— Неееет! — её голос прорывал сферы, но кто его слышал? — только она сама, пока летела, низвергаясь к месту своей дислокации, месту своего наказания.
Яркая вспышка прочертила небосвод, все звуки замерли и даже, кажется, перестал идти дождь и дуть ветер, но..., за вспышкой ничего не последовало, ни грохота, ни взрыва, ни какого, хоть мало мальского шума, ничего — и снова зашуршал дождь, и снова задул ветер, заскрипели двери и зашумели машины. На полу в одной из заброшек, в квартире многоквартирного шлакоблочного дома, давно уже признанного аварийным и расселенного, лежала девушка. Или молодая женщина. По её телу еще некоторое время пробегала рябь, прежде чем оно приняло окончательную форму.
— И куда они меня забросили?
Зрение еще не было сфокусировано, мысли шевелились с трудом, руки-ноги были вообще неподъемными. И она осталась лежать, заодно пытаясь вспомнить то немногое, что ей сказали напоследок, прежде чем отправить сюда.
«…Земля… Срок наказания — год. Земной год, по их летоисчислению…».
Да… А пространственный перелет сказался не слабо. Или это Земля такая, что никак в себя не придешь? Что там они еще говорили? — а говорили ведь, особенно «инквизитор» старался, радовался, что «порочащую честь и достоинство» наконец-то удалось наказать, говорил, а сам так и пялился на её грудь, да ручкой шаловливой незаметно и как бы случайно лез под юбку. Типа скромнее надо быть. Ага. А она что, виновата, что её прямо со сцены выдернули?
Что же такое он все-таки говорил? Вспоминай, Аниела, вспоминай.
«Год… Лишение способностей… Лишение Высшей защиты… Лишение тела… Остаточные способности будут сохранены в течение суток, чтобы наказуемая могла обустроиться в мире…».
— Ага, и чтоб не сдохла там. Сами-то, поди, сейчас ставки делают, помру я или нет, и как буду выживать. Да куда же я попала?
Зрение пришло в норму, руки-ноги тоже начали шевелиться.
Аниела с трудом соскребла себя с пола. Вокруг была пылюка и затхлость. Покореженные балки, сломанные рамы, выбитые и висящие на одной петле двери…
Да уж, а мир-то немагический... И как прикажете себя приводить в порядок? Где брать ресурсы для жизни? Как, вообще, они тут живут?
Ковыляя к двери, краем глаза уловила свое отражение в стекле.
— Чего?!
Подошла поближе, чтобы рассмотреть то, что отражалось. Да застыла, как вкопанная.
— Не может быть! Нет, скажите, что это не я! Это, наверно, какая-то ошибка… Так же нельзя…
В стекле отражалась какая-то бабка. В рваной юбке, вязаной растянутой кофте, с седыми нечесаными космами и в мужских ботинках… Размеров на семь больше…
Аниела грохнулась оземь. Сознание не смогло смирится с реальностью.
Сколько она так пролежала — неизвестно. Пришла в себя от того, что какая-то живность или сущность старательно вылизывала ей лицо.
Живность… А язык-то как терка… Стой! Не уходи. Иди ко мне на руки, так контакт будет лучше.
Аниела взяла кошку на руки и на неё хлынул поток информации. О разных двуногих, о железных чудищах на колесах, о высоких домах, о погоде… Параллельно считывались чувства почти постоянного голода, жажды, страха и обреченности.
— Так, киса, пока хватит. Я тебя поняла, ты есть хочешь. И пить. Сейчас… Так, нет, не сейчас, я же еще ничего толком не узнала. Меня же в человеческое тело засунули, а не в твое. Срочно надо восполнить пробелы информации, а то капец будет. И мне, и тебе. Да поняла я, что ты есть хочешь, только куда я в таком? — и Аниела заново оглядела свой наряд, — В таком никуда и не пустят. Так что сначала информация. А с тобой… Придумала! Иди сюда. Они же мне на сутки остаточные способности оставили. Только вот не учли, инквизиторы крылатые, что этот остаток по земным меркам — ого-го! Иди, сейчас я тебе капелюшечку от капелюшечки энергии дам, чтоб ты не сдохла. А там придумаем что-нибудь.
С пальцев Аниелы соскочила малюсенькая искорка и моментально растеклась по шерстке кошки.
— Ну что, лучше? — я же говорила. Давай, спи, а я делами пока займусь.
