«Они вернутся» — Андрей Вдовин

Книга

И плыли они без конца, без конца…

Константин Бальмонт

И понял, что я заблудился навеки

В слепых переходах пространств и времен,

А где-то струятся родимые реки,

К которым мне путь навсегда запрещен.

Николай Гумилев

ПРОЛОГ

«Я теперь боюсь леса. А еще больше боюсь этой речки. Мне кажется, что именно в ней причина всех наших мытарств. Что-то мы сделали не так, и теперь она нас не отпускает. Но больше всего я боюсь за ребят, сама не знаю почему. Как будто им обоим грозит какая-то опасность…»

Из дневника Юлии Двойных

11 августа 2000 г

Двумя неделями ранее…

На перроне последнего, двадцатого пути было безлюдно. Над уснувшими составами несли неутомимую вахту шеренги висячих огней — в строгом порядке отступали они всё дальше и дальше, пока не сливались с мерцающей россыпью городских окраин. Прямые линии рельс скучающе поблескивали во мраке.

Сергей Старцев топтался у края перрона, удивляясь переполнявшим его чувствам. Этот запах… запах летней ночной свежести, приправленный легким привкусом железа и мазута… эти звуки… неизменные звуки железнодорожной станции, волнами разливающиеся в ночи… На него вдруг ни с того ни с сего повеяло атмосферой далекого детства: он вспомнил, как каждое лето ездил с родителями в отпуск на поезде, проводя в дороге по трое-четверо суток, — с ночными пересадками, привокзальными огнями, гудками локомотивов, лязгом автосцепок, раскатистым говором диспетчеров, захлебывающихся в собственном эхе… В груди нарастало волнение. Как, оказывается, давно не бывал он ночью на железной дороге!

По телу неудержимо растекался восторженный трепет, и Сергей даже головой мотнул — до того странным показалось ему собственное состояние. Словно в противовес нахлынувшим эмоциям, мозг начал выискивать рациональное объяснение происходящему. «Ничего удивительного. Всё это оттого, что вот-вот подойдет поезд, в котором прибудет Леха. Я просто бессознательно воспринимаю Леху как неотъемлемую часть своего детства, вот и возникает такое ощущение — как будто в детство окунаюсь…»

Впрочем, Сергей тут же отмахнулся от своих психоаналитических измышлений — и полностью отдался на волю чувств, которым не мог, да и не хотел противиться.

С Лехой Руденко они дружили чуть ли не с детского сада. А не виделись вот уже восемь лет — с самого окончания школы, после того как Сергей с родителями уехал с Дальнего Востока обратно на «историческую родину» — в Алтайский край…

Да, много воды утекло с тех пор. Закадычный товарищ — давно уже женатый человек, отец семейства, а вот сам Сергей еще только собирается последовать его примеру. Завтра у них с Аней регистрация, послезавтра — венчание и свадьба… И главным гостем на этом торжестве будет Леха — лучший друг детства. Подумать только! Когда Сергей приглашал его на свадьбу, он, конечно, надеялся, что товарищ приедет, но все-таки старался глядеть на вещи трезво и не особо обольщался: как-никак четыре тысячи километров — не шутка. Сам-то он пять лет назад так и не сумел вырваться — к своему стыду, — хотя Леха, понятное дело, тоже звал, тоже надеялся…

А между тем впереди, из-за далекого поворота, уже выплыли два маленьких ярких огонька, и Сергей почувствовал, как к горлу подкатывает горячая волна радости. Поезд!

И, как нарочно, тащится черепашьим шагом! Сергей даже пританцовывать стал он нетерпения.

От кассового павильона отделились две человеческие фигуры — тоже, видать, встречающие…

И вот наконец поезд загромыхал вдоль перрона, сбавляя ход, и Сергей кинулся высматривать шестой вагон. Так… третий, четвертый… Ага, вот!.. Э, э, куда!

Пришлось немного пробежаться, чтобы нагнать нахально прокативший мимо вагон со злорадно кривившейся в окне шестеркой.

Поезд лязгнул в последний раз, еще немного проплыл и остановился. Сергей с замиранием сердца подошел к двери тамбура.

Однако открывать дверь почему-то никто не спешил. Сергей потоптался на месте, глянул даже в другой конец вагона: может, с той стороны открыли? Нет, и там глухо… Впрочем, через закрытую дверь из тамбура доносилась какая-то возня: там явно кто-то был. Но почему тогда не открывают? Потеряв терпение, Сергей затарабанил кулаком в обшарпанную металлическую поверхность.

Сейчас же щелкнул замок, и дверь открылась.

— В чем дело, почему в дверь колотим? — полноватая, но довольно симпатичная проводница подняла откидную площадку; в темных ее глазах, как показалось Сергею, поблескивала улыбка. — Отъезжающий?

На какое-то мгновение Сергей растерялся.

— Нет… Я встречаю…

— Вагоном ошиблись, — радостно сообщила проводница, блеснув золотым зубом. — У меня никто не сходит.

Сергей опешил.

— То есть… как? — слова с трудом протискивались наружу. — Шестой вагон…

— Шестой, шестой, — кивнула проводница. — Последний пассажир на Усть-Тальменской сошел, следующие будут выходить только в Барнауле.

— Как же так? — глуповато вопросил Сергей.

Женщина посмотрела на него с каким-то задорным сочувствием.

— Ничем не могу помочь, — пожала она плечами, вновь выставив на обозрение золотую коронку.

В ее голосе Сергею слышалась то ли насмешка, то ли какая-то нездоровая оживленность. Вообще, несмотря на поздний час, проводница выглядела подозрительно бодрой и веселой.

Донесся гудок — двухминутная стоянка кончилась. Вагон плавно тронулся с места.

— Счастливо оставаться! — помахала Сергею проводница.

Он отвернулся.

Вот тебе раз! Где же Леха? Неужели не приехал? Или в телеграмме ошибка?

Сергей заозирался по сторонам. Перрон по-прежнему пустовал, только в дальнем его конце толпилось несколько темных фигурок — судя по всему, там все-таки кто-то кого-то встретил… Без особой надежды Сергей направился туда — мало ли, а вдруг и Леха тоже там?

Уже унесся за спину грохот поезда, постепенно растворяясь позади в темноте ночи. Сергей брел, понурив голову. Он уже понял, что Лехой в дальней группе людей, скорее всего, и не пахнет: там, похоже, все свои — не видать, чтобы кто-то держался особняком.

И тут сзади раздалось:

— Серый, куда лыжи навострил?

Сергей обернулся — и оторопел.

Леха! С сумкой через плечо, в черной джинсовой куртке. Стоит себе, как ни в чем не бывало, ухмыляется:

— Видел бы ты сейчас свою рожу!

Сергей икнул.

— Леха?!

— Он самый. Ну, здорово, что ли?

Словно какая-то сила сорвала Сергея с места: подскочил к другу, сграбастал его в охапку, приподнял над перроном.

— Леха!!! Здорово, Леший! Здорово, чертяка! Здорово, мой краснокожий брат!..

— Спасибо, хоть краснокожий, а не краснорожий, — со смехом ответил Леха, когда вновь очутился на земле. — Ну ты амбал, Чингачгук! Ты что, еще больше вымахал? Чуть не на голову выше меня!

— А может, наоборот, это ты в росте поубавился? — Сергей добродушно пихнул друга в бок. — Ты откуда взялся, Леший? Материализовался, как из-под земли! А я уж думал, ты не приехал.

— Техника ниндзя, — усмехнулся товарищ, вынимая из кармана пачку сигарет: — Покурим?

Сергей помотал головой:

— Я ж не курю.

— Что, так и не научился?

— Не сложилось. Ты лучше поведай: откуда так внезапно вынырнул? Из-под перрона, что ли? Открой секрет.

— Догадайся с трех раз. — Леха не спеша раскурил сигарету. — И пойдем уже, чего тут торчать?

Они двинулись к пешеходному мосту.

— Ну, не томи! — продолжал допытываться Сергей. — Как ты этот фокус провернул? В туалетный слив просочился и между рельсами залег?

Леха хохотнул.

— Почти угадал! Хотя вообще-то я действовал несколько проще. Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что в тамбурах двери имеются с обоих сторон?

— А-а-а! — дошло до Сергея. — Так ты, что ли, с другой стороны вылез?

— Ну да. Подождал, покамест поезд пройдет, смотрю: ты уже куда-то поперся…

— Это я тебя выискивал.

— Я так и понял, — с усмешкой ответил Леха. — Только не там, где следовало.

— Просто я отвык уже от твоих приколов, — Сергей пригладил волосы. — Хотя мог бы догадаться, что без этого не обойдется.

— А то! — Леха самодовольно выпустил вверх сигаретный дым. — Я тебя еще из окна разглядел, как ты за вагоном вчистил. План у меня, естественно, был заранее приготовлен.

— Так ты все-таки в шестом вагоне ехал?

— А в каком же еще?

— Погоди, а проводница? — Сергей повернулся к нему. — Она же мне сказала…

— А ты что думаешь, два железнодорожника между собой договориться не могут?

— Так она что, комедию передо мной ломала?

— Само собой.

Сергей даже приостановился на ступеньках, челюсть непроизвольно поползла вниз.

— Черт! Вот су… су…

— Суперженщина, ты хотел сказать? — Леха ухмыльнулся. — Если по чесноку, уговорить ее было непросто. Но ты же меня знаешь — уломал. А кстати, неплохо у нее вышло, согласись? Эх, такой актерский талант пропадает!

— Значит, ты всё слышал?

— А ты как думал? Я ж с другой стороны стоял. Всё опасался, как бы ты под вагон случайно не заглянул. Зато получил нехилое удовольствие!

— Ну ты и прохвост, — Сергей вновь зашагал вверх по ступенькам. — Каким был, таким и остался.

— Наверное, это у меня в крови, — согласился Леха.

Они уже шли через мост на другую сторону.

— Ну давай, рассказывай, как жизнь молодая? — последовал вопрос от гостя.

— Да как? Бьет ключом. Мы с Анькой по уши в хлопотах. Сам небось знаешь, как оно перед свадьбой бывает.

— Ну да, проходили… — товарищ покивал. Потом, словно бы секунду поколебавшись, спросил: — А как Юлико?

Сергей ничуть не удивился вопросу: Леха был бы не Леха, если бы не поинтересовался житьем-бытьем «старой боевой подруги» — двоюродной Сергеевой сестры.

— Юлька-то? Да нормально. Тоже тебя встречать хотела, но, наверное, в экспедиции задержалась. Хотя говорила, что постарается пораньше приехать.

— Жаль… А на свадьбе-то она будет или как?

— Естественно, будет. Еще увидитесь, не переживай…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Мы молоды. Нас трое…

Что между нами пролегло?

Марина Цветаева

День 8

— Похоже, всё равно немного спускает. Придется подкачивать. — Сергей порылся в рюкзаке и достал насос. — Сумеешь, Леший?

— Обижаете, батенька, — бодро отозвался Леха с кормы. — Юлико, будь ласкова, передай мне этот… турбокомпрессор.

Юлька, сидевшая на центральной «банке», покорно выполнила просьбу.

— А может, лучше причалить? — проговорила она с сомнением, глядя, как Леха взялся отвинчивать крышку клапана в борту лодки у самого днища.

— Протестую! — возразил Сергей. — На ходу подкачаем. Чего время зря терять? Или хочешь еще одну ночь в лесу провести?

Юлька промолчала.

Медленно проплывали крутые берега, густо поросшие травой и кустарником. Временами они настолько сходились, что лодке едва хватало места — протиснуться между очередной коряжиной и кустом или травянистым мыском. Над водой слева и справа нависали ивы; выше по склонам теснились березы, кое-где темнел сосняк. Довольно однообразный пейзаж, уже порядком набивший оскомину троим путешественникам. И неудивительно: шел восьмой день их похода по Бобровке, этой дикой лесной речушке, на деле оказавшейся куда хитрее, чем они предполагали…

— Надеюсь, хоть сегодня-то до села доплывем, — не оборачиваясь, подал голос Сергей; он сидел на носу и то и дело орудовал веслом, выравнивая курс лодки.

— Хорошо бы, — вздохнула Юлька. — Припасов осталось на день…

— Без паники, прорвемся! — Леха закончил манипуляции с насосом и удовлетворенно похлопал ладонью по туго надутому резиновому борту. — Кстати, что станем делать, когда прибудем в село?

— В смысле? — обернулся Сергей. — На автобус — и домой.

— А может всё-таки, как задумывали? Провиантом затаримся — и дальше.

— Ты что, не наплавался? — изумилась Юлька.

— Да я на Обь хочу посмотреть. Ведь, насколько я понимаю, сразу за селом речка в Обь впадает? Дойдем по ней до Барнаула, а оттуда домой.

— Так это еще один день пути!

— Ну и что? Мне теперь спешить некуда: билеты всё равно пропали. А отпуск у меня аж до двадцать второго — так что времени еще полно.

— Да нас ведь дома потеряли уже! — сказала Юлька.

— Ну, в селе же найдется хоть один телефон? Позвоним, сообщим, что всё хорошо, что вернемся через день.

— Леший, ты как хочешь, а с меня хватит, — твердо сказал Сергей. — У меня Анька, наверное, извелась вся. А ей сейчас нервничать нельзя — разве не понимаешь?

— Да понимаю, не дурак. Но сам прикинь: мы ведь ради Оби весь этот поход затевали!..

…Идея отправиться в поход пришла не кому иному, как Лехе, причем на следующий же день после свадьбы.

Торжественное событие зарождения новой молодой семьи отгуляли весело и шумно; после чего неуемный дальневосточный гость, ссылаясь на то, что отъезд у него только через шесть дней, изъявил настойчивое желание поближе познакомиться с природными достопримечательностями Алтая — края, о котором он много слышал, но где ни разу до этого не бывал. Лехину идею поддержала Юлька, которая сейчас же стала упрашивать, чтобы и ее взяли в поход. Сам Сергей не был склонен уступать ее просьбам, однако Леха горячо вступился за «Юлико», с которой у него было связано немало теплых детских воспоминаний, и в итоге виновнику торжества пришлось сдаться.

Аня, еще не успевшая толком войти в роль законной супруги, не очень-то одобрила всю эту «авантюру», но ей оставалось только смириться: понимала ведь, что друзья, которые не виделись столько лет, имеют право провести эти несколько оставшихся дней так, как им хочется. Поэтому она была даже рада, что Сергеева сестра (теперь уже ее «золовка») тоже отправится в поход: «Хоть какой-то присмотр за вами будет…»

Маршрут разрабатывали недолго. Юлька поначалу предложила махнуть в Горный Алтай, откуда сама только пару дней назад вернулась: «Посмотрите, как мы раскопки ведем. Не пожалеете!..» Перспектива, конечно, была заманчивой, однако археологическая база находилась в нескольких сотнях километрах и добираться до нее без своего транспорта было делом проблематичным… А потом Сергей ляпнул, что у его отца есть трехместная резиновая лодка, и Леха сразу же ухватился за новый вариант — стал упорно настаивать на том, чтобы совершить путешествие по Оби, этой великой сибирской реке. Сергей без колебаний согласился: он и сам уже давненько подумывал о подобном походе. Юльке тоже пришлась по душе эта затея.

