Просыпаюсь от тихого топота нашего слона, пардон - кота, до туалета и его остервенелого закапывания в мокрой могилке своих отходов жизнедеятельности в пластмассовом ящике. Темно. На часах светится ровно 6 утра. Дождавшись своей очереди, посещаю сам сиё богоугодное заведение. Убираю за котиком, готовлю ему новый плацдарм. Укладываясь обратно в постель, чувствую, что сна не осталось ни в одном глазу. Ну, думаю, просто полежу. Рано еще, тем более что за нами с котом поднялась теща, а уж она…
Просыпаюсь от назойливого шуршания полиэтиленовых пакетов. С удивлением обнаруживаю, что уже светло и времени аж 8-30. Терпеливо жду окончания звуков из кухни с тайной надеждой, что позавтракать удастся спокойно и в одиночестве, т.к. Анна Васильевна – ранняя пташка и не зря же она полчаса шуршит пакетами и хлопает дверцей холодильника. И вот долгожданные звуки удаляющейся к себе в комнату легкой кавалерии. Путь свободен!
С горшка слышу звонок в дверь – это пришел столяр устанавливать последнюю дверь. Как говорил Жванецкий: "ремонт - это не действие. Это состояние." Кричу Анне Васильевне, чтобы она впустила столяра. Она еще под дверью минут пять выясняет «А кто же это там к нам пришел?» и запускает таки рабочего.
Выдав ему удлинитель и спросив, нужен ли я в помощь, выползаю на кухню завтракать. На столе стоит маленькая кастрюлька с 4 яйцами, а на плите вовсю бурлит в большой кастрюле бульон с костью.
Оглядываюсь и пытаюсь сообразить, что же я хочу на завтрак? Ага! Щас!! «Ну что, жопа, сходила в булошную?!» Появляется тёща с утренним докладом о проделанной работе. Поставила бульон, сварила к нему яйца и пытается меня ими накормить. Яйца стоят в подозрительно прозрачной и холодной воде и никак не хотят крутиться. Оказывается, она их только помыла и забыла сварить. Из вежливости спрашиваю: «Вы завтракали?» И получаю достойный ответ! Так, как у нее проблемы со вставной челюстью и воспалились десны, она просит вареное яишечко и мягкой колбаски. Ставлю яйца на плиту, отрезаю теще хлеба, заботливо уложенного ею с вечера в холодильник и мягкой ветчины. Спрашиваю, что налить, чаю или кофе? Мне, говорит, сначала надо смерить давление, чтобы понять что можно и что надо. Идём, мерим. 120\80. Как у космонавта! Но, ночью-то мне было плохо! Спрашиваю: «А когда вам последний раз ночью было хорошо?». Сходимся во мнении, что давно. Возвращаемся на кухню. Снова спрашиваю, что налить?
А, говорит, мне всё равно. Ну, налей чаю. Наливаю. Себе достаю из холодильника грудинку и два яйца, топлю сало на сковороде, бью туда яйца, солю, добавляю карри. Пожарил, выложил на тарелку. Сажусь за стол, сглатывая набежавшую слюну. Анна Васильевна говорит, так пахнет хорошо! Положи мне немножко мякоти. Встаю, беру тарелку и по-братски отделяю ей половину. Опять сажусь, уже без слюны, оглядываю стол взглядом и натыкаюсь на глаза кота. Он сидит напротив, у своей полной жратвы кормушки и укоризненно, как изменнику родины, смотрит мне в глаза. Намекает на мою совесть. Его поднял из гроба запах ветчины. Нарезаю ему мелкими кусочками свежака. Кот брезгливо обнюхивает ветчину, пару раз лакает водички и пренебрежительно уходит. Сажусь и сглатываю остывшее оставшееся яйцо. Удивленный такой скупостью желудок ждет продолжения банкета, но к чаю положен сахар, а его на столе нет. Подаю сахар и понимаю, что аппетит испарился с остатками сна и хорошего настроения.
После плотного завтрака у Анны Васильевны просыпается материнский инстинкт и в знак признательности она остается на кухне помочь мне: тщательно сметает со стола на пол крошки хлеба и яичную скорлупу. И пока я мою посуду, она рассказывает мне о своём самочувствии, о голодающей внучке Полечке, которая опять (!) не ночевала дома, об аварии на шахте и т.д. и т.п. Этот словесный поток прерывается только звонком в дверь. Пришла Татьяна - маг и чародей восточной медицины. Она сегодня пораньше. Чай, кофе? Нет, нет, нет.
Всё таки спаиваю ей стакан настоящего домашнего грушевого сока, привезенного мной с Телецкого. Анна Васильевна, как котик в преддверии десерта, сидит тут же, вся в сладкой неге ожидания, внимания и общения. От скуки чищу и шинкую лук, заправить бульон. Обнаруживаю в кастрюле не плите, что бульон у нас будет из жирной свинины для шашлыка, ну очень наваристый. А я-то понадеялся на скромное удовольствие и вчера купил такой классный говяжий соколок!..
Дамы удаляются в спальню на сеанс белой магии, а я не могу уйти, т.к. мужик ставит дверь и его надо проводить. Поставил, запенил, объяснил, что пена должна высохнуть и прораб Максимыч должен привезти новую опанелку, старая короче, чем надо. Ушел. Через несколько минут звонок в дверь. Я подумал, что он что-то забыл. Нет. Пришла Катерина переклеивать обои, под которыми появились черные пятна сырой плесени. Нашел остатки обоев, клей. Снял выключатель.
Сел за комп писать вот этот пасквиль, т.к. точка кипения уже рядом, тут уже, где-то за углом. Проводил Татьяну, поговорил с женой и Тамарой. Обещала завтра зайти. Второй час по полудни и до боли знакомые шаркающие шаги в сторону кухни-кормушки. (Я слышал, как кот погадил раньше и за ним еще не убрал). Пора идти кормить обедом Анну Васильевну перед полуденным сном. А я с утра чистосердечно собирался ехать в город работу работать. Сейчас покормлю, вымою посуду, побреюсь (а надо?) и будет 3 часа. И что? И куда? Еще надо убрать за этим засранцем…
Так как с утра самочувствие как всегда плохое, то уж после обеда и еще в течение дня Анна Васильевна пару раз перехватывает сна по часику. Поэтому основной прилив сил и активности достигает своего пика к моему утреннему сну. Но это уже мои проблемы.
Не просто день задался! Он уже прошел.
А Мишка с 6 утра ураганит на Каянчу с Лукьяновым и Серовым!!!!!!!! Гад.
30.10.2003г.
