Как понять - самое главное, что “Сикстинская мадонна” хочет нам рассказать?
Рафаэль глазами марсианина
Для начала я предлагаю вам представить себя...марсианином. Именно это произошло со мной, когда я впервые увидел “Сикстинскую мадонну” Рафаэля в Галерее старых мастеров в Дрездене
На самом деле, в тот момент я...её не увидел. Картина была окружена толпой туристов, зачем-то фотографирующих её и, конечно, делавших селфи на фоне шедевра Рафаэля.
В ожидании когда отойдет очередная организованная группа китайских туристов и даст мне хотя бы на несколько минут подойти к картине ближе, чтобы рассмотреть её внимательнее у меня, как раз и была возможность оглядеть её издалека и представить себя марсианином.
Представьте себе, что мы с вами точно такие же люди, как сейчас, вот только мы с Марса и ничего не знаем о земной, истории и культуре.
То есть самое главное в том, что по умолчанию мы не знаем кто и для чего изображен на картине и не понимаем всего контекста видимого нами изображения. В такой ситуации единственное, с чего, мы - марсиане, можем начать, это, как то ни странно составить некоторое предварительное описание того, что мы видим.
Составить своего рода опись картины, перечень того, что мы видим на ней.
Прежде всего мы, конечно, видим женщину с ребенком на руках (не совсем младенцем, кстати, скорее ему что-то около года), женщина, которая возвышается над всем окружающим и спускается сверху вниз, к нам навстречу.
По краям от нее мы видим двух других людей . Пожилого мужчину в красивой и пышной одежде слева, смотрящего на женщину с младенцем и справа - молодую девушку тоже в красивой, но довольно просто одежде, смотрящую куда-то вниз.
Проследим за её взглядом и обнаружим, что она смотрит на двух...ну, давайте пусть этот будут знать даже марсиане....ангелочков с крылышками, сидящих прямо на границе картины, так, что частично они уже как бы даже за ее пределами, в нашем с вами реальном зрительском пространстве.
Продолжаем зорким, но необремененным лишними знаниями взглядом марсианина исследовать картину. Снова смотрим наверх и замечаем там раскрытую зеленую завесу из-за которой, судя по всему и выходит женщина с ребенком, а ещё присмотревшись (ведь мешавшая нам толпа туристов за это время разошлась и мы подошли к картине ближе) мы замечаем сонм каких-то голов позади женщины с ребенком.
И, наконец, еще отметим бело-золотой головной убор в нижнем левом углу (да-да даже марсианин понимает, что это одевают на голову) и какие-то здания справа от нас, за плечом молодой девушки.
Итак, какие выводы может сделать из этой описи (даже в общем и не описания) любой умный марсианин?
Во-первых - женщина с ребенком важна и значима - она спускается сверху, все остальные ниже и преклонили колени. То есть это кто-то очень важный. Она не от мира сего, так как спускается с неба и по облакам.
Но и остальные персонажи картины тоже не из нашего мира, они все небе. Вот только даже марсианину, если он всё внимательно рассмотрел, понятно, что этих неба - два: одно - за завесой, откуда идет женщина с ребенком, а второе перед - там, где находятся пожилой мужчина и девушка.
Значит, понимает марсианин, то место откуда она идет - выше небес, космос как минимум.
В общем-то, для нас она практически пришелец из другого мира, населенного, судя по всему этими головами за завесой.
Но ведь, спустившись на небо, она продолжает идти дальше и жест пожилого мужчины направленный на нас указывает куда именно идет, а она идет к нам. И два ангелочка на границе картины и нашего мира показывают, что между двумя небесами и нашим миром нет непреодолимой границы. Во всяком случае, для этой женщины с младенцем.
В итоге все работает на то, чтобы главную мысль картины понял даже марсианин - Великая и важная ОНА идет к нам. Функция мужчины - указать направление её движения, девушки указывать на ангелочков, которые соединяют небеса и наш мир уничтожая границу между ними.
Ну что в общем-то мы уже много поняли про картину даже будучи марсианами и ничего о ней не зная. Собственно не зная даже её названия и автора.
