Ненавижу холодные планеты. Конечно, в удушающе влажных хлюпающих джунглях, наполненных кровососами, или засушливых пустынях, превращающих тебя в ходячий пылесборник, тоже нет ничего приятного, но холод раздражает меня больше всего. Это было первой моей мыслью, когда я шагнул с рампы корабля на покрытую хрустящим настом и скованную морозом до состояния бетона землю. Необходимость напяливать на себя целый ворох одежды, в которой ты обретаешь грацию плюшевого мишки — не самый удачный для моей профессии момент. Хотя свою роль тут сыграл и тот факт, что я сам родом из довольно морозного места.
Можно было, конечно, плюнуть и надеть скафандр, но я по опыту знал, что с человеком, отделенным от собеседника технологичной броней большинство местных жителей почти на любой планете разговаривают крайне неохотно. Черт знает, что за психологический выверт тут виноват, но факт остается фактом: каждый раз, когда заказ приводит меня на дно гравитационного колодца, приходится играть по местным правилам, насколько это возможно.
А вот, кстати, и первый местный житель.
— Приветствую вас на Цветочной Радости. — Равнодушный тон аборигена так же не вязался с вступлением, как тундра и облака морозного пара, в которые мгновенно превращалось дыхание, не вязались с названием планеты. Я с самого начала подумал, что название дурацкое, только не догадывался, насколько. — Я Клаймет Солк, местный староста.
— Привет. — Обстановка не располагала к пышным изъявлениям вежливости. — Меня зовут Вячеслав Шамшурин… Можете звать меня Вэл, — добавил я, увидев привычное замешательство в глазах собеседника. — Есть тут какое-нибудь место, где можно поговорить, не рискуя отморозить язык?
Место нашлось буквально в двух шагах. Если бы на Цветочной Радости и был большой космопорт, к которому обычно прилагается еще и приличных размеров город, я бы все равно не стал там приземляться. Те, кого я ищу, обычно предпочитают держаться подальше от густо населенных мест. Но эта планета не имела статуса даже ассоциированного члена Федерации, не говоря уже о провинции, и населена была более чем скудно, поэтому я выбрал для посадки одно из трех селений, которые хоть как-то намекали на наличие цивилизации рангом выше, чем требуется для уединенной фермы.
Очевидно, местные жители черпали свою радость исключительно в цветах, если те вообще когда-нибудь тут цвели. На архитектуру их уже не хватало: все здания в поселке представляли собой приземистые бетонные сооружения с рудиментарными окнами. Eсли у них тут большую часть года царит такой колотун, оно и понятно: меньше потери тепла. На мой взгляд, все эти недозакопанные бункеры мало чем отличались друг от друга, но мой проводник привык тут ориентироваться.
Бар оказался чуть приличнее, чем можно было ожидать. Не замызганный, и не слишком темный, и даже без мрачных подвыпивших субъектов в углах. С другой стороны, городишко был маленький, что с него взять. Тут наверняка все друг друга знают и даже приходятся дальними родственниками. Все чинно, мирно и аккуратно.
В таких местах работать либо очень легко, либо почти невозможно. Как повезет.
Что-то мне подсказывало, что везение я забыл где-то очень далеко.
— Нам сообщили, что вы прилетаете, — сказал Солк. — Шерифу Дитчу и мне пришли гиперграммы из офиса регионального представительства Федерации на Чатмале-4. Там было сказано, что вам надо оказать содействие, но не сказано в чем.
Еще бы. Я же эти гиперграммы и отправил, подделав отправителя. Стал бы я все выкладывать в них на чистоту. Мне надо было немного взбудоражить местное болото, но не напугать.
— Я ищу кое-кого. И у меня есть основания полагать, что этот кое-кто находится здесь, на Цветочной Радости.
Надо отдать должное Солку. Кто-то менее опытный наверняка принял бы его равнодушную мину за чистую монету. Но от меня не ускользнула легкая искорка, всего на мгновение промелькнувшая в его серых глазах. Больше он себя ничем не выдал, но для меня было и этого достаточно.
Только тут до меня дошло, что тут вообще все либо на редкость сдержаны, либо лишены любопытства. Я ведь скинул капюшон, когда мы вошли в бар, и сидели мы за неплохо освещенным столиком, значит, мое лицо было отлично видно, но никто и бровью не повел. У меня давно вошло в привычку краем глаза отслеживать в таких местах, кто где сидит и что делает. И, поверите, ну ни единая душа не отреагировала на мое появление.
