Мертворожденная. Пробуждение. Глава 25 (часть 3)
— Но, это же абсолютно отличается от того, что видел Рем! — воскликнула я.
— Рем увидел то, что захотел. Она не просто нечисть, она — невиданный гибрид. Я до сих пор не могу понять, как же так вышло. Лешие, большей частью, существа бесполезные и безобидные, но очень живучие и выносливые. После смерти обычно превращаются в какое-то дерево из тех, что больше всего любили при жизни. Я могу понять, как люди становились упырями, но и то, процент воскрешения после укуса был мал, из десяти укушенных хорошо если трое поднималось. По правде, именно демографический кризис помог извести упырей больше, чем наши усилия. А тут нежить, почти неуязвимая, превращается в упыря! Если бы я сама это не увидела, никогда бы не поверила, да ещё и пальцем бы у виска покрутила.
— Не неуязвимая. — вздохнул леший. — Та болезнь, которую ты назвала меркой, ты знаешь, что это?
— Нет. — ответила Маша.
— Да уж, сколько лет ты на посту УЛН сидела, и даже не знаешь, как называется самая страшная болезнь у леших. Сначала, у ребенка повышается температура, постепенно, и родители не принимают это всерьез, думают, что обычная простуда. С каждым днем она всё выше и выше, и ничто не помогает её сбить. Ты знаешь, почему ртуть опасна для леших?
— Кровь закипает. — ответила Маша. — Некоторое время продолжается агония, а потом леший умирает.
— Потому болезнь и назвали — мерка. В древности ртуть называли меркурием, а это болезнь делала с лешими практически то же самое, что ртуть, только мучения продолжались гораздо дольше.
— И как её лечить?
— А никак. Благо, что хворь эта редкая, очень редкая, и непонятно толком, откуда она берется. И никак она не лечится, тот, кто заболевает, обречен на мучения и смерть.
— Получается, когда Сеня болела, её укусил упырь и благодаря этому она спаслась? — спросила я.
— Спаслась, конечно, сильно сказано. — хмыкнула Маша. — И хороший вопрос, как её нашел упырь с тем учетом, что вряд ли родители отпускали погулять в одиночестве ребенка, находящегося при смерти. Да и факт того, что где бродит уцелевший упырь кажется фантастическим… Можешь погладить себя по головке, ты был прав про упыря, хоть тебя и считали поехавшим дедом.
— Честно говоря, сейчас мне от этого не легче. Что было с девочкой после того, как родичей убили? — спросил леший.
— Сеня скиталась по лесу. Ела коренья и какие-то растения, но жажда мучила её постоянно, и тогда она начала подзывать к себе животных.
Она очень плакала каждый раз, когда убивала их, она старалась пить немного крови, но срывалась и раздирала животное на кусочки. Только с собаками и детьми она научилась себя контролировать, потому что любила и боялась навредить.
— Детьми?! — ошарашенно спросила я.
— Да. Те дети, что заболели, это её друзья, которых она кусала. Она не думала, что причинит им вред, считала, что это проходит почти бесследно, не считая укусов на теле.
— Серьезно? — хмыкнула я. — Пила кровь и считала, что это обойдется без последствий? А если бы она разодрала ребенка, как было с животными? Или пострадал кто-то из собак?
— У нее не было выбора. — развела Маша руками.
— У нее был выбор, пойти и сказать нам. Да, и я забыла, а что было с тем туристом, что умер в лесу? А почему дети не сказали, что это она их кусала? Они превратятся?
— Дети этого не помнят, наверное, укус действует так, что жертва не помнит, что с ней произошло. А дети не превратятся, они же живы. Превратиться в упыря очень сложно, должно совпасть много факторов. Например, почти моментальная смерть после укуса. Упыриный яд быстро расщепляется в теле человека. А по поводу тела, которое мы нашли, то был вовсе не турист, а маньяк. Он напал нее, она пыталась отбиться, но немного сорвалась и правильно сделала. Таким тварям не место в этом мире.
— Это ты про кого? — съязвила я. — Я не понимаю, почему ты веришь ей? Нам нужно связаться с Мироновой и пусть они с ней разбираются!
— Мы ни с кем не будем связываться — зло сказала Маша. — Сеня ни в чем не виновата, а из УЛН её живой не выпустят. Она слишком опасна для них.
— Она опасна для всех!
— Я не позволю докладывать о ней! — угрожающе поднялась Маша со стула.
— Ага. — ухмыльнулась я. — Ты дождешься, пока она перегрызет половину города!
— Перестаньте, клуши вы этакие! Я не знаю, что там правда, а что нет, но мне не верится, что Сеня на самом деле опасна. И мы должны защитить ее.
— Защитить? А вы не думаете, что родителей своих она убила, а? Тоже, не сдержалась деточка! Понять и простить!
— Ты забываешь один существенный факт. — холодно сказала Маша. — На родителях не найдено ни одного укуса. Значит их убил кто-то другой. Да и откуда девочка, проживающая в лесу, могла найти ртуть? И вряд ли родители рассказывали ей как убить себе подобных.
— В любом случае, я ей не доверяю!
— Не доверяй. Но я прошу тебя не нужно никуда сообщать. Дай мне время, и ты увидишь, что она обычный напуганный ребенок, с которым приключилось несчастье.
— Ты забываешь, что она упырь! Или ты решила игнорировать сей факт? — спросила я.
— Ты забываешь, кто я и чем занимаюсь последние лет семьдесят. Уж кровь я ей как-нибудь достану. Пожалуйста, Эля. — умоляющим голосом сказала Маша. — Не говори никому.
— Я единственная в своем мнении? — спросила я, обратившись к Зине и Алексею Ивановичу. Но те молчали и хмуро глядели на меня. — Ясно. Только я не позволю подпускать к ней своих собак. Они уже настрадались. Я пошла.
Я развернулась и вышла вон из дома, вдруг ставшего очень душным и неуютным.
Продолжение следует...