Рафаэль - главная звезда Ватикана
Но, чтобы понять все остальное, нужно вспомнить, что на самом деле мы - земляне и, как минимум, знаем, что перед нами “Сикстинская мадонна” великого итальянского художника эпохи Возрождения Рафаэля Санти. И, не забывая про результаты нашего “марсианского” предварительного анализа продолжить изучать бесконечный мир этой великой картины.
Поэтому для начала, давайте, обсудим исторические условия в которых создавалась картины и весь комплекс, стоявших перед Рафаэлем при её создании задач.
Важно понимать для чего и для кого он её писал. Ведь роль заказчика в истории живописи более чем значима. Нередко заказчик оказывается почти также важен для понимания картины, как и сам художник.
И не только это. Трудно также отрицать влияние окружающих обстоятельств на то, что пишет художник и на то, что мы видим на картине в итоге.
Но и преувеличивать значение этих обстоятельств и сводить все наше понимание только к ним тож не стоит. Наша цель не стать современником Рафаэля, а понять (и понять правильно) то, что его картина хочет сказать нам.
Сначала поговорим немного о самом Рафаэле. К моменту создания “Сикстинской мадонны” в 1512-13 года он - уже настоящая звезда. Любимец римского папы Юлия II, успевший до этого превзойти в мастерстве и признании всех своих предшественников, как в родном городе Урбино, так затем и во Флоренции, знавшей к тому времени уже Микеланджело и Леонардо, а позже и в Риме, где он продолжил своё соревнование с этими двумя другими титанами высокого Ренессанса.
Правда, если Леонардо к тому времени хоть еще и не переехал во Францию на службу к королю Франциску I, но уже работал в основном на него и был несколько в стороне от борьбы за заказы Ватикана, то Микеланджело и Рафаэль были в один период почти прямыми конкурентами и по преданию отношения между ними были так себе.
Тем более, что они делили между собой практическими одно и то же рабочее пространство, которым был для них в это время бурно перестраивающийся Ватикан.
Так есть предание, что, встретив однажды в его высоких галереях Рафаэля в окружении учеников, Микеланджело едко заметил: «Вечно вы ходите со свитой, как генерал». Рафаэль парировал: «А вы всегда один, как палач».
Несмотря на жестокое остроумие ответа Рафаэля (можно ведь тут прочесть и намек на ходившие по Риму слухи, что Микеланджело убил случайно своего ученика) верится в эту историю с трудом, поскольку Рафаэль был широко известен своим очень приятным дружелюбным характером, а Буонаротти напротив вспыльчивым нравом и большой физической силой.
Но нам в истории более интересно упоминание о свите Рафаэля, показывающее насколько он был успешен и популярен в то время, когда римский папа Юлий II заказал ему алтарный образ Мадонны с младенцем Иисусом для церкви монастыря святого Сикста II в Пьяченце .
Юлий II был можно сказать фанатом Рафаэля. Еще за десять лет до этого, в 1504 году он по совету своего советника, великого архитектора Донато Броманте вызвал Санти из Флоренции, чтобы тот, вместе с другими лучшими итальянскими художниками заново расписал фресками его резиденцию в Ватикане.
Решение Юлия II расписать папскую резиденцию заново (собственно и сделавшее его славу бессмертной) было вполне политическим. Юлий сменил на престоле знаменитого одиозного папу Александра IV Борджиа, который вместе со своим сыном Чезаре натворили таких дел, что дискредитировали авторитет Ватикана, в общем-то, на века вперед.
Новый папа, конечно, хотел как можно быстрее стереть даже саму память о своем одиозном предшественнике и велел уничтожить все напоминавшие о нём портреты и фрески. Он говорил, что «самые стены повинны казни за то, что сохраняют память об этом Иуде» и приказал расписать новыми фресками парадные комнаты папского дворца.
Впрочем, и сам Юлий был - не подарок. Характер у него был тяжелый, а заказчик он был очень требовательный. Но всё это совершенно не относилось к его любимчику Рафаэлю.
Так, по легенде, в один день папа со скандалом уволил 20 художников – остался только Рафаэль. В то утро Юлий II, бывший не в лучшем расположении духа, оценивал степень готовности работ, переходя от одной фрески к другой.
