«Запомни все, что ты здесь видел, и передай это другим» - это сказал мне голос во время моего пребывания на том свете. Вспоминал отец Михаил.
Что же произошло? После трагического дорожно-транспортного происшествия, которое поставило жизнь отца Михаила Овчинникова на весы жизни и смерти и обогатило человечество свидетельствами о загробной жизни, он посвятил себя служению в Топловском женском монастыре святой великомученицы Параскевы, расположенном в Крыму.
Этот удивительный рассказ вызвал сильное эмоциональное воздействие у людей. Было поразительно узнать, что священнослужитель, наш современник, Михаил Овчинников, переживший смертельную автомобильную аварию, в результате которой его шансы на выживание были минимальны, смог остаться в живых, противореча всем медицинским прогнозам.
В период этого испытания он пережил несколько клинических смертей, испытал невыносимые страдания и был чудесным образом возвращен с того света.
Отец Михаил смог описать все пережитое и вдумчиво рассказать о своих переживаниях на грани смерти и жизни.
Он вспоминал это так:
- Реанимация, нейрохирургия, кровопотеря, боль и прикосновение смерти... Мои травмы были настолько критичными, что в первые дни после аварии медицинские работники не могли обещать мне исцеление.
Первым, что пришло мне в сознание, была яркая картина – моя душа покидает тело. Это случилось шесть раз. Разумеется, эти моменты остались в моем сознании, так как возможности их зафиксировать в те тяжкие времена у меня не было.
Мое первое столкновение с ином миром было настолько внезапным и бурным, что детали момента отделения души от тела запомнились мне лишь отрывочно. Однако, я отчетливо помню чувство полной легкости, подобное глубокому вдоху, когда охватило меня великолепное ощущение освобождения от болезненного, израненного тела. Постепенно обострялось восприятие звуков, цветов, форм. Я погружался в невообразимо красивый и величественный мир, и ощущение неземного состояния, которое я никогда прежде не испытывал, усиливалось. Через мучительную темноту и кровавые мгновения постепенно пробивался свет несказанной красоты, не похожий на вспышки искусственного освещения. Это был свет, пронизывающий весь мир, свет, наполненный жизнью.
В моменты моих первых шагов в этих иных измерениях, я был окружен богослужебными звуками: голосами молящихся и церковными напевами, которые наполнили меня чувством знакомства и принадлежности, даже некоторым отголоском моего родного монастыря. Позже я узнал, что в те три дня, которые для меня были самыми тяжелыми, в монастыре не замолкала молитва. Вот она, истинная помощь православного братства.
Задумайтесь: как страшно, что многие наши современники совершенно не знают, не понимают невидимой, но реальной силы молитвы. А я свидетельствую, что слова молитв, и особенно в такие труднейшие минуты, сопровождали меня, беспомощного, нежно поддерживали, заботливо направляли, вселяя спокойную уверенность в несокрушимости Божией силы. При этом у меня было ясное понимание своей плотской, греховной слабости, но рядом – несгибаемой силы помощь Господня…
Затем я начал ощущать тончайшие переливы музыки – это звучали духовные песнопения, красоту которых не описать человеческими словами. Это был не земной и даже не церковный хор, пусть и высочайшего профессионального уровня. Душа ясно понимала: поют Небеса. Такого на земле я не слышал. Увиденное за этой тонкой невидимой чертой, отделяющей меня от земли, таково, что все человеческие таланты неспособны даже приблизиться к этому неземному Царству совершенства.
Я хотел бы более подробно рассказать о свете, с которым соприкоснулась моя душа в первые моменты перехода в иной мир. Как художник, я не мог не заметить, что эти сверхъестественные, хрустально-серебристые и нежно-золотистые отблески включают бесконечно сложные и тонкие оттенки, разводы и переходы, над которыми бессмысленно было бы трудиться даже группе профессиональных живописцев. Следует отметить, что мне крайне сложно передать словами всё увиденное. Я осознаю свою недостаточность и не берусь судить, что именно мне было открыто. Но в голове всплывают слова: «Опиши нетленный Божественный свет Фавора».
Не осмелюсь утверждать, что мои глаза узрели даже отсвет этого света, однако нет подходящих слов в человеческой речи, которые могли бы передать мои чувства... Взирая на простор, наполненный миллиардами, казалось бы, незначительных, но осязаемых волшебных игр цвета, я несознательно задумался о том, что передо мной, недостойным, оживает божественное творение (простите за простоту слов, Господи, если оно уместно). Я ощущал, что этот пестрый мир наполнен животворящей энергией (к тому же, оттуда я получал ответы на мучившие меня вопросы).