Нет, такое, конечно, случается. Но не часто, и больше на центральных густонаселенных планетах. Там народ всякого повидал.
— И почему вы решили, что этот кое-кто находится здесь? — спросил Солк. Я оценил грамотно построенный вопрос. Попытка выяснить как можно больше, ничего не раскрывая в ответ. Похоже, эти морозные цветочники не так уж просты, как можно было бы подумать на первый взгляд. Во всяком случае, Солк точно.
— Потому что это последнее место, где он может быть, — сказал я. — Иначе я бы уже нашел его. Если я отправляюсь кого-то искать, я его нахожу. За это мне и платят.
Солк еще раз почти идеально отыграл равнодушие неосведомленного человека. Почти. Все-таки он не был профессионалом.
— У нас свободная планета, — пожал он плечами. — Места много, народу мало. Мы не практикуем въездные визы, и центрального правительства у нас тоже нет. Конечно, власти округов между собой общаются, но никто не обязан докладывать друг другу о каждом новоприбывшем. Может, тот, кого вы ищете, где-то в другом округе? Если, он, конечно, действительно на Цветочной Радости.
Старый способ как уполовинить две проблемы: перепихнуть одну товарищу. Но я уже понял, что этот Солк — тот еще типчик, и явно кое-что знает. Вот только как заставить его все выложить? Надавить я на него не мог. Все-таки я один на чужой планете. Затевать войну против всего населения Цветочной Радости у меня в планы не входило. Да и не хотелось ни на кого давить, если честно.
Я сделал еще один глоток напитка, который они тут называли пивом. На пиво не очень похоже, но вкус был приятный, свежий и бодрящий, алкоголя совсем немного, так что я мог без проблем его нейтрализовать. Сонная атмосфера скованной холодом планеты навевала желание засесть вот так в этом непритязательном баре, и потягивать что-то из кружки, глядя в никуда и ни о чем не думая.
Кто знает, может в другой раз я бы так и поступил, но сейчас я тут был по делу.
— Я не буду тут с вами сейчас спорить, — сказал я. Может быть, чуть резче, чем стоило, но какого черта. — Но и требовать, чтобы вы все немедленно отправлялись прочесывать ваши пустоши, тоже не собираюсь. У меня свои методы.
Солк пожал плечами.
— Нас известили, что надо оказать содействие. Мы его окажем. Что вам нужно? Предупреждаю, с транспортом у нас не очень. Сейчас плохой сезон, и большинство скиммеров в ремонте, а те, что есть, нужны тут.
Подумать только, у них тот еще и хороший сезон какой-то бывает. Вслух я, конечно, этого не сказал. Незачем лишний раз тыкать Солка вилкой в глаз, когда и так уже застрял там у него здоровенной колючкой.
— У меня есть свой транспорт, — сказал я. — Обойдусь. А вот что бы мне хотелось, так это переговорить с этим вашим шерифом Дитчем. Можно это как-то устроить?
Солк уже перестал прикидываться, и по выражению его лица было понятно, что он скорее устроил бы мне что-нибудь другое, с нехорошим концом. Однако гиперграммы сбили его с толку и он не решался даже высказать все, что думает о всяких инопланетных проходимцах.
— Сейчас, — сказал я, не дожидаясь, пока он начнет что-нибудь мямлить про завтра или следующую неделю, или следующее столетие.
Солк помедлил, принимая решение. Смотрел он на меня так, словно собирался вот-вот мне врезать, так что я даже на всякий случай незаметно перехватил ручку массивной кружки поудобнее.
Остальные посетители бара старательно изображали, что их тут вообще нет, но судя по тому, как хорошо было слышно тяжелое сопение бармена, все напряженно прислушивались, боясь пропустить хоть звук.
— Ладно, — наконец произнес Солк, вставая. — Думаю, шериф еще у себя. Идемте.
За нашими спинами разом начали шумно глотать, чавкать и переговариваться. Я с трудом заставил себя не оглядываться.
Не хотелось лишний раз их радовать. Не люблю, когда на мое лицо пялятся хотя бы искоса.
