По данным фонда «Свет в руках», ежедневно в период «около родов» (до, во время и сразу после) умирают 367 детей. Перинатальная потеря — одно из самых тяжелых испытаний, с которым может столкнуться семья. Мы попросили психологов и представителей профессионального сообщества поделиться мнениями, что говорить и делать, а чего не стоит в общении с людьми, проходящими через это горе.
Елена Картавенко, клинический психолог:
— У перинатальных потерь есть особенность. Если она случилась до 22 недель беременности, то родители, как правило, не могут попрощаться с ребенком: после пережитого у них не остается «объекта» в физическом проявлении. Если роды на привычных сроках, то зависит от бригады: могут дать посмотреть на ребенка, попрощаться с ним, а могут и не дать. А этот момент — ритуал прощания — очень важен: если женщина его не получает, у нее нет точки завершения.
Горевание может быть отсроченным, это особенность перинатальных потерь. У меня была клиентка: на 8 месяце выяснили, что у нее ребенок с синдромом Дауна. Потом — преждевременные роды, ребенок не выжил. Она пришла в приемное родительство, и только спустя 10 лет, на консультации, стала плакать. Все 10 лет это было механическое проживание жизни.
Все горюют по-разному. Бывает очень сильная идентификация себя и ребенка: в момент беременности у женщины идет некоторый откат назад, обостряется состояние «свой внутренний ребенок». Вместе с ребенком она теряет часть себя, так и говорит об этом. Это очень долгое переживание потери, по себе долго плачут.
Я работала в фонде «Родительский мост». Это приемное родительство, в него очень часто приходят после перинатальных утрат, и после ЭКО, и в родах. Бывали тяжелые истории: например, когда женщина теряет в родах ребенка, сама лежит почти неделю в реанимации с кровотечением, и ей еще и матку удаляют — во время родов случился разрыв. Когда мы начинаем подготовку к приемному родительству, такое оказывается невозможно удержать в себе.
При работе с перинатальной потерей одна из задач — признать ее факт. Очень часто она обесценивается, особенно если это ранние сроки: «Что ты расстраиваешься, еще родишь, молодая». Еще одна задача — отреагировать, и тут существует запрет на горе: в Советском Союзе ребенок в животе не воспринимался как ребенок, а лишь как кусочек мяса.
Дарья Соколова, перинатальный психолог:
— На сайте петербургского фонда lifecontinues.ru есть брошюры, в которых, среди прочего, пишут о том, что можно, а чего нельзя говорить женщине при перинатальной потере. Точно совершенно нельзя говорить: «Так лучше», «Хорошо, что на этом сроке», «А вдруг он родился бы уродом?», «Бог тебя спас», «Еще родишь», «Родишь другого» — все эти вещи обесценивают чувства женщины. Перинатальные потери вообще сильно обесцениваются социумом, так как по мнению многих, если ребенок еще не родился, значит это еще не человек. Глубина переживаний не зависит от срока потери: девушка может только увидеть две полоски и уже строить планы на будущее, уже любить его, и если вдруг случился выкидыш или замершая беременность — и для нее это может быть потеря более сильная, чем для другой женщины потеря живорожденного ребенка, если та не относилась к нему как к ребенку.
Для кого-то ребенок — непонятная субстанция до тех пор, пока не взяла в руки.
До пандемии я работала в 1-м роддоме Петербурга, один психолог на все отделения. Помимо всего прочего, в мои обязанности входила подготовка женщины к антенатальным родам (рождению мертвого ребенка) и ее поддержка, пока она находится в стенах роддома.
«Когда мы с мужем приняли факт, что Арсений и Мирон – паллиативные, что у них ограниченный срок жизни, мы просто выдохнули и сказали себе: будем ухаживать, будем все ресурсы направлять на помощь нашим детям».