Пока они изучали карту местности, прикидывая, из какого пункта лучше выдвинуться, предприимчивому гостю пришла в голову мысль усложнить задачу: начать поход не с Оби, а с одной из впадающих в нее речек.

Выбор пал на Бобровку. Судя по карте, речка эта протекала через обширный лесной массив, что делало поход еще более интересным. Путешественникам предстояло пройти этим путем километров пятьдесят, а затем, минуя одноименное село у устья Бобровки, выйти в Обь. По расчетам, на весь поход должно было уйти не более четырех дней, причем где-то два-три из них планировалось провести на лесной речушке…

Однако прошло два, три, четыре дня похода, а лес всё не кончался. Поначалу путешественники объясняли это тем, что продвигаться по Бобровке оказалось довольно трудно: часто встречались препятствия в виде завалов из древесных стволов и коряг, через которые было не так-то просто продраться. Порой это и вовсе не представлялось возможным — оставалось лишь выбираться на берег и обходить такие места посуху. Правда, кое-где берега были настолько крутыми и сплошь заросшими непролазной растительностью, что иногда казалось проще прорубить проход сквозь завал при помощи топора, чем пытаться протащить лодку через прибрежные заросли. Всё это существенно замедляло путь вперед.

Кроме того, речка текла через лес отнюдь не прямо, а постоянно выписывала немыслимые петли и загогулины, из-за чего солнце, которому, по логике вещей, полагалось находиться большей частью слева, вело себя совершенно непредсказуемо: светило то спереди, то сзади, а то и вовсе по правую руку — и так без конца. Из-за столь невообразимых «кренделей» путь по речке запросто мог оказаться вдвое длиннее, чем предполагалось первоначально, — ведь на карте, из-за мелкого масштаба, всех этих кривулин и изворотов обозначено не было.

Поэтому Сергей с Лехой изо дня в день усиленно налегали на весла в надежде, что вот-вот появится село, осталось уже совсем немного… Но миновала четвертая ночевка, пятая…

А тут еще начались странности…

Довольно скоро им стало казаться, что за ними как будто кто-то следит. Словно некто невидимый тайно пробирался вслед за лодкой по берегу — иногда раздавался хруст веток, иногда крик испуганной сороки. Несколько раз в отдалении будто бы слышались чьи-то голоса. И две ночи подряд им мерещился далеко между деревьями огонек — словно кто-то жег костер ниже по течению.

Ситуацию усугубляло то, что речка, как оказалось, протекает по территории заказника. Узнали они об этом в первый же день, когда встретили на берегу столб с табличкой: «Государственный заказник "Бобровский". Охота на все виды животных запрещена».

И вот сейчас путешественники гадали: кто же там бродит в зарослях? Если лесничие или егеря, то почему не показываются, не задерживают их? Или, может, браконьеры?..

Позапрошлым утром у них возникло подозрение, что ночью возле палатки кто-то был: весла от лодки валялись совсем не там, где они их оставили. Из вещей ничего не пропало, но в душе остался очень неприятный, знобящий осадок. После этого они стали прятать все пожитки в палатку, а для лодки придумали «сигнализацию» — ставили под сиденье пустой котелок, а в него клали ложки. Если бы кто-нибудь вздумал утащить ночью лодку — поднял бы шум.

Впрочем, после этого случая их больше никто не беспокоил.

Однако в довершение всего приключилась новая оказия: вчера они умудрились проколоть лодку — напоролись на острый сучок, когда пробирались через узкое и неудобное место. Всю вторую половину дня пришлось провести на берегу — заклеивали пробоину. Зато побродили по окрестностям, насобирали грибов, ягод, а вечером Леха наловил рыбы — так что тратить драгоценные съестные припасы не пришлось.

— Ладно, Леший, — сказал Сергей, — ты не горячись. Вот доберемся до села, там и посмотрим…

Он подозревал, что Леха неспроста настаивает на продолжении путешествия: уж очень, видать, нравиться ему спать в одной палатке бок о бок с Юлькой. После второй ночевки, когда она отошла в кустики, Леха признался другу, что у него «полночи торчком простоял». Сергей только головой покачал, назвал Леху «озабоченным» и напомнил, что у него на Дальнем Востоке остались жена и двое детей, на что тот лишь отмахнулся.

Юлька нравилась Лехе с детства. Сергей не мог понять, что такого особо привлекательного он в ней высмотрел: вроде бы не красавица, скорее наоборот — вся какая-то порывистая, угловатая, да еще и с очками на носу. «А очки, между прочим, ей очень идут», — заявил Леха. Сергей ответил, что еще со школы заприметил столь странное влечение друга к «очкастым» девушкам. «В английском языке для таких, как ты, даже название специальное есть — spectaphile. В переводе — "очкофил"». Леха только ощерился в ответ, но остался при своем мнении…

Парни поочередно подгребали веслами, а Юлька устроилась в лодке поудобнее и занималась своим обычным делом — строчила дневник, намереваясь, очевидно, своевременно зафиксировать все события минувшего дня.

— Юлико, почитать-то хоть дашь? — в который уже раз спрашивал ее Леха, а она только передергивала плечиком и демонстративно отворачивалась: мол, отстань, не до тебя.

— Ну и зря, — наставительно продолжал Леха. — Творчеством нужно делиться, радовать им других. А иначе какой в нем смысл?

Но Юлька, как видно, глубоко ушла в процесс, так что не обращала ни малейшего внимания на Лехины доводы. Он еще немного порассуждал сам с собой и умолк.

И тут раздался возглас Сергея:

— Смотрите-ка, что это?

На небольшой косе, возле самой воды, возвышалась целая пирамида, сложенная из комков глины, чуть ли не с метр высотой.

— Это кто тут такую кучу навалил? — озвучил Леха возникший одновременно у всех вопрос.

Юлька пристально осмотрела странное сооружение.

— Может, бобр натаскал? — нерешительно предположила она, постукивая по подбородку концом авторучки.

— Бобр? — Сергей в сомнении прищурился. — Зачем?

— А это он так территорию пометил! — ухмыльнувшись, сказал Леха.

Юлька фыркнула в нос.

За время путешествия они уже не раз видели бобров — речка вполне оправдывала свое название. Животные эти были довольно пугливыми, при виде лодки сразу же плюхались с берега в воду — и лишь изредка высовывали над поверхностью плоскую голову, настороженно наблюдая за подозрительными пришельцами. Однако никаких бобровых построек — ни хаток, ни тем более плотин — путешественникам не встречалось. Юлька объясняла это тем, что поскольку берега здесь в основном высокие, то водные грызуны просто роют в них норы. Леха же, по примеру Винни-Пуха, заявлял, что это, вероятно, какие-то «неправильные» бобры.

Вот и на сей раз он выразил убеждение, что от здешних бобров всего можно ожидать, так что диковинная пирамида — это, скорее всего, и впрямь их звериных рук дело.

Впрочем, незатейливое архитектурное сооружение уже осталось позади — лодка шла своим курсом, не останавливаясь и не задерживаясь.

Но разговор по поводу странного поведения мохнатых речных обитателей на этом не закончился.

— У Эзопа забавная басня есть про бобров, — решил развить тему Сергей. — Там утверждается, что если бобра преследует охотник, то зверь, чтобы спастись, отгрызает у себя… что бы вы думали?

— Хвост? — подал мысль Леха.

— Нет, гораздо драматичнее. Собственные гениталии. А потом кидает их преследователю.

— На кой?

— Потому что как раз его причиндалы охотнику и нужны. В них ведь бобровая струя — очень ценное лекарственное средство. Вот бобр от них избавляется — и тем самым спасает себе жизнь.

— Что ж это за жизнь без причиндалов? — искренне подивился Леха.

— Видимо, это тот случай, когда из двух зол выбирают меньшее…

— Да чушь это всё! — фыркнула Юлька. — Я тоже что-то такое читала, но это сказки. Сроду бобры так не делают.

— А в античности считали иначе. Вот, скажем, как будет «бобр» по-латыни, знаешь?

— Castor?

— Вот-вот. А вам это слово никаких ассоциаций не навевает?

— Кастрированный! — выпалил Леха.

— Садись, пять, — похвалил Сергей. — Так что, как видите, всё взаимосвязано.

— А еще на «касторку» похоже. Может, ее тоже из бобровой струи делают?

Знаток античных басен пожал плечами.

— Наверное…

— Да нет, — Юлька сдвинула очки на кончик носа. — По-моему, касторовое масло делают из семян растений. Вроде бы из клещевины…

— А почему же тогда название так с бобром созвучно? — возразил Сергей.

— Этого я не знаю. Может, совпадение просто…

— Блин, граждане, — встрял Леха, — вы оба такие умные, что у меня с вами скоро сложится комплекс неполноценности! Приеду домой — тоже в универ поступлю!..

— На филфак или на истфак? — с усмешкой уточнил Сергей.

— Не знаю пока, на какой фак. Там поглядим… А кстати, Юлико… я тебя давно уже спросить хотел… Ты же вроде с детства всякой флорой и фауной увлекалась, правильно?

— Ну да, — кивнула та. — У меня самая любимая передача была — «В мире животных».

— Это точно, я тому свидетель, — подтвердил Сергей. — У нее еще постоянно живность всякая дома обитала: то ежа откуда-нибудь притащит, то ужа, да еще и канареек разводила.

— А чего ж ты на историка учиться пошла, а не на биолога?

— Да как-то так получилось…

Но Леха не отставал, и в итоге Юлька рассказала, как лет в тринадцать гостила у двоюродной тетки под Бийском, и там ей вместе с местной ребятней посчастливилось несколько дней подряд наблюдать за археологическими раскопками, которые велись на месте, где планировалось проложить автотрассу в связи со строительством моста через реку Бию…

— Я тогда впервые в жизни подержала в руках настоящий бронзовый наконечник от стрелы, — с ностальгическими нотками в голосе поведала Юлька. — Там археологи целую литейную мастерскую раскопали, представляете? Возрастом две с половиной тысячи лет… Они нам много чего интересного рассказывали и показывали, вот я и заразилась. А работа археолога — она ведь тоже, можно сказать, с природой связана… Вообще-то сначала я пыталась на биологический поступить, но провалилась. А на следующий год подала документы сразу и на биофак, и на истфак.

— И что, на историка оказалось поступить легче?

— Да нет, я туда и туда прошла…

Леха присвистнул.

— В натуре, что ли? Ну ты даешь! Уважаю!

Юлька польщенно зарумянилась.

— Сама удивилась… Сначала пыталась учиться одновременно там и там, но быстро поняла, что не справлюсь… Пришлось выбирать что-то одно…

— Ну и как, не жалеешь?

— Ни капельки. Археология — это жутко увлекательно. К тому же есть шанс сделать какое-нибудь сенсационное открытие. В биологии, конечно, это тоже возможно, но не в тех сферах, которые мне больше всего интересны.

— А ты хочешь сенсационное открытие сделать? — улыбнулся Леха.

— Хочу, — с вызовом сказала Юлька. — Вот аспирантуру закончу — поеду в Новосибирск, в Институт археологии и этнографии. Буду участвовать в экспедициях всероссийского масштаба.

— Давай уж сразу мирового, — усмехнувшись, вставил Сергей.

— А потом и мирового! — не смутилась сестра.

— А что? — поддержал ее Леха. — Отправишься в Мексику — пирамиды майя исследовать!..

Они бы, наверное, еще долго обсуждали перспективы Юлькиной научной карьеры, но очень скоро пришлось прерваться: путь преградил очередной завал. И какой! Это было прямо-таки адское нагромождение полузатопленных стволов, наваленных вкривь и вкось вперемешку с грудами хаотично переплетенных коряжин. Словно какой-то великан специально накидал сюда весь этот древесный хлам, да еще и сверху ножищами утрамбовал. Вода, шумно клокоча, умудрялась находить себе путь сквозь кучи мертвой древесины, однако любой мелкий мусор, приносимый течением, застревал в хитросплетении ветвей и коряг, образуя скопления и залежи — настолько плотные, что кое-где среди них зеленела осока и торчали стебли хвощей.

— Картина Репина «Приплыли»! — Сергей ругнулся. — Ну что, коллеги, какие будут предложения?

Они осмотрелись. Было ясно, что завал из разряда «непроходимых» и прорубиться сквозь него не стоит и пытаться. Но, по счастью, левый берег оказался не слишком крутым: в этом месте он спускался к воде поросшими травой террасами, по которым вполне можно было протащить лодку метров на двадцать вперед, чтобы миновать эту выстроенную природой баррикаду.

На том и порешили. Пока Сергей с Лехой вынимали рюкзаки и прочую поклажу, пока втаскивали лодку на травянистый бугор, Юлька отправилась на разведку — взобралась по террасам на самый верх, на поросшую густым ольшаником бровку, и на какое-то время скрылась из виду.

Друзья сделали первую ходку — перетащили часть поклажи мимо торчащих из реки коряг до такого места, где обнаружился довольно удобный подход к воде, и уже повернули обратно, когда сверху раздался голос Юльки:

— Слушайте, я тут подберезовик нашла, — она выглядывала из кустов прямо над их головами, не без гордости демонстрируя находку — аккуратный грибок со светло-коричневой шляпкой. — Давайте я пока дальше вдоль берега пройду, может, еще какие-нибудь грибы встретятся. А вы, как всё перетащите, садитесь и плывите себе потихоньку. Я к вам попозже присоединюсь.

— А заблудиться не боишься? — осведомился Сергей.

— Скажешь тоже!

— Ты смотри поосторожнее, — полушутя-полусерьезно предупредил Леха. — Вдруг там маньяк какой-нибудь подстерегает в кустах?

Все трое вспомнили, как еще пару дней назад их не покидало ощущение, будто за ними кто-то следит. Однако сейчас ничто не напоминало об этом неприятном чувстве. Послеполуденное солнце ярко светило, лес казался спокойным и приветливым. Так что Юлька лишь рукой махнула.

— Вы только сильно не разгоняйтесь, а то я за вами не поспею.

— Ладно, — кивнул Сергей. — Будем тебе покрикивать, чтоб не потерялась.

— Договорились.

Она скрылась в зарослях, а Сергей с Лехой вернулись к прерванному занятию: нужно было перетащить остаток вещей и саму лодку.

Лехе перенос давался труднее, чем его товарищу. Объяснялось это отнюдь не разницей в физической силе, а тем фактом, что Сергей носил сапоги, в то время как Леха вынужден был расхаживать босиком. Причина отсутствия у него обуви была простой и нелепой. Это произошло на второй день похода. Полдень был жарким, и все трое решили искупаться. После купания Сергей с Лехой не стали одеваться, а поплыли дальше в одних трусах, только Юлька натянула футболку — видно, стеснялась сидеть перед спутниками в купальнике. А вечером, когда стали присматривать место для ночлега, Леха не смог найти своих кроссовок. И только потом вспомнил, что перед купанием снял их и оставил под кустом…

…Не прошло и четверти часа, как они уже вновь отчаливали от берега. Раскорячившийся за спиной завал молча провожал их с хмурым видом, явно недовольный тем, что его так бесцеремонно оставили с носом.

— Ну что, где там наша подруга? — полюбопытствовал Леха, на этот раз занявший место на носу. И, сложив ладони рупором, прокричал: — Юлико-о-о!

