Написать эту статью меня подвигли два обстоятельства. Первое - печальное. Недавно скончался Сергей Александрович Абрамов (1944-2024) один из самых известных советских писателей-фантастов, соавтор своего отца Александра Ивановича Абрамова (1900-1985). О творчестве Сергея Александровича я напишу отдельную статью. Второе обстоятельство скорее - спорное. А именно выход на экран фильма Александра Андрющенко (1988) "Сто лет тому вперед", по мотивам одноименной повести Кира Булычева (Игорь Всеволодович Можейко; 1934-2003) и киноадаптации Павла Оганезовича Арсенова (1936-1999) "Гостья из будущего" (1985).
Каким же образом увязались в моей голове эти два события и как они связаны с темой статьи? Сергей Абрамов своим творчеством объял несколько эпох в отечественной фантастике, начинал вместе с отцом в жанре фантастики приключенческой, продолжил сольно, как автор преимущественно работающий в направлении городской сказки, а завершил в соавторстве с сыном Артемом Сергеевичем Абрамовым (1976), написав несколько хроноопер. Таким образом Сергей Александрович вполне может служить олицетворением истории нашей фантастической литературы.
А фильм "Сто лет вперед", на мой взгляд, поставил точку в надеждах на адекватные экранные воплощения советской фантастической классики. Можно сколько угодно стенать по этому поводу, но если призадуматься, то становится ясно, что столь чаемое многими из нас попросту невозможно. Прежде, чем более подробно поговорить об этом, давайте окинем взором историю самой советской фантастики? Для начала нужно уяснить себе несколько довольно простых вещей.
Во-первых, фантастика, как разновидность искусства, возникла гораздо раньше, нежели возник СССР и продолжает существовать до сих пор. Во-вторых, она подчиняется общелитературным законам и изменяется вместе с обществом. В-третьих, что касается советской фантастики, она представляет собой лишь один из периодов в существовании отечественной фантастики вообще и даже - не самый продолжительный. Например, русская дореволюционная фантастика насчитывает, как минимум, несколько столетий. Причем, под фантастикой я подразумеваю не только НФ.
И все-таки, почему мы выделяем советскую фантастику в особый период? Во-первых, потому что она имеет четкие хронологические рамки с 1918 по 1991 годы. Во-вторых, в ней можно выделить общие идейно-эстетические особенности. В-третьих, по количеству знаковых произведений и имен, она не имеет аналогов в других периодах истории нашей фантастической литературы. В-четвертых, период ее расцвета пришелся на взлет научно-технической революции невиданного доселе масштаба. Наверное, найдутся и пятая и шестая причина, но думаю перечисленного вполне достаточно.
Ну и конечно, самая главная причина, которую можно поставить надо всеми - советская фантастика близка к нам не только в хронологическом смысле, она давно стала частью нашего мира и даже - нашей души. Почти все, что мы знаем и любим в фантастике, связано именно с этой эпохой в ее истории. И хотя в дореволюционном периоде отечественной фантастики были представлены почти все ее разновидности - научная фантастика, фэнтези, городская сказка, мистическая повесть, географическая фантастика, утопия и антиутопия, по настоящему массовой она становится после обеих революций 1917 года.
Недаром писатель Алексей Николаевич Толстой (1883-1945) вернулся из эмиграции именно с научно-фантастическим романом "Аэлита. Закат Марса", который был опубликован в 1923 году, то есть - 101 год назад. Обладая невероятным литературным чутьем, "красный граф" понимал, что россиянам, лишь недавно пережившим Мировую и Гражданскую войны, нужно дать не описания их "хождений по мукам", а яркую, фантастическую историю. Он придумал воистину харизматичных героев, действующих в совершенно необыкновенных обстоятельствах.
Так начался первый период в истории советской фантастики - революционно-романтический. Он бы пронизан темой "борьбы миров", разрушения старого и появления ростков - нового. На год раньше "Аэлиты", в 1922 году выходит небольшой роман Вивиана Азарьевича Итина (1894-1938) "Страна Гонгури" (Открытие Риэля). Его автор попытался первым в советской литературе представить облик грядущего. И вероятнее всего не будь этого произведения, не появились бы другие советские утопические произведения.
Не одним лишь пафосом революционного преобразования мира была насыщена фантастика столетней давности. Были в ней и космические оперы: "Пылающие бездны" Николая Ивановича Муханова (1882-1942), "Психо-машина" и "Межпланетный путешественник" Виктора Алексеевича Гончарова (1900-1929?), опубликованные в 1924 году. Приключения в мире малых величин "Приключения доктора Скальпеля" (1924-1925) Виктора Гончарова. Романы о путешествиях во времени "Через тысячу лет" (1927) Вадима Дмитриевича Никольского (1886-1938), о необыкновенных возможностях человека "Властелин мира" (1926) и "Человек-амфибия" (1928) Александра Романовича Беляева (1884-1942) и многое другое.