Офис шерифа находился, как и следовало ожидать с моей удачей, отнюдь не по соседству, а на другом конце городка. Да еще и на отшибе, где не было рядов приземистых зданий, хотя бы частично прикрывавших от колючего морозного ветра. Солк размеренно топал по промерзшей мостовой, слегка припорошенной сухим мелким снегом, я, непрерывно ругаясь про себя, плелся за ним. Было бы у меня больше времени, ни за что не стал бы связываться с местными, а просто тщательно просканировал всю эту вшивую планетку с орбиты.
К сожалению, именно времени у меня как раз было в обрез.
Шериф оказался высоким мужиком, со здоровенными лапами, обещавшими стальные кулачищи и обветренным складчатым лицом. В точности такой, какого и ожидаешь увидеть в подобной дыре.
— Явились, — сказал он вместо приветствия, вставая, когда мы вошли в его кабинет. - Дитч. Шериф Дитч.
Руки он не протянул. Я и не ждал.
— Вячеслав Шамшурин, — сказал я. — Зовите меня Вэл. Мне надо поговорить с вами кое о чем. Точнее, кое о ком.
Дитч молчал. Никаких проблем с изображением равнодушия на лице у него не было. У него, наверное, вообще не было никаких выражений, кроме вот этого: гранитного памятника, которому до смерти все осточертело.
— Поговорить так поговорить, — сказал он наконец, метнув быстрый взгляд на Солка. Мне показалось, что за это мгновение зрительной телепатии эти двое успели сказать друг другу больше, чем я услышал за все время пребывания на Цветочной Радости.
— Ну, я пошел, — сказал Солк. — Разберетесь тут без меня.
И он вышел, впустив в здание еще одну порцию ледяного воздуха.
Я отлично все понимал, но никакой возможности остановить его, не устраивая спарринг со здоровяком-шерифом, у меня не было.
Шериф молча ждал. Очевидно, «поговорить» в его представлении означало выслушать, что там я буду плести в свое оправдание. Наверное, на местных пьяниц и браконьеров это действовало безотказно. Посмотришь на такую гранитную физиономию — и сразу хочется снять камень с души.
У меня, правда, там был целый пояс астероидов.
— Солк сказал мне, что гиперграмму вы тоже получили, — сказал я. — Я ищу одного…
— Что у вас с лицом? — перебил меня Дитч.
Надо же. Хоть кто-то.
Наверное, у него такая манера вести допросы. Никто не ждет что этот памятник вдруг чем-то заинтересуется, а он бам! Нате вам.
— Несчастный случай, — сказал я. — Давно.
Дитч чуть прищурился, и я вдруг понял, что он уже знал ответ на свой вопрос. Вероятно, он уже не раз видел результаты таких «несчастных случаев».
— Я знаю, что тебе здесь… — начал было он, и в этот момент в здание попал первый снаряд.
*****
Дитч был тяжелее даже тех бетонных обломков, которыми его придавило, когда рухнула кровля. На то, чтобы его вытащить, у меня ушло даже больше времени, чем откопать из-под завала. Не слишком помогал и здоровенный кусок трубы, проткнувший его левое бедро. Но Дитч оказался крепким орешком. Пока я выхаркивал бетонную крошку из легких и продирал глаза, он успел наложить себе жгут и вколоть что-то из одноразового инъектора, который добыл из одного из нагрудных карманов.
Мирная планета. Шериф, похожий на штурмовика в отставке, с суперобезболивающим в кармане и атака гиперзвуковыми снарядами по местной каталажке.
От активных упражнений мне стало жарко, но я знал, что это скоро кончится. Дело шло к ночи, и мороз наверняка усилится. Дитча, чтобы он не примерз к земле, я положил на какую-то тряпку, которую вытащил из-под обломков. Хотел найти еще что-то, чтобы накрыть. Но шериф поймал меня за руку и притянул к себе. Хватка у него была, даже у раненого, как у гидравлического пресса.
— Послушай, — сказал он. — Я думал, что знаю, зачем ты тут. — Он на мгновение прикрыл глаза. Все-таки даже гранитные памятники чувствуют себя не очень, если им насквозь проткнуть ногу. — Я редко ошибаюсь в людях. Скажи мне прямо: что тебе нужно?
— Я ищу кое-кого, — сказал я. — Но не затем, зачем вы думаете. Мне просто нужно кое-что передать.