Увидев и оценив «Афинскую школу» Рафаэля, он приказал тотчас же сбить со стен то, что писали другие художники, и прогнать их. «А ты работай, мой мальчик, – якобы, сказал Рафаэлю папа, – Только ты один знаешь, что и как нужно делать».
Итогом всего этого стали знаменитые ватиканские станцы (от итальянского stanza - комната) или, как они стали более известны в истории, “станцы Рафаэля”, принесшие их создателю славу первого художника своего времени.
Поэтому, когда перед папой Юлием встал вопрос кому заказать очень важную картину для главного монастыря, ставшей только что (в 1512 году) частью Папской области Пьяченцы, он долго не раздумывал и вызвал Рафаэля.
Кроме того Юлий очень хотел обеспечить Рафаэля постоянными и выгодными заказами, чтобы тот не смотрел, подобно Леонардо в сторону французского двора, конкурировавшего в то время с папами за лучших художников.
Зачем написана “Сикстинская мадонна”
Но почему эта картина был собственно так важна для Юлия II? Всю первую половину XVI века на Аппенинах бушевали Итальянские войны, главными участниками которых были с одной стороны Священная Римская Империя, основой которой были в то время Испания и Австрия, а с другой Франция и различные мелкие государства Италии.
Римский папы, начиная как раз с Юлия II, преследовали в этих войнах свою цель - создание и увеличение собственного государства - Папской области. Одним из эпизодов этих бесконечных войн стало вторжение в Ломбардию, чьей столицей был Милан, нанятой на папские деньги армии швейцарцев, которая заняла Милан превратив Миланское герцогство в протекторат Швейцарии.
Папско-испанские войска также перешли в наступление и отбили у французов Парму, Пьяченцу и Реджо. Попытки Франции в 1513 году отвоевать Милан провалились: в битве при Новаре войска Людовика XII были наголову разбиты швейцарцами.
Для Ватикана это был огромный (хоть в итоге и очень временный) успех, а лично для Юлия II он был особенно значим. Юлий происходил из знатного рода Ровере, в течение десятилетий конкурирующим за папский престол с теми самыми Борджиа.
Самым знаменитым папой из этого рода был дядя Юлия - Сикст IV, по чьму приказу, кстати, была построена та самая знаменитая сикстинская капелла в Ватикане, названная в его честь и расписанная позже, в том числе Микеланджело и Рафаэлем.
В свою очередь, присоединенная в результате успешной войны 1512-13 годов Пьяченца, была знаменита своим монастырем св.Сикста II, бывшего святым покровителем дяди Юлия II, а “через него” и его самого.
Поэтому для Юлия очень важно было продемонстрировать свою личную духовную связь с только, что присоединенной к его владениям Пьяченцой, а также показать свое преемство своему дяде Сиксту IV известному своим покровительствам наукам и искусству. Так что, эта картина должна была быть своего рода его триумфом. Но стала, правда, скорее его завещанием: папа её даже не увидел, он умер 21 февраля 1513 года от лихорадки, вызванной по слухам сифилисом.
Тем не менее ясно, что для Рафаэля это был большой и важный заказ. Но с другой стороны, учитывая расположение к нему самого заказчика он мог позволить себе большую свободу при его выполнении, а учитывая смерть Юлия II, он также мог себе позволить уже не торопиться с его выполнением и работать спокойно.
И вот теперь оценив весь исторический контекст вокруг картины, дающий представление о том кем, для чего и для кого она была написана и, продолжая держать в уме результаты нашей “марсианской описи” можно, наконец, перейти к анализу изображенного на ней.
Для того, чтобы понять - самое главное, что же, собственно “Сикстинская мадонна” может нам рассказать.
Рассказ “Сикстинской Мадонны”
Для начала, установим все-таки кого именно мы видим на картине.
Центральную фигуру с ребенком на руках, конечно все знают. Это - собственно Мадонна - Дева Мария, Богородица, родившая как известно, Сына Божьего Иисуса Христа.
Но ведь Евангелия мы знаем, что Рождение Иисуса, произошло на земле, а здесь мы видим Богородицу и ее Сына идущими к нам с небес. Как же так?