Тридцатые годы ознаменовались переходом от революционной романтики к производственной. О будущем следовало не грезить, его надо было проектировать и воплощать в металле. Даже романтик Беляев перешел от отдельных фантастических открытий и изобретений к масштабному освоению и перестройке природы "Подводные земледельцы" (1930), "Воздушный корабль" (1934), "Звезда КЭЦ" (1936). Ян Леопольдович Ларри пишет роман "Страна счастливых" (1931), а следом за почти сказочными "Необыкновенными приключениями Карика и Вали" - сатирическую повесть "Небесный гость", главы из которой направляет сразу Иосифу Виссарионовичу Сталину (1878-1953).
На сороковые годы выпала Великая Отечественная и Вторая Мировая войны, казалось стране не до фантастики, но тем не менее им предшествовала фантастическая литература нового типа, которую иногда называют оборонной. Яркими представителями ее были Петр Андреевич Павленко (1899-1951), автор масштабного романа о войне с милитаристской Японией "На востоке" (1936) и Николай Николаевич Шпанов (1896-1961), автор повести "Первый удар" (1939). К военному делу имели отношение и такие романы, как "Тайна двух океанов" (1938) Григория Борисовича Адамова (1886-1945) и "Пылающий остров" (1941) Александра Петровича Казанцева (1902-2002).
Казалось бы советской фантастике не до освоения космоса. И верно, расцвет космической фантастики придется на вторую половину пятидесятых. Тем не менее в сороковых фантасты о космосе тоже писали. В 1940 в журнале "Знание - сила" выходит повесть Бориса Алексеевича Анибала (1900-1962) "Моряки Вселенной", явно вдохновленная "Аэлитой". А в победном 1945 публикуется повесть Сергея Михайловича Беляева (1883-1953) "Десятая планета", о посещении загадочной десятой планеты Солнечной системы, которая оказывается обитаемой.
Пятидесятые годы ХХ века в отечественной фантастике принято считать временем торжества "ближнего прицела". Это верно лишь отчасти. Действительно в те годы были популярны произведения Вадима Дмитриевича Охотникова (1905-1964) и Владимира Ивановича Немцова (1907-1994). Однако в те же годы начали свой творческий путь Иван Антонович Ефремов (1907-1972), Виктор Степанович Сапарин (1905-1970), Георгий Иосифович Гуревич (1917-1998), Георгий Сергеевич Мартынов (1906-1983) - эти писатели сумели преодолеть "ближнеприцельные" догмы и выйти на фантастику иного уровня.
В конце пятидесятых, в начале шестидесятых в советской фантастике произошла настоящая революция. Роман Ивана Ефремова "Туманность Андромеды" (1957) снял оковы с воображения многих писателей, как маститых, так и молодых. Оказалось, что писать о полетах к звездам и чрезвычайно далеком будущем можно и это напечатают. Почти одновременно в нашу фантастику пришли авторы, которые определят ее облик на долгие десятилетия. Аркадий Натанович Стругацкий (1925-1991), Борис Натанович Стругацкий (1933-2012), Кир Булычев, Ольга Николаевна Ларионова (Тидеман; 1935-2023), Вадим Сергеевич Шефнер (1915-2002), Владислав Петрович Крапивин (1938-2020), Александр Иванович Шалимов (1917-1991), Илья Иосифович Варшавский (1908-1974) и многие, многие другие. Всех не перечислить.
Шестидесятники привнесли в нашу фантастику обостренный интерес к человеку. Фантастика в их творчестве перестала быть фоном для борьбы политических систем и идеологий (нередко односторонней), а превратилась в "зеркало тревог и сомнений", пользуясь выражением Евгения Павловича Брандиса (1916-1985). И если прежде фантастика для детей была редким гостем в советской литературе, то именно в это время появились книги Николая Николаевича Носова (1908-1976), Евгения Серафимовича Велтистова (1934-1989), Анатолия Ивановича Мошковского (1925-2008), Виталия Григорьевича Мелентьева (1916-1984), Татьяны Евгеньевны Гнединой (1924), Георгия Михайловича Садовникова (1932-2014) и уже упомянутых - Кира Булычева и Владислава Крапивина.
В семидесятые годы импульс, который вновь вывел советскую фантастику на космические орбиты в конце пятидесятых, еще действовал. О космосе в СССР писали много и охотно, но лозунг, сформулированный в шестидесятых Братьями Стругацкими "Главное на Земле" все сильнее влиял на умонастроения и писателей и читателей. Будущее принадлежит коммунизму, с этим по умолчанию были согласны все советские фантасты, поэтому чаще всего не утруждались подробными описаниями социального фона, на котором действовали их герои. Однако люди будущего перестали быть идеальными, они все чаще напоминали читателям их современников.
Такие романы, как "Лунная радуга" (1976) Сергея Ивановича Павлова (1935-2019), "Сезон туманов" (1980) Евгения Яковлевича Гуляковского (1934-2017), повести "Жук в муравейнике" (1978), "Пикник на обочине" (1972), "За миллиард лет до конца света" (1974) и другие произведения Аркадия и Бориса Стругацких семидесятых, повести и рассказы Виктора Дмитриевича Колупаева (1934-2001), произведения Кира Булычева, не относящиеся к циклу о приключениях Алисы - поднимали проблемы общечеловеческого масштаба и вместе с тем отражали поиски смысла, присущие советской интеллигенции того периода.
