Писала на новом своем канале:
А первую главу написала год тому назад.
И от нее - и от других глав, что здесь публиковала, остались, как говорится только рожки да ножки.
Для сравнения сейчас так.
Катерина Большова
Домик на Оке, или В поисках казны Петра Первого
Повесть для детей и взрослых
От автора
Эта повесть третья про приключения моей мама и ее брата Сережи.
Все события произошли в Советском Союзе, а когда произошли не очень важно, а важно, что произошли.
Часть первая. Кладоискатели
Глава первая. Не все историкам ведомо
Ура! Ура! Ура! Мама не поехала с нами к бабушке в деревню.
Посадила нас с Сережкой на поезд до Москвы и сказала:
— Вы уже взрослые, но, Сережа, следи за Катей, не давай ей фантазировать!
Фантазировать — это выдумывать приключения на свою голову, искать клады и разгадывать тайны прошлого и настоящего!
И я буду фантазировать, искать клады и разгадывать тайны прошлого, настоящего и даже будущего. И Сережка не запретит, а поможет. Он старше меня всего на два часа — и тоже любит приключения, тайны и клады.
А тайн и кладов в бабушкиной деревне, точнее — в селе много.
Там царь Петр Первый перед походом то ли на Азов, то ли перед Великим посольством в Европу свою казну спрятал, а стрельцы ее перепрятали и бунт учинили!
Бунт Петр подавил, а казну не нашел. Не выдали стрельцы, даже на дыбе, где они ее зарыли.
Об этом, само собой, в книжках по истории вы не прочтете, потому что не все историкам ведомо.
Глава вторая. Мужчина в шляпе
Утром наш поезд прибыл на Ярославский вокзал.
Мы с братом по подземному переходу перешли на Казанский и сели на электричку Москва — Голутвин.
И спросила я Сережку:
— Ты не боишься ехать в деревню к бабушке?
— Нет!
— А я боюсь! Помнишь, что прошлым летом было?
— А что было? — ехидно удивился он.
— Ты все забыл, — сокрушенно посмотрела на него.
— Ничего я не забыл! — огрызнулся Сережка.
— А что с вами было? — нахально спросил нас мужчина в соломенной шляпе сомнительной наружности: глаза масляно добрые, а улыбка ядовитая.
— Клады мы искали — и один нашли! — ответила весело и грустно добавила: — Но у нас его деревенские мальчишки отобрали.
— Не слушайте ее! — разозлился на меня Сережка. — Она фантазёрка. Не нашли мы клад.
— Но обязательно найдем! — Достала из сумки пожелтевший тетрадный листок в клеточку и показала мужчине в соломенной шляпе.
На листке старинными буквами было написано: «Клад под гранитной плитой в склепе князей Вортынцевых».
Сережка вырвал из моих рук листок, порвал на мелкие кусочки и выбросил в открытое окно.
Мужчина удивленно и осуждающе посмотрел на братика и спросил меня:
— В какой деревне живет бабушка?
Не успела ответить, потому что братик зажал мне рот ладонью, и я обиделась на него — и всю дорогу молчала и смотрела в окно.
А когда электричка остановилась на нашей станции, выбежала из вагона.
Глава третья. Начались приключения
— Остановись! — догнал меня Сережка на автобусной остановке. — Больше в догонялки играть не буду.
— А зачем мою записку порвал?
— Новую наклепаешь.
— Не наклепаю. Я не умею.
— Умеешь. Я видел, как на листок лимонный сок выжимала.
— А вот и нет! Не лимонным соком, а чаем листок состарила! — И хотела сказать Сережке, что он совсем заврался, но к нам подошел мужчина в соломенной шляпе.
— Быстро бегаете! — сказал он весело. — Не угнаться за вами.
— А зачем Вы, дяденька, за нами гоняетесь? — посмотрела на него тревожно.
— Не гоняюсь, милая барышня, — ответил он неожиданно вдруг грустно. — Но похоже, нам по пути.
— Это почему?
— Бабушка ваша в Тайнове живет?
— Откуда знаете?
— Так на этой остановке останавливается только автобус до Тайнова. Клад вместе будем искать — или как?
— Или как! — ответила дерзко и подумала тоскливо: «Начались приключения на мою голову. А все мой язык без костей».
Глава четвертая. Куинджи, но не грек!
И Сережка на меня зверем посмотрел.
— Извини, братик, я не нарочно, — виновато улыбнулась в ответ.
— У тебя все не нарочно! А потом мне расхлебывать.
— Я пошутил! — засмеялся мужчина в шляпе. — Ищите свои клады — мешать не буду. Вышел из вашего возраста, молодые люди.
— А зачем к нам едете?
— На этюды. Я художник.
— Художник?! — не поверила ему. Не походил он на художника. В художественной школе училась — и художника от не художника в момент отличала. — А где же Ваш мольберт и краски? В Москве забыли?
— Не забыл. В Тайнове и мольберт, и краски. Не верите? Приходите в гости — покажу.
— Верю. Придем. Но как вас звать?
— Куинджи.
— Архип?
— Нет! — засмеялся он. — Михаил. И даже не грек.
— Вот видишь, Сережка, все обошлось.
Глава пятая. За что меня чуть не выгнали из пионеров
Мы сели в пустой автобус — и я Куинджи стала рассказывать о своих бабушках, точнее — хвастаться ими.
— Представляете, у меня одна бабушка княгиня, а вторая председатель колхоза?
— Как интересно!
— Нет, Вы не представляете, как это интересно, но и грустно.
— Почему грустно?
— Из пионеров чуть не выгнали, когда узнали, что я крещеная. И как думаете, кто заставил маму и папу крестить меня и Сережку?
— И кто же? — насмешливо спросил меня художник Куинджи. Подумал, наверное, что я его обманываю.
— Бабушка Маша, мамина мама, председатель колхоза. Но это было очень давно. И сейчас она на пенсии.
— Хватит трепаться, Катька! — крикнул Сережка.
— Не надо меня перебивать! — криком на крик ответила братику. Ничего тайного про бабушку не сказала. Она, коммунистка, верила в Бога — и не скрывала этого. И верить в Бога ей советская власть не запрещала. Но я все-таки соврала художнику. Из пионеров меня хотели выгнать за прогулы. Весна и несчастная любовь — и вместо школы гуляла в парке, стихи сочиняла. Неделю гуляла. Вот за это меня хотели выгнать из пионеров. Не выгнали. Все в моем классе знали из-за чего в загул ушла — и никто не проголосовал за мое исключение.
— Так на чем я остановилась, подскажите? — спросила художника.
— Из пионеров чуть не выгнали.
— Спасибо. А Вы по-французски говорите?
— Нет.
— Жалко, а то бы поболтали.
— И о чем же поболтали?
— О кладах, о чем же еще?
Иллюстрация нейросети Кандинский