Перед нами образ утверждающий древний христианский богословский концепт, что рождение Иисуса было изначально решено на Небесах, в “Высшем Совете Божьем” , как об этом учат многие отцы церкви, причем как западной и восточной.
Мало того, многие из них считали, что Сын Божий стал бы человеком и пришел на землю даже если бы не случилось грехопадения и не надо было бы никого спасать. То, что Бог, через своего Сына ( вспомним тут евангельское “Я и Отец - одно”Иоанн 10:30) становится человеком, включая тем самым в себя и материальное начало понималось издревле многими богословами как завершение творения мира и восстановление его единства со своим нематериальным Творцом.
Но это еще не всё. Мария также идет с небес. Её рождение точно земное, но её выбор в качестве той, кто приведет в мир Сына Божьего, тоже было предопределено изначально. И тут можно вспомнить, что к этому времени в католической церкви уже больше двух веков длился, то затихая, то разгораясь, спор о непорочном зачатии самой Марии.
Не будем углубляться в богословские дебри, для нас тут важно, что, хотя сам догмат о непорочном зачатии Богородицы будет в католической церкви намного позже (только в XIX веке), но именно дядя Юлия II, тот самый Сикст IV, был первым римским папой, запретившим в 1476 году спорящим по этому поводу сторонам обвинять друг друга в ереси. То есть, он был первым, кто есть фактически легализовал мнение сторонников непорочного зачатия Девы Марии.
Таким образом, первое что утверждает в этой картине Рафаэль (и его заказчики конечно тоже) это - то, что и Сын Божий и Мать Его идут к нам с Небес. Притом не просто с Небес, а с самых высоких высот, от самого Бога.
Но исходящее от Матери с Сыном и окружающее их сияние так велико, что затмевает собой даже высшие силы, ибо это - сияние самого Бога.
Самого Бога мы, конечно, не видим, но мы видим всегда окружающий его сонм высших ангельских сил: херувимов, серафимов, престолов, начал и архангелов. Только они могут видеть Бога, даже обычным ангелам это не дано, тем более человеку.
Но....раскрывается завеса между Богом небом и оттуда выходят к нам люди - Богородица Дева Мария с Сыном Божьем на руках. И они идут к нам, восстанавливая связь всего нашего мира с Богом сотворившим его.
Впрочем, к завесе мы еще вернемся. Посмотрим пока, кто встречает на небе идущих в мир Мать и Сына.
Это - двое святых символически представляющих здесь одновременно и все человечество и всю Церковь и город Пьяченца, а также отдельно сам монастырь св. Сикста II, для алтаря которого писалась картина.
Многоликий Сикст
Тот самый пожилой мужчина слева - это и есть официально святой папа Сикст II , которому и посвящен монастырь. Но дело, конечно не только в этом. Сикст очень “политически важный” для Ватикана святой в это время.
Во-первых , он - папа и один из древних, общих, для всех христиан, как западных так и восточных, святых. А, во-вторых, он объединяет в себе сразу несколько видов святости.
Как папа и епископ (а римский папа это - прежде всего епископ Рима) он - святитель Церкви и один из ее учителей (о чем говорит золото его рясы), но, кроме того, он еще и мученик, принявший во имя Христа мученическую гибель. По житию Сикст был казнен в 258 нашей эры, во время гонений на христиан, устроенных тогдашним римским императором Валерианом. Святой был обезглавлен и у Рафаэля можно даже заметить шрам на шее святого Сикста II. На его мученичество также указывает, конечно, и красный цвет подкладки одеяний.
Но кроме того, СикстII перед тем как стать папой много лет прожил в Испании и, в контексте союзных отношений Юлия II с испанской короной, это тоже было весьма актуальным реверансом в сторону могущественных союзников.
Ну, и наконец, конечно же, как мы уже говорили, это - отсылка к дяде Юлия II папе Сиксту VI. Более того, среди специалистов есть распространенное мнение о том, что в образе святого папы первых веков христианства Рафаэль изобразил именно его.
В общем, именно Сикст II, одновременно представляющий собой и всю Церковь, и указывает нам путь которым идут Мадонна с Сыном, что, кроме того, подчеркивает его и всего священства учительский авторитет.
