— И в каком это смысле ты боишься Дашу?
— В прямом! С ней лучше не связываться, если жить охота. Та ещё стерва, — Таня сердито оделась и заглянула в электрический чайник, так же сердито налила воды. А потом пытливо изучила почти пустую студию, — а у тебя тут вообще-то уютно. Когда собирался меня сюда пригласить?
Денис подошёл к столешнице и жадно выпил воду из-под крана. Таня попыталась вновь приластиться, но мужчина мягко отстранил девушку.
— Объясни. Пожалуйста. Чего конкретно ты боишься?
— Ну как, — Таня жеманно закатила глаза. Ей не нравилась очевидная и незнакомая ранее холодность, а ещё больше то, что привычный приём женской дипломатии не сработал, — если Даша чего-то захочет, то всё, туши свет. Раскатает в блин, а ты и не заметишь. Одну девочку, которая украла колечко — ничего особенного, там даже четверти карата не было, но кольцо оказалось памятное, мамино, Даша так жутко наказала, что лучше бы та померла, честное слово.
— Наказала воровку? — Денис озадаченно поставил стакан в мойку.
— Если бы! — Таня сделала страшные глаза. — Она её прямо уничтожила. За месяц девочка превратилась в тень, еле ходила и перестала всех узнавать. До сих пор в больничке. И никакой надежды, врачи уже отчаялись, по слухам.
Таня горделиво фыркнула, но впечатление вышло обратное.
— Да ладно, Даша взяла и запугала воровку до икоты? Тоже мне, нашли монстра. И зачем было красть чужое?
— Да дело не в кольце! — Таня с досадой обхватила себя руками. — Даша людьми играет, как куклами. И вообще ей плевать на всё, кроме драгоценной мамочки. А папочка ей ни в чём не перечит, позволяет верёвки вить из себя.
— Я смотрел в инете про Зуева. Про жену ни слова, да и про дочь негусто.
— А нет матери! — злорадно объявила Таня. — И никто ни полслова, в чём там собака порылась, даже кухарка, которая тридцать лет у них работает, и та молчок. Типа запретная у них тема. Представляешь? Табу. Я как-то обмолвилась, мол, должна же быть в доме хоть одна свадебная фотография, а эта кухарка так зыркнула, что туши свет. Будто я на святое посягнула!
— Таня! — Денис посмотрел на часы. — Я уже понял, что Даша тебе не очень, но зачем ты делаешь из неё монстра? Мало ли что там за тайны. Имеют право не афишировать.
— Ага, конечно. А Даша вся белая и пушистая, — в её тоне читалось плохо скрытое превосходство, словно она готовилась выложить главный козырь. — Знаешь, что я должна делать по договору? Кстати, за его разглашение мне полагается полный капут, но я не собираюсь терять тебя из-за этой злобной твари, так что слушай. Авось не прибьют. Итак, правила простые. Когда им надо, я сопровождаю семью. Еду в ту же гостиницу, иду в тот же ресторан. Торчу на приёме. Совместные фотографии не выкладываю, но без Зуевых — пожалуйста. Ах да, я не знакомлю никого с Зуевыми. Не называю их фамилию посторонним и не говорю, что на них работаю. А главное — зацени — полный запрет на личную жизнь! Это же свихнуться можно! За человека не считают, совсем обнаглели.
— И почему же ты согласилась на такие условия?
— Платят хорошо, плюс возможность… — Таня осеклась, — на халяву побыть богатой наследницей.
— Тогда в чём проблема? Все довольны.
— Но ты дуешься! Я же вижу!
Таня снова попыталась повиснуть на его шее, но Денис поймал девушку за запястья.
— Да не дуюсь я! Просто хочу разобраться.
— Но Дашу ты выгораживаешь! А вот мне не веришь.
— Разве я такое говорил? Я слушаю тебя очень и очень внимательно.
— Да, — Танина нижняя губа затряслась, — конечно. Но спрашиваешь про Дашу, а не про меня.
Денис вопросительно замер.
— Не понимаешь, да? — Таня вдруг метнулась к брошенной сумке и патетично всхлипнула. — Ты до сих пор не спросил про отца! Не спросил, что у меня с Зуевым!
— И что у тебя с Зуевым? — как попугай повторил Денис. Он проявил слабость и уступил её страсти, но вместо сладости примирения между ними росла стена отчуждения. Таня права — не спросил, хотя должен был.
— Ни-че-го, — Таня мяла сумку, — у меня с Зуевым нет ничего. То есть мы отлично ладим, и в целом он добрый мужик, по-человечески ко всем девчонкам относится, не то, что его злобная мегера-дочурка.
— И много у Зуевых «девчонок»?
Таня растерянно выпустила сумку и нащупала верхнюю одежду, сваленную возле порога, и вдруг охнула. Подняла мужскую куртку и достала из кармана маленькую коробочку, щелчком открыла и уставилась на камень в тонкой оправе. Денис вполголоса чертыхнулся — кольцо для помолвки тупо вылетело из головы, а теперь Таня благоговейно прижимала к груди бархатное сокровище.
— Ой, Денис… Это же то, что я думаю? Ты собрался делать мне предложение? А я тут себя накручиваю! Конечно, я согласна!