2 мая 1945 года. Бои в Берлине шли до вечера, но с каждым часом приказ о капитуляции разносился по новым городским кварталам. Все больше немцев прекращали огонь и появлялись на улицах. В порванных шинелях, растрепанные, заросшие щетиной, они выходили с белыми повязками на рукаве из подвалов, бомбоубежищ, развалин и метро, канализационных люков.
Советские солдаты кричали "Хэндэ хох!", немцы бросали оружие и поднимали руки вверх как можно выше. Одни швыряли автоматы со злобным выражением лица, другие были послушными овцами. Третьи немцы от пережитого сошли с ума - плакали, истерично хохотали. Какие-то части маршировали на пункты сдачи в плен как на парад, их офицеры отдавали честь и сдавали пистолеты.
Пленные строились в огромные колонны и уходили из Берлина в сортировочные лагеря, а оттуда в Сибирь или разбирать руины советских городов. 2 мая многие немецкие офицеры подписали сотни документов о демобилизации и только зря потеряли время. Потому что мужчин в любой форме - пожарных, полицейских, почтальонов, советские патрули присоединяли к колоннам фольксштурма, гитлерюгенда и военных, марширующих на восток.
Советские солдаты спускались в подвалы и метро, обыскивали госпитали в поисках солдат СС. "Du SS?" - кричали они, тыкая в немцев стволами автоматов. За преступления в СССР эсэсовцев ждала быстрая пуля, либо усиленный конвой, поэтому все в СС кто остался в Берлине, избавились от формы и документов.
Многим эсэсовцам помогло то, что они не были немцами, - Берлин защищали европейские части СС. И то, что о татуировке СС на теле НКВД узнает лишь летом. Французы батальона дивизии СС "Шарлемань" выдали себя за французских рабочих и смогли выбраться на Запад, с ними ушла и пара русских эсэсовцев батальона. Шведы дивизии СС "Нордланд" укрылись в шведском посольстве. Кто-то выдал себя за солдата вермахта и сбежал по пути на восток.
Хаос и радость победителей позволили избежать Сибири многим подросткам гитлерюгенда, сжигавшим в Берлине советские танки. Юным нацистам или родителям удалось уговорить конвой отпустить "глупых детей" домой.
Советские врачи и медсестры оказывали первую помощь немецким раненым вытаскивая их с развалин и передавая немкам. Накрытые солдатскими одеялами, они лежали прямо на улицах, ожидая когда им найдут место в переполненных госпиталях.
А гражданские накрывали лица убитых кусками тряпок и газет, и становились в очередь к полевым кухням советских войск. В этот день в Берлине, как раньше в Париже, в Варшаве и Киеве, каждый показал чего стоит.
Одни берлинцы показывали пальцем на прячущихся немецких солдат в своем подвале, или спешили в комендатуру с портретом Ленина в руках. А другие провожали пленных солдат, делясь последним хлебом, улыбаясь и подбадривая - "Вернитесь домой!". Кто-то нашел мужа, сына, отца и всей семьей шел рядом.
А навстречу немецкому исходу катила в Берлин великая, советская Победа. В 12 часов дня по гвардейскому полку 47-й дивизии поступил последний приказ: "Отдыхать. К завтрашнему дню привести себя в порядок", а затем грохот затихающей битвы стал заглушать рёв абсолютного счастья. Мимо рядового Семихина сотни бойцов бежали в центр Тиргартена, к Триумфальной колонне, к Рейхстагу.
Поток бегущих людей, гудящей техники ширился и рос, превращаясь в кричащую, целующую, плачущую реку. "УРАА!!", "ПОБЕДА!!, "За СТАЛИНА!!" - рёв хриплых глоток бил по обугленным стенам, катился по брусчатке и взлетал вверх. И Семихин тоже побежал. Он бежал мимо самоходки, методично бьющей в дом, где не сдавались эсэсовцы. Он бежал мимо мертвой немки скрючившейся на мостовой, в её глазах застыло нескончаемое горе.
Он бежал мимо раненого бойца сидящего на скамейке и целующего медсестру взасос. Мимо десятков советских танков, из стволов которых торчали охапки цветов, превратившие грозные танки в деревья, распустившиеся весной. Иван бежал мимо кружков песняров и танцоров, танцующих и поющих под гармонь. Мимо солдат качающих командиров, мимо командиров качающих солдат.
Семихин просто бежал и кричал от счастья, а в небо взлетали тысячи ракет и десятки тысяч пуль, не для того чтобы убить, а просто так, потому что больше не нужны. Иван добежал, дошел до обугленного Рейхстага, сел неподалеку и не стыдясь никого, заплакал.
Семихин вдруг понял, что остался жив и что жизнь продолжается. Он вспомнил, что люди созданы не только для войны, что помимо страха и ненависти есть любовь и надежда. И что в земле можно не только хоронить мёртвых, но и растить хлеб...
А потом Иван утерся рукавом и написал на Рейхстаге: "Сталинград - Берлин. За всех дошел рядовой Семихин."
ДАЛЬШЕ: глава 94 Первый день без войны <(жми!)
Книга "Битва за Берлин", том 2. Опубликованные главы тут: 👇
Благодарен за подписку/лайк 👍 I Ссылка на продолжение будет выше