Сегодня исполняется ровно сто лет со дня рождения замечательной советской поэтессы и прекрасной русской женщины Юлии Владимировны Друниной.
Высокая и печальная судьба Друниной исполнена истинно поэтического романтизма и трагического символизма.
Одно из последних её стихотворений звучит как горькое предупреждение и призыв опомниться, очнуться от морока национального самоунижения:
Ветераны в подземных
Дрожат переходах.
Рядом - старый костыль
И стыдливая кепка.
Им страна подарила
"Заслуженный отдых",
А себя пригвоздила
К Бесчестию крепко.
Только как позабуду
Отчаянных, гордых
Молодых лейтенантов,
Солдатиков юных?..
Ветераны в подземных
Дрожат переходах,
И давно в их сердцах
Все оборваны струны.
Ветераны в глухих
Переходах застыли.
Тихо плачут монетки
В кепуре помятой.
Кепка с медью -
Осиновый кол на могиле,
Над могилою юности нашей
Распятой...
(1991)
Через несколько месяцев после написания этих строк, Юлия Друнина добровольно ушла из жизни.
Её уход чем-то напоминает самурайское сэпуку (прости меня, Господи Иисусе Христе, сыне Божий, за такое сравнение). Не имея сил смотреть на обесчещивание того, что она считала святым и чему отдала всю свою жизнь, она предпочла смерть бесчестию.
Помните такую замечательную песню из легендарного фильма?
Наверняка помните, если вы родом из СССР. Но мало кто знает, что текст этой песни написала именно Юлия Друнина...
"Лучше лежать на дне
В тёмной прохладной мгле,
Чем мучиться на жестокой
Суровой проклятой земле.
Будет шуметь вода,
Будут лететь года,
И в белом тумане скроются
Чёрные города..."
Так она и поступила. Она всегда оставалась человеком слова и право на сэпуку имела не меньшее, чем любой самурай. Сделала то, что считала должным в тот момент. И не мне её судить за это.
А самурай она была настоящий. Не картонный и не театральный. Право на подобный поступок у неё было более весомое, чем, например, у легендарного Юкио Мисимы, о котором я не так давно писал. Ибо девушка Юля ушла на фронт самой страшной войны в самом начале сорок второго, в возрасте 17 лет и закончила воевать только вследствие тяжелейшего ранения за несколько месяцев до Победы. Героическая была девушка.
Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Эти слова из её первого военного стихотворения стали хрестоматийными. Мало найдётся в мире строк более точных и пронзительных на эту тему. Да и найдутся ли?
Говоря о самурайстве прекрасной Юлии, я, конечно же, утрирую... В бессилии от собственной бездарности. В никчёмной попытке выразить своё отношение к её судьбе... И всё-таки, всё-таки ... сравнение это не идёт из головы.
Да, негоже русскому уподобляться кому бы то ни было. Своя история есть, свои традиции, свой иконостас героев. А Юлия Друнина, несомненно, один из эталонных образцов русской и советской женщины - красивая, благородная, сильная и гордая.
Но такое уж сумбурное время, что иной раз приходиться прогибаться чуть-чуть под реалии глобализации, в которых выросли уже целые поколения русских, почитающих всякую ниньзю превыше витязя, знающих про катану больше, чем про казацкую шашку. Но, чувствую, кончается глобальный морок. Сходит на нет ...
А Юлия Владимировна Друнина свела счёты с жизнью спокойно и с достоинством. В местечке, название которого исполнено символизма - посёлок "Советский Писатель". Похоронена она в ещё более символическом месте - на пути из Керчи в Симферополь. Старокрымское Кладбище. Теперь это снова - Россия.
Прости нас, Юлия ... Мы всё исправим. И мы всё помним.