На прогулке вы узнаете, какую песню исполняли городские часы-куранты и почему по гостинице «Арктика» разгуливал медведь.
В реестре городских улиц Ленинградская значилась под номером 2 (после улицы Коминтерна). При разработке плана застройки Романова-на-Мурмане её собирались назвать Ольгинской, в честь дочери Николая II.
В 20-х годах некоторые дома на улице выглядели вполне привлекательно: их украшали балкончики, резные карнизы, мансарды, орнаментальные наличники. Но большинство строений - это крохотные, в 2-3 окна, домики из тёса или брёвен. Повсюду виднелись полузасыпанные канавы, сарайчики и свалки.
В 30-е годы на улице уже стояли солидные двухэтажные деревянные дома. В них располагались Полярное управление военного порта, Дом связи (нынешний Главпочтамт), обком партии, Дворец труда, аптека, магазин "Красный мурманец" и сельхозбанк. Начали возводить главный в городе кинотеатр - будущую "Родину".
От этого кинотеатра мы и начнём нашу прогулку. Кинотеатр начали строить в 1937 году по проекту архитектора В. П. Калмыкова. 10 октября 1938 года "Полярная правда" писала о новом строящемся кинотеатре с двумя зрительными залами на 1200 мест. До войны успели поставить только кирпичную "коробку".
Во время войны здание кинотеатра пострадало от взрывов и осколков бомб. После войны его восстановили и достроили. 7 ноября 1948 года в двухзальном кинотеатре "Родина" для первых зрителей демонстрировали фильм "Поколение победителей".
Упоминание кинотеатр можно встретить в повести Бориса Романова «Мурманск-199», в которой события разворачиваются в 1970-х годах: «На улице был тихий вечер и морозец… Ледок хрустел… на обесцвеченных стенах вечерних зданий зажигались квадраты окон, и народ валил валом со всех сторон к кинотеатру. Меркулов… прошёлся из конца в конец и обратно по тротуару… и остановился в раздумье перед кинотеатром. В розовом зале шёл один фильм, в голубом – другой, но раздумывал Меркулов напрасно, потому что билетов не было в обеих кассах».
В повести встречается и описание Главпочтамта – огромного зала, заполненного людьми: «На той суетной площадке, откуда налево – в зал междугороднего телефона, а направо – в зал почтовых операций, перед широким прилавком «Союзпечати» женщина остановилась… Народу было больше, чем достаточно, вдоль стоек возвышался сплошной частокол очередей».
Здание почтамта (ул. Ленинградская, 27) построили в 1936 году, в 1960-е его дополнили пристройкой.
Напротив здания почты (Дома связи) до войны стояло двухэтажное деревянное здание окружного исполкома. Дом был построен с претензией на неоклассические формы: его украсили колоннами, балконами и балюстрадой. Здание погибло в годы войны.
Рядом с почтамтом располагалась четырёхэтажная гостиница «Арктика», построенная в 1933 году по проекту архитектора И. Килиша. Гостиница по праву приобрела репутацию лучшей на Севере. В ней было более 100 номеров. Для неизбалованных комфортом мурманчан это было настоящей роскошью: телефоны и ванные в номерах, раздельные парикмахерские для мужчин и женщин, буфет, ресторан, швейцары на входе, чучело бурого медведя в фойе… Вот впечатления одного героев книги Дмитрия Коржова «Мурманцы 1942», посетившего «Арктику»: «Прямо как в Европе. И ресторан приличный, и что-то вроде бара. Да и гостиница – вполне…».
В довоенной «Арктике» останавливались многие известные писатели: К. М. Симонов, В.А. Каверин, А. А. Прокофьев, В. П. Катаев, И. С. Соколов-Микитов, М. С. Шагинян, Н. И. Панов.
И здание окрисполкома, и гостиница «Арктика» упоминаются в стихотворении Константина Симонова «Мурманские дневники».
У окружкома на виду
Висела карта. Там на льду
С утра в кочующий кружок
Втыкали маленький флажок.