Зов эхом разнесся над водой. Через пару секунд далеко впереди раздался ответный крик:

— …зде-е-есь!..

— Ого, метров на триста учесала, не меньше! — прикинул Сергей. — Может, на весла наляжем?

— Не надо, — мотнул головой Леха. — И так нагоним. Пусть лучше грибов побольше соберет.

Сергей не стал спорить, хотя в душе любую задержку воспринимал болезненно. В отличие от Лехи, он остро переживал, что путешествие их так непредвиденно и надолго затянулось. Как там Аня? Должно быть, места себе не находит. Да и за мать с отцом тревожно…

А тут еще солнце скрылось за облаком, пропали яркие краски, сразу стало как-то неуютно, тоскливо даже… Сергей подавил невольный вздох.

А Леха уже опять кричал в пространство.

И снова донесся отзыв Юльки: на сей раз она находилась уже гораздо ближе.

— Ну вот, нагоняем! А ты боялся! — сказал Леха и с сожалением добавил: — Эх, тормознул я: надо было мне с Юлико пойти. Вдвоем-то сподручней грибы собирать!

Сергей скорбно усмехнулся:

— Это босиком-то?

— Ну я думаю, ты бы мне одолжил сапоги по старой дружбе…

Когда Сергей не ответил, Леха обернулся и окинул товарища пристальным взглядом.

— Ты чего поник, как комиссар на допросе?

— Да так… — Сергей почесал заросшую щетиной щеку. — За тебя переживаю.

— С чего вдруг?

— Да смотрю, Юлька тебе всё покоя не дает. Бесперспективное это дело, и не надейся даже.

— Это почему?

— Потому. Не был бы ты семейным человеком, тогда б еще можно было на что-то рассчитывать. Но жена и двое детей — это для Юльки похлеще всякого табу, можешь мне поверить.

— Вот дободался! — прихмыкнул Леха. — При чем тут жена и дети? Ты за честь моей семьи не беспокойся. Мне просто приятно с Юлико общаться, вот и всё. Она ведь очень необычная дивчина, согласись?

— Да уж! — скривился в усмешке Сергей. — «Спортсменка, комсомолка и просто красавица!»

— Я бы сказал так: умная, скромная и очень симпатичная. Да и фигурка что надо!

Сергей выразительно промолчал. Слишком уж разные представления были у него с Лехой по части женской красоты.

— И вообще, зря она с БАМа уехала, — продолжал Леха мечтательно. — Может, жили бы сейчас с ней в законном браке, в мире и согласии…

— Ты губу-то закатай, — посоветовал Сергей. — Насколько я ее знаю, она пока замуж выходить не собирается.

— А вот это правильно, — одобрил Леха. — Терпеть не могу баб, которые только и мечтают о замужестве. Слишком это примитивно.

— Ишь ты, как заговорил! — Сергей даже головой тряхнул. — Рассуждаешь, как заправский холостяк!

— Вот потаскаешь супружеские узы с мое, тогда я на тебя посмотрю…

…Со своей будущей женой Леха познакомился на двадцатом году жизни, когда приезжал в отпуск из армии. А потом целый год переписывались, Татьяна ездила к нему в часть, они весь день бродили по берегу Японского моря, слушали крики чаек, говорили друг другу разные красивые слова… Когда демобилизовавшийся моряк-пограничник Алексей Руденко прибыл домой, отношения влюбленных стали стремительно развиваться — настолько стремительно, что через три месяца сыграли свадьбу, а еще через полгода семьянин-новобранец стал отцом крепенького синеглазого карапуза, без лишних затей названного Ванькой. Но этим дело не ограничилось: через пару лет молодая семья увеличилась еще на четверть. Этой «четвертью» стала горластая светловолосая девчушка, которую назвали Лерочкой.

Обо всем этом Сергей давно знал из их с Лехой переписки. Правда, он был уверен, что товарищ вполне счастлив и доволен своей жизнью в браке. А оказалось — не всё так просто…

— Я ведь почему сразу после службы женился? — продолжал Леха. — Думал, любовь-морковь, все дела. А оказалось — спермотоксикоз. Это я уже потом понял, когда семейной жизнью годика два пожил. А это, я тебе скажу, не сахар…

— Жалеешь, стало быть?

— Да не то слово! Сам не пойму: какого хрена в холостяках не сиделось? Был бы сейчас свободен, словно птица в небесах…

— И тогда бы точно за Юлькой приударил! — заключил Сергей.

— А что? Очень даже запросто.

— Вряд ли она была бы в восторге.

— Это почему?

— По кочану. Ты для нее друг детства, так лучше уж и оставайся им. А станешь претендовать на что-то большее — только испортишь отношения.

— Да с каких буев? — запротестовал Леха. — Ты что, ясновидец, что ли?

— Ясновидец не ясновидец, а Юльку я побольше твоего знаю. Она просто так шуры-муры крутить не станет, воспитание не то. Так что мой тебе совет: умертви в себе прелюбодея.

— А если у меня серьезные намерения!

Сергей изобразил сочувственную усмешку.

— Может, в какой-нибудь параллельной реальности они и серьезные. А в нашей — увы! — ты женат, и Юлька прекрасно об этом знает.

Леху так и передернуло.

— Ну что мне теперь, повеситься, что ли?

Сергей пристально вгляделся ему в лицо.

— Леший, ты что, действительно к Юльке что-то серьезное испытываешь?

Леха отвел взгляд.

— Не знаю, — помедлив, ответил он. — Может, это всё блажь поросячья… Я как к вам приехал, так словно одурел, как будто травки курнул. Вроде как пионерская зорька в жопе заиграла.

— Да, это я заметил, — полунасмешливо покивал Сергей. — Аньку уже притомили твои приколы… — И добавил уже серьезнее: — Хотя, честно говоря, я тебя понимаю. Потому что и у меня симптомы примерно такие же.

Леха поднял на него глаза.

— Реально?

— Ну да. С твоим приездом на меня столько всего нахлынуло — не описать. Даже мир стал как-то ярче восприниматься. Я как будто в детство впал.

— Во-во, такая же фигня!

— Ну так, может, тебя и к Юльке тянет потому, что она для тебя — часть твоего мира из прошлого, из детства? Поэтому ты к ней необъективно относишься, она кажется тебе необыкновенной, не такой, как все…

— Да ты прям психолог! — ухмыльнулся Леха уголком рта. — Может, и так, конечно. И всё равно, Юлико — она, понимаешь… она…

— Ты, кстати, ей покричи, а то, может, мы ее уже обогнали и не заметили!

— Точняк! — спохватился Леха.

И в следующий момент огласил окрестности могучим зовом. Сергей едва сдержал усмешку: ни дать ни взять олень, призывающий важенку во время гона.

Однако отзыва они не услышали. Леха набрал в грудь побольше воздуху и крикнул еще раз:

— Ю-юли-ико-о-о-о-о!..

Прислушались — тишина.

Леха с растерянным видом глянул на Сергея.

— Мы что, в натуре вперед нее ушли?

Тут Сергей улыбнулся и показал рукой:

— Да вон же она!

Юлька стояла на краю обрыва метрах в тридцати от них.

Леха перевел дух.

— Юлико, ты чего не отвечала? — крикнул он. — Мы уже тебя потеряли…

Она никак не отреагировала, только молча ждала, когда лодка подплывет ближе.

— Что-то она какая-то хмурая, — обернувшись к другу, шепнул Леха. — Может, случилось чего?

Сергей присмотрелся, и ему тоже показалось, что сестра ведет себя несколько странно: топчется на месте, в их сторону не смотрит. А еще через две-три секунды, ни слова не говоря, повернулась к ним спиной и побрела по краю обрыва.

— Эй, ты куда? — крикнул Сергей.

— Хочешь подальше пройти? — вторя ему, поинтересовался Леха. — Вообще-то правильно: здесь к воде не спуститься…

Юлька даже не обернулась.

— Что это с ней? — нахмурился Сергей. — Может, она наш разговор слышала и ей твои откровения не понравились?

— Да ну, вряд ли, — помотал подбородком Леха. — Я ж не орал на весь лес, да и она далеко была…

Вот они поравнялись с Юлькой, которая своим загадочным поведением привела их в полнейшее недоумение.

— Юлико! — осторожно позвал Леха.

Она лишь мельком глянула в их сторону и молча продолжала шествовать вперед. Леха обернулся к Сергею, изобразив на лице знак вопроса.

Чуть дальше речка делала поворот, перед которым обрыв плавно сходил на нет, переходя в плоский песчаный мысок. Друзья подплыли к этому месту и стали поджидать попутчицу.

Вскоре она выбралась на мысок, преодолела низкие заросли тальника и подошла к лодке.

— Ну как, вылазка прошла удачно? — поинтересовался Леха, увидев у нее в руке полиэтиленовый пакет с десятком грибов.

Юлька бросила на него хмурый взгляд.

— Зато вам, я смотрю, похвастаться нечем, — буркнула она.

— Ты это о чем? — не понял Леха.

Но она не ответила, лишь всучила пакет Сергею и забралась в лодку.

— Что-нибудь случилось? — спросил Сергей. Его начинало не на шутку беспокоить странное поведение сестры.

Юлька посмотрела на него с таким выражением лица, что он вдруг почувствовал себя виноватым.

— Слушай, Юлико, — сделал очередную попытку Леха, — мы с Серегой, случайно, ничего не пропустили? Что стряслось, отчего такая перемена в настроении?

— Хватит издеваться! — вдруг выпалила Юлька. — Мы плыть сегодня будем или как? — В голосе ее сквозили раздражение и обида.

— Как прикажешь, — отозвался Сергей, окончательно сбитый с толку. Он оттолкнулся веслом, и лодка отчалила. — Только, может, объяснишь всё-таки — что происходит?

— А то ты не знаешь! — едко бросила Юлька.

Сергей недоуменно повел бровями:

— А что я должен знать?

— Не прикидывайся!

Леха не выдержал:

— Юлико, я вот тоже что-то ни фига не пойму. Какая муха тебя в лесу укусила?

— Да отстаньте вы от меня! — Юлька сдернула с носа очки, вытащила из кармана платок и принялась торопливо протирать стекла.

Сергей лишь нервно кашлянул. Похоже, в данный момент от сестры было бесполезно требовать каких-либо объяснений.

Они с Лехой переглянулись, пожали плечами и взялись за весла.

А Юлька водрузила очки обратно, потом достала блокнот и вновь принялась что-то в него записывать, полностью уйдя в себя.

Леха несколько раз оборачивался, пытался с ней заговорить, но она упорно отмалчивалась — сидела, уткнувшись в страницы, и не поднимала головы.

Сергей хмуро помалкивал и лишь привычно загребал веслом. Что и говорить: трем путешественникам уже давно осточертело всё вокруг — и эта нескончаемая вихляющая речка, и заторы из бревен и коряжника, и глухой лес по берегам, и комарье с мошкарой. От многочасового сидения в тесноте на жестких скамьях невыносимо ныли «филейные части», затекали подогнутые ноги, а у Лехи с Сергеем из-за постоянной гребли ломило в плечах и начинало сводить судорогой мышцы рук. И все-таки на протяжении всех этих дней спутники находили в себе силы не падать духом, старались не раздражаться по мелочам, искали спасения в юморе — отпускали шутки, а порой даже подковыривали друг друга. Но сохранять позитивный настрой с каждым днем становилось всё труднее — и вот сейчас, судя по всему, назревал кризис. Очевидно, у Юльки случился нервный срыв. Непонятно только — отчего вдруг так резко? Еще полчаса назад вроде бы всё нормально было…

Между тем перевалило далеко за полдень, а впереди по-прежнему не удавалось заметить никаких признаков того, что лес кончается. Солнце давно уже скрылось за плотной пеленой облаков, и вокруг висело хмурое и неуютное безмолвие, не было слышно ни малейшего птичьего щебета.

— Как думаете, сегодня-то к селу выплывем? — спросил Сергей только для того, чтобы как-то развеять гнетущую тишину.

Юлька лишь молча повела плечами, а Леха ответил, не оборачиваясь:

— Предлагаю сразу настроиться на худшее.

— Это еще зачем? — недовольно поинтересовался Сергей.

Леха охотно пояснил:

— Затем, что если придется опять заночевать, то мы по крайней мере будем к этому морально готовы и ничего не потеряем.

— Так может, до села уже совсем недалеко!

— Ну, тогда это будет приятный сюрприз.

Сергей помолчал, но потом всё-таки согласился: пожалуй, верно.

Некоторое время он еще размышлял, затем произнес как бы про себя:

— Да, что-то затянулось наше путешествие… Честно говоря, меня это уже нервирует: неделю плывем и всё никак приплыть не можем. Прямо как у Жюль Верна…

— Это где такое у Жюль Верна было? — заинтересовался Леха.

— Да в «Пятнадцатилетнем капитане». Они там тоже плыли, плыли в Южную Америку и всё никак приплыть не могли.

— И в конце концов в Африку попали! — подхватил Леха. — Помню. Только там ситуация малеха другая была: они от курса отклонились, а мы этого при всём желании сделать не можем.

— Но должно же быть какое-то рациональное объяснение? Может, Бобровка себе новое русло проложила и теперь течет совсем не так, как на карте обозначено?

— Стопудово! — фыркнул Леха — А всё из-за того, что какой-нибудь местный Негоро топор в воду сунул, вот речка и поменяла курс!

Сергей кисло улыбнулся.

…За прошедшие дни они успели выдвинуть уже несколько версий, пытаясь как-то объяснить сложившуюся ситуацию. Позавчера, например, предположили, что всему виной — неправильно указанный на карте масштаб. Ведь в их распоряжении имелась всего-навсего ксерокопия, которую Сергей когда-то снял с другой ксерокопии, где масштаб был приписан в углу от руки. В качестве первоначального исходника выступала военная карта района, которую один его знакомый втихомолку отксерил, когда служил в ракетной части в поселке Сибирском. Не из шпионских побуждений, а потому что был заядлым рыбаком и его очень интересовало расположение окрестных водоемов. Он же, понятное дело, и масштаб приписал. Но как знать — вдруг все-таки ошибся?

Выдвигалось и другое предположение: а что если водила «уазика», который любезно согласился подбросить их от станции Баюново к месту старта (добрых пять километров), попросту завез их не на ту речку — то ли по ошибке, то ли шутки ради? Но, внимательно изучив карту, они быстро пришли к выводу, что это допущение совсем уж никуда не годится: никаких других речек поблизости попросту не имелось.

Впрочем, Бобровка продолжала петлять настолько причудливо и замысловато — вполне возможно, что длину маршрута следовало не удвоить, а утроить. А если так, тогда еще и завтра придется целый день грести… Сергей не смог удержаться от горестного вздоха: столь безрадостное положение дел невыносимо его удручало.

Юлька по-прежнему не принимала участия в разговоре — сидела нахохлившись, доверяя свои мысли одному лишь дневнику. Леха попытался было еще раз ее расшевелить, но после пары неудачных заходов отказался от этой затеи и тоже умолк.