Каждая секунда имеет значение и смысл: история Ани и Славы Черепановых. Родителей, потерявших двоих детей
Дабы облегчить ее страдания, нужно, чтобы она не была один на один со своей бедой. Важно разделить с ней ее чувства, ее боль, а иногда достаточно просто быть рядом и держать ее за руку, выдерживая ее слезы. Говоря о том, что она не одна и она может кричать, плакать — я, если ей это необходимо, останусь рядом. Также мне нужно было рассказывать, что ее ждет, что хорошо бы сделать и для чего это нужно, чего делать не стоит и почему не стоит, чтобы она в дальнейшем смогла с наименьшими потерями для себя пережить этот ужас. Очень важно для психического здоровья женщины хотя бы увидеть ребенка, лучше, если она согласиться взять его в руки, тогда она будет понимать, что они не пустые, что ребенок, которого она носила — не иллюзия, а реальность. Когда женщина не видела малыша, у нее может возникнуть «синдром пустых рук», и он очень сильно усугубляет переживание горя. Да, для многих в начале это предложение кажется чудовищным, вызывает ужас и страх, но те, кто на это решаются, впоследствии благодарят. Наша фантазия может нарисовать ужасы. А когда ты видишь этого ребенка… Обычно он выглядит как просто спящий, если нет каких-то грубых патологий.
Если тело ребенка можно забрать, важно сделать это. Да, часто начинают уговаривать: «Зачем тебе эти траты?» А потом женщина приходит в себя и понимает, что она не знает, где эта братская могилка. Ребенка важно похоронить, соблюсти все ритуалы, это также помогает прожить горе. Когда процесс прощания с ним завершен, у женщины не возникнет мысль — «А он правда умер?».
Как я понимаю, что горе после перинатальной потери не прожито? Есть разные маркеры, один из них это желание быстро-быстро родить следующего, так называемого замещающего ребенка.
Моя бабушка потерю первой дочери не пережила до конца своих дней, несмотря на то, что через два года после потери, родилась моя мама, которая стала замещающим ребенком. Бабушка плакала 40 лет.
Есть так называемое нормальное проживание горя, оно длится примерно год (бывает до трех лет), а есть патологическое горе, которое может растянуться на всю жизнь. Но проживаются эти стадии каждым человеком в своем собственном ритме, часто происходят откаты: вроде бы, уже прошел, например, стадию вины, но в какой-то момент она снова возвращается, и это тоже нормально. Бывает, что какой-то этап женщина пропускает, но потом она все равно к нему вернется. Так проходит работа горя, хотим мы этого или нет.
У нас есть мнение, что врачи холодные и не сопереживают. Я с этим не соглашусь. У меня был случай: прекрасные роды, но вдруг что-то пошло не так, ребенок оказался в реанимации. Я приводила в чувство врача и акушерку намного дольше, чем саму женщину. Они сидели и прокручивали по 100 раз, где могли что-то не заметить, пропустить и не находили. И врачам нужна поддержка психологов. К сожалению, они ей редко пользуются — по той причине, что у них нет на это времени. У них такая загруженность, что и на курсы по профвыгоранию нет ни времени, ни сил.
Важный аспект — как вести себя родственникам. Все вокруг, чтобы не принести боль, обычно не говорят про человека, который умер. Близкие не говорят про умершего не потому, что они черствые или им все равно, а потому, что им тоже может быть больно, они могут не знать, что и как сказать, чтобы не усугубить ситуацию, а также могут чувствовать беспомощность и недостаток собственных эмоциональных ресурсов для поддержки. Для этого и существуют психологи, которые умеют выдерживать чужую боль без ущерба для себя. Об умершем — неважно, кто это: неродившийся ребенок, или родившийся, или взрослый, — нужно разговаривать. Ведь если о нем перестают говорить, то тому, кто потерял, становится еще больнее, у него создается ощущение, что окружающим все равно и они про него забыли, как будто его и не было. Самый лучший вариант, это спросить человека, потерявшего ребенка, что для него сейчас будет поддержкой: посидеть рядом, обнять, выслушать, поговорить о ребенке, о чувствах, а может быть, просто набрать теплую ванну и приготовить чай.
Есть заблуждение, что к моменту, когда женщина возвращается в дом, в нем не должно быть никаких детских вещей. Нет. Она должна это сделать сама, а лучше с мужем. Сидеть и рыдать над вещами ребенка — это тоже работа горя.
И даже после того, как прошло время, женщина прожила все стадии горя, все равно могут быть дни, когда она снова будет горевать по своему малышу. И это нормально!
Дарья Уткина, доула, клинический психолог:
— У нас в доульском сообществе бывают ситуации, когда экстренно ищется доула, которая могла бы поддержать женщину с перинатальной потерей, есть такая волонтерская практика. На сайте ассоциации доул регулярно проходит курс «Тихие роды», которые ведут Татьяна Кузьмина из «Дома с маяком» и другие коллеги.
