Конечно, попустительство офицеров сопутствовало такому положению вещей как годковщина на «Окрылённом», а почему? Да потому, что этот корабль был для них местом ссылки, и служили здесь «хромые утки» то есть те, кто имел залёты в той или иной степени. Это я понял, когда у нас сменился командир БЧ-5. Но обо всём по - порядку.
Нас, карасей, на корабль прибыло человек двадцать пять или тридцать. Большинство попали в боевую электромеханическую часть пять в машинисты котельные, как я, например, другие в машинисты - турбинисты, электрики, трюмные. Остальные в верхние команды. Все мы были разные по характеру и внешности, но одинаковые по статусу, одним словом караси и это нас сплачивало, заставляло держаться друг друга и соблюдать паритет в отношениях. Знакомство наше происходило у хлеборезки, при получении хлеба, масла и сахара или у камбуза в очереди за обедом. Иногда на баке (верхняя носовая часть корабля) на перекуре или на объектах приборки. Мы присматривались друг к другу и завязывали знакомства. А через полгода мы уже знали как друга друга зовут. Как-то мы столпились под срезом, где было определено место курения. Стояли, травили анекдоты, подшучивали и вспоминали гражданку. И тут кто-то обратил внимание на одного выделявшегося из ряда вон матроса: бледного, худого, явно нездорового вида. Он, присев на кранец для пожарного шланга явно засыпал. По надписи боевого номера на кармане робы мы поняли, что он турбинист. В ответ на наши шутки он открыл глаза и улыбнулся вымученной улыбкой. Явно не от хорошей жизни наш товарищ засыпал на ходу. Видно было, что из нарядов он не вылезал. Уж на что кочегары годки спуску нам не давали, но по сравнению с турбинистами служба у нас была намного легче потому, что наши годки нас жалели и почти не издевались и не давали в обиду другим, годкам, а разбирались сами, понимая, что служба машинистов-котельных самая нелегкая на корабле.
Наш пятый кубрик в кормовой части корабля и шестой, - турбинистов разделяла переборка. Не знаю почему, но годки кочегары и годки турбинисты общались редко. В кубрики в гости друг к другу не ходили и мы знали о их жизни мало, почти ничего. О суде, который годки устраивали там после ночной поверки, я узнал случайно от своего знакомого турбиниста, Олега, на полгода старше меня, встречаясь с ним на юте, где у него был его объект приборки и заканчивался мой.
Так вот этот наш новый знакомый, в юности переболевший брюшным тифом был похож на заключенного из конц. лагеря. И на наше удивление как он мог оказаться на флоте, ответил, что скрыл этот факт на мед. комиссии. Видно парень очень хотел доказать, что он мужчина и не хуже других. Мы сочувственно смотрели на него, что попал он как кур «в ощип», а точнее в группу машинистов – турбинистов, что для него было примерно одно и то же. Его хотели комиссовать, но он упросил командира корабля оставить его служить. Тогда ему облегчили службу, ставя вестовым у командира корабля и вменив в обязанности быть оповестителем по вызову офицеров из города. Но в штатном расписании он оставался машинистом турбинистом, а его старшина годок, отличающийся издевательствами, с него обязанностей не снимал.
Новым командиром нашего котельного отделения стал теперь уже годок, - такой амбал метр восемьдесят пять ростом Гуменюк Степан – тракторист из Луцкой области. В котельном отделении он держал гирю двухпудовку, которой играючи баловался на досуге. Когда я спустился в котёл, он сидел на топливном насосе и забавлялся тем, что заставил Витю Ещенко выжимать эту «железяку», считая вслух количество поднятий. «Пять. Молодец скунс, - подбодрил он Витю, - а теперь - левой». Но Витя уже изрядно "напыхтелся", и увидев меня, обрадовано воскликнул: «Пусть сначала он - правой»!
- А точно, карась, давай, сколько выжмешь? – обратился Степан ко мне.
Мне очень не хотелось этого делать, потому, что надо было сначала заглянуть в гальюн. Я знал, что большие нагрузки принимать нельзя не освободив ЖКТ, и стал отказываться, но на его презрительное: «Ты струсил», ничего не оставалось, как подойти к снаряду.
«Девять» - посчитал он. Я бы мог и больше, но и этого было достаточно, чтобы утереть нос Ещенко. Положив гирю, я хотел уйти, но он меня остановил: «А левой»? Шесть раз я выжал левой, а Витя только три. «Молодец, карась» - похвалил он меня и отпустил. После бачкования я присел на рундук от сильной рези в животе. Согнувшись, я уже не мог терпеть эту боль. Дневальный позвонил дежурному по кораблю, а тот, увидев меня в такой позе, приказал немедленно отправиться к корабельному доктору. Доктор, осмотрев меня, предположил, что это аппендицит, и через полчаса машина скорой помощи везла меня в госпиталь. Аппендицит оказался сложным, и я провалялся в госпитале более десяти дней. После выписки меня освободили от тяжелых работ, но годки всё равно донимали меня тем, что я сачкую.
