Николай Алексеевич Заболоцкий – подлинный художник слова, живописец и пейзажный мастер. При подобных эпитетах на ум приходит великолепный талант Ивана Алексеевича Бунина, который изначально как раз-таки художником и хотел стать. И, в общем, стал, просто продолжив пользоваться не кистью, а «пером». А краски у него так и никуда и не делись, только селились в воображении читателей каждый раз по-своему, в зависимости от силы их фантазии. Любое произведение Бунина таит в себе не только и не столько сюжет, сколько подробное, детальное формирование изображения, живых картин, полных цветовых нюансов и совершенно изобразительной, живописной эстетики.
То же самое и с Заболоцким. Как поэт он, прежде всего, автор произведений о природе. И, если в реальности она никогда не скупится на краски и выразительность, то под пером Николая Алексеевича и вовсе получила дополнительную выразительность. Природа, воплощенная в слове, не утратившая, а порой и приобретшая краски, тона, гармонию фактур, явлений и цветов, одухотворенная, наполненная живой душой – вот, кто главная героиня стихов Заболоцкого.
В очарованье русского пейзажа
Есть подлинная радость, но она
Открыта не для каждого и даже
Не каждому художнику видна.
С утра обремененная работой,
Трудом лесов, заботами полей,
Природа смотрит как бы с неохотой
На нас, не очарованных людей.
И лишь когда за темной чащей леса
Вечерний луч таинственно блеснет,
Обыденности плотная завеса
С ее красот мгновенно упадет.
Вздохнут леса, опущенные в воду,
И, как бы сквозь прозрачное стекло,
Вся грудь реки приникнет к небосводу
И загорится влажно и светло.
Из белых башен облачного мира
Сойдет огонь, и в нежном том огне,
Как будто под руками ювелира,
Сквозные тени лягут в глубине.
И чем ясней становятся детали
Предметов, расположенных вокруг,
Тем необъятней делаются дали
Речных лугов, затонов и излук.
Горит весь мир, прозрачен и духовен,
Теперь-то он поистине хорош,
И ты, ликуя, множество диковин
В его живых чертах распознаешь.
…Скоро близится день его рождения (и по старому, и по новому стилю). Николай родился 24 апреля (7 мая) 1903 года недалеко от Казани. Был первенцем, старшим из шестерых детей. Мама была школьной учительницей в селе, папа – агрономом, но домашняя библиотека была на зависть и дворянским семьям. Уже маленьким Коля зачитывался книгами, которых сам считал и друзьями, и наставниками. В семь лет сочинил первое свое стихотворение.
Любопытно, что «лирика» в поэте в какое-то время вытеснил «физик», а точнее, медик. В реальном училище Николай продолжил литературные изыскания, а после отправился на историко-филологический факультет Первого Московского университета (нынешнего МГУ). Время было непростое, послереволюционное. Семнадцатилетний Николай узнал, что студентом историко-филологического выдают карточки, получить по которым продукты очень трудно. Зато будущим медикам выдавали продуктовые пайки. Поразмыслив, юный Николай выбрал оба факультета – по душе и по жизненной необходимости. Так что обучался он и на медицинском факультете Второго Московского университета (ныне это медицинский университет имени Н.И. Пирогова).
Удивительно, но у студента оставалось время и на посещение поэтических вечеров. В музее Политеха «давали» Маяковского, работало литературное кафе «Домино» на Тверской, театр Мейерхольда.
Маневр с пайками не прошел - в 1921 году их вовсе отменили. Заболоцкий переехал в Петроград и поступил на факультет русского языка педагогического института имени Герцена. Юношу можно понять, как Заболоцкий сам вспоминал много позже – то время было «хроническим безденежьем и полуголодным существованием». Непрерывно учась, он брался и за любую работу. После он отслужил два года в армии и оказался предоставлен сам себе.
Но свидание с литературой не заставило себя ждать. Заболоцкий устроился работать с Маршаком - в отдел детской книги Объединения государственных книжно-журнальных издательств (ОГИЗ). Там издавались два детских журнала «Чиж» и «Еж», где публиковали свои работы Д. Хармс и А. Введенский. В конце 1920х компания основала философско-поэтический кружок «Объединение реального искусства» (легендарное ОБЭРИУ).