Гостиница полным-полна.
Портье метались дотемна,
Распределяя номера.
Швейцары с заднего двора
Наверх тянули тюфяки.
За ними на второй этаж,
Стащив замерзшие очки,
Влезал воздушный экипаж.
Пилоты сутки шли впотьмах,
Они давно отвыкли спать,
Им было странно, что в домах
Есть лампа, печка и кровать.
Стихотворение было написано в 1938 году. Тогда К. М. Симонов впервые побывал в Мурманске. В городе готовилась операция по снятию со льдины станции «Северный полюс» - четвёрки полярников-папанинцев (И. Д. Папанина, П. П. Ширшова, Э. Т. Кренкеля и Е. К. Фёдорова). На помощь им из Мурманска отправились ледоколы "Таймыр" и "Мурман". Мурманчане следили за ежедневными передвижениями судов в Гренландском море: рядом со зданием окрисполкома на улице Ленинградской установили карту, на которой каждый день флажками отмечали маршрут двух ледоколов, о чём и написал К. М. Симонов в своём стихотворении.
В годы Великой Отечественной войны, будучи в Мурманске, военный корреспондент Симонов снова останавливался в «Арктике», которая несмотря ни на что принимала постояльцев.
Осенью 1941 года он жил в «правительственном» номере, где было целых две комнаты, так называемая «люксовая мебель» и неработающая ванна, которую его коллеги-фотокорреспонденты сделали своей лабораторией.
В 1942 году в сожженном и разбомбленном городе гостиница не закрылась, о чем пишет Симонов в своих дневниках: «За то время, что я здесь не был, вокруг нее легло несколько бомб, одна даже попала в ее крыло, но, в общем, гостиница, к моему удивлению продолжала стоять и действовать».
Гостиница «Арктика» упоминается и в повести «Случай с Полыниным»: полковнику докладывают о сбитом над Мурманском вражеском самолёте, который «прямо на улице, около гостиницы «Арктика», на асфальт положили».
Итогом военных командировок К. М. Симонова на Кольский полуостров в 1941-1942 годах стали северные очерки, опубликованные в газете «Красная звезда», – истории мужества и борьбы, написанные по горячим следам.
19 октября 1941 года в газете появился первый северный очерк Симонова «Дальние разведчики» о разведке морской пехоты группы лейтенанта Геннадия Карпова. Правда солдатского подвига здесь – в каждой строке: пятнадцатисуточные переходы в тылу врага, без разжигания костров, без горячей пищи, с ожиданием в трясине по целым дням, уничтожением коммуникаций. Симонов с гордостью пишет о бойцах: «Из них вырабатывались люди, каждый из которых стоит десяти - несгибаемые, бесстрашные, не щадящие своей жизни и беспощадные к врагу».
Второй корреспонденцией Константина Михайловича с Севера стал очерк «Человек, вернувшийся оттуда», названный редакцией «В лапах у фашистского зверя», передающий рассказ пулеметчика Михаила Компанейца о пребывании в фашистском плену в течение четырёх месяцев. В ноябре 1941 года – новый очерк «По дороге на Петсамо», где описана героическая рота пограничников, совершивших диверсии от побережья до дороги на Петсамо: тогда герои взорвали мост, разрушили три казармы, 19 землянок, уничтожили десяток машин и две сотни врагов.
Все эти люди очень интересовали молодого журналиста, стремящегося увидеть все своими глазами и страшно рискующего жизнью. Корреспондент Симонов отправился в ночь на 7 ноября с морскими разведчиками в рейд на мыс Пикшуев, в тыл врага. Группу тогда возглавил знаменитый на весь Северный флот разведчик 181-го особого разведывательного отряда старшина Степан Мотовилин. К праздничному выпуску газеты очерк не успел, позже он вышел с названием «В разведке».
