— Дусенька, Дусенька, ну, зачем ты так? Ну, прости меня, дурака, пожалуйста, я больше так не буду, вот честное слово! Дусенька, ну не обижайся, а? — пойдем лучше поужинаем вместе, я такую рыбку приготовил!
Эх, и любит, и прощения просит, еще и готовить умеет! Не мужчина — золото.
Лера, хоть и не была знакома с соседом, но уже вовсю ему сочувствовала: он каждый день, ну, ладно, ладно, не каждый, но, раз в неделю, а то и два, то признавался этой неведомой Дусечке в любви, то вымаливал у неё прощение. Подарки дарил…
Так уж случилось, что дом, в который недавно заехала Лера, был новым, и соседи еще не знали друг друга в лицо. Даже тех, кто живет на той же площадке, что уж говорить про тех, кто в соседнем подъезде. Лере же не повезло: в стене, которая отделяла её квартиру от соседней в другом подъезде, был какой-то брак. То ли строители забыли звукоизоляцию сделать, то ли розетки не так поставили, то ли еще что, но, стоило только Лере выйти в большую комнату, как она слышала всё, что происходило у соседей за стенкой. Даже малейший чих. Вот и сейчас уже знакомый баритон, приятный такой, уговаривал свою Дусечку и умолял её о прощении.
— Дусенька, ну, скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила? Ну, что ты молчишь? И ты опять ничего не ела. Почему? Ну зачем ты так вредничаешь? Нельзя же так! Кушать надо. Пойдем, поедим, я курочку сварил. И горбушу сделал. Что ты будешь?
Дальше голос затихал, видимо, супружеская чета удалялась на кухню.
Ишь ты, цаца какая! Ей и курочку, и горбушу, а она еще выпендривается! Совсем мужика довела! Да на хлеб и воду тебя посадить!
Лера сама не понимала, но, почему-то она уже сочувствовала Дусиному супругу. То, что это может быть просто сожитель или отец, брат, ей даже в голову не приходило. Только супруг, с которым уже не первый десяток лет вместе! Дусиному супругу Лера сочувствовала, а Дусю, соответственно, ненавидела всеми фибрами души. Ну, разве так можно издеваться над мужчиной?! Над тем, кто тебя так любит?! А в том, что любит, Лера даже не сомневалась: слова можно сказать любые, улыбку натянуть на лицо, а вот интонацию подделать сложно. Практически невозможно. Уж Лера бы точно это почувствовала!
На дефект стены она еще неделю назад пожаловалась и написала заявку. Пусть исправляют! Вообще, Лера планировала в квартире сразу улучшить звукоизоляцию, во-первых, потому что она музыкант, во-вторых — интроверт, и все эти ей разборки, шум телевизора, громкая музыка совсем ни к чему. Задуманное пришлось отложить — пусть сначала строители свой косяк исправят, а уж потом она специалистов наймет, чтобы квартиру ей звукоизолировали.
В конторе, где она заявку писала, на неё удивленно посмотрели:
— А ваши соседи не жаловались!
Правильно, что им жаловаться? — Лера жила одна, не шумела, телевизор почти не включала, а работала — в наушниках. С чего соседям жаловаться, если её практически не слышно?
Но это сейчас. А вот примерно через два месяца к ней на неделю племянники нагрянут, и вот тогда Лера соседям уж точно бы не позавидовала, если звукоизоляцию к тому времени в порядок не приведут. Лера надеялась, что успеют.
А за стеной мужской баритон уговаривал Дусечку не обижаться, не капризничать и не вредничать, и пойти с ним откушать. Говядину в соусе.
Сосед так и представлялся Лере округлым приятным дядечкой, невысокого роста, с небольшим животиком, возможно — залысинами и добрыми-добрыми глазами. А вот супружница его виделась этакой сухопарой ухоженной мадамой, с волосами, забранными в пучок, и с вечно кислым выражением лица.
— Дусенька, ну, пожалуйста, поешь. Смотри, какая вкуснятина! Дуся! Если ты опять есть не будешь, завтра к врачу пойдем.
Господи, он её еще и к врачу сам поведет! А, может, она у него больная?
И воображение рисовало новые картины. Но Дусенька по-прежнему оставалась дамой с вечно кислым, недовольным выражением лица.
И за что мужику такое?
Недели через две дефект звукоизоляции был исправлен, и приятный мужской баритон больше не нарушал тишину Лериной квартиры.
Лера, наверно, со временем, забыла про соседа и его Дусеньку, если бы не одно из ряда вон выходящее событие: она нашла кошку!
Черно-белая красавица с гладкой, лоснящейся шерсткой сидела на коврике перед её квартирой.
«Подкинули! Ну, не могла такая красавица потеряться! Всё бы уже объявлениями обклеили», — а ни одного объявления Лера не видела. И она, нисколько не сомневаясь, пригласила кошку домой. А что сомневаться? — ремонт уже закончен, племянники отгостили, кому кошка помешает? — уж точно не Лере.
Нет, Лера, конечно, разместила объявления в тематических пабликах о том, что найдена кошка, кто потерял? Но, никто не отозвался. Ни через час, ни через два. Ни даже через сутки.
На вторые сутки Лера решила, что кошка остается у неё, раз никто её не ищет, и стала придумывать для черно-белой красавицы имя. Мисти понравилось обеим.
Она как раз уговаривала кошку покушать, ну, понятно же стресс, вот аппетит и плохой, но кушать-то все равно надо, и тут раздался звонок в дверь.
Спросила кто. Сосед. Голос показался смутно знакомым. Открыла дверь. Ну, да — сосед. Она этого мужчину пару раз видела, как он выходил из соседнего подъезда. Симпатичный, еще тогда отметила Лера. Ну а сейчас, вблизи, глаза готова была на нем оставить: высокий, широкоплечий, кареглазый…
«Эх, кому-то повезло…», — о том, что сосед может быть одинок, у Леры почему-то и мысли не возникало: ну разве могут такие красавчики быть одинокими?
— Здравствуйте, я вот тут…, — начал мужчина и вдруг как вскричит, — Дусенька! Дусенька! Так вот ты где!
Голос Лера моментально узнала. А вот картинка никак не складывалась: ну, ни капли не походил представляемый ей милый, округлый и приятный дядечка на этого амбала! «Да и вредины Дусеньки его у меня тоже нет».
— Вашей жены у меня нет. Вы ошиблись, — и постаралась закрыть дверь. Но, куда там!
— Дусенька, Дусенька! — и Леру, словно она была пушинкой, отодвинуло вместе с дверью.
Мисти сидела на руках у соседа, а он прижимал её к себе и лишь приговаривал, — Дусенька, Дусенька, нашлась!
Ну, а дальше… А дальше — ничего: вредная Дусенька наотрез отказалась переезжать из Лериной квартиры, ей тут нравилось, тихо, спокойно, хорошо. А в той постоянно кто-то то за одной стенкой шумит, то за другой, то снизу, то сверху, а у неё и так стресс из-за переезда был! И снова стрессовать она не собиралась!
Приятный баритон ходил, навещал регулярно свою Дусеньку, а в итоге и сам остался. И прощения просит, и в любви признается по большей части теперь не Дусеньке, а душеньке своей, Лере. У беременных, знаете ли, аппетит такой, странный порой.
— Душенька, ну, давай покушай, я тефтельки сделал, вкусные. А, может, мандаринов будешь? Или огурчиков соленых?