Кошка устроилась на куче какого-то тряпья в углу и впервые за долгое время заснула спокойно и расслабленно. Аниела же металась по комнатам, квартирам и этажам (ну, как металась, ковыляла с максимально возможной для полученного тела скоростью), выискивая разные предметы, с которых можно было считать информацию.
Ей повезло. В одной из квартир попалось несколько энциклопедий и БЭС (большой энциклопедический словарь), в другой, этажом выше, сломанный ноутбук и забытый целехонький смартфон. Даже зарядка нашлась.
На обратном пути Аниела уже так не торопилась, выискивала одежду, которая будет более-менее по размеру и в которой не стыдно «в город» выйти.
Обновив гардеробчик и взяв еще несколько вещей, которые из тех, что нашлись, подошли, Аниела вернулась к кошке. Та всё еще спала.
Придется будить.
— Киса, киса, давай, вставай, сейчас будем из тебя волшебную сущность или, как тут говорят, фамилиара делать. Не знаешь, кто такой фамилиар? — ну, вот станешь им и узнаешь. Надеюсь, что станешь. Крылатые недоумки просчитались, и с остатком, и с тем, что ты мне встретишься. Это у меня через сутки, уже меньше даже, ни способностей, ни энергии не будет, но, кто мешает всё тебе передать? Ну, или не все, часть, пожалуй, еще куда-нибудь надо слить. Ох, киса, надеюсь, у нас всё получится.
Через полтора часа из подъезда разрушающегося дома вышла странная парочка: бабулька в побитом молью костюме английского кроя из синего бостона с рюкзаком за спиной и с тросточкой в руке и черная гладкошерстная кошка с блестящей и прямо-таки лоснящейся шерстью.
— Ну что, Фима, пойдем. Нас ждут великие дела.
Путь их лежал в ближайшее отделение полиции.
— Сынок, мне бы старшёго вашего повидать.
— Товарищ полковник принимает по четвергам. Запишитесь и приходите в четверг, — заученно и не глядя ответил оперативный дежурный.
— Как ето в четверг? Седни ж только понедельник! Я что, зря пришла что ли?
— Гражданка, отойдите, не загораживайте, видите — очередь. Следующий!
Прапорщик Семенов сам не понял, как, но палка бабули вдруг уперлась ему в грудь, и эта хры… [цензура] карга старая прямо-таки зашипела: А ну-ка, старшёго зови! Нет у меня трех дней, чтобы ждать его!
Пришлось звать подмогу, благо волшебная кнопка всегда под рукой.
А дальше… А дальше, никто ничего не понял, но уже через двадцать минут эта гражданка уже сидела в кабинете полковника.
***
— Ага, ага, вот тут, ой, как хорошо! Аааа…, даааа!
Проходящий мимо двери лейтенант сильно удивился: он же сам бабуленцию в кабинет к полковнику провожал, и больше там никого не было. На чем угодно готов был поклясться — не было! Неужели Федорыч с этой?.. Вот до чего развод мужика довел, уже и с бабками готов! Прости, господи…
***
— Ох, Анафема Петровна, вы прямо кудесница! Полтора года спиной мучаюсь, грыжа окаянная там сидит, и никто, никто помочь не мог, все только операцию и советуют. А вы, а вы…! Что я могу для вас сделать?
***
Через неделю бабка Анафема сидела на веранде маленького уютного домика, пила чай и баловалась плюшками. Рядом сидела её черная кошь Фима и довольно мурлыкала. Она нисколько не напоминала ту тощую с облезлой шерстью кошку, какой была еще совсем недавно.
— Вишь, Фима, как хорошо: люди-то тут в черных кошек до сих пор верят. На тебя благодать от их веры сыплется и мне перепадает.
Кошка согласно мурлыкнула, бабка Анафема взяла очередную плюшку, макнула её в чай и продолжила разговор:
— Токмо придумать надо, чем тут заниматься, как деньги зарабатывать. Знать-то я много знаю, хоть врачом иди, хоть прохфессором куда, да только кто меня возьмет без ихнего диплома? Думать надо. А деньги нужны: и зубы в порядок приводить надо, а то, Фима, знаешь, беззубой-то неудобно, да и телеса эти тоже надо в норму и в чувство привести. Подсуропила мне, конечно, эта Анафема Петровна Сидорова, запустила себя дальше некуда. Я-то думала, ей лет девяносто, если не все сто, а по пачпорту-то всего пятьдесят восемь выходит. Ну, ниче, я и не такие задачи решала, справимся.