Раздумывая над этим зрелищем Божественной Вселенной, я вдруг пришел к пониманию, что все мы, земные обитатели, живем несколько несоответственно, часто из-за наших грехов промахиваясь мимо этого радостного ритма бытия, этого невидимого дыхания вселенной, установленного Создателем. В свою очередь, великие христианские аскеты, по моему мнению, неустанной, долгой молитвой достигали этих вершин чувствования ритма Божественного света.
Вспомним примеры из жизни святых отцов: Серафима Саровского, Сергия Радонежского, старцев Оптинских, великомученицы Параскевы, исцеляющего Пантелеймона, современных мучеников и исповедников веры в Христа... Этот перечень можно продолжать бесконечно... Многие засвидетельствовали, что в моменты глубокой молитвы и духовного сосредоточения с лиц этих людей исходил свет, их тела излучали блеск, в зимнем лесу расцветали цветы и травы, в ледяном камерном заключении согревала благодатная молитвенная ночь... Исчезало ощущение боли, не жгло кипящее масло... Даже окружающая природа преображалась: трава, листья на деревьях, появление неожиданных цветов в снегу, необычные светения и многое другое...
Люди воспринимали эти неординарные явления, поскольку на их глазах в молитвенной силе аскетов явно проявлялась безграничная сила Божия, которая нам, земным грешникам, обычно не видна…
В период выздоровления я обратился к книге «Страшный Суд Божий», в которой прочитал о видениях Григория, ученика Святого Василия Нового из Константинополя. В них описывается, как земля и воздух вспыхнули светом, напоминающим снег, и как это явление, длительное по времени, поднялось к небесам. Небеса открыли множество божественных поселений несравненной красоты, с храмами и дворцами, сопровождаемых непрерывным гомоном и радостными восклицаниями, символизирующими вечный покой, бесконечное веселье и вечный праздник — Пасху.
Такие древние слова казалось бы, но удивительно именно они созвучны моим ощущениям. Вновь я убеждаюсь в том, что подобные видения не могут быть порождением человеческого воображения. Чувство блаженства, которое я, недостойный, пережил в моменты испытаний, продолжает оставаться со мной: радость, духовное облегчение и беспредельный мир... Слава Богу за всё!
Мои слова, выражающие радость в подобных тяжёлых обстоятельствах, вызывали удивление у медицинского персонала:
— Какая радость!
— Какая может быть радость сейчас? — удивлялись они.
Однако, я начал испытывать реальные встречи в тонком, неплотном мире. Я хочу подчеркнуть, что эти встречи отличались от галлюцинаций, вызванных болезнью или медикаментами, когда сознание больного нелогично соединяет образы из памяти. В моём случае, в мире ином, моя душа общалась исключительно с ушедшими, кто был мне близок и значим, и эти встречи были ясными, структурированными и содержали откровения и информацию, необходимые для меня.
Здесь стоит обратить внимание на один ключевой вопрос: "Действительно ли мое тело в эти моменты было вне жизни?" Мнение преподобного подвижника V века Иоанна Кассиана гласит:
Часто это (духовное видение) начинается у умирающего еще до смерти, и, все еще видя окружающих и даже беседуя с ними, они видят то, чего не видят другие.
Первым, кто появился на моем пути, был скончавшийся духовный наставник, прежний секретарь Днепропетровской епархии, протоиерей Константин Огиенко. Его лицо всегда светилось радостью, и он улыбнулся, говоря:
— Вот и наш "старец" появился. Немного рановато пришел...
Многие интересуются: как он выглядел, что он носил? Во всех своих потусторонних встречах я запоминал лишь ясные лица усопших, особенно выразительными были их глаза. Они являлись наиболее отчетливой чертой.
Глядя друг другу в глаза, мы молча общались, словно через них передавались мысли. Теперь я понимаю, что наше понятие "Глаза – зеркало души" имеет глубокий смысл, который находит отражение в Священном Писании: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно» (Мф. 6:22-23).
Помоги нам, Господи, наполнить наши глаза светом чистоты, любви и истины, чтобы мы могли смело взглянуть в лицо окружающим...
Во время этих встреч я различал одежду очень призрачно: какие-то серебристо-переливающиеся покрывала и накидки. Руки и ноги не мог разглядеть. В связи с этим стоит обратить внимание на мнение иеромонаха Серафима (Роуза):
«Если кто-то склонен к излишнему буквализму в отношении этих видений, то следует, наверное, сказать, что, конечно, формы, которые принимают эти видения – не обязательно «фотографии» того, в каком положении находится душа в ином мире, но скорее образы, передающие духовную правду о… состоянии души».
Моя взаимосвязь с отцом Константином была весьма оживленной, хотя и проходила не с помощью традиционного устного общения. Мы обменивались мыслями напрямую, смотря друг другу в глаза, и мне это не доставляло никаких трудностей. По всей видимости, наши души искусно владеют этим навыком.