В апреле 1942 года Симонов, вновь побывав на Кольском полуострове, написал пять очерков. Один из них – «Солдатский юбилей» - о командире 104-го артполка майоре Ефиме Рыклисе, уничтожившем немецкую батарею. Он же, Рыклис, и лейтенант Иван Лоскутов стали прототипами главных героев поэмы «Сын артиллериста», отсылающей читателя к истории из жизни 104-го пушечно-артиллерийского батальона полуострова Рыбачий.
Первые конвои с помощью союзников начали приходить в Мурманск в 1942 году. О моряках, которые привели его в порт, мы узнаем из очередного очерка Симонова «Американцы». «По русскому городу ходят рослые парни в кожаных, проеденных солью пальто, в толстых бархатных морских куртках с пестрыми шарфами, небрежно повязанными на загорелых шеях. К ним уже привыкли здесь – к их веселым любопытным глазам, к отрывистой речи, к их любви покупать бесконечные сувениры».
Благодаря очерку Симонова «Русское сердце» вся стран узнала о летчике Алексее Хлобыстове, который трижды совершил таран самолета противника и при этом остался в живых.
Есть и другие интересные факты, связывающие К. М. Симонова с Кольским Севером. Своё знаменитое стихотворение «Жди меня», ставшее заклинанием-молитвой людей на фронте и в тылу, поэт прочитал осенью 1941-го в землянке полуострова Рыбачий перед артиллеристами.
Там же, на палубе «Гранитного линкора», как называли полуостров Рыбачий, произошла встреча Константина Симонова с Николаем Букиным, артиллеристом 104-го пушечно-артиллерийского батальона. Как после войны напишет Николай Иванович, маленький сборник стихов воинов Рыбачьего «За честь Родины» тиражом 200 экземпляров увидел свет благодаря автору «Жди меня». «Константин Симонов всех внимательно выслушал и все нами прочитанное подробно разобрал, - писал Букин, - для нас это все было дорого и полезно». Позже на стихи Николая Букина «Не жить мне без моря» Евгений Жарковский напишет песню «Прощайте скалистые горы», ставшую гимном защитников Рыбачьего.
Зимой 1942 года в «Арктике» останавливался военный корреспондент газеты «Правда» Николай Михайловский. Вот как он описывает гостиницу в очерке «Этот долгий полярный день»: «Я открыл дверь, вместо вылетевшего стекла забитую фанерой, и вошел с волнением, какое испытываешь после долгой разлуки с родным домом. И до чего же приятно было застать все на своем месте: вестибюль с теми же мягкими креслами и коврами, с той же огороженной стеклянной будкой, в которой восседала портье – маленькая, круглая, как шарик Дора Яковлевна, со своим черным пушистым котом – бдительным стражем гостиничного буфета… Она взяла ключ, и мы пошли в конец коридора. Впереди нас невозмутимо-важно шагал черный кот, сверкая в темноте зелеными глазами. Я вошел в номер. И здесь все было по-прежнему: кровать красного дерева, покрытая коричневым покрывалом, тумбочка, письменный стол с лампой под зеленым абажуром, ковер на полу. Правда, в комнате ощущалась прохлада, и это не создавало привычного уюта».
Об истории гостиницы «Арктика» рассказал в книге «Город между морем и небом» мурманский писатель Дмитрий Коржов: «Построенная ещё до войны четырёхэтажная гостиница на Ленинградской, в двух шагах от Пяти Углов, была украшением Города: словно собранная талантливым неучем-вундеркиндом конструкция из нескольких неравных кубиков с окнами и балконами – хоть строгая, но не лишенная изящества причуда последних советских конструктивистов. Внутри опять же всё по высшему разряду, чистый шик: люксовые номера с телефонами и ванными, вышколенная прислуга, ковровые дорожки. И – едва ли не лучший ресторан, любимый мурманчанами за хороший стол, уют и постоянство. Шутка ли, он даже в войну работал – несмотря на то, что уже на третий день боевых действий при очередном авианалёте храбрецы из люфтваффе, будто играясь, не бреющем, в несколько заходов, обстреляли «Арктику» из пулемётов. Но – судьба и высшие небесные силы этот дом в Центре Мурманска миловали. Закрывался он лишь на короткий срок весной 43-го. В гостиницу тогда, в марте, как раз накануне международного женского дня, угодило с дюжину зажигалок. Справиться с пожаром удалось не сразу, но представительный фасад, центральная часть здания, включая ресторан, не пострадали – выгорела лишь часть помещений со стороны двора».
