11 мая 1878 года анархист стрелял в германского императора Вильгельма I.
Политический террор начинался как охота исключительно за «людьми системы»: королями и членами их семей, на худой конец государственными чиновниками. Сегодня, когда мы справляем годовщину покушения на императора Германии Вильгельма I, стоит поговорить о том, как политический терроризм сменил свои цели.
Выстрелы в Берлине
11 мая 1878 года император Вильгельм I ехал по Берлину в открытом экипаже. Возле российского посольства экипаж был обстрелян. Стрелок (некий Макс Гедель) успел произвести четыре выстрела, все мимо. После задержания назвался анархистом, объяснив, что хотел «...обратить внимание богатых на нынешнее положение дел и на то, к чему оно приводит» (Гедель материально нуждался и хотел таким образом заявить протест). На суде вёл себя дерзко. Казнён летом того же года.
Ещё до казни Геделя Вильгельма попытались убить снова: 2 июня на той же улице в него стреляли из дробовика. В этот раз серьёзно ранили. Стрелок (некий Карл Нобилинг) до суда не дожил, умер от последствий ранения, нанесённого себе при аресте.
Серия покушений позволила Отто фон Бисмарку (кстати, на него самого покушались дважды) провести репрессивный закон против социалистов и, возможно, уберечь Вильгельма от новых выстрелов. Во всяком случае, больше покушений не последовало.
Террор как мода XIX века
Политический терроризм в Европе в своём развитии опирался на ряд факторов: пример революционной Франции, развитие социалистических учений, национально-освободительную борьбу, а также технический прогресс. Последний усовершенствовал орудия убийства: 1) сделал их компактными и многозарядными (первый револьвер под унитарный патрон появился в 1836 году) 2) упростил обращение со взрывчаткой и изготовление бомб.
В таких процессах всегда непросто отыскать начало, тем более что политиков и глав государств убивали всегда. Но террор как системное действие, как метод политической борьбы, настигший к середине XIX века многих политиков Старого и Нового Света, начал оформляться в начале 1800-х годов в Италии. Там возник ряд различных организаций (революционеры-карбонарии, каморра как предшественница мафии), занимавшихся в том числе противодействием наполеоновской оккупации, а затем и восстановленной монархии Бурбонов. Впрочем, у Бурбонов хватало ненавистников и из числа французских республиканцев.
Как бы то ни было, запугивание и убийство мелких чиновников постепенно сменилось первой «охотой» – на Луи Филиппа. Ни одно из покушений не было успешным, всего король пережил 7 попыток убийства, иногда сопровождавшихся большим количеством случайных жертв. Именно с него покушения на глав государств входят в моду.
Уместность этой фразы заключается ещё и в том, что отнюдь не всегда покушающийся был революционером-карбонарием. В короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV стрелял обычный чиновник, недовольный увольнением со службы. И вот как раз метод выражения недовольства – примета века. Ведь не пошёл в суд, не стал протекции искать, а купил пистолет.
С середины и до конца XIX века к политическому террору начали прибегать всё больше политических течений, в частности социалисты и анархисты – стрелявшие в Вильгельма I, Бисмарка, народовольцы, убившие Александра II. Кроме того, от рук террористов погибли: князь Сербии Михаил Обренович (1868 год), президент Франции Карно (1894 год), премьер-министр Испании Канова (1897 год), три американских президента – Линкольн, Гарфилд, Мак-Кинли (1865, 1881, 1901 годы), король Италии Умберто I (1900 год).
Всего же до Первой мировой войны в результате покушений погибло и пострадало несколько десятков монархов, членов их семей и политиков высокого ранга. А также множество политиков и чиновников рангом попроще и случайных жертв. В число таковых можно записать и пострадавших от одного из наиболее известных политических терактов XX века – убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, которое спровоцировало Первую мировую войну с её миллионами погибших.
Межвоенный период
После мировой войны террор пошёл на убыль. Российская, Османская, Австро-Венгерская, Германская империи перестали существовать. Национально-освободительные движения добились независимости, социалистические партии пришли к власти (Россия) либо же получили легальное представительство в парламентах.
В последующие 20 лет политическим террором промышляют преимущественно правые – фашистские и националистические режимы, зарождающиеся в Европе. Их сторонниками убиты король Югославии Александр I Карагеоргиевич (1934), министра иностранных дел Франции Луи Барту, канцлер Австрии Дольфус (1934), премьер-министр Румынии Дука (1934). Причём эти убийства следует рассматривать в одной связке, так как Германия в них выступала либо заинтересованной стороной, либо теневым участником. Дольфус противился сближению Австрии и Германии, а убийство Александра I Карагеоргиевича и румынского премьера расшатывало «Малую Антанту» (военно-политический союз Югославии, Румынии и Чехословакии).
Однако громкими политическими убийствами дело не ограничивалось. 1920-1930-е годы — ещё и время необъявленной войны «старых» и «новых» террористов. Прообраз борьбы социалистов и правых мы можем видеть во взаимной охоте левых и черносотенцев в начале XX века. Однако у последних террор остался скорее декларацией. В отличие от них, европейские правые и левые в межвоенный период месили друг друга с упоением. Нападение на чужой митинг (в итоге – несколько трупов) было в Германии конца 1920-х годов рядовым событием. В Австрии в 1934 году дело дошло до открытого восстания анархистов и социалистов, для подавления которого ещё живому Дольфусу пришлось задействовать армию.
Как изменился террор
XX век отличается от XIX-го не только противостоянием правого и левого терроров.
Во-первых, он перестал быть только методом борьбы с властью – власть сама в ряде случаев начала перенимать этот метод для подавления оппозиции.
Во-вторых, общей практикой стала поддержка террористических организаций, деятельность которых тактически или стратегически выгодна. Одним из первых подобных примеров, вероятно, стало покушение на Наполеона III: террорист Орсини готовил свои бомбы именно в Лондоне. В начале XX века Япония худо-бедно поддерживала деньгами и оружием эсеров, польских и грузинских социалистов. В дальнейшем эта практика была перенята многими и существует до сих пор в мало изменившемся виде: террористам до сих пор необходимы деньги и оружие, а державам — дестабилизация противников.
Охота на первых лиц, которой отличался терроризм в XIX веке, сегодня практически потеряла смысл: роль «первых лиц» снизилась, государства меньше зависят от них и больше – от самой системы власти, прочности государства как такового. Да и охрана политиков и предупреждение покушений с тех пор стали профессиональной деятельностью спецслужб. Для покушения теперь недостаточно просто купить револьвер и прогуливаться вокруг резиденции монарха или главы правительства, спокойно ожидая его прибытия.
Поэтому сегодняшний терроризм предполагает не разовые акции, а серийные, тянущиеся боевые действия, долговременные конфликты. И направлен на расшатывание и ослабление государства в целом. Лучшим из доступных способов террористы полагают запугивание и погружение в панику не правящих слоёв, а публики в целом.