возможных объяснений может заключаться в альтернативной теории, которую Маскин в начале 2000-х гг. предложил совместно с будущим на тот момент нобелевским лауреатом по экономике Майклом Кремером (Кремер получил Нобелевскую премию в 2019 г. за экспериментальный подход в исследованиях, направленных на борьбу с глобальной бедностью). Эта теория представляется более согласованной с имеющимися наблюдениями, считает Маскин.
Глобализация: альтернативная теория
Ключевое отличие последней волны глобализации, начавшейся в 1980-х, от предыдущих в том, что она сопровождалась интернационализацией производства. Например, компьютер может быть разработан в США, программы для него написаны в Европе, а собирают его в Китае. Большинство товаров, особенно тех, которыми потребители обязаны техническому прогрессу, представляют собой именно такое интернационализированное производство.
При этом разные этапы производства требуют разного уровня квалификации работников. Если снова представить себе две страны, богатую и бедную, и их рабочую силу, то – упрощенно – в мире появляется уже несколько уровней квалификаций, а не две. Опять же упрощенно, можно говорить о четырех таких уровнях. В богатой стране будут высоко- и низкоквалифицированные работники – эту квалификацию можно обозначить как А и B соответственно. В бедной стране квалификация работников будет ниже, чем в богатой, но точно так же внутри страны у одних работников она будет выше, чем у других: С и D соответственно. В целом уровень имеющихся квалификаций будет выглядеть так: A > B > C > D.
В таком случае производительность и, тем самым, зарплаты будут зависеть от того, насколько работники разных квалификаций «подходят» друг другу для совместного производства.
Производственный процесс подразумевает выполнение разных задач. В целом их можно разделить на менеджерские, требующие более высокой квалификации, и субординированные (подчиненные) задачи, выполняемые менее квалифицированными работниками. Объем выпуска в большей степени зависит от уровня менеджмента, чем от уровня «субординированного» работника; и определяется и тем, насколько «подходят» друг другу их квалификации.
Если обозначить квалификацию менеджера как М, а квалификацию подчиненного как S, выпуск продукции (output) будет выражен формулой Output = M²S.
Если уровень менеджера равен 4, а уровень подчиненного – 3, то выпуск составит:
4² × 3 = 48.
Однако эта интеграция может проходить по-разному – не только между разными уровнями квалификации, но и между одинаковыми. Например, есть два работника с уровнем квалификации 3 и два работника с уровнем 4, по одному в каждой из двух разных компаний. В таком случае эти компании вместе произведут:
4² × 3 + 4² × 3 = 96.
Но эти работники могут взаимодействовать иначе. Например, в одной фирме работают два работника 3-го уровня, а в другой – два работника 4-го уровня. В таком случае совокупный выпуск снизится:
3² × 3 + 4² × 4 = 91.
Сочетание работников разного уровня в одной фирме более эффективно. Но это справедливо только при условии, что разрыв в их квалификации не слишком велик. Например, если есть два работника уровня 2 и два работника самой высокой квалификации 4-го уровня, также по одному в каждой из двух фирм, взаимодействие 2-го и 4-го уровня приведет к потере совокупного выпуска:
4² × 2 + 4² × 2 = 64.
Таким образом, если расхождение в навыках слишком велико, эффективность от интеграции более квалифицированного и менее квалифицированного работника пропадает.
Однако если работники уровней 2 и 4 интегрируются друг с другом по принципу одинаковой квалификации, то выпуск будет выше:
4² × 4 + 2² × 2 = 72.
То есть эффективность интеграции зависит от состава рабочей силы. И в случае большого расхождения в ее квалификации более эффективно, если навыки, которыми обладают менеджер и подчиненный, находятся на одинаковом уровне.
Все это применимо к модели с двумя странами – богатой, чьи работники преимущественно обладают квалификацией А и В, и бедной, где большинство работников – квалификации С и D.
До глобализации, когда большинство товаров производилось внутри стран, интеграция между работниками в основном предполагала интеграцию между А и В и между С и D. Интернационализация продукции, к которой привела глобализация, все изменила.
Теперь С-работники стран с развивающимися рынками интегрированы с В-работниками развитых стран. D-работники на развивающихся рынках, которые раньше взаимодействовали с С-работниками в своих странах, вынуждены интегрироваться с другими D-работниками – их кооперация, например, с уровнем В была бы менее эффективна, чем с тем же D-уровнем. А-работники богатой страны, в свою очередь, чаще интегрируются с такими же А-работниками.
До глобализации интеграция D-работников с более производительными С-работниками повышала производительность, а соответственно, и зарплаты D-работников. Поэтому до глобализации зарплаты D-работников были относительно высокими. Поскольку в результате глобализации D-работникам остается взаимодействовать с такими же D-работниками, их зарплаты перестали расти или упали.
Зато С-работникам глобализация принесла новые возможности, поскольку они получили шанс на интеграцию с более квалифицированными В-работниками из развитых стран. Это привело к росту зарплат С-работников.
Таким образом, неравенство в развивающихся экономиках выросло (как и в развитых из-за возросшей разницы зарплат между А и В).
Как сократить неравенство
Если данная теория верна, то ее выводы имеют значение для политиков. Очевидный вывод заключается в том, что для снижения неравенства необходимо повысить квалификацию D-работников, чтобы у них появилась возможность интегрироваться в международный рынок труда. Сделать это можно за счет обучения их новым навыкам и повышения уровня их образования. Теоретически это реально, но довольно дорого, и вопрос в том, кто будет за это платить, рассуждает Маскин.
Сами D-работники? Вряд ли они могут себе это позволить: они бедны и у них нет на это средств. Работодатели? Надеяться на это было бы неоправданно: работник, повысив квалификацию, скорее всего, потребует более высокой зарплаты, а не получив ее – уйдет к конкуренту, который заплатит ему больше. Таким образом, инвестиции компании в повышение профессиональных навыков и образование работников вряд ли пойдут ей на пользу. Поэтому ставка на решение проблемы неравенства за счет частных инвестиций – проявление сверхоптимизма.
Все это говорит о том, что проблема должна решаться некоей третьей стороной. Наиболее очевидный ответ, что эта третья сторона – государство. Государство может инвестировать в повышение квалификации работников или путем непосредственно организации тренингов, или при помощи субсидий, которые будут стимулировать фирмы обучать сотрудников. В частности, это могут быть налоговые льготы для компаний, которые повышают квалификацию D-работников.
В наши дни, когда антиглобализм набирает силу, правильным было бы не пытаться остановить глобализацию, которая принесла пользу развивающимся экономикам. Важно сделать так, чтобы низкоквалифицированные работники сумели получить новые навыки и тоже извлечь выгоду из глобализации, заключает Маскин.