- Ты словно распустившийся цветок, дорогая Магдалена, - донёсся шепот из-за приоткрытой двери спальни.
Катарина подошла поближе, чтобы слышать и видеть лучше, но лучше бы она этого не делала. От увиденного ей захотелось зажмуриться: ее сестра и чудовище из ее детских кошмаров. Такого просто не могло быть!
Мужчина в черном одеянии одним своим видом внушал юной Катерине Фрауэнкнехт жуткий, необъяснимый страх. Девочка не могла заставить себя даже улыбнуться незнакомцу, стоящему на пороге и возвышающемуся над ней почти на две головы.
- Вот дуреха! - со смехом качала головой ее матушка. - Что ты же ты испугалась господина Риембауэра, он же слуга Божий! Нам так повезло, что такой умный проповедник теперь есть в нашей дыре! Это настоящая удача!
Катарина и сама не знала, что на нее нашло, но от одного обманчиво теплого взгляда мужчины у нее застывала вся кровь в жилах. Однако, казалось, кроме нее никто не ощущал от молодого помощника священника Франциска Риембауэра никакой угрозы. Все жители Томашова, небольшой баварской деревеньки, были очень рады появлению нового священнослужителя. А юные барышни селения даже шептались между собой, что господин Риембауэр слишком уж красив для того, чтобы посвятить всю свою жизнь одному Богу.
- Ты просто ещё слишком мала и ничего не понимаешь! - снисходительно объясняла Катарине ее старшая сестра, 17-летняя Магдалена. - Нет на свете человека более доброго и прекрасного, чем он!
На этих словах Магдалена обычно громко и мечтательно вздыхала: проповедник заселил ее голову отнюдь не мыслями о Боге.
Вопреки всем робким надеждам Катарины, Риембауэр начал приходить к ним на ферму все чаще и чаще. Родители всегда были рады видеть священника - что уж говорить о Магдалене! - а Катарине приходилось при его визитах прятаться в верхних комнатах или находить себе разные неотложные дела. Когда отец захворал, Риембауэр оставался в доме Фрауэнкнехтов целыми днями, и Катарина очень глубоко в душе даже почувствовала облегчение, когда родитель скончался. Ведь это значило, что священнику больше нечего делать в их доме. Как же она ошибалась!
Всего через несколько дней после похорон матушка заявила ей, что отныне Риембауэр будет жить вместе с ними на ферме. Катарина от ужаса не могла вымолвить ни слова, а Магдалена только загадочно, но как-то отрешённо улыбалась.
Катарина была готова использовать любые предлоги, лишь бы видеть священника пореже: она просила мать нагружать ее дополнительной работой и трудилась, не покладая рук - только бы быть вдали от своего главного страха! Незаметно она отдалилась сестры, с которой прежде была очень дружна, и даже не сразу заметила, что та стала слишком задумчивой - а такое поведение смешливой Магдалене было совсем не свойственно!
На все вопросы сестра отмалчивалась, а ещё по неизвестной причине начала носить поверх платья просторные накидки, хотя осень в этом году выдалось очень теплой... Через некоторое время Риембауэр объявил семейству, что на некоторое время забирает Магдалену с собой в Мюнхен: он так будет сдавать экзамены на должность священника, а девушка тем временем будет учиться кулинарному делу.
Матушка Фрауэнкнехт этому предложению обрадовалась чрезвычайно.
- Вот какой замечательный, бескорыстный человек! - хвасталась она соседям. - Просто так готов оплатить девчонке образование!
Магдалена только молчала и плотнее куталась в свои шали. Все свои подозрения Катарина держала при себе.
Летом 1807 года Риембауэр с Магдаленой вернулись в Томашов. Катарина смотрела на старшую сестру и не узнавала: та страшно осунулась, подурнела и совсем перестала улыбаться. Девочка попыталась указать на это матери, но только получила нагоняй и строгий наказ не придумывать себе впредь всякие небылицы. С тех пор Катарина сохраняла молчание, хотя чувствовала всем сердцем, что над их домом сгущаются черные тучи.
Гроза разразилась совсем скоро - осенью того же года. Катарина с матерью поздно возвращалась с полей, когда, подходя к дому, услышали страшный крик. Навстречу им выбежала заплаканная и до смерти напуганная Магдалена.
- Он убил ее, убил! - повторяла она исступлённо.