Но он не только указывает на этот путь, он еще и объясняет нам Кого несет в мир Мадонна. Есть распространенное заблуждение, что Рафаэль якобы изобразил Сикста с шестью пальцами, поскольку по имени он Сикст (что значит «шестой» на латыни), но на самом деле кажущийся шестой палец (мизинец) является частью внутренней стороны ладони.
А пальцев именно пять и сложены они таким образом, что любой христианин сразу понимает, что они рассказывают нам о Христе: два открытых пальца - большой и указательный это - две природы Христа - божественная и человеческая и именно ими указывает на нас и наш мир святой. В свою очередь, остальные пальцы, собранные вместе и прижатые к ладони, символизируют христианского Бога-Троицу: Отца, Сына и Святого Духа.
В ногах у папы лежит его тиара, снятая, конечно, из почтения к Богородице и ее Сыну. Но и сама эта тиара символизирует и Церковь и все мироздание. Три короны на ней, это не Только та же Троица, но и три мира: мир высших сил, святых и ангелов - небо, наш с вами земной мир и, наконец, мир подземный.
И над всеми этими мирами, как наконечник тиары, желудь - символ рода Ровере, поскольку само итальянское слово rovere переводится как “дуб”. А к этому роду, как вы помните, принадлежали и папа Сикст IV и его племянник Юлий II - заказчик картины.
Венец святой Варвары
Справа от нас и, как положено женщине, слева от Мадонны, находится святая Варвара, покровительница Пьяченцы.
Она, как мы уже говорили, смотрит на ангелов внизу картины, а они на неё. Между ними как бы происходит разговор, в котором святая поясняет смысл происходящего ангелам. Ведь по учению Церкви даже ангелы не знали тайны пришествия сына Божьего в мир, а Дева Мария - Богородица (не говоря уж о ее Сыне) - выше всех ангелов включая и самых высших из них.
Святая Варвара - очень почитаемая во всем христианском мире мученица. О чем говорит хотя бы популярность имени Варвара - Барбара у всех христианских народов.
Вряд ли, это сильно беспокоило Рафаэля и его заказчиков, но, так или иначе святая Варвара и святой папа Сикст II в принципе современники: они оба жили в третьем веке.
Заметим, что Рафаэль очень изящно решает проблему изображения её мученического венца - он заплетает св. Варваре волосы в форме этого венца.
Куда идет “Сикстинская мадонна”?
И под конец, стоит сказать несколько слов об окружающем картину внешнем контексте. Ведь картины не всегда висят или висели в музее. Да и там, кстати, они висят в окружении, которое влияет на них помимо воли их автора.
Ни одно произведение не находится в вакууме. Картина всегда связана, как с тем, что её окружает здесь и сейчас, так и с тем, что должно было окружать по мнению художника и заказчиков.
Так вот в монастырском храме св.Сикста в Пьяченце картина висела прямо напротив распятия, на которое и указывает, Мадонне её сыну св.Сикст как на цель их земного пути и к которому они и спускаются с небес. Сейчас копия картины Рафаэля так и висит в этом храме - вот фотография.
И мы можем заметить, что своего рода “отражение” этого креста есть и на самой картине. Его образуют фигуры её персонажей : Голова Мадонна его вершина, головы святые Сикста и Варвары обозначают его края по краям и Ангелы в подножие этого креста.
Можно даже себе представить, что в определенное время суток, при определенном освещении тень от распятия напротив падала на картину и воображаемый крест на ней становился виден молящимся глазами. Впрочем, это уже только предположение.
Так или иначе, очевидно, что Мадонна несет своего Сына в наш мир на крест, на смерть.И Рафаль использует очень тонкие решения, чтобы донести эту - главную в итоге мысль картины до нас.
Прежде всего это - взгляды Мадонны и Богомладенца.
Взгляд Мадонны
Её - грустный и несколько растерянный взгляд, лишенный какой-либо торжественности или радости, и взгляд самого Богомладенца.
Но есть в их взглядах и отличия. Мадонна смотрит на нас и, тем самым, она ищет в нас понимания того, что она делает и того для чего она идет в мир. Она не только несёт в мир своего сына, она и показывает, предъявляет нам его: “Вот смотрите, Кто и зачем грядет в мир”.