Пожар случился в ночь с 6 на 7 марта 1943 года - от сброшенных немецких "зажигалок". «В 21 час объявили воздушную тревогу. 7 бомбардировщиков типа «Юнкерс-88» бомбили город, - вспоминал первый секретарь Мурманского обкома ВКП(б) Максим Старостин. - Особенно сильно горела гостиница «Арктика». Как назло ветер принял ураганный характер и раздувал пожар. Хорошо помогали в тушении пожара в гостинице англичане, в выносе мебели и других вещей. Вынося чучело медведя, которое стояло в вестибюле, они его обнимали и целовали… У гостиницы «Арктика» сгорело левое крыло (южное), нам ее своими силами не восстановить». И действительно, отремонтировать гостиницу удалось только после Победы. Не только восстановили номера, но и пристроили к «Арктике» новый корпус.
Герои литературных произведений побывали и в послевоенной «Арктике». Так, в повести Виктора Конецкого «Путь к причалу» рассказывается, как боцман Росомаха собрал в ресторане «Арктики» всех старых знакомых, кого встретил на причалах торгового и рыбного портов. «За неделю спустил все деньги до копейки – и захандрил».
Герой рассказа Юрия Казакова «Проклятый Север», возвращаясь в порт, мечтает: «И вот, когда Кольским заливом идешь к Мурманску, то еще часа за четыре бросаешь робу, надеваешь чистую рубаху, бреешься, и рубаха так прекрасно пахнет! Надеваешь еще галстук, от которого отвык, и узкие ботинки, которые жмут, и почему-то думаешь только о том, как придешь в ресторан, где будет тепло, светло и покойно… где будет вино и бифштексы, пусть плохие, но все лучше, чем стряпня корабельного кока и тресковая опостылевшая уха».
Ресторан гостиницы упоминается и в песне Юрия Визбора «Тост за Женьку», которую он посвятил своей жене Евгении Ураловой:
-Ну что, гражданин, ты остался
Один, закрывать нам пора!
-А он заплатил? - Рассчитался
-Намерен сидеть до утра?
-Да нет.
По привычке нахмурясь,
Я вышел из прошлого прочь…
Гостиница "Арктика", Мурманск.
Глухая полярная ночь.
В гостинице «Арктика» встречаются герои повести Анатолия Азольского «Глаша». «Солнце давно уже оставило Мурманск, позабыв о нем до весны и погрузив самый северный город в глухую полярную ночь, но люди жили и работали, заведенные суточными ритмами земной жизни; магазины открывались по утрам, тогда же распахивались двери контор и заводских проходных, окна ресторанов зажигались под полдень, толкотня у «Арктики» только вечером, и осыпаемая снегом одинокая девушка ждала кого-то у ресторана, варежкой сбрасывая лепящийся к ней снег… Не поклонение красавцев мужчин воздвигло перед девушкой невидимый барьер, перепрыгнуть через который достойны не многие, не красота или ум, а нечто иное, чего ему, Пете, никогда не преодолеть… И поэтому надо, рискуя получить по морде, рваться вперед! И — рискнул! Рванул! Осмелился!.. И понес галиматью с военно-морским уклоном, на что девушка ответила взглядом на часики, выпростав из-под шубенки кисть, и произнесла с удивительной простотой:
— Вообще говоря, выпить не мешало бы…
Зашли в почти безлюдную «Арктику», выпили — хорошо выпили! Прекрасная незнакомка честно представилась московской студенткой Глашей, решившей покататься по стране в каникулы. Петя чинно проводил ее до гостиницы и пожелал счастливого отпуска».