— А те… Те, кто сделал это, — он кивнул на дымящиеся руины. — Они с тобой?
Я покачал головой.
— Нет. И мне надо их опередить.
Шериф прикрыл глаза.
— Там за домом гараж, — сказал он. — Он вроде уцелел. Возьми мой скиммер. На своих двоих ты никуда не успеешь.
— Не надо, — сказал я. — У меня есть свой. Он удобнее, и он… Оборудован.
— Как знаешь, — сказал Дитч. — Тот, кого ты ищешь, на северном склоне Острого Хребта. Координаты есть в местной инфобазе. — Он закашлялся.
Я с сомнением посмотрел на него.
— Двигай, — сказал Дитч. — Мне помогут. Сейчас тут половина поселка будет.
И я двинул.
Я так и не понял, разглядел ли со своего места Дитч то, что осталось от Солка, или обрушившаяся стена все-таки закрывала ему обзор?
*****
Теперь, когда я знал наверняка, что у меня есть конкуренты, стало веселее. Хотя было непонятно, в кого именно они целили — в меня, Дитча, Солка или всех нас одновременно. В сущности, это было не так уж важно. Важно было прийти к финишу первым. Профессиональная гордость, если хотите.
До Острого Хребта было часа три ходу по местным заснеженным холмам и оврагам. Я врубил сигналку на случай «хвоста», и она пока молчала, но ничто не мешало моим конкурентам «пасти» меня с орбиты и свалиться прямо на голову в самый последний момент. А может, они уже знали, где находится то, что им нужно. Или им просто было плевать.
До меня вдруг дошло, что я и сам мог взять корабль и вместо любования морозными красотами просто прыгнуть на место минут за пятнадцать. Я посмотрел на часы. Смысла возвращаться уже не было. К тому же судя по тому, как все идет, мой корабль там может еще встретить хорошенькая зенитная установка.
Старею.
Перепрыгивая через небольшие ложбины и овраги, скиммер вздымал объемистые облака снежной пыли. Солнце все никак не заходило — наверное, я просчитался с длительностью местного дня. Ну и черт с ним. Его лучи простреливали снежные облака с низкой позиции над горизонтом, так что можно было подумать, что я лечу в облаке золотистого сияния. Сияние славы…
Нужное мне место оказалось не так легко найти, даже зная точные координаты. Тот, кто строил убежище, не то чтобы старался замаскировать его получше. Для этого можно было просто соорудить подземный бункер. Скорее целью было добиться максимальной уединенности. Учитывая все обстоятельства, идея одновременно и удачная и дурацкая, но реализовали они ее на славу. Мне пришлось немного покружить, прежде чем я нашел узкий проход в скалах, только-только скиммеру протиснуться. За проходом открывалась небольшая долина, и тут уже находить дорогу было проще простого.
Когда вместо ориентиров перед тобой мертвые тела, это всегда просто.
Скиммер я оставил на полпути до убежища. Слишком большая мишень, а от скорости в этой расселине все равно толку никакого. Проклятье, и ведь подумывал насчет скафандра! Снег в расселине смерзся почти в лед, и идти было удобно, но я все равно чувствовал себя неуклюжим манекеном на стрельбище. Не надо быть снайпером, просто укрывайся себе за любым утесом и стреляй чуть не в упор, когда я буду проходить мимо.
У большинства убитых, попадавшихся мне на пути, были жуткие повреждения от плазменных попаданий, но несколько были поражены флешеттами из снайперского игломета. Это мне не понравилось, хоть я и ожидал чего-то в этом духе. Всего я насчитал четырнадцать трупов, и все они явно были из числа защитников. Хотя бы судя по одежде, но прежде всего потому, что они все были людьми.
Интересно. Вот этого я как раз не ожидал. Впрочем, учитывая прием со стороны Солка и шерифа, неудивительно.
Я успел почти вовремя. Убежище было выстроено на относительно пологом южном склоне ущелья. Наверное, чтобы хоть на пару процентов получать больше солнечного тепла, если оно тут вообще водилось.
Ненавижу это слово — почти. Гнусное. Очень, очень непрофессиональное.