Под вечер небо всё-таки прояснилось, выглянуло солнце, снова послышались голоса птиц. Сергей с надеждой вглядывался вперед: а вдруг за очередным поворотом покажется открытое пространство, завиднеются телеграфные столбы, крыши домов…

А тут еще Леха заговорил о том, что хорошо бы чем-нибудь подзаправиться, а то у него «уже кишки друг другу позывные посылают». Сергей сопротивлялся до последнего: всё еще надеялся, что сегодня не придется останавливаться на ночлег, и поэтому настойчиво работал веслом, к превеликому неудовольствию товарища.

— Ну, а ты-то Юлико, что думаешь? — обернулся Леха к неразговорчивой «пассажирке». — Стоит ли дальше грести? Солнце вон уже за деревьями скрыться намылилось…

К его удивлению, Юлька наконец-то заговорила. Правда, тон ее голоса был далек от дружелюбного.

— Тебя так интересует мое мнение? Странно. А я уж думала, вы вообще меня ни во что не ставите.

— Да ты что, Юлико? — Леха даже опешил. — Разве я давал тебе повод так думать? Вон и Серега подтвердит…

— Тогда чем объясняется ваше вчерашнее поведение? — с раздражением прервала его Юлька. И, переводя взгляд то на Леху, то на Сергея, добавила: — Ну? Чего молчите?

Сергей растерянно заморгал, даже лоб наморщил, пытаясь припомнить, что же такого они с Лехой вчера натворили. Тот, в свою очередь, тоже некоторое время молчал, тщетно роясь в памяти.

— Извини, сестренка, но я не понимаю, о чем ты, — сказал наконец Сергей. — Может, пояснишь?

— В самом деле, Юлико! — поддакнул Леха. — А то я чувствую себя как дурак: вроде ругают, но не пойму за что.

— Ну вы и обормоты! — сквозь зубы проговорила Юлька. — Про свои ныряния вчерашние забыли, что ли?

Сергей с Лехой в недоумении переглянулись. Ну да, вчера, во время вынужденной стоянки, они решили искупаться, даже поныряли несколько раз. Но ведь Юлька тоже плескалась вместе с ними, и что-то они не заметили, чтобы она была чем-то недовольна…

Леха предпринял попытку вникнуть в ситуацию:

— Юлико, поясни, пожалуйста: к чему ты клонишь?

Она нервически покривилась.

— Так я и думала. А про огоньки над болотом, скажете, тоже забыли?

— Чего? — Сергей уставился на сестру как на полоумную. — Какие огоньки, о чем ты?

— Хватит мне лапшу на уши вешать! — взорвалась Юлька. — Вчера по всему лесу эти огоньки блуждали, у вас что, память отшибло? Да еще до меня докопались: откуда, мол, я про огоньки эти узнала? Придурки!

— Да ты что?! — Сергей уже сам готов был сорваться на крик. — Что ты несешь?!

— Тихо-тихо-тихо! — вмешался Леха. — Тут разобраться надо. Юлико, объясни толком: какие огоньки, какое болото?

— Да ну вас! — Юлька даже передернулась вся. — Заколебали уже с приколами своими идиотскими! Детский сад, трусы на лямках!

— Но, Юлико…

— Всё, правьте к берегу! — Юлька уже чуть ли не бесновалась. — Надоели хуже горькой редьки!

— Как скажешь, — развел руками Леха. И недвусмысленно кивнул приятелю: мол, сейчас, пожалуй, лучше с ней не спорить.

А Сергея так и распирало: хотелось высказать всё, что он думает по поводу столь экстравагантного поведения сестры. Но он всё-таки сдержался и лишь сплюнул в сердцах.

Присмотрев подходящее место у небольшого мыса на излучине, они вылезли на берег.

Юлька сразу же поднялась по склону и скрылась в кустах.

— Нет, как тебе это нравится? — с хрипотцой выговорил Сергей, вытаскивая из лодки рюкзаки. — Такое ощущение, что она об осину долбанулась…

— Ты погодь, не кипятись, — негромко ответил Леха. — Тут что-то не так… Дадим ей время, пусть успокоится. А там, может, сама всё расскажет.

— А что она расскажет? Если опять будет бред нести — я за себя не ручаюсь!

— Тише. Поменьше эмоций.

Они потащили вещи наверх.

— Вот уж действительно — «необычная дивчина», — ворчал себе под нос Сергей.

Вышли на небольшую полянку, густо заросшую хвощом. Пришлось его местами выдирать, местами утаптывать. Пустотелые стебли звонко похрустывали под сапогами.

— Зато спать будет мягко, — Леха принялся разворачивать палатку.

Из зарослей появилась Юлька — всё такая же смурная, словно обиженная на весь белый свет. В руке у нее был зажат пучок каких-то листьев-травок.

— Это что у тебя за такое? — полюбопытствовал Леха.

— Не бойся, съедобно, — буркнула Юлька и присела на корточки возле вещей.

Леха хотел было еще что-то спросить, но, как видно, счел за лучшее повременить.

Сергей молча разводил костер, изредка бросая косые взгляды на сестру. Та с угрюмым видом высыпала из пакета грибы и принялась их чистить.

Когда он принес воды и поставил котелок на огонь, Юлька, ни слова не говоря, стала сбрасывать туда нарезанные грибы.

Сергей потоптался возле костра, спросил хмуро:

— Картошку почистить?

— Какую картошку? — устало проговорила Юлька, не глядя на брата.

— Ну какую? Круглую.

Юлька подняла на него скорбно-насмешливый взор.

— Ты еще суп сварить предложи.

— Я что-то не понял… — Сергей вновь почувствовал приступ раздражения. — Ты что, одними грибами нас кормить собралась?

— А что, у тебя есть какие-то другие предложения?

— Я же говорю: давай картошку почищу!

Юлька порывисто встала.

— Слушай, ты издеваешься? — голос ее задрожал. — Вы что, за дуру меня держите? Вам заняться больше не чем?

— Тихо-тихо, — вмешался тут Леха. — Юлико, всё нормально. Ты посиди, отдохни, с ужином мы сами разберемся. Серый, где картошка?

— Там же, где и всегда, — Сергей, недовольно бормоча, полез в рюкзак и вытащил оттуда две последние картофелины. — Брикет на завтра оставим?

— Ясен пень.

И тут Юлька словно ошалела: подскочила к брату, вырвала у него рюкзак, стала там шарить, как полоумная.

— Это что такое? — выхватила из рюкзака последний брикет и сунула его под нос Сергею. — Как это называется? А?

— Это называется «Суп-новинка», — процедил Сергей, ловя себя на желании запустить картофелиной сестренке в лоб.

— Вы что, совсем уже офонарели?! — на Юльку было страшно смотреть: сейчас она походила на разъяренную гиену. — Сами вчера последние продукты припрятали, а теперь комедию устраиваете? Да еще на меня всё свалили! Вы что, ненормальные?

— Знаешь что, сеструха! — Сергей так сжал в кулаке картофелину, что она затрещала. — По-моему, это ты у нас умом тронулась! — он шагнул к ней с самыми недобрыми намерениями.

— Э, э, вы чего! — Леха поспешил встать между братом и сестрой. — Поцапаться еще не хватало!

— А ты слышал, что она несет?!

— Слышал, не глухой… — И уже к Юльке: — Юлико, тебе отдохнуть надо. Иди в палатку, полежи, мы тут сами как-нибудь…

— Сначала довели, а теперь — полежи! — с надрывом вскричала Юлька.

— Да у тебя крыша едет, родная! — выпалил Сергей, но Леха оттер его в сторону.

— Дурью маетесь, как пацаны сопливые! — продолжала кричать Юлька. — А на меня можно плевать, да? Я для вас никто, сбоку припека, надо мной издеваться можно, да? — из глаз у нее хлынули слезы, она развернулась и с рыданиями убежала в лес.

— Зашибись… — Леха глухо выдохнул, провел рукой по лбу. — Серый, ты что-нибудь понимаешь?

— А что тут понимать: глюки у нее, вот и весь диагноз!

— Похоже на то. Но с чего вдруг?

— Не знаю… Может, мухоморов в лесу нанюхалась.

— Хрень какая-то… — Леха помолчал. — Ладно, не будем ее покамест трогать — пусть развеется. Давай ужин варить.

— Что-то мне уже не до ужина, — дернул головой Сергей. — Пойду лучше с удочкой посижу…

Он прихватил банку с червями — еще немного осталось со вчерашней рыбалки — и оправился прочь.

Настроение было хуже, чем у лермонтовского Демона. Что называется, кризис подкрался незаметно… Больше всего бесило то, что инициировала весь этот эмоциональный всплеск именно Юлька.

А ведь Сергей с самого начала сопротивлялся и не желал брать сестру в поход. Не потому, что она была неопытной в таких делах, — наоборот, на ее счету было несколько археологических экспедиций. Но, во-первых, Сергей вполне справедливо считал, что троим в лодке будет тесновато. Во-вторых, он предпочитал провести эти последние деньки на пару с лучшим другом и не хотел примешивать сюда кого-то еще, тем более Юльку.

Характер у двоюродной сестры был далеко не простой — иногда она казалась Сергею просто невыносимой. К тому же, если уж говорить начистоту, в последнее время у них были несколько натянутые отношения. Вернее, Юлька-то ничего такого не замечала, но Сергей с недавних пор начал ее немножечко недолюбливать, и на то были свои причины…

Но сегодняшнее ее поведение и вовсе ставило в тупик. Что за немыслимый бзик на нее напал, с чего вдруг? Вопросы без ответа…

За мысом нашлось удобное местечко с тихим течением. Сергей устроился на обломке ствола и забросил удочку. И почти сразу вытащил небольшого чебачка. Настроение сейчас же улучшилось. Только вот комары покоя не давали — пришлось вооружиться веткой тальника, чтобы отмахиваться от назойливых кровососущих тварей…

Через полчаса к нему спустился Леха.

— Ну что, старпом, как улов?

Они еще в первый день похода придумали друг для друга «флотские» должности. Леху, как бывшего моряка, без лишних рассуждений назначили капитаном. Сергея — старшим помощником, или старпомом (не последнюю роль сыграло созвучие с фамилией — Старцев). А вот со статусом Юльки определились не сразу. Поначалу Леха, ссылаясь на всем известную советскую кинокомедию «Полосатый рейс», взялся было называть ее «товарищ буфетчица» (как-никак она заведовала кормежкой), однако спутницу отчего-то такое предложение в восторг не привело. Так что в конечном итоге за ней закрепилась звание «штурманша» — тем более что она, можно сказать, вела самый настоящий «судовой журнал».

Сергей показал капитану четырех рыбок.

— Нормалек. Пойдем, Серый, там картошка с грибами сварилась.

— А истеричка вернулась?

— Давно. Вроде успокоилась.

— Черт, даже видеть ее не хочется…

— Идем, Серый, всё равно темнеет уже.

— Ну ладно, — старпом со вздохом стал сматывать удочку.

— Ты только покамест тему больную не поднимай, лады?

— Это ты про Юлькины выкрутасы?

— Ну да.

— Так и быть, постараюсь, — без особой охоты пообещал Сергей. — Если только она сама первая не начнет…

Грибы с картошкой умяли за милую душу. Юлька еще добавила туда мелко нарезанной зелени, что насобирала в лесу, — как оказалось, это был дикий лук и заячья капуста, — так что вышло очень даже неплохо.

— Жаль, хлеба нет, — посетовал Леха.

На десерт полакомились поджаренной на костре рыбой.

Сергей снова сходил за водой, поставил котелок на огонь: они каждый вечер кипятили воду, чтобы утром разливать ее по флягам. Заодно наполнили кипятком термос, предварительно накидав туда брусничных листьев — так они делали уже третий день подряд, поскольку чай у них давно кончился. По вкусу этот суррогат напоминал горьковатый травяной отвар, но ничего лучшего окрестный лес предложить не мог.

— Давайте завтра пораньше выплывем, — сказал Сергей. — Чтобы не к вечеру в село попасть, а хотя бы в обед.

— Я не против, — ответил Леха. — Только придется еще завтрак готовить.

— Ну давайте сейчас приготовим, чтобы утром время не терять. Встанем, поедим — и вперед.

— Юлико, что скажешь? — повернулся Леха к штурманше, доедавшей вторую рыбу, которую друзья щедро ей пожертвовали. — Сварим последний брикет?

— Да варите вы что хотите, — устало отмахнулась она.

— Вот и договорились, — Сергей вскрыл брикет и высыпал содержимое в котелок.

Вокруг сгущалась ночь.

День 9

Встали чуть свет. Всё было мокрым от росы — впрочем, как и всегда по утрам; с этим неудобством они давно смирились.

Сергей первым делом стал спускаться к воде. Глаза, как обычно, не разлеплялись: под веки словно кто-то клея налил. Шагал осторожно, сощурившись, глядя сквозь щелочки. Эх, зря все-таки Аню не послушал…

— Сереж, а ты там линзы-то будешь на ночь снимать? Тебе же нужно контейнер взять и средство для промывки.

Новоявленный муж подумал-подумал — и махнул рукой:

— Да ну, не буду я их вытаскивать, лишняя морока. Капли возьму — и хватит. Подумаешь — четыре дня…

— Может, тогда лучше очки наденешь?

— Нет, в линзах привычнее. От очков я отвык уже совсем.

— Ну смотри…

Вот и мучился теперь: каждое утро вставал, не в силах расцепить одеревеневшие веки, чем поначалу очень потешал Леху. «Серый, ты на тунгуса похож!» — оценил тот монголоидный облик друга после первой же ночевки.

Несчастный «тунгус» добрался до воды, кое-как промыл глаза, потом закапал в каждый по паре капель левомицетина. Полегчало…

Вернулся к спутникам. Юлька оставалась всё такой же смурной и молчаливой, и это озадачивало не на шутку.

Котелок с супом был еще теплым: его предусмотрительно завернули в мешок от палатки. Наскоро позавтракали, подкачали одрябшую за ночь лодку — и отчалили.

Над водой плыли клочья утреннего тумана. Стояла тягучая тишина.

Они по-прежнему почти не разговаривали. Юлька зябко ежилась на корме, хмурилась и ни на кого не глядела. Потом вздохнула, вытащила блокнот и принялась опять что-то в нем писать. Леха глянул на нее вполоборота, почесал подбородок — видно, хотел что-то сказать, да передумал. Развернулся и с силой взрезал воду веслами. Лодка рванула вперед.

Сергей одобрительно кивнул: он очень надеялся, что это последний день их бобровской «одиссеи». Но внутри нет-нет да поскребывало щемящее предчувствие: а вдруг и сегодня будет то же самое… Стараясь отвлечься от упаднических мыслей, старпом сосредоточился на текущей задаче: поскольку он сидел на носу, в его обязанности входило следить за наличием впереди коряг и в случае чего сигнализировать об опасности.

Утро выдалось хмурым, но часам к одиннадцати облака начали редеть, и солнце временами выглядывало в просветы, преображая всё вокруг. В лесу оживились птицы, то и дело оглашая окрестности щебетом. Сергей смотрел, как на листве прибрежных кустов танцуют светлые блики, и на душе понемногу делалось веселее.

Леха тоже ободрился, нет-нет да и принимался молоть языком, пару раз оборачивался к Юльке, пытаясь разговорить и ее, но ответом ему было упорное молчание и хмурый взгляд исподлобья.