В ходе этой встречи я нес полную ответственность за каждое свое духовное решение. Все аспекты моего бытия обсуждались ясно, точно и без обиняков. Сокрытие любой неприятной детали было невозможно, поскольку общение шло так же естественно, как и дыхание. Так же, как мы не можем дышать недостаточно, так и на Небесах мы будем полностью раскрывать все наши ошибки.
Во время диалога я чувствовал разочарование или радость отца Константина, но никаких упреков или лестных похвал мне не предъявлялось. Все было спокойно и ясно: мне становилось очевидно, где я поступил правильно и где ошибся.
Как точно выразился один священник, близкий мне, когда я делился с ним этим опытом: это было похоже на встречу студента после экзамена со своим преподавателем. Многие мои ответы, подобно ответам студента, меня не устраивали, и я был потрясен, осознав, что теперь мне предстоит столкнуться с демоническими силами, которые предъявят мне записи всех моих грехов. С волнением я поделился этими переживаниями с моим дорогим отцом Константином и получил от него серьезные, но радостные слова в ответ:
— Это замечательно, что ты понял это вовремя. Теперь возвращайся – тебя ожидают дела, люди. Запомни все, что ты здесь видел, и передай это другим.
Он направил меня обратно, откуда я пришел, и я почувствовал его дружеское похлопывание по спине (хотя и осознавал, что физических тел в нашем понимании там не существовало). Именно так – с улыбкой и пониманием, с теплыми отцовскими советами – отец Константин Огиенко отправил меня обратно.
В трудах епископа Феофана Затворника обнаруживается утонченное восприятие духовного общения: он утверждает, что после ухода из телесного мира душа попадает в сферу духов, где она и окружающие ее сущности обладают тонким эфирным существованием, взаимодействуя друг с другом подобно людям на земле.
Во время переходов моей души в нематериальный мир я испытал трогательное воссоединение с ушедшей матерью. Несмотря на тяжелую болезнь, которая была ее спутником в земной жизни, она неуклонно следовала пути к Божественному свету, и в тот момент я узрел ее окутанной светом, непостижимым для земных языков. Желание остаться вместе было велико, но мать, предвидя мой вопрос, твердо указала мне вернуться, призвав к силе и труду в предстоящем испытании.
Ее взгляд, полный материнской любви, отражал скорбь о мучениях, которые мне предстояло перенести, однако ни слова о земных страданиях не было произнесено, ведь эти страдания редко приводят к чему-то хорошему.
Хотя встречи с другими духовными сущностями также имели место, они не имеют особой значимости для рассказа.
Поражает четкость последовательности духовных встреч в Царстве Небесном: сначала мне явился усопший духовный наставник, и лишь затем – моя мать.
Слово "покаяние" в греческом языке означает переосмысление и возвращение на путь истины, что является подвигом благочестивой жизни, молящей о прощении грехов. Святой Иоанн Лествичник говорит, что покаяние – это возобновление крещения, подразумевая очищение совести. Исаак Сирин добавляет, что покаяние – это корабль, страх – кормчий, а любовь – Божественная гавань. Достигнув любви, мы достигаем Бога, завершаем путь и прибываем на остров вечного мира, где пребывают Отец, Сын и Дух Святой.
Покаяние, это возвышенное и чистое явление, чего нам всем в нынешней жизни катастрофически не хватает.
В один из критических моментов на грани между жизнью и смертью, я был свидетелем крайне впечатляющего зрелища.
Когда моя душа возвышалась над землей, я заметил под собой большое собрание людей, которые с особой увлеченностью сортировали стопки отталкивающих бумаг, документов, папок и прочего. Они вчитывались в них, после чего то огорчались, то, напротив, воспринимали прочитанное с неистовой радостью, обмениваясь мнениями друг с другом.
Взмывая еще выше по невообразимой спирали, я обратил внимание на обширные пространства земли, где тысячи, миллионы людей занимались этой ужасающей и непонятной деятельностью. Моему недоумению последовал заботливый ответ, исходящий из-за чудесных переливов света:
— Да, это всего лишь мирские, земные заботы, суета..., — услышал я.
Но среди этой огромной грязно-серой толпы выделялись отдельные особы, возле которых возникал ослепительный свет, подобный тому, который поразил меня в начале моего путешествия в иной мир. Я заметил, что они прикладывают значительные усилия для этого.
Представьте: души умерших поднимаются с земли, большинство из них бледные и тусклые, их очертания расплывчаты и нечетки. Но есть и такие души, которые излучают неугасаемый, сверхземной свет, пересекая необъятные расстояния в своем блеске.