Последние двое защитников были еще живы. Они занимали неплохие позиции за бронеплитами у входа в убежище. Ко входу на высоте нескольких метров вела обычная стальная лестница с обледенелыми перилами. Против обычных бандитов или кого-то в этом духе у них даже были бы неплохие шансы.
— Стоять!
Я подчинился, держа руки с раскрытыми ладонями на виду и чувствуя огромную яркую мишень у себя на затылке. Этих двоих я не опасался, но не эти двое положили кучу народу в ущелье.
— Ты кто?
Я вздохнул, обшаривая глазами все, что мог, не поворачивая головы. На что мы тратим время? Идиоты…
— У меня сообщение для… Для того, кого вы охраняете.
Парень, державший меня на прицеле, презрительно сплюнул.
— Сообщение, да? В виде плазменного разряда? Почему бы нам не шлепнуть тебя прямо тут?
Я покачал головой. Медленно, чтобы не нервировать собеседника.
— Если бы я хотел причинить ему или вам вред, вы были бы уже мертвы. И уж точно я не стал бы вот так подходить, с пустыми руками.
Парень все так же недоверчиво смотрел на меня, не отводя ствол тяжелого импульсного разрядника. От второго я видел только краешек защитного шлема и еще один ствол, направленный ровнехонько мне в голову.
— Послушай, — сказал. — Я не знаю, кто ты такой, но лучше бы тебе убраться отсюда по добру по здорову. Может, ты тут и не при чем, но у нас сейчас кое-что…
Я мигнул — мне почудилось какое-то шевеление в скалах справа от убежища. В следующее мгновение я увидел отражение в визоре моего собеседника и упал на наст.
Мощный плазменный заряд ударил парня в середину груди. Нагрудник бронежилета принял на себя часть энергии, но этого было недостаточно, скорее наоборот. Бедолагу разнесло на куски, причем некоторые из них были перемешаны с расплавленным металлом нагрудника.
Столб искр и пара взметнулся с того места, где только я только что лежал. За неимением других очевидных мишеней, второй защитник моментально попытался поджарить меня. Я укрылся за внушительным обломком скалы, внимательно осматривая подступы к убежищу. Камнь вздрогнул несколько раз от попаданий, потом я услышал еще один плазменный разрыв и все стихло.
Их было четверо. Я сразу понял, почему уловил лишь еле заметное движение. Мимикрирующие комбинезоны они отключили только сейчас, и по высоким силуэтам еще пробегали голубоватые искры остаточного поля. Трое уже спокойно стояли у подножья лестницы, спустя пару секунд с высокого утеса справа от убежища спрыгнул еще один и присоединился к остальным. Тот, что был ближе всех ко мне, начал медленно подымать флешетную снайперскую винтовку.
— Гзнадад анчедж! — громко сказал я, и отбросил плотную ткань, прикрывавшую мое лицо.
Ствол винтовки остановился на полпути.
Все четверо внимательно смотрели на меня. Если бы это были люди, на их лицах наверняка можно было увидеть изумление.
— Ты знаешь наш язык, — сказал уллерианин со снайперской винтовкой. — Ты сказал, что хочешь говорить во имя пользы. И у тебя знак Верности. Как это может быть, чнайдж?
Чнайдж на уллерианском означало «низший», а также «бесполезный» и «портящий порядок». Разумное существо, не приносящее пользы Конгломерату и подлежащее истреблению.
— Спроси у тех, кого вы предали, — сказал я. — Конгломерат заключил мир с Федерацией. Польза определена, и вы идете против нее.
— И виноват в этом тот, кто живет здесь, — сказал другой уллерианин, самый высокий из всех. В руках у него был мощный плазменный разрядник. Я старался не смотреть на куски того, что недавно было разговаривавшим со мной парнем под ногами у уллериан. — Мы должны восстановить пользу. Конгломерат свернул на неверный путь. Но прежде чем мы тебя убьем, ты должен ответить на один вопрос. Почему ты здесь?
Я немного помолчал. Четверо уллерианских штурмовиков, скорее всего из элитного отряда спецназначения. Ни в перестрелке, ни тем более в рукопашной у меня не было ни единого шанса против них. Но у меня были припрятаны пару тузов в рукаве и на такой случай.
— Я здесь по работе, — сказал я, пожимая плечами и одновременно потирая руки, словно замерз. — Мне просто надо было передать одно сообщение.