Сергей не мог понять, что происходит с сестрой, но приставать к ней с расспросами даже не пытался — знал, что бесполезно. Поэтому предпочитал занять выжидательную позицию: рано или поздно что-нибудь да выяснится. Хотя, конечно, вчерашний Юлькин «финт» не лез ни в какие ворота…

Между тем солнце светило всё ярче: день обещал быть теплым. В траве завели свои песни кузнечики, над водой закружились мошки.

Правый берег прямо-таки преобразился: потянулись заросли калины с гроздьями ярко-красных ягод, которые горели на солнце, словно рубины. Впрочем, путешественников они совершенно не привлекали по причине невыносимо горького вкуса. Другое дело — кусты черемухи или боярышника, но они отчего-то давненько не встречались.

Время от времени путники замечали впереди зимородков — красивых ярко-синих птичек с кулак величиной: они посиживали себе на нависающих над водой ветках или корягах, а при приближении лодки срывались с места и улетали куда-то вперед. Юлька еще в первый день похода объяснила спутникам, что зимородки питаются рыбой, поэтому и сидят возле самой воды — высматривают добычу…

И всё было бы хорошо, да только вот речка опять начала чудить: на пути всё чаще попадались груды коряжника и гниющие древесные стволы. А потом и вовсе пошли поваленные деревья, вывороченные корни которых торчали из песчаного обрыва, а вершины упирались в дно у противоположного берега. Зачастую, чтобы проплыть под таким стволом, приходилось обламывать или обрубать мешающие ветки и пригибаться чуть ли не до самого борта. Сергей уже дважды снимал с лица паутину, а вся лодка была полна мусора — листьев, мелких веточек, ошметков коры и прочей дряни.

Из-за этого продвижение вперед шло довольно медленно.

Иногда пролезть под деревьями и вовсе не было никакой возможности, и тогда оставалось перелазить через них — сначала сами забирались на ствол, потом перетаскивали лодку, затем вновь спускались и рассаживались по своим местам.

После первого же такого препятствия Юлька заявила, что лучше вылезет на берег и пойдет пешком.

Леха было возразил:

— Юлико, а может, не стоит? Ты что-то неважно себя чувствуешь…

Она окинула его холодным взглядом.

— Нормально я себя чувствую! Хоть отдохну от вас, обормотов.

Капитан озадаченно хмыкнул, глянул на Сергея. Тот только головой мотнул: мол, не спорь, пускай…

Юлька как сказала, так и сделала. Когда путь преградила очередная поваленная сосна, она первой вскарабкалась на ствол и прямо по нему добралась до берега.

— Ну ты хоть на крики-то отзывайся! — обратился к ней напоследок Леха.

Не ответила, скрылась в кустах.

— Оригинально, — констатировал Сергей.

— М-да…

Перетащив лодку через препятствие, они снова в нее уселись, но теперь Леха расположился не по центру, а на корме. Каждый взял в руки по веслу — так было сподручнее лавировать среди коряг и топляков — и они двинулись дальше.

— Что с ней такое происходит? — вполголоса проговорил Леха, хмуря брови.

Сергей ни на секунду не усомнился, что речь идет про Юльку.

— Непостижимый случай, — он устало покрутил шеей. — Я всегда знал, что она девушка экстравагантная, но не думал, что настолько.

Леха помолчал, о чем-то размышляя.

— Слушай, а может, дневник ее почитать? — сказал он.

— Зачем?

— Ну, может, поймем, что с ней творится…

— Да она тебя прибьет, если узнает, что ты в ее записях рылся.

— А я всё ж таки попробую, — и капитан потянулся к Юлькиному рюкзаку.

— Безумству храбрых поем мы песню…

Пропустив мимо ушей комментарий друга, Леха перерыл весь рюкзак, однако блокнота так и не нашел.

— Она с собой его взяла, что ли?

— А я даже не удивлюсь, — отозвался Сергей. — Стала бы она свои откровения нам оставлять. Небось чувствовала, что ты не утерпишь и читать их полезешь.

— Да я же не из любопытства, — с жаром возразил Леха. — Просто понять хочу…

— Ты давай греби лучше. Вон опять коряги впереди. Правее бери.

— Ладно, не учи ученого…

Метров через пятьдесят снова уперлись в дерево, напрочь перегородившее речку. Ствол был весь зеленый от мха. Вновь пришлось действовать по той же схеме. Но на сей раз процедура прошла не столь успешно: оказалось, что ствол плотно облюбовали муравьи, и, когда друзья сели обратно в лодку, им пришлось избавляться от множества непрошеных гостей, которые вели себя довольно агрессивно.

Одно радовало: путь впереди наконец-то расчистился, и теперь плыть было легко.

— Надо бы Юльке покричать, — сказал Леха.

— Валяй, — Сергей сбил щелчком в воду очередного муравья. — Если только она ответит…

— Юлико-о-о-о!

Откуда-то спереди сейчас же донеслось:

— Я ту-у-ут!

Прямо по курсу обозначился поворот с острой песчаной косой. Подплыв поближе, друзья увидели Юльку: она спускалась по заросшему тальником склону к воде. Выйдя на косу, приветливо им помахала, улыбаясь и поблескивая очками.

Сергей даже крякнул от неожиданности. Столь резкая метаморфоза в поведении штурманши настораживала едва ли не больше, чем ее вчерашний «бзик».

— Мне мерещится?

Леха присвистнул.

— Кажись, нет… Хотя такой она мне нравится гораздо больше…

— Ну еще бы. Приятная перемена климата…

— Вы чего там шепчетесь? — крикнула Юлька, и Сергей готов был поклясться, что в голосе сестры звенят задорные нотки.

Отказываясь что-либо понимать, он изобразил на лице улыбку. Что сказать в ответ, не знал.

— Глядите, сколько я грибов насобирала! — Юлька гордо продемонстрировала свою добычу.

— Класс! — одобрительно отозвался Леха. — Ужин обеспечен!

Они причалили к косе.

Юлька хотела было уже залезть в лодку, но Сергей хрипло проговорил:

— Погоди, я в середине сяду. Грести буду.

— Вот это правильно! — поддержал его Леха. — Не всё же мне надрываться. — Он передал Сергею свое весло. — Юлико, тебе место уступить?

— Да я могу и спереди сесть, — небрежно бросила штурманша.

Забралась в лодку и устроилась на носу как ни в чем не бывало.

Сергей с Лехой переглянулись и без слов пришли к взаимному согласию: похоже, лучше вообще не заговаривать о вчерашнем, а вести себя так, будто ничего не произошло.

Сергей упер весло в песок, отталкиваясь от берега. На сидевшую перед ним Юльку он старался не глядеть. А она высмотрела где-то еще одного муравья, посадила его себе на руку и принялась с интересом наблюдать за его дальнейшим маршрутом. Сергею подумалось: уж не издевается ли сеструха над ними? Как будто и не она полчаса назад была обижена на весь мир! Или это всё было каким-то дурацким приколом? Не решила ли штурманша устроить этот спектакль в отместку за первые дни похода, когда парни, еще не утомленные бесконечной греблей, то и дело «развлекали» спутницу какими-нибудь розыгрышами (инициатором которых неизменно выступал Леха)?..

Одним словом, Сергей не слишком был рад тому, что Юлька уселась перед ним на носу. Поэтому, когда лодку стало разворачивать течением, старпом не стал ее выравнивать. Вместо этого взял да и пересел лицом к капитану. Поскольку оба конца у лодки были совершенно одинаковыми, не имело особого значения, что считать носом, а что кормой. Так что теперь Леха автоматически оказался спереди, а Юлька — сзади.

— Зачем развернулся-то? — спросила она.

Сергей, не оборачиваясь, буркнул:

— Ты всё равно вперед не смотришь. Надо следить, чтобы коряг на пути не попадалось. У Лешего это лучше получается.

— Ну вот, а я только расслабился! — с деланым огорчением протянул Леха, состроив кислую мину.

— Расслабляться потом будем, — отрезал Сергей.

— Ладно, как скажешь, — Леха сокрушенно вздохнул и развернулся по курсу следования. — Тогда принимай манатки, а то мне колени девать некуда, — и капитан демонстративно сунул Сергею рюкзак.

Он явно находил куда более интересным сидеть сзади, чтобы беспрепятственно наблюдать за «Юлико», тем более что с ней произошла столь разительная перемена. Но Сергей не разделял его позицию и предпочитал, чтобы сестра сидела за спиной и не мозолила глаза. Поэтому он принял один за другим все три рюкзака, а также мешок с палаткой, передавая всё это штурманше, которая послушно сложила весь походный скарб позади себя.

Хотя грести лицом вперед было не очень удобно, но зато так было гораздо проще маневрировать в случае возникновения различных препятствий. К тому же Леха достаточно хорошо выполнял обязанности «впередсмотрящего». Поэтому продвигались довольно быстро, благо завалов больше пока не встречалось.

Один раз, когда лодка миновала поворот, перед ними с воды взметнулись две утки и, громко хлопая крыльями, с заполошным кряканьем улетели куда-то вниз по течению.

— Эх, такая добыча улизнула! — досадливо хлопнул себя по колену Леха. — Был бы дробовик — утятины бы на ужин поели!

— У диких уток мясо рыбой отдает, — подала голос Юлька с кормы. — Так что это блюдо на любителя.

— Лично мне по барабану, — отозвался Леха, с явной готовностью поддержать разговор. — Схавал бы в один присест. Вместе с костями. Думаю, вы бы тоже не отказались… Блин, я так по мясу соскучился — жуть! Первое, что куплю, когда вернемся, — это будет шашлык.

Сергей вперил взгляд другу в затылок:

— Раз уж ты поднял эту животрепещущую тему, давайте прикинем, чем ужинать будем. Грибы — вещь хорошая, но вряд ли мы ими наедимся. А еще ведь на утро надо что-то оставить. Если, конечно, сегодня в село не приплывем. Но я уже на это особо не рассчитываю…

— У нас ведь еще картошка осталась, — вновь послышался сзади голос Юльки.

Старпома как будто веслом по голове ударили: даже грести перестал. А Леха обернулся и недоумевающе посмотрел на попутчицу.

— Юлико, ты о чем? — осторожно заговорил он. — Мы же вчера последнюю картошку съели. Забыла?

— Да нет, там еще пара картофелин осталось. И суп еще.

Тут Сергей не выдержал. Обернулся к сестре и, заикаясь от негодования, проговорил:

— К-какой суп, милая? У тебя что, склероз?

Он всерьез заподозрил, что Юлька прикалывается.

— В смысле? — штурманша поглядела на него невинной овечкой, и Сергея это не на шутку взбесило.

Он вскинулся было, готовый выпалить сестре всё, что о ней думает, но тут вмешался Леха:

— Ладно, ладно, граждане, не будем спорить. Если что, рыбы наловим. — И он пихнул старпома кулаком в колено: остынь, мол, не буди лихо.

Сергей хотел было прошипеть что-нибудь ядовитое, но всё-таки сдержался, только сплюнул за борт.

— Что-то ты какой-то странный, Сережка, — услышал он Юлькин голос. — Что-нибудь случилось?

— Это у него на нервной почве, — поспешил вмешаться Леха, украдкой показав встрепенувшемуся другу кулак. — Сама понимаешь: дома жена беременная осталась, потеряла его уже, наверное, изнервничалась вся. Вот он и переживает.

— Успокойся, Сереж, всё будет нормально. Может, сегодня наше путешествие закончится…

Сергей почувствовал, как рука сестры погладила его по спине. Сперва было дернулся, как от ожога, но потом отмяк, поник головой и ушел в свои мысли.

Поначалу он ничего не говорил спутникам про беременность Ани, но на шестой день похода они все-таки об этом узнали. В то утро все трое встали еще затемно, наскоро позавтракали и потом несколько часов кряду усиленно гребли, невзирая на моросивший дождь…

Наконец Леха в очередной раз глянул на часы.

— Всё. Полдесятого уже. Дальше можно задницу не рвать — я по-любому не успею. Эх, и на фига только билеты заранее взял?.. — он с досадой бросил весло, устало разогнул спину.

— Ладно, Леший, не отчаивайся, — попытался успокоить его Сергей. — Тебя ведь твои только дня через три ждут?

— Ну да…

— Ну вот, всё не так страшно. Это нас уже, наверное, потеряли. Я больше всего за Аньку переживаю: ей ведь сейчас волноваться нельзя…

Он опомнился и замолк, но последняя фраза Леху заинтересовала.

— Во как! — он приподнял брови. — Я тебя правильно понял? Она что, в положении?

Сергей помялся.

— Ну… Мы вообще-то не хотели пока никому говорить…

— Чего-чего? — переспросила Юлька. — Она беременная, что ли?

— А тебя это удивляет?

Сестра смутилась:

— Да нет… Просто как-то неожиданно…

— Ну что ж, поздравляю! — капитан потянулся вперед и пожал Сергею руку. — Судя по Анькиной фигуре, срок еще ранний?

— Где-то месяц или чуть больше.

— Значит, пополнение ждать в апреле, — констатировал товарищ, не задумываясь.

— Верно. А как ты так быстро подсчитал?

Леха расплылся в ухмылке:

— Опыт, брат, опыт! Тут не надо считать: просто перескакиваешь на сезон назад. Забеременела во втором месяце лета — родит во втором месяце весны. Как два пальца!

— Ловко! — Сергей даже языком прищелкнул. — Вот, Юлёк, возьми на заметку — пригодится!

Сестра сморщила носик:

— Мне это в ближайшее время не грозит.

— Как знать, — философски изрек Леха. — Никогда не следует зарекаться.

Юлька демонстративно проигнорировала его реплику.

— Так что, Серега, готовься к веселой жизни, — подмигнул капитан. — Скоро испытаешь на себе всю радость отцовства.

— Да я уже готов, — ответил Сергей.

— Нет, братан, это тебе только кажется, — с видом умудренного опытом ветерана возразил товарищ. — Ты покамест даже еще не представляешь в полной мере всех прелестей.

— Да ну? — не удержался от усмешки будущий отец. — А конкретнее?

— Словами это не передать, — покачал головой Леха. — Вот, скажем, у тебя жена уже ходит с огромным пузом и ты чувствуешь на ощупь и даже видишь, как ребенок пихает ее изнутри, и разговариваешь с ним, и уже считаешь себя практически отцом… Но ты заблуждаешься, камрад: на самом деле ты всё еще живешь своей обычной жизнью, которая мало чем отличается от прежней. И ты покамест ни фига не отец, а дрищ зеленый, что бы ты о себе ни думал. А вот стоит твоему киндеру родиться — тут-то ты и поймешь, что всё еще только начинается. До тебя сразу дойдет, что ребенок в пузе и ребенок в реальности — это, как говорится, две большие разницы. Первые месяцы тебе будет казаться, что жизнь превратилась в сплошной конвейер по отмыванию пеленок: стирка — глажка, стирка — глажка. Бутылки, соски, памперсы, бессонные ночи…

— Ну, во всем этом есть своя прелесть, — улыбнулся Сергей.

— Это тебе сейчас так кажется, в теории, так сказать. А вот на практике попробуешь, тогда я на тебя погляжу. У меня старший почти до года никому спать не давал — ночью через каждые два часа просыпался и орал как сумасшедший. То его покорми, то покачай, то подгузник поменяй, то у него живот болит, то вдруг играться среди ночи приспичит… В основном, конечно, все эти прихоти жена ублажала, но и мне частенько приходилось инициативу перенимать, когда видел, что она уже вешаться готова. Вот тогда-то я и привык к нерегулярному сну, — он ухмыльнулся. — Потом пригодилось, когда на локомотиве стал работать.