— Смотри внимательнее, — подсказывает мне невидимый голос, — люди, рыская в пыли земных грехов, обложили свои души грязной корой, и смотреть на них ужасно. Но вот человек, стремящийся избавиться от этой скверны, прибегает к искреннему покаянию. Именно этот шаг разрушает неприглядную кору, и человек начинает светиться, радоваться. Свет этих душ — это призыв Всемогущего Господа: к любви! К любви к Богу и ближнему своему.
Стало мне необычайно просто и легко. В самом деле, каждый из нас с момента нашего духовного возрождения, Крещения, исполнен этой великолепной любви.
Обратите взор на глаза невинного младенца: в его душе царит чистая, детская любовь! Но как мы, взрослые, обремененные разумом, можем ощутить эту любовь в суете земной жизни и невообразимом бытовом раздражении? В этом контексте целесообразно вспомнить слова Иоанна Лествичника о том, что покаяние является возвращением к состоянию Крещения.
Секрет для человека кроется в простоте: искреннее, сердечное покаяние в грехах, злодеяниях и преступлениях приводит к возрождению божественной любви, полученной в момент Крещения, и дает возможность светить окружающим. Да поможет нам Господь почувствовать этот свет и научиться раскрывать его в своей необыкновенной душе, которую мы еще не до конца познали.
Воспоминания о многочисленных возвращениях души в израненное, поврежденное тело оставляют мрачные чувства. Душа помнит каждую деталь того состояния, в котором она только что находилась, и осознает дискомфорт, который испытывает это тело, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Но я без жалоб и с послушанием возвращаюсь в него.
Особенно удивляет ошеломляющая тьма, в которую погружаешься после отделения от тела. Ни в коем случае не хочется сетовать на медицинский персонал – в больницах все освещено, убрано и находится в идеальном порядке. Просто представьте себе резкий переход от божественного света Небес к нашим земным условиям, даже если они и совершенно безупречны!
Я увидел крайне непривлекательный стол, на котором лежало нечто, напоминающее ужасный бесформенный мешок. Так я воспринял свое собственное изувеченное тело. Его содержимое, если использовать аналогию с автомобилем, напоминало склад значимых деталей, которые были полностью разъединены и не функционировали согласованно.
Мой рассказ о таком восприятии тела заставил врача сначала улыбнуться, но затем он прокомментировал мои слова весьма серьезно:
- Изложенное выше свидетельствует очевидном, но мы с вами постепенно все это поправим...
Жалко только, что Бога тут врач не вспомнил – ведь без него-то мы уж точно ничего бы не поправили. Он продолжал:
- ... И все ваши расстроенные органы постепенно включатся в общую работу организма.
А затем уже наступил период упорной, неприметной работы по возрождению жизненных сил организма, но нет ни малейшего желания вдаваться в эти подробности, так же как и нет намерения беспокоить читателя ими.
Множество людей посетили меня, испытывая беспокойство по поводу моего состояния.
— Все под контролем, — с улыбкой отвечал я им.
Во время этих непростых обстоятельств я осознал, что улыбка делает жизнь более легкой, точнее, способствует сохранению жизни.
Я хотел бы подчеркнуть, что здесь, на земле, во время моих состояний полуобморока и сонливости, меня мучили различные невероятные видения. Я видел боевые действия, ночные десантные операции, взрывы гранат, вертолеты.
Говорят, что подобное состояние неизменно сопровождается разнообразными видениями и галлюцинациями. И в самом деле, они имели место быть, и важно было попытаться отделить физические и медикаментозные реакции поврежденного тела и мозга от той истинной Божественной благодати, о которой идет речь в данном рассказе.
Стоит дополнить, что до принятия священства, Михаил Овчинников, будучи выпускником Казанского авиационного института, занимал должность инженера-испытателя ракетной аппаратуры в Конструкторском бюро «Южное», а также на Производственном объединении «Южный машиностроительный завод». Отец Михаил обладает врожденными талантами в области искусства, включая музыку, живопись и скульптуру, а также отличается обширными знаниями, добротой, отзывчивостью, интеллектом и значительным творческим потенциалом, что подтверждается серией его персональных художественных выставок.
В 1991 году он был рукоположен в сан священника и впоследствии стал настоятелем Свято-Успенского храма в городе Верхнеднепровск Днепропетровской области. Окончив Одесскую Духовную семинарию, он активно применял свои духовные дарования в различных сферах, в том числе написал первый акафист в честь священномученика Владимира, митрополита Киевского и Галицкого.
5 сентября 2017 года закончился земной путь многими любимого и великодушного батюшки. Последние годы отец Михаил жил в городе Судак (Крым) вместе со своей супругой – матушкой Людмилой. До служения в Судаке, отец Михаил находился в женском Топловском монастыре святой Параскевы - восстанавливал силы после автомобильной аварии 1999 года.
Слава Богу за все!