Заболоцкий и Введенский написали манифест обэриутов, в котором провозгласили: «Мы поэты нового мироощущения и нового искусства». В составе объединения были не только литераторы, но и художники-новаторы вроде Филонова или Малевича. Обэриуты декларировали отказ от традиционных форм искусства, необходимость новых методов, культивировали «ребусные стихи», гротеск, поэтику абсурда, сарказм, иронию. И, если молодежи нравился такой подход, то «официальное социалистическое строительство» этого не оценила. 1 апреля 1930 года состоялось последнее публичное выступление обэриутов.
Тем временем лирик Заболоцкий увлекся теперь уже именно физикой – от теории относительности Эйнштейна до вопросов космизма, строения Вселенной, биологии. Он читал работы Тимирязева, Филиппенко, Вернадского, начал даже переписываться с К.Э. Циолковским, проявлял интерес к идеям ученого. У Заболоцкого была своя натурфилософская концепция. А ведь по факту-то ничего в его мировоззрении не изменилось – природа по-прежнему была главной героиней его поэзии и главным объектом его научных интересов. Тогда же, в годы увлечения наукой, он стал активно и писать стихи, и публиковать их.
Впрочем, это не было хорошей идеей – его сборник «Столбцы» принес Заболоцкому скандальную славу, в 1933 году вышла в свет поэма «Торжество земледелия», которую провластные критики назвали злой сатирой на социализм. Тираж изъяли, сама поэма была запрещена, как и предстоящее издание уже подготовленного к печати сборника написанных за предыдущие годы стихов.
В те годы и моральной отдушиной, и материальным спасением для опальных литераторов становились два направления – детская литература и литературные же переводы. Заболоцкий сосредоточился на детских юмористических стихах, занимался переводами и создал детские переложения «Гаргантюа и Пантагрюэля» Ф. Рабле, «Легенды об Уленшпигеле» Ш. де Костера, «Путешествия Гулливера» Дж. Свифта».
Конец 1930-х – время трудное, тяжелое, а для многих и трагичное. Весной 1938 года Заболоцкий был арестован и приговорен к пяти годам лагерей. Наказание он отбывал в в Хабаровском крае, затем на Алтае. Вот где Заболоцкому пришлось вспомнить свой опыт разнорабочего….До 1944г. он был разлучен с супругой Екатериной и двумя маленькими детьми, вынужденно оставшимися без какой-либо поддержки в тяжелые для всех военные годы.
После освобождения он обосновался вместе с семьей в Караганде. Там, закончив работу, начатую еще до ареста, ( Заболоцкий переложил на русский язык «Слово о полку Игореве») , получил высокую оценку своего труда. И в 1946 году поэт получил разрешение вернуться в Москву и восстановить членство в Союзе писателей. Несмотря на проблемы со здоровьем, он много писал, переводил, особенно из грузинской поэзии, и «за вклад в развитие грузинской литературы и искусства» был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Казалось бы, счастье снова рядом. Увы, осенью 1955 года его оставила жена, ушла к коллеге - писателю В. Гроссману. Заболоцкий пережил инфаркт. По иронии судьбы, молодая дочь литературоведа Александра Роскина была поклонницей Николая Алексеевича, знала наизусть его произведения и обожала его переводы. Какое-то время у пары длился роман, но преодолеть травму развода с женой, прошедшей с ним буквально самое страшное, не получилось.
Зато получился цикл стихов, посвященный 28-летней возлюбленной, многие из которых хорошо известны в нашей стране (по романсам, в том числе):
Признание
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится — не убавится,
Что не сбудется — позабудется…
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
У обоих Заболоцких – мужа и жены – с новыми супругами ничего не вышло…Роскина ушла от Заболоцкого и через три года после развода жена к Николаю вернулась, и осталась с ним уже до конца его дней. До самой смерти Николай Алексеевич продолжал писать, переводить, на лето выбираясь в любимую многими творческими людьми Тарусу. Под влиянием от ее природы и окрестностей им написано много стихов (тот же "Вечер на Оке").
После второго инфаркта, случившегося 14 октября 1958 года, 55-летний Николай Алексеевич скончался. Через несколько лет он был посмертно реабилитирован – прежде всего, благодаря стараниям жены.