Этот разговор произошел у нас в небольшом горном кишлаке где-то на Памирском тракте.
Это был третий день пути, во время которого мы изрядно растряслись на разбитых гравийных горных дорогах, дважды вынуждены были менять пробитое острыми камнями колесо и каждая складка кожи наполнилась вездесущей пылью.
Населенный пунктов по пути совсем немного, особенно после того, как покидаешь Хорог и направляешься уже в сторону высокогорных перевалов.
Поэтому каждый кишлак — это возможность остановиться на передышку, дать остыть моторам наших стареньких внедорожников, умыться, выпить чаю с местными жителями и, конечно же, поговорить на разные интересные темы.
На этот раз остановка была у нас довольно длинная, т.к. у одной из машин погнулся рычаг и водители принялись колдовать с подвеской.
Мы перекусили в чайхане шурпой, а затем пошли прогуляться по кишлаку в поисках интересных кадров. И они не заставили себя долго ждать: совсем неподалеку высилась большая куча рыжей глины и довольно молодой парень вместе со своей женой делали из неё кирпич-сырец. В компании нескольких совсем мелких детишек.
— Вы откуда? Куда едете? — слово за слово, завязался разговор, а затем Манучхер, так звали парня, и вовсе пригласил зайти к нему в дом и выпить чаю.
Конечно же, довольно быстро разговор зашел о жизни этих людей в столь отдаленных от цивилизации местах.
— Да как живем? Как-то живём, — сильно вздыхая отвечал Манучхер.
Сильнее всего он огорчался, что не может поехать в Москву «строить жилкомплекс»: и из-за ухудшившихся настроений в России к мигрантам из Средней Азии, и из-за того, что не на кого оставить жену с детьми. Родни в кишлаке у них нет (хотя это странно), а Манучхер боится, что сама девушка с детьми не справится, и даже пересылаемые деньги не помогут (за ними еще нужно ездить в Мургаб в банк)
— Так что мне остается жить здесь и научить сыновей тому, что умею сам. Тогда они смогут нормально устроиться в Москве и зарабатывать, чтобы и жениться, и детей завести, и содержать всю семью. Иначе придется ему ехать работать дворником или разнорабочим на ремонты дорог. А это совсем другие заработки.
Конечно же, своих детей он может научить не писать код на python-е, не проектировать электромобили и даже не изучать иностранные языки для их светлого будущего. Он строитель и научить пацанов он может только строительным навыкам. Да и то не в разрезе современных подходов и материалов, а самым базовым.
То есть будущее своих детей он видит лишь в качестве все тех же гастарбайтеров, в чужой стране, в чужом городе, на птичьих правах и без особого уважение большинства в обществе в той стране.
В горных кишлаке родители не питают никаких иллюзий относительно того, какими их дети будут в будущем. Они понимают, что денег и возможности дать им высшее образование реально нет. И даже если наскребут-одолжат-заработают в Москве, не факт, что ребенок из кишлака сможет нормально освоить науку и диплом не останется просто корочкой у строителя-гастарбайтера в Москве.
Так что чуть ли не единственным вариантом вырастить их детям своих детей — как и родители, уезжать гастарбайтерами.
Этот разговор меня сильно впечатлил...