Собака молчала, и не потому, что ей нечего было сказать, чувствовала, хозяину надо подумать, собраться с мыслями, что-то для себя решить и… Ну, а пока это «и» не наступило, можно и подремать.
Дрема постепенно перешла в сон, в этот раз «на промысел» они не пошли. Да и на следующий день — тоже. Васька не понимала, в чем причина, но, не спрашивала — надо будет, хозяин сам скажет. А заняться и так есть чем: Дарю во время прогулок знакомить с окрестностями, про людей, которые в доме бывают, рассказать, да и вообще просто поболтать. Завтра вот, например, дядя Эрнест приезжает — как об этом не поговорить? Понятно, что и «промысла» в этот день, когда дядя приедет, не будет.
Здравствуйте, дорогие, любимые подписчики и читатели канала «ДиНа»!
Рассказ «"Змей Горыныч" и добро с кулаками» — это 43 часть рассказа про «дичь» по имении Эдик. Так уж получилось, что у истории про странную белую кошку Томасину образовался вполне себе самостоятельный вбоквел.
Насколь длинным и масштабным он будет — не знаю. Но все рассказы про Эдика я буду помещать в отдельную подборку, а не в «Томасину». Ну, а поскольку вбоквел берет свое начало в истории про Томасину, то ниже привожу ссылки на начало истории про Томасину и на предыдущую часть и начало истории про Эдика.
Начало истории про Томасину:
Начало истории про Эдика:
Предыдущая часть про Эдика:
Эрнест Вильгельмович приехал уставший, но, довольный. Эдуард сразу понял, еще когда в аэропорту его встречал, что, видимо, хорошего в поездке было больше, раз уж даже Элечка не омрачила настроение его дяде.
— Кстати, а Элеонора-то с какого перепугу решила в Малайзии остаться? — ты ведь так и не объяснил, — они стояли в пробке, где-то впереди один водила возомнил себя Шумахером или еще кем, пошел на обгон и…, вот Эдуард и решил внезапно свалившееся время использовать, чтобы расспросить дядю, что же такого произошло с Элечкой, с рыбкой драгоценной, что она решила от дяди отлипнуть и остаться в чужой стране.
— Элеонора… Она, видишь ли, нашла более достойный объект. Чему я безусловно рад. Достаточно быстро нашла, через неделю где-то. Какой-то то ли Сайед, то ли Саид… Машиностроением, автомобилестроением, нефтесервисами занимается и казино. Конечно, мне сразу дышать легче стало — смог спокойно своими делами заняться, а не тратить время, чтобы за этой профурсеткой приглядывать, да по всяким достопримечательностям её водить. Только вишь, совесть трепыхалась малость: она вроде, как и взрослая девочка, и сама так решила, но…, как Сент-Экзюпери сказал, — «Мы в ответе за тех, кого приручили» … Вот и меня что-то такое же царапало… Я ж её привез, вроде как отвечаю… Конечно, пару раз потом встретился, типа случайно — просто чтобы убедиться, что всё хорошо. Убедился. У Элеоноры планы самые радужные: замуж собирается. А кто я такой, чтобы ей мешать? Я, наоборот, только за. Но, деньги на всякий случай оставил. На обратный билет. Так что, если у неё все там срастется, она там и останется и, слава богу. А нет — так деньги на билет есть, вернется.
Пока дядя рассказывал, пробка постепенно рассосалась, и они поехали домой. Решив, что Николая на завтра пригласят. Зачем откладывать в долгий ящик?
Вечер следующего дня, дом дяди
Эрнест Вильгельмович уже удалился к себе, сказал, что спать пойдет, еще не привык к местному времени: разница с Малайзией хоть и не сногсшибательная, пять часов, но, если у них сейчас восемь вечера, то в Куала-Лумпуре уже час ночи, и сидеть за компанию, да вставлять в глаза спички, пытаясь не заснуть, он совсем не хотел.
В гостиной остались Эдуард и Николай. Юрий еще раньше дяди ушел к себе, сослался на то, что ему кое-что проверить надо, над приложением поработать, ушел, в общем. Скорее всего просто не хотел сидеть с минералкой, когда у других виски в бокалах. А, может, еще почему.
— Слыхал, у вас тут какой-то подражатель то ли Бэтмена, то ли Человека-паука объявился, — Николай чуть приподнял бокал, слегка крутил его между пальцами, пламя от огня камина отражалось в виски, танцевало на стенках бокала, и он смотрел на него, видел что-то свое и постепенно утопал в его глубинах.
В камине потрескивали дрова и шептало пламя, только они, да дыхание спящих собак, устроившихся рядом с хозяевами, и нарушали тишину вечера.
Эдуард, как и Николай, сидел в кресле, уютно устроившись перед огнем. И тоже держал бокал с виски. Отблески огня освещали его лицо, выделяя и подчеркивая черты, и создавая загадочные тени. Мирские заботы и тревоги казались далекими и неважными, лишь волшебство пламени и тепло внутри имели значение. Взгляды обоих мужчин были устремлены в огонь, словно он мог дать знамения о прошлом и будущем, и ответить на все вопросы…
Вдруг где-то залаяли псы и собаки тут же подорвались: что, где, кто? Васька и Бантик подбежали к окну и напряженно вглядывались и вслушивались в темноту.