— Да ведь все через это проходят, — заметил Сергей. — Думаю, и мы с Анькой справимся.

— Естественно, куда вы денетесь с подводной лодки! — ответил Леха. — Может, конечно, вам повезет и у вас не такой горлопан будет, как наш Ванька. Он у нас больше всего одеваться не любил: как на улицу собираться, так он — в рев, как будто его пытают. Недавно смотрели с ним видеозаписи, где он голосит на всю квартиру, так он сам себя не узнал: «А это что за мальчик, почему он так кричит?» А мы ему: «Так это ты, Ивашка!» Кое-как убедили. А потом мамка у него спрашивает: «Что ж ты так орал, Ванек? Резали тебя, что ли?» — «Откуда я знаю? — говорит. — Это у вас надо спросить».

Сергей с Юлькой рассмеялись.

— Смышленый парень! — одобрил Сергей.

— Сколько ему? — поинтересовалась Юлька.

— Пятый. А младшей в июне два исполнилось.

— Тоже такая же горластая?

— Нет, Лерка поспокойнее оказалась: всего разок за ночь проснется, мамка ее покормит — и до утра. По сравнению с братом — чудо, а не ребенок!..

Интересно, кто будет у них с Аней — мальчик или девочка?.. Сергей с трудом подавил вздох.

Сейчас ему хотелось только одного — чтобы сегодня они приплыли наконец в долбаное село, которое недаром, видно, носит то же имя, что и эта трижды проклятая речка. Поэтому он счел за лучшее закрыть глаза на более чем странное поведение сестры и вернулся к своим обязанностям. И вновь заплескалась под веслами вода…

Греб он скорее машинально: взгляд рассеянно блуждал по сторонам, а мысли витали совсем в иных сферах — куда более приятных, чем надоевшие до чертиков лесистые берега. Сергей думал об Ане, вспоминая светлые и счастливые моменты, которыми была наполнена его жизнь последние несколько лет…

Часа через два он всё-таки умаялся и не прочь был передохнуть. Леха предложил выйти на берег поразмяться. Юлька поддержала.

Выбрали удобный мыс и причалили.

— Девочки направо, мальчики налево, — объявил Леха.

Штурманша фыркнула и удалилась в кусты выше по склону.

«Мальчики» отошли в другую сторону, но подниматься наверх не стали — обосновались в зарослях тальника возле вывороченного пня, похожего на растопырившего щупальца осьминога.

— Ну, что ты на сей раз скажешь? — вполголоса спросил Сергей, пока они делали свои нехитрые дела.

— Ты о чем?

— Да о поведении нашей расчудесной попутчицы, о чем же еще?

Леха поскреб щетину под подбородком.

— Не знаю. Ведет она себя, конечно, странновато…

— Странновато! — скривил ухмылку Сергей. — По-моему, она просто голову нам морочит.

— Думаешь? Но чего ради?

— Да кто ее поймет! — старпом дернул подбородком. — Может, от безделья попридуриваться решила. Мстит нам за предыдущие приколы.

Леха с сомнением пощипал мочку уха.

— Не похоже.

— А по-твоему, она правда забыла, что у нас провизия закончилась? Да ни в жизнь не поверю.

— Мне тоже не верится. Но пусть уж лучше так себя ведет, чем как вчера.

— Да уж, — хмыкнул Сергей, — вчера она мне вообще весь мозг вынесла. Как вспомню, так вздрогну.

— А ты не вспоминай, — ответил капитан. — И вообще, советую тебе не обращать внимания на ее закидоны. Делай вид, словно ничего не происходит.

— Легко сказать! Особенно когда она с невинной физиономией дурочку включает, как будто вообще ни при чем!

— Забей, — Леха хлопнул друга по плечу. — Охота тебе с ней цапаться!

Сергей потыкал носком сапога растопыренный выворотень, ответил со вздохом:

— Ладно, постараюсь… Если, конечно, она еще чего-нибудь не выкинет, похлеще…

Они вернулись к лодке. И почти сразу из кустов над склоном показалась Юлька.

— Вы тут? Идите сюда!

Сергей бросил на нее подозрительный взгляд.

— Зачем?

— Да идите, покажу чего!

Старший помощник глянул на капитана. Тот ответил неопределенным движением плеч.

Поднялись наверх.

— Сюда, — Юлька поманила их в проход между кустами.

Они оказались на небольшой полянке. Трава здесь была заметно утоптана, а посередине чернело кострище.

Леха присвистнул.

— Опять соседи объявились? Я уж думал, они больше о себе не напомнят…

Сергей присел, поковырял остатки головешек.

— А зола-то свежая, — сказал он. — Похоже, сегодня ночью тут были.

— А вон и след от палатки, — указала Юлька на прямоугольный участок, где трава и хвощи были утрамбованы особенно плотно.

— Что ж это за туристы тут ошиваются? — взъерошил волосы Леха. — Хоть бы поглядеть разок…

Они помолчали. Всем было немного не по себе.

— Давайте осмотрим тут всё как следует, — предложил Сергей. — Может, найдем чего.

Так они и поступили.

Однако поиски ни к чему не привели — неведомые «соседи» не оставили после себя никаких иных следов, кроме утоптанной травы и кострища.

Юлька обратила внимание на куст боярышника с краю поляны.

— Смотрите-ка, все ягоды оборваны!

И в самом деле, среди желтовато-зеленых зазубренных листьев тут и там сиротливо топорщились голые метелки «плодоножек».

Леха почесал лоб.

— Надо же, какие любители боярышника попались…

— Думаете, это они всё объели? — спросил Сергей.

— А кто же еще?

— Голодные, что ли, были?

— Да буй их знает… Если по чесноку, я бы и сам сейчас такой куст обчистил — жрать охота…

— Ладно, хватит время терять, — перебил старпом. — Поплыли отсюда…

И вновь возобновился поход по нескончаемой лесной речке.

Поначалу они были обеспокоены встреченными следами неведомых чужаков, которые находились сейчас где-то впереди. Кто они такие, что тут делают? Ответов на эти вопросы не было…

Между тем плаванье проходило спокойно. Сергей с Лехой попеременно гребли, и лодка почти беспрерывно двигалась вперед, лишь изредка задерживаясь в труднопроходимых местах, которых, к счастью, встречалось не слишком много.

— Глядишь, так и нагоним наших попутчиков, — сказал Сергей.

Такая перспектива вызывала у всех троих двоякие чувства. С одной стороны, жутко хотелось выяснить, с кем же всё-таки они делят свой маршрут, вряд ли сколько-нибудь популярный среди туристов. С другой, на душе было неспокойно: мало ли что за молодчики тут орудуют. Может, правда браконьеры?

Хотя они уже не молчали каждый о своем, как утром, а довольно оживленно беседовали, но всё-таки разговаривать старались вполголоса. Впрочем, никаких признаков «попутчиков» более не встречалось, так что беспокойство стало постепенно рассеиваться.

Между тем солнце припекало не по-августовски, поэтому оба гребца давно уже разделись по пояс. Даже штурманша, вняв настойчивому совету Лехи, сняла штормовку и сидела теперь в одной футболке.

— Может, искупнемся? — наконец предложил капитан, как видно, не оставлявший надежду увидеть Юльку в купальнике (даром что за девять дней путешествия ему уже не раз предоставлялась такая возможность).

— Давайте не будем лишний раз задерживаться, — возразил Сергей. — Может, сегодня всё-таки доплывем до села.

— Ну так тем более! — отозвался неуемный дальневосточный друг. — Ты что, хочешь домой грязным приехать? Думаешь, Аньке твоей приятно будет?

Однако Юлька тоже отказалась купаться. И сколько Леха ни приводил доводов, его так никто и не поддержал. Он скорчил презрительную мину.

— Не хотите — как хотите. Тогда я один!

— Леший, кончай, — сказал Сергей. — Я не собираюсь ради тебя останавливаться.

— И не надо, — ответил Леха. — Я прямо так, на ходу.

И принялся расстегивать штаны.

— А впередсмотрящим кто будет? — возмущенно повысил голос старший помощник.

Леха глянул на друга с подчеркнутым сочувствием.

— Серый, ты меня удивляешь. Зачем нужен впередсмотрящий, если тебе и так всё будет видно? Я ведь не буду тебе обзор загораживать, как сейчас, — вот и смотри себе вперед, сколько влезет.

— Прикольно получается! — хихикнула Юлька. — Когда впередсмотрящий есть, он нужен, а когда его нет, он и не нужен! Парадокс!

— Это ты верно подметила, Юлико! Такой вот я парадоксальный.

Сергей рассердился:

— Ну и плыви тогда за лодкой до самой Бобровки! Пока тебя нет, ты не нужен!

Леха и бровью не повел. Невозмутимо стянул штаны, потом столь же невозмутимо снял часы.

— Я ненадолго.

Он свесил ноги за борт.

— Лодку не переверни! — хмуро бросил старпом.

Но любитель купания уже соскользнул в воду, подняв тучу брызг. От толчка лодка заходила ходуном, и Сергей сделал несколько гребков, чтобы отплыть подальше от резвящегося в воде товарища.

— Тут по шею! — прокричал Леха. — Юлико, присоединяйся!

Юлька проигнорировала призыв.

А Леха наслаждался от души: фыркал, плескался, плавал туда-сюда — то кролем, то по-лягушачьи, то на спине. И так у него это заразительно получалось, что Сергей даже пожалел, что не согласился составить другу компанию, тем более что действительно было жарко.

— Ого, а тут я уже дна не достаю! — вновь донесся разухабистый голос. — Зацените! — капитан ушел с головой под воду, и над поверхностью остались только руки. А секунду спустя они дернулись и тоже исчезли под водой.

Сергей с Юлькой ждали, что Леха сейчас вынырнет, но он не показывался. Уже успокоилась воронка в месте его исчезновения, а самого ныряльщика всё не было.

— Где же он? — спросила Юлька с нотками беспокойства в голосе.

— Да дурака валяет, — махнул рукой Сергей. — Как всегда, в своем репертуаре. И не надоело ему клоунадой страдать?

В самом деле: за время похода Леха не раз выкидывал неожиданные фокусы, от души потешаясь над спутниками. Взять хотя бы второй вечер, когда неподалеку от лагеря он случайно обнаружил начисто обглоданный лосиный скелет. А наутро Юлька, проснувшись первой, хотела вылезти из палатки — и аж взвизгнула от страха. Потому что прямо перед входом, пялясь на нее пустыми глазницами, лежал рогатый череп…

— Вынырнет, никуда не денется, — уверенно сказал Сергей.

Но грести всё-таки перестал: решил подождать — мало ли что.

Однако через полминуты тоже забеспокоился:

— Черт, не может же он столько времени под водой сидеть!

— А вдруг случилось что-нибудь? — заерзала на сиденье Юлька.

— Да что могло случиться?

— Ну, может, он там в какой-нибудь коряге запутался или сознание потерял… — ее глаза с мольбой глядели на брата из-под очков. — Сереж, надо что-то делать…

У Сергея тоже тревожно скребло в груди. Он испуганно дернулся, когда над водой разнесся крик сестры:

— Ле-е-еша-а!

Старпом чертыхнулся и погреб назад — к тому месту, где исчез товарищ.

— Ле-е-еша-а-а! — вновь прокричала Юлька, на этот раз наклонившись к самой воде.

— Да не ори ты!

Сергей вытащил из уключины весло и, перегнувшись через борт, погрузил его как можно глубже в воду вместе с рукой, стал шарить тут и там.

— Черт, в самом деле глубоко, дна не достаю…

Он в замешательстве глянул на Юльку.

— Ой, мамочки… — всхлипнула она. И зажала рот рукой, молча таращась на брата побелевшими от ужаса глазами.

Сергей стиснул зубы. Как видно, остается одно…

Он принялся торопливо разуваться.

Юлька сидела бледная как смерть, не в силах издать ни звука. И лишь когда брат начал стягивать штаны, сипловато выговорила:

— Я боюсь…

Старший помощник ругнулся. Но видя, что сестра чуть не плачет, неуклюже попытался ее успокоить:

— Да ладно тебе… Не дрожи так. Сиди и жди… — И уже громче, обернувшись назад: — Слышь, Леший! Если ты там где-нибудь под кустом у берега засел и над нами потешаешься, то лучше вылазь, а то я за себя не ручаюсь!

Ответом была тишина.

Сергей поежился.

— Ладно, если что — тебе же хуже будет!

Он уже и сам был бы рад услышать откуда-нибудь из-под коряги самодовольный смех Лехи. Пусть уж лучше тот и впрямь решил их попугать, лишь бы вылез…

Но вокруг по-прежнему было безмолвно.

Пока он раздевался, их отнесло течением метров на десять. Пришлось опять грести назад. Но на этот раз Сергей не оставил лодку посреди речки, а подплыл к берегу, заросшему ивняком.

— Держись за куст, — велел он сестре. — А то опять снесет.

А сам заглушил тоскливый вздох, перекинул ноги за борт и осторожно опустился в воду. Ступни тут же погрузились в илистое дно. У берега оказалось неглубоко: даже трусов не замочил.

Но дальше дно резко понижалось: через пару шагов вода дошла уже до подмышек.

— Тут, кажется, омут, — сказал он.

— Ты поосторожнее, пожалуйста… — раздался из-за спины жалобный Юлькин голос.

— Не бойся…

Сделал еще шаг — и опустился по самый подбородок. Остальные несколько метров пришлось плыть.

И вот он над тем местом, где исчез Леха. Попытался было нащупать ногами дно — бесполезно. Видимо, придется нырять.

Было боязно, но ничего другого не оставалось. В последний раз взглянув на съежившуюся в лодке сестру, Сергей набрал в грудь побольше воздуха — и ушел вниз головой в темную глубину. Отчаянно заработал руками и ногами, стараясь добраться до дна. Ему казалось, что он погрузился метра на четыре, но дна так и не нащупал. В висках колотило. Сделал еще один последний рывок. Правая рука вроде бы скользнула по чему-то твердому… Но воздуха уже не хватало, вода упорно выталкивала ныряльщика обратно, и он сдался — развернулся макушкой вверх и через секунду пробкой выскочил на поверхность, шумно хватая ртом воздух.

— Да вот же он! — тут же раздался рядом знакомый голос.

Сергей не поверил ушам. Смахнул с ресниц мокрые капли, открыл глаза…

Метрах в двух перед ним из воды торчала Лехина голова с изумленно-озадаченной улыбкой.

— Леший, твою налево! — заорал старпом и поплыл к другу. — Ты где был? Мы тут чуть с ума не сошли! Поприкалываться опять решил? Идиот!

Он попытался дать Лехе по затылку, но тот увернулся.

— Тихо, не буянь. Давай к берегу, а то Юлико вон извелась уже вся.

Юлька и впрямь сидела в лодке ни жива ни мертва и молча переводила взор то на Сергея, то на Леху.

Они выбрались на мелководье.

— Нет, Леший, ты всё-таки придурок! — тряхнул мокрой головой старпом. — Из-за тебя столько времени потеряли!

