Борис Петрович Юзовчак вспоминает, что перед войной, в последние год или два жить люди в Советском Союзе стали заметно лучше. В продаже стали доступными разнообразные товары, которые можно было приобрести без ажиотажного спроса. У людей появились возможности для отдыха, организовывались различные массовые гуляния и мероприятия. Хотя жили люди, конечно, по-прежнему скромно.
Война неожиданностью не стала: всех давно уже настраивали, что будет война, и именно с фашистской Германией. Никто, разумеется, новости о начале войны не обрадовался, но все думали - разобьём немцев «в пух и прах», «закидаем шапками». Последующие скорбные известия с фронта – вот они были полной неожиданностью.
2 августа 1941 года Борис уже был в армии, в Гороховецких лагерях. Месяц боевой подготовки – и на фронт, в составе новосформированной 15-й танковой бригады, в мотострелковый её батальон.
Отправили их в район Запорожья, где в районе хутора Казачий Гай и состоялось их боевое крещение. Наступали цепью по неубранной кукурузе, целый день шёл этот бой, с привлечением танков с обеих сторон. Хутор был всё-таки взят, с небольшими потерями.
«Мне в том первом бою даже пострелять не пришлось: не по кому было, одни танки кругом, - вспоминает ветеран, - конечно, все мы немножко растерялись, в том числе и командиры – и среди них тоже был всего лишь один человек с боевым опытом за плечами».
После взятия хутора Юзовчак поучаствовал в удачном ночном разведрейде, когда весь их взвод истребителей танков отправили в поиск, через передний край линии боевого соприкосновения.
В ложбинке бойцы обнаружили замаскированные под стога сена четыре немецких танка. Разделились на четыре группы, по два человека: с противотанковыми гранатами, и с бутылками с горючей смесью.
Надеялись поджечь танки, и в суматохе сможем взять «языка». Получилось! Когда эти танки в стогах вспыхнули, там такие поднялись крики и хаос! Одного танкиста схватили, и бегом в темноту. Потерь не было, сработал эффект неожиданности.
Интересный эпизод произошёл под Варваровкой, в районе Барвенково. Притащили им ночью обед, сидят в разрушенной хате с котелками, как вдруг заходит в эти развалины, где остатки трёх стен только и осталось, делегация человек из пяти. Одеты в белые командирские полушубки.
Поздоровались, поинтересовались, как дела, как кормят. «Всё хорошо, только в бане давно не были» - «Ничего, скоро будете». Ушли. Следом – свист снаряда, который воткнулся в стену, но не взорвался. Все – врассыпную. Подождали немножко, и пошли доедать.
Прибегает ротный: «Где командиры?» - «Да кто их знает? А это кто?» - «Да вы что! Это сам маршал Тимошенко!»
Ещё запомнилось, что когда они освободили Барвенково, то 3 последующие дня им дали передохнуть. На местной железнодорожной станции удалось захватить сразу несколько германских составов с продовольствием. Вот когда удалось отъестся вволю… Подъезжали на грузовике прямо к вагонам, грузились, и - к себе. На кухне даже и не появлялись, достаточно долго.
Повсюду на станции валялись порубленные немцы: перед её взятием туда с тыла ворвался какой-то наш кавалерийский корпус.
2 марта 1942 года Юзовчак был тяжело ранен. Он служил ординарцем командира батальона. Комбат меня послал его в одну из рот с поручением, и во время перебегания какой-то низинки разрывная пуля попала ему в ногу:
«Глянул – а у меня полботинка нет…»
Ранение оказалось тяжёлым - разрывной пулей раздробило сустав, и он не мог никак зажить… Только осенью 1942-го его выписали, выдали «белый билет», и отправили на долечивание домой.
Весной 1943-го очередная медкомиссия признала Бориса Петровича годным к нестроевой службе. Он попал в команду, отправленную учиться на авиамехаников. Учёба была недолгой, и уже в июне Юзовчак попал подвижные авиаремонтные мастерские, куда на капремонт доставлялись двигатели АШ-82 - для истребителей Ла.
⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
Работал на испытательном стенде, без выходных и праздников: отдыхали, только когда бывали перебои с поставкой горючего. На испытания одного мотора, прошедшего капремонт, уходили сутки.
Все показания приборов записывали, после чего приходил начальник тех контроля, садился в кабину, и сам гонял двигатель, проверяя записи. Затем брал чистый платочек, и смотрел, чтоб нигде не было быть ни запотевания, ни, тем более, течи…
Сначала мастерские находились в районе Воронежа, затем - Курск, Полтава, Кременчуг, Кодыма, румынские Плоешти, Бузэу, столица Венгрии Будапешт. Работали, как обычно, и вдруг 8 мая приходит целая демонстрация венгров с красными флагами: поздравлять с Победой, хотя наши ещё о Победе ничего даже не слышали. Потом, в ночь на 9 мая, поднялась сильная салютная стрельба: трассеры, ракеты, и тут уж всем официально объявили: Победа!
У Бориса Петровича есть одна-единственная боевая награда – это медаль «За отвагу». Однако вручили ему её уже только в 1952 году. Так сложилось: воевать довелось в период нашего отступления, когда мало кого награждали, да когда ещё никто и не думал про награды. Потом - уже в нестроевую часть попал, в которой наградами совсем не баловали.
Несмотря на то, что воевать Борису Петровичу в самый тяжёлый период войны, - он уверенно утверждает: не было никогда и ни у кого сомнений в том, что мы сможем переломить ход войны и победить в конечном итоге.
Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком👍
А какие истории фронтовиков Вы знаете?