Приближался новый год. Полгода службы позади, и у меня стало появляться чувство, что я уже не карась. Часть годков сыграли ДМБ, но вставшие на их место подгодки стали упиваться годковской жизнью и проявлять своё высокомерие не меньше своих предшественников. Только теперь мы уже были не те караси, которые только что прибыли на корабль, потому, что месяц назад прибыло пополнение осеннего призыва, и нам стало немного легче. За это время я сдружился с одним хорошим парнем из турбинистов, который мне помог в одной критической ситуации, когда я никак не мог запитать свой котёл. Он был призван на полгода раньше с Кубани, также как и я закончил техникум, и вообще мы были с ним чем-то похожи, и у нас с ним находилось много общих тем, ведь по сути я тоже был турбинист, окончив техникум по специальности: «Монтаж паровых турбин и вспомогательного энергетического оборудования». Вместе с ним мы лазили по турбинному отделению, и он показывал и рассказывал о своей турбине.
Как-то раз, он зашёл ко мне в котёл и позвал в своё машинное отделение.
- Послушай, Вась, тебе не надоело прозябать на этой дырявой коробке? – обратился он ко мне. Ты посмотри на годков, - такая же участь и нас ожидает.
Я оторопел. В голову влетела нелепая мысль, а не сбежать ли он мне предлагает. Чтобы не мучиться в догадках, я задал вопрос в лоб:
- Ты что сбежать предлагаешь?
Он не дал мне договорить…
- Да, именно, но не так как ты подумал, а по-умному.
- Нет, Виталя, дезертировать я не собираюсь. Полгода я выживал, теперь стало чуть легче и в бега?
- Ну, ты дал, Васёк, ты что подумал, что я тебе предлагаю сбежать со службы? Ты меня удивил! Да я бы сам никогда на это не пошёл. Ты что, с ума сошёл?
- Так ты же сам сказал сбежать…?
- Да, сбежать, но только на другой корабль. Ты посмотри на корабли седьмой эскадры и второй дивизии: БПК проекта 1134 и эсминцы 57-го проекта. Новейшие корабли, залюбуешься. Ходят в дальние походы и с визитами в Европу и Африку, в «средиземку»… А мы тут прозябаем. Сыграем ДМБ, и дома рассказать будет нечего. Что мы увидим за три года? Остров Кильдин, как ловили треску с борта, да изредка Баренцево море. И всё!
- Так, ну и как мы там окажемся? Что вот так пойдём в самоход, пройдем к ним на пирс, и будем проситься возьмите нас несчастных с «Окрылённого», мы хорошие?
- Вася, ты всё никак не догоняешь. Мы напишем письмо командующему, ну или как там его… рапорт.
- И ты думаешь, что оно до него дойдёт?
- А почему нет? Штаб флота перед нами в километре. Почтальон ходит из наших годков. Попросим, он бросит в почтовый ящик, который там висит перед входом.
- Не знаю, Виталя, смахивает на авантюру. Я когда после трёх месяцев хотел улизнуть в Сызранское высшее вертолётное училище лётчиков, так командир БЧ-5 сказал, что рапорт мой будет подавать по команде. Я понял, что пока оно дойдёт до командующего, то и служба моя закончится.
- Ну чем чёрт не шутит, давай напишем, а вдруг…
- А что мы напишем?
- Напишем, что мы такие-то такие, имеем средне - техническое образование, хотим служить на новых кораблях, таких как во второй дивизии или седьмой эскадре, а не на старом эсминце и этим принесём больше пользы родине.
- Ладно, уговорил, кто будет писать? У меня почерк плохой, да и писать надо без ошибок, а то у меня с запятыми вечная проблема – проговорил я.
- Давай, писать буду я, ты будешь следить за орфографией, а я за запятыми. Сочиняем вместе, а потом перепроверим по очереди.
В моей душе зародилось волнительно – томное ощущение как перед первым свиданием, а вдруг получится…?
Письмо было отправлено на следующий день с нашим почтальоном, и опущено в почтовый ящик, висевший на стене штаба флота.
Ну, будь, что будет! А чем чёрт не шутит?!
Продолжение следует.
Анонс рассказов первого цикла «Мечты сбываются»:
1. Пролог
2. Рассказ 1. Призывник
3. Рассказ 2. Здравствуй море
4. Рассказ 3. ОС-19. Ванька – встанька
………………………………………….
Рассказ 7. Начало на «Окрыленном»
…………………………………………
Рассказ 9. В ад по предписанию
………………………………………...
Рассказ 11. Караси живучие как крысы
………………………………………...
Рассказ 16. А чем черт не шутит
……………………………………….
Рассказ 18. Домоклов меч
………………………………………
Рассказ 21. Болтун – находка для шпиона и прощай «Окрыленный»
Подпишитесь на мой канал. Впереди интересные истории