— Чья бы мычала, — отозвался Леха и окинул друга каким-то странным прищуренным взглядом. — Ты сам-то где был всё это время?

— Где-где! Нырял, тебя искал! Мы думали, ты утонул к едрене фене!

— Понятно, — капитан на миг словно призадумался. — И долго нырял?

Сергею показалось, что он ослышался.

— Чего?

— Долго нырял, спрашиваю? Сколько времени под водой пробыл?

— Ты что, издеваешься?

— Нет, ты ответь.

Озабоченный тон друга заставил Сергея насторожиться: что-то тут было не так.

— Ну, с полминуты… А что?

Леха обернулся к Юльке:

— Юлико, сколько времени его не было?

Та вдруг передернулась и, заикаясь, произнесла:

— П-по-моему, вы оба издеваетесь… Сг-говорились, что ли? Я вам что, д-дурочка?

Леха промолчал, всё еще о чем-то размышляя.

Сергей нахмурился.

— Слушайте, что происходит? Кто-нибудь мне объяснит?

— Юлико считает, что мы над ней прикалываемся. Сначала, мол, я где-то прятался, под утопленника косил, потом ты.

— Чего? — сипло выдавил Сергей.

— Она говорит, что я вынырнул сразу после того, как ты нырнул. А потом мы с ней минут пятнадцать тебя искали, пока ты сам не всплыл.

— Чего-о?!

— Того! Минут пятнадцать, как минимум! А я, по-твоему, сколько отсутствовал?

Сергея аж передернуло.

— Слушай, Леший, что ты несешь? Еще не наигрался, что ли?

Леха хотел было что-то ответить, но вмешалась Юлька.

— Да хватит вам уже! — взорвалась она. — Сколько можно! Вы мне хотите все нервы вымотать? Делать больше нечего? Придурки!

— Ну, заново началось! — в сердцах сплюнул Сергей. И уже Лехе: — Ну ладно у этой опять рецидив, но тебе-то, Леший, какого хрена неймется? Решил по новому кругу пойти? Или от нее заразился?

Юлька возмущенно взмахнула ресницами, разинула было рот, но Леха ее опередил: поднял примиряющее руки и громко, с нажимом, отчеканил:

— Так, граждане отдыхающие! Не будем цапаться! Мы сейчас только время теряем. Предлагаю сесть в шлюпку и двигать дальше, а там по ходу разберемся. Серый, ты за?

— Да я с самого начала за! — чуть ли не выкрикнул Сергей. — Если бы не ты со своим идиотским купанием!..

— Всё-всё! — Леха выкинул вперед ладонь. — Я тебя понял. Юлико, как я понимаю, тоже за?

Штурманша зыркнула на него исподлобья.

— Да ну вас! — и отвернулась.

— Значит, единогласно. Тогда лезем в шлюпку — и вперед! Я на весла.

Сергей хотел было ответить что-нибудь едкое, но только рубанул рукой воздух и стал забираться на носовое сиденье. Как ни крути, а времени терять и в самом деле не стоило…

И они поплыли дальше. Настроение у всех было хуже некуда.

Сергей сидел хмурый. Лехина выходка порядком подпортила ему нервы. Да, в первые дни подобные приколы изрядно веселили и самого старпома, и он даже несколько раз принимал участие в их осуществлении, так что бедной Юльке приходилось в одиночку наслаждаться предлагаемыми цирковыми номерами. Но сейчас, на второй неделе похода, заниматься всей этой ерундой уже не было ни желания, ни сил.

Поэтому Сергей сердито хмурился и в основном помалкивал — лишь изредка, не оборачиваясь, бросал короткие реплики, если впереди возникало препятствие.

Леха, как ни странно, тоже безмолвствовал — греб с отстраненным видом, погрузившись в какие-то свои мысли.

Юлька вынула из-за пазухи блокнот и полностью ушла в себя — наверное, изливала на бумагу душу…

Так и прошел остаток дня — хмуро, молчаливо, безрадостно.

Солнце уже стояло низко над горизонтом, поэтому по большей части его скрывали деревья. Впрочем, нередко, после очередного поворота, оно оказывалось спереди, и тогда светило прямо в глаза, а вся речка начинала переливаться ослепительной рябью, из-за чего Сергею приходилось щуриться и приставлять руку козырьком ко лбу, чтобы разглядеть, нет ли впереди торчащих из воды коряг. Под конец у него аж глаза заслезились.

Но мука эта продолжалось недолго: вскоре солнце опустилось еще ниже, за пределы видимости, и над Бобровкой начал сгущаться сумрак. Сергея это отнюдь не радовало: он понял, что и сегодня они в село уже вряд ли попадут, и от этого стало совсем тоскливо.

А тут еще Леха завел разговор:

— Ну что, кажись, надо искать место для ночевки? Хоть рыбу успеем половить.

Сергей угрюмо помолчал, но потом всё-таки согласился: понимал, что одними грибами, которые насобирала Юлька, они вряд ли смогут утолить голод. У него у самого в брюхе так и подвывало. Ну да ладно, если до села уже недалеко, он готов подождать до завтра…

Причалили в небольшой бухточке. Берег над ней был довольно крутым, зато наверху нашлась подходящая полянка, где и расположились. Сергей начал ставить палатку, а Леха взял лопату и принялся ковыряться в земле — нужно было накопать червей. Юлька ушла собирать хворост для костра.

Через некоторое время она вернулась с охапкой сухих веток.

— Не слишком мы удачное место выбрали, — сказала она. — Тут рядом болото.

Сергей не выразил особой озабоченности:

— Не знаю, лично мне нравится. И главное — комаров нет.

Последнее обстоятельство было весьма примечательным: путешественников мало беспокоило, куда вдруг делись полчища жадных до крови насекомых, которые обычно к вечеру заметно активизировались, но сейчас их отсутствие не могло не радовать.

Леха прервал свою землеройную деятельность, разогнулся и посетовал:

— В рот компот, ни одного червя! По ходу, без рыбы сегодня останемся!

— Посмотри в банке, может, там еще есть немного, — ответил Сергей.

Капитан последовал совету и действительно обнаружил одного-единственного полудохлого червяка, оставшегося еще с их аварийной стоянки, когда они устроили продолжительную рыбную ловлю, пока сохла наложенная на проколотую лодку заплата.

— Негусто, — резюмировал он. — Но всё ж таки лучше, чем ничего. Пойду попытаю счастья…

Он спустился к воде, а Сергей наконец закончил возиться с палаткой, взял топор и отправился на поиски подходящего дерева, чтобы заготовить несколько толстых поленьев. Юлька осталась чистить грибы.

Углубившись немного в лес, старпом убедился, что через пару десятков метров деревья начинают редеть, а за ними виднеются только заросли камыша на фоне пустого темнеющего неба. Раз там и впрямь болото, делать в той стороне нечего… Эх, был бы тут лес нормальный, можно было бы еще грибов поискать. А так придется довольствоваться тем, что насобирала днем Юлька…

Выбрав молодую осину со стволом толщиною в руку, Сергей принялся за дело. Стук топора гулко разносился по молчаливому лесу, и от этого почему-то делалось тревожно. Вспомнились следы чужого костра на берегу… А что если таинственные попутчики сейчас где-нибудь рядом? Сергей остановился, прислушался. Вокруг стояла мертвая тишина. «Что же это за болото, если даже лягушки не квакают?» — подумалось ему. Встряхнулся, сплюнул и вновь застучал топором.

…К костру он принес четыре осиновых полена — на них предстояло установить котелок.

Юлька сосредоточенно рылась в рюкзаке. Услышала, как подошел брат, подняла на него хмурый взгляд.

— А где продукты?

Сергей бухнул поленья наземь, проронил недовольно:

— Ты опять начинаешь?

— В смысле? Я спрашиваю, где картошка с брикетом?

Он покривился, как от зубной боли:

— Слушай, сестренка, может, хватит? Что ты дурочку включила? Мы уже оценили твои способности по достоинству, так что давай прекращай. А то Леха вон, глядя на тебя, тоже норовит за старое взяться.

Юлька захлопала глазами.

— Да ты о чем вообще? — она вскочила на ноги. — Ты можешь мне ответить или нет: куда продукты делись?

Сергей почувствовал, что начинает закипать.

— А ты не помнишь? — язвительно процедил он. — Сама же вчера последнюю картошку умяла!

Штурманша ахнула.

— Я?!

— А кто? Я, что ли?

Последняя реплика Сергея была несправедливой: он и сам вчера уписывал картошку с грибами за обе щеки. Но его вывели из себя странные выкрутасы сестры.

— Ты рехнулся? — Юлька продолжала очень правдоподобно изображать возмущенное недоумение. — Или прикидываешься?

Сергей так и взвился, но тут снизу раздался голос Лехи:

— Вы чего орете как потерпевшие? Всю рыбу мне распугали!

Вслед за этим он и сам поднялся к стоянке.

— Что у вас тут происходит?

— Да очередной заскок кое у кого! — зло бросил Сергей.

Юлька с обидой в голосе обратилась к Лехе:

— Леша, скажи: куда продукты делись? Он говорит, что я всё съела! А я их пальцем не трогала!

Капитан ответил не сразу, в замешательстве почесав за ухом.

— Юлико, мы же вместе с тобой всё съели. Забыла?

— И ты туда же! — чуть не плача воскликнула Юлька. — Слушайте, что с вами творится? С утра вроде нормальные были, а стоило мне отлучиться на полчаса — словно ошалели! Я еще в обед заметила, что вы какие-то странные оба. Вы что, спрятали продукты, пока я грибы собирала? Поиздеваться надо мной решили? Скучно вам, что ли? Повеселиться опять захотели?

Сергей готов был взорваться от негодования, но Леха поспешил смягчить обстановку:

— Тихо, тихо… Слушай, Юлико, давай рассуждать логически. У меня уже кишки сводит с голодухи, и у Сереги, думаю, тоже. Так зачем же нам прятать продукты вместо того, чтобы спокойно поужинать? Мы что, мазохисты?

— Ну а где они тогда?! — сорвалась на крик Юлька. — Сами пропали, что ли?

— Погодь, не кричи… Ты помнишь, что мы вчера на ужин ели?

Юлька шумно сглотнула.

— Ну помню. Грибы и рыбу. И что?

— Ну так грибы-то мы с чем готовили? С картошкой! — Леха улыбнулся, как будто объяснял очевидную истину двухлетней девчонке.

Но «девчонка» опять вскинулась:

— Да без картошки мы их ели! Специально две последних картофелины трогать не стали! — В глазах у нее зло заблестели слезы. — Чего ты придуриваешься?! Что вы, как дети малые, честное слово?! Что на вас нашло? Мозги солнцем напекло, что ли?

И тут Сергей не выдержал — заорал как полоумный:

— Да это у тебя мозги отшибло, сеструха! Ты или прикидываешься, или правда долбанулась! Ты шизофренией, случайно, не страдаешь?

— Да ну вас, дебилы! — пронзительно выкрикнула Юлька — и, развернувшись, сорвалась было с места, но запнулась за ей же самой принесенный хворост, рухнула на четвереньки и разрыдалась.

Леха бросил на Сергея убийственный взгляд и выразительно постучал себя по лбу.

Потом смущенно подошел к плачущей Юльке, потоптался, присел рядом.

— Юль, послушай… — он положил руку ей на плечо.

— Отстань! — Юлька дернулась, вскочила и убежала в сторону болота.

Несостоявшийся утешитель растерянно и в то же время осуждающе посмотрел на Сергея.

— Шизофрения, как и было сказано, — хмуро процитировал тот классика.

Леха встал.

— Зря ты так с ней. Лучше бы в руках себя держал.

— Да она кого угодно из себя выведет! — возмутился Сергей. — У меня уже словесных оборотов не хватает!.. Я удивляюсь, как ты-то умудряешься спокойствие сохранять! Ах да, забыл: ты же к ней неровно дышишь!

По Лехиному лицу пробежала кислая улыбка, грудь поднялась и опустилась в протяжном вздохе.

— Мне просто кажется, тут всё гораздо сложнее…

— То есть? — не понял старпом. — Ты о чем?

— Да о всей этой шняге… Вот скажи мне: когда ты сегодня нырял… Говоришь, полминуты под водой пробыл?

Сергей настороженно уставился на друга.

— Ну да. А это ты к чему?

— Я тебе кое-что сказать хочу. Только ты выслушай, не перебивай.

Тон, с которым Леха это произнес, заставил Сергея напрячься. Он молча кивнул.

Капитан продолжил, перейдя на полушепот:

— Я ведь под водой еще меньше твоего пробыл. Секунд десять-пятнадцать. Вынырнул, смотрю: лодка у берега, в ней одна Юлька, а тебя нет. — При этих словах Сергей открыл было рот, но Леха предостерегающе поднял руку: — Погодь, дай сказать. Короче, вынырнул я, ни хрена не пойму, а Юлька мне чуть ли не со слезами: «Ты где был? Мы тебя потеряли! Сережка в воду полез — тебя искать!» Я смотрю: в лодке твоя одежда. И понимаю, что за то время, пока я под водой был, ты никак не мог раздеться да еще и лодку к берегу пригнать. Подумал, что у меня крышак едет. А когда и ты только через пятнадцать минут вынырнул, я понял: хрень какая-то творится…

Сергей не выдержал:

— Ты чего мне тут впариваешь? Я под водой был полминуты!

— Да знаю я! Потому что и у меня такая же фигня была! Вот бля буду, Серый!

Что-то в тоне друга, в его серьезном взгляде, в сосредоточенно сдвинутых бровях подсказало Сергею: а ведь, похоже, Леший говорит правду. Но ведь тогда…

У него запершило в горле.

— То есть… ты хочешь сказать, что ты, как и я, пробыл под водой совсем недолго, а на самом деле времени прошло гораздо больше? Это что, под водой время замедляется, что ли?

— Ну да, типа того.

Сергей дернул щекой.

— Дичь и ересь…

— Базару нет, на фантастику смахивает. Но я потом долго над этим думал — всё пытался понять, как оно так возможно. Может, тут какая-то аномальная зона?

Сергей скептически пожевал губами.

— Ну, допустим. И из-за этого, надо полагать, у Юльки проявляются аномальные сдвиги?

— Может быть. Поэтому тут не цапаться надо, а попробовать разобраться.

— Ну давай, дерзай, — невесело усмехнулся старпом. — Надеюсь, у тебя получится. Но лично у меня выдержки не хватит.

— А ты учись владеть собой. Или у вас это семейное?

Сергей приподнял бровь.

— Чего-чего?

— Ну, вы с Юлико оба какие-то взрывоопасные, — пояснил Леха. — Наверное, гены виноваты.

— А вот генов попрошу не касаться! — отрезал Сергей, комично копируя интонацию царя-самозванца из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

На лице у Лехи появилась ухмылка.

— Ну вот, ведь можешь подбавить позитивчику, когда захочешь! — Он хлопнул друга по плечу. — Так что завязывай ерепениться. Будем восстанавливать в коллективе нормальные отношения.

Сергей ответил смиренным вздохом.

— Ну давай попробуем. Если, конечно, Юлька соизволит прислушаться к твоим доводам.

— Будем надеяться, — кивнул капитан.