Были в истории гостиницы и курьёзные истории. Например, в 1961 году знаменитый кинорежиссер Георгий Данелия пытался спасать от настоящего медведя гостиничных жильцов. Случилось это во время съемок фильма «Путь к причалу». По сценарию в картине действует медведь. Для работы над лентой в Мурманск привезли гималайскую медведицу Машку. И вот однажды дрессировщик выпил и уснул.
«Вечером, - писал Данелия в книге «Безбилетный пассажир», - я вернулся после съемок, разделся, принял душ… И тут мне позвонила снизу дежурная администраторша:
- Георгий Николаевич, жильцы жалуются - ваш медведь ходит по коридору третьего этажа. Директор говорит: если немедленно не уберете, он милицию вызовет…
Я выглянул в коридор. Машка стояла в конце коридора, облокотившись передними лапами о подоконник, и смотрела в окно…
-Маша! - позвал я. - А, Маша!
Медведица оглянулась.
-Иди домой!
И Машка на двух лапах, виляя попой, быстро направилась ко мне. Меня предупреждали, что медведи очень опасны: в отличие от других зверей, они нападают без подготовки, поэтому я прикрыл дверь и сквозь щель крикнул:
-Домой, Маша! Домой!
Машка подняла правую ногу.
-Не реверанс, Маша! В номер иди!
Машка опустила правую ногу, подумала и подняла левую.
Дверь номера напротив приоткрылась, и из нее высунулся небритый мужик в тельняшке:
-Что ты с ней разговариваешь! Она же под газом. На моих глазах в буфете на спор две бутылки белой на грудь приняла!
Машка повернулась к нему - и дверь моментально захлопнулась.
Тут из кубовой (из помещения, где находится кипятильник, кипятильный куб - Д. Е.) вышла старушка-уборщица с ведром и тряпкой.
-Ты опять вылез? А ну брысь на место! - она сердито замахнулась тряпкой на Машку. - Брысь, кому говорят!
Машка опустилась на четыре лапы и неохотно пошла к номеру… У двери оглянулась.
-Иди, иди! - прикрикнула уборщица.
Машка вошла. Я быстро подбежал и закрыл дверь на ключ - он торчал в замочной скважине».
В конце 60-х годов "Арктику" снесли. В 1973 году чуть в стороне начали возводить новое здание гостиницы на 18-метровых сваях. Архитектор новой "Арктики" - М. Чернов. 29 января 1985 года гостиница была полностью сдана. Она стала самым высоким зданием города (высота - 72 метра).
В 1996 году к 80-летию Мурманска на гостинице установили часы-куранты, каждый час они исполняли мелодию песни «Я люблю моё Заполярье» композитора Владимира Попова на слова Владимира Смирнова. Песня начиналась такими словами:
В небе сполохи запылали,
Улеглись хороводы вьюг...
Я люблю мое Заполярье,
Почему ж ты зовешь на юг?
К сожалению, при реконструкции "Арктики" в 2009 году мелодию заменили.
Напротив гостиницы на улице Ленинградской расположился небольшой сквер. В начале 20-х годов прошлого века на его месте находился пустырь с громким названием «Площадь Свободы». Здесь была братская могила политкаторжан Иокангской тюрьмы и участников восстания 21 февраля 1920 года, после которого на Мурмане утвердилась Советская власть. В середине 20-х годов площадь переименовали – она стала называться площадью Жертв революции. Здесь собиралась молодежь, проводили демонстрации, митинги, военные и комсомольские парады.
К 10-летию Октябрьской революции (1927 год) на деньги, собранные по подписке среди жителей города, над братской могилой воздвигли мемориал в честь погибших – первый памятник в Мурманске. Авторы проекта – инженер А.С. Савченко и архитектор И.А. Давыдов.