К восьмидесятым годам все темы и направления, присущие советской фантастике уже сформировались, а некоторые исчерпали себя. Стала казаться анахронизмом борьба с происками империалистических разведок и вообще - противостояния двух политических систем, которой долго оставался привержен, например, такой патриарх отечественной как Александр Казанцев. Да и тема безудержного освоения ближнего и дальнего космоса начала приедаться. Начались разговоры о "кризисе жанра". Наши писатели все чаще стали проявлять интерес либо к историческому прошлому, либо к сказочно-мистической тематике.
Весьма характерен для того времени рассказ Андрея Всеволодовича Дмитрука (1947) "Ночь молодого месяца" (1979), герой которого, по профессии металлофизик, попадает из ХХ века в IX. В восьмидесятых все чаще и чаще публикуются произведения, которые можно отнести к научной фантастике лишь формально. Например - романы, повести и рассказы таких писателей, как Владимир Иванович Щербаков (1938-2004) и Юрий Михайлович Медведев (1937-2020), сохраняя внешний научно-фантастический антураж, по сути они представляли собой разновидность фэнтези. А ежегодники "Фантастика", начиная с конца семидесятых и до начала девяностых публиковали такие "современные сказки" десятками.
Восьмидесятые годы для нашей литературы были временем раскола не столько на эстетические, сколько на идейно-политические течения. Даже в фантастике находились сторонники партии "охранителей", то есть, приверженцев действующей власти (Казанцев, Немцов), "патриотов", нередко с националистическим уклоном (Щербаков, Медведев и другие "молодогвардейские" авторы), "социальные критики", считавшие, что общество требует перемен (Стругацкие, Булычев и их последователи). При этом, к счастью для нас, продолжали творить такие самобытные писатели, как Владимир Иванович Савченко (1933-2005), Сергей Александрович Снегов (Штейн; 1910-1994), Зиновий Юрьевич Юрьев (1925-2020), Север Феликсович Гансовский (1918-1990) и многие, многие другие.
В конце восьмидесятых и в начале девяностых заявили о себе многие интересные авторы, творчество которых стало содержанием отечественной фантастики и в первые десятилетия постсоветского периода. Это Вячеслав Михайлович Рыбаков (1954), Михаил Глебович Успенский (1950-2014), Андрей Геннадьевич Лазарчук (1958), Андрей Михайлович Столяров (1950), Сергей Васильевич Лукьяненко (1968), Василий Дмитриевич Звягинцев (1944-2016) и многие другие. В то же время продолжили творить советские писатели Геннадий Мартович Прашкевич (1941), Василий Васильевич Головачев (1948), Юрий Александрович Никитин (1939), Евгений Гуляковский, Сергей Абрамов.
Советская фантастика пережила СССР, если рассматривать ее не в хронологическом, а в идейно-эстетическом смысле. Как явление литературы, она отражала свою эпоху не хуже и не лучше других видов искусства. Среди книг, написанных за семьдесят с лишним лет, есть свои шедевры, но немало, увы, и посредственных, порожденных стремлением угадать и угодить. Мы как-то не замечаем, что прожили в постсоветском мире уже почти половину срока, отмеренного историей первому в мире социалистическому государству. Настолько огромной и по своим свершениям и по своим ошибкам была та эпоха, что теперь она кажется более величественной, чем может быть была на самом деле.
Почему же возврат к советской фантастике, хотя бы в кинематографе невозможен? Тому есть несколько причин. Любое произведение о советском времени, будь оно литературное или кинематографическое, невольно становится экскурсией в прошлое, авторам так или иначе нужно пояснять читателю или зрителю разные детали быта советских людей и особенности функционирования общественной системы. С фантастикой еще хуже. Читатель или зритель должен заранее согласиться с авторами, что идет игра в понарошку. Так что писатель или кинорежиссер должны будут делать вид, что верят во всеобщую победу коммунизма - ведь это краеугольный камень советской фантастики. А даже если и верят, сумеют ли они передать эту веру читателям или зрителям?
Принято считать, что и сами советские фантасты были не слишком искренни в своем творчестве. Я же считаю, что не важно, чем руководствовались они, когда работали над своими произведениями, искренне ли верили в то будущее, о котором писали, хотели ли изменить жизнь человечества к лучшему, когда клеймили буржуазное общество или просто использовали идеологию для маскировки своих истинных мыслей, в любом случае у талантливых писателей получались талантливые книги, а у посредственных - посредственные. Как бы то ни было, ни хронологически, ни эстетически возврата к советской фантастике уже не будет. Новые поколения видят будущее, прошлое, космос и Мироздание в целом уже по другому. Грустно, но это факт. Прощай, советская фантастика, и здравствуй, потому что ты остаешься с нами, покуда мы живы.