Катарина первая пришла в себя и бросилась наверх. Дверь в комнату Риембауэра была плотно закрыта, но она прильнула к замочной скважине...чтобы в следующий миг в ужасе отпрянуть назад. На полу в неестественной позе, вся в крови, лежала молодая женщина, а над ней устрашающей тенью возвышался священник. Катарина узнала лицо несчастной - некоторое время назад она уже приходила к ним, представившись племянницей Риембауэра. Тот не скрывал, что был совсем не рад видеть свою родственницу и быстро прогнал ее вон. Видимо, второй их разговор прошел ещё хуже, чем первый.
Магдалена рассказала, что женщина ворвалась в дом без приглашения и потребовала у Риембауэра денег. Тот отказался давать ей даже пару грошенов. Началась потасовка, в результате которой примерный священник хладнокровно воткнул женщине в горло бритвенное лезвие. Матушка Катарины была готова немедленно сообщить обо всем властям, но появившемуся Риембауэру удалось ее остановить. Со слезами на глазах он уверил женщин, что не мог поступить иначе, ведь молодая женщина была вовсе не его племянницей, а матерью его внебрачного ребенка.
- Иногда репутация важнее чьей-то жизни! - проникновенно объяснял он легковерной вдове и ее дочерям. - Если кто-то об этом узнает, мне придется взять на душу грех ещё более тяжкий и лишить себя жизни!
Госпожа Фрауэнкнехт растрогалась и пообещала, что они с дочерьми будут соблюдать молчание. Риембауэр закопал тело бедняжки под сараем, а затем вчетвером они покинули Томашов.
Однако с каждым днём вдова изводила себя все больше, не в силах забыть о произошедшем. Даже убеждающие речи Риембауэра больше не имели своей силы: казалось, что ещё немного, и глава семейства не может держать страшную тайну при себе. Не иначе как от переживаний, матушка Фрауэнкнехт слегла, а за ней заболела и Магдалена. Несколько раз Катарина пыталась позвать к ним доктора, но Риембауэр строжайше ей это запретил, и у 12-летней девочки не хватило духу его ослушаться. Недуг оказался смертельным - сначала смерть унесла старшую Фрауэнкнехт, а затем и младшую.
Катарина не сомневалась, в том, что гибель матери и сестры была неслучайна. Она тайно перестала есть и пить все, что подавал ей Риембауэр, а затем в ночи сбежала из дома. Священник уговаривал девочку вернуться и обещал ей большие деньги, но Катарина ценила свою жизнь выше нескольких монет.
Несколько лет девочка хранила молчание - боялась, что Риембауэр сможет оформить на нее опекунство. Едва ей исполнилось 18, обратилась с заявлением в суд. Катарина рассказала обо всем, что видела, и поделилась своими подозрениями. Сначала власти отнеслись к словам подростка скептически - Риембауэр был все же человеком очень уважаемым. Однако когда в старом доме Фрауэнкнехтов именно в том месте, на которое указала Катарина, был обнаружен скелет девушки, настрой судьи изменился.
Оказалось не так уж и сложно выяснить имя убитой - Анна Айхштедтер, дочь плотника. Девушка отличалась легкомыслием и дурной репутацией, и ее никто особенно не искал.
Риембауэр категорически отверг все обвинения и заявил, что в смерти несчастной виновна Магдалена - якобы та хотела прогнать Анну из дома и случайно лишила ее жизни. Все хорошо знали старшую из сестер Фрауэнкнехт, и никто не мог предположить, что та была на такое способна.
Так как Катарина заявляла и о том, что священник отравил ее мать и сестру, их тела были также представлены на экспертизу. Тогда же выяснилось невероятное: Магдалена была беременна. После недолгих разбирательств стало ясно, что это был уже второй ее ребенок - первого она родила и оставила в Мюнхене. Маска порядочного служителя церкви сползала с Риембауэра уродливыми ошметками - его сына от Анны Айхштедтер тоже отыскать труда не составило. Жители Томашова и окрестностей были в ужасе: и этому чудовищу они доверяли свои страхи!
Несмотря на все доказательства своей вины, Риембауэр держался так спокойно и уверенно, что суд никак не мог вынести ему приговор. Процесс затянулся почти на четыре года без малейшего продвижения.
На День Всех Святых судья пригласил в зал в качестве свидетеля ...скелет Анны Айхштедтер, но и тогда Риембауэру удалось сохранить хладнокровие. В конце концов, священнику, по-видимому самому, опостылела неизвестность и он сознался в убийстве Анны. Отравление Фрауэнкнехтов он, правда, признавать отказывался.
Удивительно, но даже этого было недостаточно для судьи, чтобы отправить Риембауэра на плаху. Священник был приговорен к пожизненному заключению, но вышел раньше срока. О его дальнейшей жизни, как и о жизни Катерины ничего неизвестно.