Более того вся композиция картины направлена на это. Мадонна и Младенец выше святых, встречающих их Они написаны между святыми и завесой, за которой сам Бог. Но собственно на святых Мадонна даже не обращает внимания - они и так знают все. В определенном смысле, святых на картине могло бы и не быть вовсе и главная мысль картины от этого не пострадала бы.
Мадонна кстати еще и зрительно заметно крупнее святых. Тут работает простой принцип - значимее то, что крупнее.
Но кроме того, вся композиция картины построена на смеси симметрии и асимметрии. Все фигуры расположены строго симметрично, но сами они разного размера и не соответствуют друг другу.
Головы Сикста и Варвары на одном уровне, а ноги на разных. Сикст указывает на движение Мадонны к нам и его ноги ниже, что делает его к нам ближе, создавая, в том числе эффект движения.
А тут еще и завеса. Мадонна посередине картины, но стороны у завесы разные, за счет чего создается впечатление, что Мадонна идет к нам из правого от нас угла, из-за зданий за плечом Варвары. Которые символизируют собой не только Пьяченцу, но и Небесный Иерусалим, Град Божий. Именно оттуда и идет с Сыном к нам Мадонна, чтобы привести нас всех туда.
Также движение создается за счет отворотов одежды и создаваемых ими цветовых пятен.
Что интересно синий цвет (цвет Небес) идет снизу вверх - от Варвары, через юбку Мадонны к ангелам и небу.
В свою очередь, красный цвет мученичества - снизу вверх от рубашки к подолу Сикста и далее к крыльям ангелочков. При этом более темный красный “поднимается” от ангелов к плечу Варвары.
А еще и белые густые облака, золото одежд и сияние вокруг Мадонны, исходящее от нее самой. Она несет свет божественной славы, который на небесах за завесой мы не видим, поскольку сияние от Бога, а он закрыт от нас сонмом ангельских сил.
Это сияние, которое в наш мир могут принести только Мадонна и её Сын.
Мы, зрители, ниже святых, но Мадонна смотрит именно на нас, поскольку все её послание обращено к нам и это мы должны прочесть, понять и принять её растерянность, сожаление и покорность воле Бога. И понять, что всё происходящее, как и то, что произойдет с этим Ребенком после - смерть на кресте и Воскресение - тоже делается ради нас живущих в этом мире здесь и сейчас.
Младенец и Крест
А вот взгляд Богомладенца направлен поверх нас, Он смотрит только на крест и в его глазах уже сейчас можно прочесть моление о Чаше взрослого Иисуса накануне Его гибели на кресте “Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя”(Матфей 26:39).
Драматизма Его образу придает и то, что, несмотря всю расслабленность Его позы, он пытается укрыться правой рукой платком Матери, так как будто ему холодно и словно желая отгородиться от будущей судьбы.
В итоге он ни на кого не смотрит и ни с кем не общается. Св Сикст смотрит на Мадонну, умоляя её совершить свой путь, св. Варвара на ангелов внизу, они, свою очередь, на Мадонну и Варвару. Сама Мадонна смотрит на нас и только Ребенок смотрит на Крест, а во внешним контексте в Музее вообще куда-то в бесконечную даль.
Более того, Рафаэль применяет еще один прием, отделяющий Ребенка от всех остальных на картине и оставляющий его фактически в одиночестве.
Давайте посмотрим откуда и куда дует ветер на картине?
Если судить по волосам св.Сикста и платку Мадонны, он дует (смотря от нас) слева направо и снизу вверх, это фактически ветер из нашего мира.
А вот если посмотреть на волосы Ребенка, то их ветер развевает справа налево и идет он из какого-то места, находящегося на уровне лица Иисуса, скорее всего от верха, стоящего в храме креста.
В любом случае эта разница в направлении двух ветров зрительно обособляет младенца Иисуса от всего остального на картине, да и от нас тоже. Он уже одинок, так же как будет одинок в час своей смерти на кресте и Он видит это уже сейчас, когда мать несет Его к нам в мир, несёт, чтобы отдать в жертву за всех нас.
ТЕЛЕГРАМ -КАНАЛ "ПРОВОКАЦИОННАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ" - Еще больше интересного каждый день