Это движение не ускользнуло от внимания уллериан, и двое из них медленно прикрыли носовые щели, демонстрируя презрение к низшему существу. Метаболизм уллериан был таким, что холода они практически не чувствовали.
Мне было по барабану, что они там обо мне думают. Главное, я нажал на парочку кнопок на маленьком терминале на запястье, прикрытом рукавом.
— Кроме того, я тоже должен соблюсти пользу, — сказал я и в очередной раз упал в снег.
Можно я в следующий раз получу заказ на какой-нибудь планете с тропическим климатом?
Четыре самонаводящихся ракетных микродрона, которые я выпустил из батареи скиммера нажатием клавиш на терминале, попали точно в цель. Уллериане скроены куда прочнее людей, да и заряды у дронов были не самые мощные, поэтому штурмовиков не разнесло в клочки, как несчастного стрелка, но к подножью лестницы повалились уже тела, мертвее мертвого.
— Признаться, я уже не ждал помощи, и уж точно не с такой стороны, — раздался голос сверху, с площадки у входа в убежище.
Я встал и отряхнулся.
— Помощь была вынужденной. — Я показал на тела штурмовиков. — Как я только что говорил нашим друзьям, я тут по работе.
Пожилой уллерианин с пустым рукавом вместо правой руки, стоявший на верхней площадке, кивнул. В отличие от своих мертвых собратьев он был одет не в броню и не в камуфляжную форму, а в свободную и довольно бесформенную хламиду — типичную одежду уллерианских ученых и философов.
Которые, впрочем, были лишь немногим менее опасны штурмовиков.
— И какое же у вас задание? — спросил он.
— Передать индивидууму по имени Могзан ад Конгаж, что его ищут.
Уллерианин внимательно посмотрел на меня, и, черт подери, я готов был поклясться, что оно улыбнулся. Во всяком случае, попытался. Уллерианская мимика примерно так же выразительна, как кусок бетона.
— И для этого вам самому пришлось меня искать, — сказал он. — Я догадываюсь, о ком шла речь в сообщении. - Он показал на штурмовиков. - Мне жаль, что так вышло. Жители Цветочной Радости многим мне обязаны, и были рады помочь, когда я решил… уединиться. Во время оккупации я был назначен сюда комендантом, и успел кое-что сделать.
— Например, закрыть все рестораны и мясокомбинаты, — сказал я. — Я знаю. Вы уже тогда начали разрабатывать философию Отстраненных.
Могзан помолчал.
— Вы многое знаете. И у вас знак Верности. Кто вы?
Я поднес руку к лицу и прикоснулся к левой половине, исполосованной глубокими шрамами. После того, как над тобой поработают паразиты, оставляющие знак Верности Конгломерату, не помогают никакие косметические операции.
— Я просто посыльный, — сказал я. — Который получил холодное предложение от анонимного заказчика.
Могзан, не отрываясь смотрел на меня.
— Но вы же могли его не принимать, — наконец сказал он. — И уж точно вы не обязаны были встревать в конфликт.
Я посмотрел на трупы штурмовиков, на убитых защитников у входа, потом оглянулся на заваленную телами долину.
— Я не могу передать сообщение покойнику, — наконец сказал я. — Пришлось поработать немного дополнительно, чтобы сохранить адресата в живых.
— Но это же бессмысленно!
Я аккуратно накинул теплый шарф обратно на лицо. Адреналин начинал потихоньку откатывать и мороз кусал все ощутимей.
— Вы знали, что мятежники вас ищут, и решили нанять какого-нибудь недотепу, чтобы он отвлек их на себя и заставил раскрыться, — сказал я. — Вы ожидали, что за те копейки, что вы предложили, не согласится работать ни один грамотный посыльный, но разослали предложение всем подряд, чтобы замести следы. Холодное предложение — когда ты не ждешь, что адресат на него откликнется. Но мне было скучно, и я решил взяться.
— Но почему вы не бросили затею, когда выяснилось что эти копейки вы рискуете жизнью?
Я посмотрел прямо на него.
— Надеюсь, вы сумеете объяснить шерифу Дитчу, ради чего погибли его люди (это ведь были именно его люди?). А что до меня… — я улыбнулся, хотя под шарфом, конечно, Могзан этого не видел. — Вы ведь платили авансом. А если мне заплатили, я всегда довожу дело до конца.