Этот памятник видят герои повести Николая Блинова «Люди под палубой» Андрей Малыгин и Миша Чурсин, приехавшие в Мурманск после окончания Архангельской мореходки: «Зелёный одноэтажный домик почты с резными наличниками стоял над оврагом. Против него, на пустыре, среди низких кустов возвышалась каменная трибуна с квадратными колоннами по углам.
-Памятник жертвам интервенции сказал Чурса».
Сквер вокруг памятника начали закладывать в 1930 году. Появились прямоугольные газоны, первые зеленые насаждения, два фонтана, детские песочницы под «грибками», скамейки...
29 августа 1991 году в сквере открыли памятный знак участникам союзных конвоев. Первые корабли с помощью от стран антигитлеровской коалиции пришли в порт Архангельска 31 августа 1941 года. До октября все конвои шли в Архангельск, но в конце ноября Белое море замерзло, и навигация в нем прекратилась. Конвои были перенацелены на Кольский залив. 11 января 1942 года первый караван судов встал на разгрузку в Мурманске. В период 1941-1942 годов «северный коридор» был главным маршрутом поставок иностранной помощи в европейскую часть СССР. По нему с начала войны до августа 1942 года проследовало 18 конвоев в СССР и 13 в обратном направлении. Последний конвой из мурманского порта вышел в обратный путь уже после Победы - 23 мая 1945 года.
Об истории полярных конвоев рассказывали многие писатели. Путешествуя по улице Челюскинцев, мы уже вспоминали документальную трагедию Валентина Пикуля «Реквием каравану PQ-17». Ещё одна известная книга - «Полярный конвой» - написана британским писателем Алистером Маклином. В 1943 году на крейсере «Роялист» он участвовал в двух полярных конвоях и стал свидетелем операций против немецкого линкора «Тирпиц».
В романе описаны события 1941-1942 годов, в центре повествования - английский крейсер «Улисс» - флагманский корабль экскорта каравана судов со стратегическим грузом, направленным по системе ленд-лиза из Исландии в Мурманск.
О маршрутах союзных конвоев в 1942 году, о боях советских кораблей с гитлеровскими кораблями и самолетами в Баренцевом море рассказывается в книге Николая Панова «Море, корабль и ты». В годы войны Николай Николаевич был начальником литературного отдела редакции газеты «Краснофлотец» в городе Полярном и участвовал в боевых походах кораблей Северного флота.
Со времен войны сохранилась песня «Джеймс Кеннеди» – о героическом капитане английского эсминца, участнике полярных конвоев. Музыку написал Николай Минх, слова – Соломон Фогельсон. Впервые песня была записана зимой 1942 года в блокадном Ленинграде в исполнении Германа Орлова и джазового оркестра Николая Минха, транслировалась в радиоэфире и получила огромную популярность. Ее распевали моряки, уходящие в рейс в составе союзнических караванов:
Вызвал Джеймса адмирал,
Джеймс Кеннеди!
Вы не трус, как я слыхал,
Джеймс Кеннеди!
Ценный груз доверен вам,
Джеймс Кеннеди!
В СССР свезти друзьям,
Джеймс Кеннеди…
С началом холодной войны «Джеймс Кеннеди», как и многие другие «союзнические» песни, попала под негласный запрет, но продолжала оставаться известной. Виктор Конецкий в мемуарной повести «Как я первый раз командовал кораблем», действие которой происходит в 1953 году, пишет: «Когда оформляли документы, капитан-лейтенант вызывающе безмятежно напевал лихую песенку американских моряков с союзных конвоев… На тот момент отношения с бывшими союзниками очередной раз были аховыми, песенки их были не в моде, и я как-то неуклюже, но все же попробовал намекнуть об этом капитан-лейтенанту.
— Эту бравую песню написал Соломон Фогельсон, — сказал капитан-лейтенант. — Он ещё автор стихов для музыкальной комедии советского композитора Соловьева-Седого «Подвески королевы». Теперь ты успокоился?
Я успокоился, но выпучил глаза, ибо мы десять лет распевали эту песню, твердо веруя в её американское происхождение».