Тишина вечера была нарушена, магия огня исчезла. Мужчины посмотрели на своих собак, те уже успокоились и возвращались на свои места. Видно, ничего этакого не происходило, так, местные разборки среди столкнувшихся во время прогулки псов.
— Это хорошо, что Фини нет, а то она бы шороху навела. Эти-то в окно всё увидели и услышали, а Финя маленькая, к дверям бы побежала: выпустите, выпустите, дайте посмотреть, что происходит! — и тут же, увидев непонимание на лице Эдуарда, пояснил, — Говорю же, она маленькая, с её ростиком с полу ничего не видно. Каждый раз, как у нас кто на улице под окном залает, тут же бежит к балкону, и, пока не выпустишь, чтобы она оттуда могла всё посмотреть, не успокоится. А то, что он застеклен, её не волнует — стекла-то от самого низу идут, — и тут же вернулся к тому, о чем и хотел поговорить, — Ты мне так и не ответил. Что за подражатель Бэтмена у вас появился?
— А я почем знаю.
— Ничего не слышал и не видел, что ли?
— Нет.
Ой ли! Мне тебя Петруччио с потрохами сдал, когда я в клинику к Максиму с Финей приезжал, а ему Даря всё рассказала. Беспокоятся. Ну, не хочешь так говорить, по-другому повернем.
— А знаешь, я, с одной стороны, этому мужику завидую. Порядок наводит, слабых защищает, справедливость восстанавливает. Адреналин. Даже уважение к себе какое-то. Кайф.
— Ну, так пошел бы и тоже чем-нибудь таким занялся. Никто не мешает ведь.
— Пошел бы… Мне, знаешь, качалки хватает да раз в неделю спарринга с кем-нибудь из ребят, если, вдруг кажется, что адреналина не хватает. Или девать его некуда.
— Старый стал, да?
Николай помолчал какое-то время и лишь потом продолжил.
— Старый… Ну, можно и так сказать. Ума прибавилось просто и ответственность есть. Добро с кулаками хорошо, конечно, и порой необходимо просто, но… Это когда ты один. Или выхода нет. Сейчас предпочитаю не силовые решения вопросов.
— Да так и скажи, старый стал да ленивый, вот и перестраховываешься.
— Да нет, разумная осторожность просто, — сказал Николай, а про себя подумал: «Видимо, Элеонора знатно тебе мозги отшибла. Или уход за братом уже достал, вот ты себе разрядку и нашел».
— Разумная осторожность?
— Угу.
Не хотел Николай, ох, как не хотел в душу к Эдуарду лезть, разговором раскачивать, чтобы в нужное русло его повернуть, да еще кого, юриста. Нет, он и сам, конечно, умел разговоры вести, и хорошо вести, но, и Эдуард не лыком шит, даром что адвокат. Но, придется. Петруччио просил, слова Томасины передавал, что, если сейчас Эдуарда не остановить, то по одной из возможных вероятностей все будет очень плохо. Очень. И чем дальше это откладывать, тем сложнее будет. А Томасине Николай верил.
— Она самая, друг мой Эдик, она самая, разумная предосторожность, — тут Николай закатал рукав рубашки и показал руку, на которой красовалась какая-то замысловатая татуировка, — Видишь вот эту вот красоту? Видишь. Только вот такой она лет пятнадцать назад стала. А до этого… Я же не всегда такой был. По молодости и по глупости чуть таких дел не наворотил. Как и ваш Бэтмен, правым себя чувствовал, защитником слабых и обездоленных. А потом за красивой идеей погнался, да чуть в банду не попал. Ладно, вовремя мозги включились. А татуировки с того времени. Лет пятнадцать назад только исправил, перебили сверху, просто красивой сделали. А сейчас… И хочется иногда кулаками помахать, да ответственность не дает.
— Ответственность?
— Она самая. Не понимаешь? Во-первых, у меня дочь. С кем она останется если что? Опять к Элеоноре? Для того что ли я её с таким трудом выцарапывал? А во-вторых — люди. У меня же приличное количество человек работает. Ладно, молодые, они новое место работы найдут, а те, кому на пенсию скоро, или мамочки после декретного, они куда? Таких, сам знаешь, никто брать не хочет. Вот поэтому у меня уже давно и охрана есть, и у предприятия, и у меня лично. И пара проверенных ребят, кому я Гелю могу доверить, если что. И, самое главное, матерые юристы и адвокаты имеются…
— А как же «добро с кулаками»? Сам же говорил, — Эдуард прервал Николая, не дал мысль закончить.
— А вот это — оно самое добро с кулаками и есть. Не хотите работать хорошо, честно и правильно, подставить хотите, юристы мои придут и раскатают вас к едрене фене. А ребята из службы безопасности помогут. На атомы расщепить. Или ты что, думаешь, когда говорят «добро с кулаками», подразумевают этакого детину а ля Илья Муромец, который всем плохим морды чистит?
— Ну…
— Не то время нынче. Илья Муромец разово хорош, а на постоянке «Змей Горыныч» нужен. И не один. Плохишей слишком много развелось, и Муромца числом возьмут, закатают. Или ты со мной не согласен?
Продолжение — «Добро с кулаками», «диковинна зверушка» и ДНД — см. ссылку ниже.