Introduction The Discovery of the Fact (Clifford Ando)
(автоматизированный перевод апрель 2024 г.)
Ключевые слова: факт, право, доказательство, экспертиза, история вигов
Для людей суд есть открыватель и вершитель истины. Суд открывает глаза людям на то, что является и что не является истиной по конкретному делу. В массовой культуре в изобилии имеются представления о судах как правовых институтах, разрешающих вопросы факта (фактические вопросы). Это представления, восходящее к временам Римской империи. Метаморфозы Апулея* и даже его жизни обернулись сумасбродными сценами, в которых достоверность, казалось бы, непостижимого была установлена — навсегда или временно.
*"Метаморфозы", - сочинение римского писателя Апулея, герой этого произведения, обеспеченный юноша с высоким социальным статусом, увлечен женщинами, магией и колдовством. В результате неудачного эксперимента, юноша превращается в осла ....
Насыщенная идеологией литература создавала представление о правосудии как о воплощении справедливости; власть императора рассматривалась как справедливая, поскольку соблюдалась надлежащая процедура и стандарты правосудия.
Римское имперское самоуважение находит свое современное отражение в научных традициях - в истории права, теории права и сравнительном правоведении, — которые изучают так называемое различие между фактом и законом.
В литературе проведение (как сказали бы люди, посвященные в это дело) различия между так называемыми вопросами фактов и вопросами права было необходимым и исторически оправданным шагом на пути становления права как науки.
В исторической науке уже давно утверждается, что этот шаг был впервые предпринят римскими юристами. В нашей работе проводится различие между вопросами фактов и вопросами права в рамках более широкого набора интеллектуальных и политических шагов, которые привели к возведению стены между, с одной стороны, формулированием и применением закона, а с другой - всевозможными этическими нормами. политическими и теологическими соображениями.
Одной из примечательных особенностей исторической литературы является степень, в которой она согласуется с идеологическим самопониманием многих современных (западных) правовых систем.
Таким образом, триумф римлян (а не семитов), сумевших отличить вопросы права, подлежащие рациональному анализу незаинтересованными экспертами, от вопросов фактов (которые могут быть переданы на рассмотрение народных заседателей и присяжных, обладающих гражданским опытом в оценке материальных социальных условий), был также триумфом Запада.
Современная версия этого повествования, которая, можно сказать, оказала влияние на юридическую теорию двадцатого века, получила свое первоначальное, значительное развитие в немецкой науке девятнадцатого века. Но корни этой и подобных ей историй о происхождении современного права восходят, по крайней мере, к эпохе Просвещения.
Размышления о долгой истории прогресса, благодаря которому Запад стал смотреть на судебную борьбу и процесс как на состязание, были характерны для "вигской" истории* правосудия и знаний; были предприняты изощренные усилия, чтобы наметить взаимосвязанные траектории судебной экспертизы, доказывания и науки в позднесредневековый и ранний современный периоды —траектории, которые как бы вели от них к нам.
*Знаменитая книга Герберта Баттерфилда "Вигская интерпретация истории" (1931) стала классикой для историков и до сих пор широко востребована.
Британский историк Герберт Баттерфилд использовал термин "История вигов" в своей короткой, но влиятельной книге Интерпретация истории вигами (1931). Он получил свое название от британских вигов, сторонников власти парламента, которые выступали против тори, сторонников власти короля.
История вигов (или историография вигов) - это подход к историографии, который представляет историю как путешествие от деспотичного и темного прошлого к "славному настоящему". Описываемое настоящее, как правило, совпадает с современными формами либеральной демократии и конституционной монархии: первоначально это был сатирический термин для патриотических грандиозных повествований, восхваляющих принятие Британией конституционной монархии. Этот термин также широко применялся в исторических дисциплинах за пределами британской истории (например, в истории науки) для описания "любого подчинения истории тому, что по сути является телеологическим взглядом на исторический процесс"