Как только мы узнаем, что женщине нужна поддержка, мы выезжаем в роддом: доула может провести рядом и ночь. Это поддержка как эмоциональная, так и практическая: роды малыша, который умер — это тоже роды. Возникают те же вопросы: «Что со мной происходит?», «Когда мне дадут обезболивание?», «У кого мне что спросить?», «Меня тошнит, что это значит?».
Если партнер может быть в момент родов рядом с женщиной — это хорошая история. Случается, что пары, которые не планировали совместные роды, в этот момент объединяются вокруг общего горя.
Что касается прощания с ребенком, здесь, конечно, очень важно слышать семью, слышать женщину. В моей практике были редкие случаи, когда она не хотела видеть ребенка, а ей его вручали насильно, потому что «так надо».
Люди, пережившие такую потерю, часто говорят, что они остались в социальной изоляции: это огромное горе, никто не знает, как себя вести. Окружающие часто руководствуются логикой «Лучше я промолчу, чем ляпну что-то» или шлют смски: «Позвони, когда захочешь, я про тебя помню». Но у женщины может не быть сил даже позвонить. Иногда важно каждый день писать: «Как дела? Если не хочешь, не отвечай, но я тут рядом». Можно просто привести еду, заехать проведать.
Часто женщинам важно, чтобы с ними просто не боялись разговаривать о ребенке: о том, как она хотела его назвать, как ждала, о том, что она уже прожила с этим малышом. Время беременности никуда не девается. Для многих важно это признание того, что это всё с ней было, и этот ребенок есть не только в ее сердце и памяти, а в сердцах и памяти других людей.
Для меня было большим открытием в определенный момент — то, что происходит с папами. Для партнеров это часто опыт переживания двойной потери, у них есть страх и за женщину. Бывает, что ребенок погибает в родах в связи с тем, что невозможно предугадать — отслойка плаценты, HELLP-синдром и т.д. И тогда возникает и угроза жизни женщины. Папы должны защищать женщину, о ней заботиться, но в реальности это человек, который точно так же потерял ребенка.
В нашей культуре нет особых механизмов, что может делать мужчина: у них нет женских кругов, доул, психологов. Есть варианты уйти в работу, напиться в баре, в редком случае — пойти к психотерапевту.
Растет новое поколение мужчин. Они больше включены, точно так же ждут этих малышей. Им тоже нужно находить свои способы горевания.
Марина Чижова, клинический психолог, проректор «Института перинатальной и репродуктивной психологии»:
— В нашем представлении жизнь должна идти так: старики умирают, а дети живут. Но бывает и так, что дети умирают. В таких ситуациях особенно важно знать, какие слова и действия могут поддержать горюющих родителей, так как обычно никто не знает, что делать.
Что нельзя делать, и что делать вместо этого? Ни в какой форме не навязывайте родителям того, что, вы думаете, может помочь им («Бог дал — Бог взял», «Всё, что ни делается — к лучшему», «Хорошо, что вы еще не успели к ребенку привязаться» и т. д.). Лучше послушайте то, что они сами скажут, поговорите с ними.
Не надо бояться случайно им напомнить об их беде, они про это и не забывают. Вместо этого говорите, что вы тоже помните о ребенке и сочувствуете им. Не нужно стараться их успокоить, лучше быть надежной и бережной опорой, с которой можно поплакать.
А как помогать? Спросите у них самих. Бывает важно, чтобы в дом принесли еду (оставили и ушли), или взяли на себя помощь с другими детьми. Но бывает и по-другому, когда людям важно, чтобы кто-то был рядом и говорил с ними. Говорить или молчать и что именно вообще нужно сделать — знают только сами родители. Задача близких — спрашивать прямо, говорить о своих чувствах честно, и, главное, помнить о том, что помогать можно только если вы справляетесь со своими чувствами, и горюющим не приходится вас успокаивать.
Материалы по теме
- Помочь оставаться родителями, даже если ребенок проживет несколько минут: что такое перинатальная паллиативная помощь, и как она развивается в России
- Когда ты четко понимаешь, что будет, а что — нет, проще становится жить: история семьи, которая стала счастливой несмотря ни на что