Пока они разговаривали, почти совсем стемнело. Только западный край неба еще бледно розовел над вершинами деревьев на противоположном берегу. В речке зыбко белело отражение неполной луны.

— Давай уже костер разводить, — сказал Сергей.

— Давно пора, — тут же согласился Леха. — А то жрать охота — караул!

— А ты хоть поймал чего?

— Да хрен-то там. Хоть бы одна падла клюнула. Были бы черви нормальные, а так… — Леха с досадой махнул рукой.

— Печально, — заключил Сергей.

Было понятно: кучка грибов на троих изголодавшихся путешественников — всё равно что слону булочка. Но ничего другого не оставалось.

— Если бы не Юлико, вообще бы жрать было нечего! — напомнил Леха. — Так что будем ей благодарны. Кстати, что-то ее долго нет…

— Придет, никуда не денется, — ответил Сергей, возясь с костром. — Ты лучше сходи воды набери.

Капитан взял котелок и стал спускаться к речке…

Они ссыпали нарезанные Юлькой грибы в воду и поставили котелок на сложенные крест-накрест поленья, между которыми уже деловито потрескивал огонь.

— И всё-таки, где наша подруга? — с беспокойством проговорил Леха, вглядываясь в темноту между деревьями. Постоял-постоял, потом громко позвал: — Юлико! — Подождал, прислушиваясь, и еще раз, громче: — Юлико-о! Ты где? Слушай, извини, если что не так! Мы не хотели тебя обидеть! Юлико!

Ответа не было.

— Да что там с ней? — Леха растерянно обернулся к Сергею.

Тот страдальчески скривился.

— Наверное, очередной аномальный сдвиг.

— Брось, не смешно… Пойду поищу ее.

Сергей не стал возражать. Его и самого уже начинало беспокоить долгое отсутствие сестры, но он пока не подавал виду.

Леха уже направился было в лес, но остановился, обернулся к другу.

— Слышь, старпом, одолжи сапоги? А то стремно как-то босиком по темноте…

— А тебе кто виноват? — особой охоты разуваться у Сергея не было.

— Да я быстро: одна нога здесь, другая там.

— Тогда зачем тебе два сапога? Одного хватит.

— Вот что я в тебе ценю, так это искрометное чувство юмора! — выразительно проговорил Леха, переминаясь с ноги на ногу.

Сергей окинул приятеля критическим взглядом, не удержался от вздоха.

— Ладно, услуга в дружбе — вещь святая…

Пришлось разуваться.

— Спасибо, старик, я всегда в тебя верил, — Леха быстро запрыгнул в сапоги (благо они были размера на три больше, чем ему требовалось) и исчез в темноте.

Сергей стянул носки, подставил ноги к огню. По ступням начало разливаться приятное тепло.

Время от времени раздавался голос Лехи: глухо, как будто сквозь густой туман, — он звал Юльку.

Старпом помешал ложкой закипевшее варево из грибов, вдохнул вкусный, горячий аромат. В животе протяжно заурчало.

Словно откликаясь на этот нетерпеливый позыв его организма, костер вдруг затрещал, заплевался, а пламя из рыжего сделалось каким-то зеленоватым, как будто в огонь сыпанули борной кислоты. Сергей недоуменно прихмурил брови, поковырял палкой горящие сучья. Поднял глаза — и чуть не вскрикнул от неожиданности.

У костра стояла Юлька.

— Фу, напугала, — щеку дернула судорога. — Ты чего подкралась, как привидение?

Штурманша не ответила. Молча, не торопясь, опустилась на корточки. Сергея она словно не замечала: взгляд ее был устремлен на огонь — в стеклах очков отражались зеленоватые язычки пламени.

— Вообще-то тебя там Леха ищет, — буркнул старший помощник, несколько уязвленный тем, что сестра его игнорирует.

Никакого ответа.

— Ты что, бойкот решила устроить?

Юлька всё так же молча и, казалось, не мигая продолжала смотреть в костер.

Сергея это покоробило.

— Ну и черт с тобой! — он сплюнул и отвернулся.

Тут до него дошло, что надо бы позвать Леху. Кстати, что-то он там затих…

— Леший!

Ответа не последовало. Сергей крикнул еще раз — безрезультатно.

Юлька по-прежнему сидела неподвижно, словно отстранившись от всего мира. Это уже начинало нервировать.

Сергей встал и отошел от костра на несколько шагов. Ступал осторожно, чтобы не наткнуться босыми ногами на какой-нибудь сучок или колючку.

— Леший! — вновь выкрикнул он во тьму.

Тишина. Черт, да куда делся этот охламон?

Еще несколько метров…

— Леший, ты где?..

— Тут, — раздался неподалеку приглушенный голос.

Сергея так и передернуло от неожиданности.

— Блин, ты чего не отвечал-то?! Застрял там, что ли? Юлька уже вернулась давно!..

Внезапно возникло ощущение, что его собственный голос звучит как-то странно — словно вокруг не пустое пространство, а глухой погреб.

Он замер, прислушался. Тишина.

— Ну ты чего опять замолк? Я, между прочим, тут босиком по твоей милости!..

Никакого ответа. Померещилось, что ли?

Стало как-то совсем уж не по себе, даже во рту загорчило.

— Короче, ты жрать идешь? А то мы с Юлькой сами всё съедим… — Сергей понял, что голос у него предательски дрожит, и это его разозлило.

Поэтому не стал больше ждать — развернулся, чтобы направиться назад, но тут же замер в растерянности.

Сквозь деревья четко виднелся костер, однако возле него никого не было. Вот тебе раз! Куда опять Юлька делась? Впрочем, в голове сейчас же возник ответ: должно быть, в палатку забралась… или к речке спустилась — мало ли…

И Сергей зашагал к лагерю — по-прежнему осторожно, ставя ногу сначала на носок и лишь потом опуская всю ступню…

Грибы сварились. Он снял котелок с огня.

Потом подошел к палатке.

— Ты здесь?

Не получив ответа, сунулся внутрь, пошарил в потемках.

Пусто. Да что ж такое-то?!

И тут сзади раздалось:

— Серый, ты где?

Старпом вмиг выскочил наружу.

У костра стояли Леха с Юлькой.

— Блин, наконец-то! Вы где шарились?

— Да я ее еле нашел. Не отзывалась, — улыбнулся Леха. — Юлико, не делай так больше, пожалуйста, хорошо?

Юлька хмуро промолчала.

— А сам-то чего не отзывался? — поспешил Сергей выплеснуть наболевшее. — Я ж тебе орал!

— Да? — очень натурально изобразил удивление капитан. — Извини, не слышал…

— Не слышал он! Я из-за тебя в лес босиком поперся. Гони сапоги!

— Это пожалуйста, — Леха как будто даже слегка опешил от праведного гнева товарища.

Вернув свою законную собственность, Сергей буркнул:

— Там грибы уже готовы давно. Я сейчас приду.

И отошел за деревья: после пережитых волнений организм требовал легкого облегчения.

Но не успел он расстегнуть ширинку, как вздрогнул — и замер, вглядываясь в темноту.

Далеко впереди, в стороне болота, виднелась светящаяся точка — трепещущая, похожая на бледно-зеленоватый огонек, она, казалось, двигается, то пропадая за стволами деревьев, то вновь возникая.

Сергей следил за ней глазами, ощущая внутри неприятный холодок. Он слышал, конечно, что на болотах такое бывает, но сам ни разу в жизни ничего подобного не видывал. Поневоле вспомнилась сцена Вальпургиевой ночи из «Фауста»…

А когда рядом с первой зажглась вторая точка, потом третья, четвертая, он невольно выдохнул:

— Что за… — И уже громче: — Эй, идите сюда быстрее!

— Чего там? — спросил Леха.

— Скорей!

Капитан, несмотря на отсутствие обуви, подошел первым.

— Ого, это что за иллюминация? — к этому моменту огоньков уже насчитывалось около десятка: они медленно кружили над болотом, словно призрачные светляки.

Юлька подтянулась последней, но тоже не смогла сдержать изумленного возгласа.

— Ничего себе! Это что такое?

— Может, болотный газ выделяется? — неуверенно предположил Сергей.

— А это разве так выглядеть должно? — с сомнением отозвался Леха.

— Нет, тут что-то другое, — проговорила Юлька. — Так вроде бы гнилые пни могут светиться. Но почему они двигаются?

— Может, светлячки?

— Да не бывает таких крупных светлячков…

— Сходим глянем поближе? — предложил Леха.

Но его никто не поддержал.

Между тем число светящихся точек всё увеличивалось, и они распространялись всё дальше в стороны. И даже вроде бы стали приближаться.

И тут у Сергея в мозгу словно кто-то иголкой кольнул: он вдруг вспомнил вчерашнюю перепалку с Юлькой, когда в ее поведении впервые проявился «аномальный сдвиг».

— Слушай, так ты же нам вчера про какие-то огоньки говорила! Помнишь?

Юлька подозрительно покосилась на брата.

— Точняк! — подхватил Леха. — «Огоньки над болотом»! Ты откуда про них узнала?

— Да о чем вы? — штурманша даже попятилась. — Не говорила я ничего…

— Да как же не говорила? — закипятился Сергей.

Но Леха, как видно, решил взять инициативу в свои руки, поэтому оттеснил товарища и продолжил с дипломатичной деликатностью:

— Послушай, Юлико, давай попробуем разобраться. Вчера, уже под вечер, ты нам сказала, что видела какие-то блуждающие огоньки. Позавчера.

— Чего-о? — отозвалась Юлька с дергаными нотками в голосе. — Так вчера или позавчера? Ты сам-то разберись сперва!

Леха принялся терпеливо пояснять:

— Ты их видела позавчера. А нам рассказала об этом вчера. Неужели правда не помнишь?

— Слушайте, вы достали уже! — взвизгнула Юлька. — Что на вас сегодня за дурь нашла? Решили меня со свету сжить, что ли? Что я вам сделала? Идиоты, дурдом по вам плачет!

Она размахивала руками и распалялась всё больше, так что жалкие Лехины попытки встрять и хоть как-то ее успокоить ни к чему не привели. В конце концов она отпихнула Леху и залезла в палатку. Было слышно, как она там что-то зло бормочет сквозь слезы.

Капитан стоял и озадаченно теребил пальцами подбородок, посматривая на бесстрастно блуждающие за деревьями огоньки. Потом вопросительно взглянул на Сергея.

Тот только руками развел и кивнул в сторону костра, где остывал котелок: давай, мол, ужинать.

Но Леха качнул головой. Подошел к палатке, потоптался немного у входа, прислушиваясь к Юлькиным всхлипам, потом нерешительно произнес:

— Юль, ты есть-то будешь?

— Отстань! — раздался приглушенный ответ. — Сами ешьте!

— Слушай, ты прости, если мы тебя чем-то обидели, — сделал еще одну попытку Леха. — Мы не хотели, честное слово…

Но Юлька больше ничего не ответила.

Сергей спустился к речке ополоснуть руки, а когда вернулся, увидел, что товарищ сидит у костра в глубокой задумчивости.

Он молча поставил перед Лехой котелок, протянул ложку.

— Я не буду, — хмуро сказал тот.

Старпом посмотрел на него как на больного.

— Ты что, мазохист? Бери ложку, не дури.

— Не хочу. Ешь сам.

— Да ты не спятил ли, приятель?! — Сергей начал злиться. — Что за жертвы во имя любви?

— Тихо ты! — шикнул Леха и погрозил кулаком. Потом опасливо глянул в сторону палатки и вздохнул. — Сказал: не буду.

— Ну тогда и я не буду! — в сердцах бросил Сергей. — Можешь хоть в речку вылить — мне всё равно! — и он хотел было уже схватить котелок — наверняка выплеснул бы сдуру ко всем чертям — но Леха удержал его за руку.

— Зачем выливать? — рассудительно ответил он. — Утром позавтракаем.

Сергей поколебался несколько секунд, а затем мысленно согласился, что ни к чему разбрасываться последней едой: еще неизвестно, что их ждет завтра…

Они завернули котелок в мешок. Потом постояли немного, глядя на снующие между деревьями огоньки, — казалось, их количество еще больше увеличилось. Из-за присутствия этих загадочных световых объектов было как-то неуютно. Впрочем, слишком близко к лагерю они подлетать вроде бы не собирались. Так что друзья с пару минут поглазели на неспешное разнонаправленное перемещение светящихся точек, которое напоминало крайне заторможенное движение броуновских частиц, — и полезли в палатку.

Юлька никак не отреагировала на их возню — то ли уже спала, то ли делала вид, что спит. Леха отвернулся к стенке и довольно скоро засопел. А Сергей долго не мог заснуть: в пустом желудке тоскливо постанывало, а в голове ворошились тревожные мысли.

Он отстегнул с пояса пейджер, нажал на кнопку. В темноте тускло засветился зеленый экранчик. В который уже раз старпом прочитал шесть коротких слов: «Ты как? Скучаю, жду. Всем привет». В груди зыбуче заныло.

Это было последнее сообщение от Ани, которое он получил еще в самый первый день, ближе к вечеру. После этого приборчик больше ни разу не издавал привычной писклявой трели, которой всегда сопровождал доставку нового послания. Значит, они до сих пор вне зоны приема радиосигнала…

Сергей принялся рассеянно листать сообщения.

«Компьютер не работает. Можешь приехать посмотреть?» — это от шефа. Небось опять в «Чапаева» своего глючного игрался. Сам в компах ни бум-бум, вот и считает Сергея специалистом. Смешно даже. Да только придется ему подождать… Хорошо хоть, впереди еще две недели отпуска…

А вот снова Анина весточка: «Я тебя люблю». Это еще когда в поезде ехали, и часа не прошло после расставания. А ведь Аня как будто чувствовала, что они разлучаются надолго…

— Пока, малыш, — шепнул Сергей. — Не переживай, всё будет хорошо.

Он чмокнул жену в губы, выпустил из объятий и подошел к машине.

Но тут Аня порывисто бросилась к нему, повисла на шее и покрыла лицо поцелуями. Сергей ощутил на щеке теплую влагу ее слез.

— Возвращайся скорее… — шептала она. — Только возвращайся…

— Ну что ты?.. — принялся он гладить ее по волосам. — Ну успокойся, моя хорошая… Я вернусь, обещаю…

— Ты, Анька, прямо как на фронт его провожаешь! — раздался из окошка голос отца.

— В самом деле, зайчонок, — чуть укоризненно сказал Сергей. — Нельзя же так. Возьми себя в руки. И улыбнись. Всё будет хорошо.

— Прости, — сказала Аня, легонько отстранившись и вытирая глаза. — Совсем расквасилась…

— Это ты меня прости. Наверное, не стоило всё это затевать…

— Да ладно тебе, перестань, всё нормально… Езжайте. А я буду тебя ждать.

Сергей прижал к губам ее холодные руки.

— Пока, Анюта. Не скучай.

— Буду скучать…

— Я тоже…

— Серый, завязывайте уже, а то на паровоз опоздаем! — донеслось из глубины салона.

Он сел на переднее сиденье рядом с отцом. Тот нажал на газ, и старенькая «тойота» тронулась с места. Леха с Юлькой уже о чем-то весело болтали сзади.

Сергей помахал Ане в окошко. Она стояла у подъезда, одной рукой пыталась махать ему в ответ, а другую, нервно стиснув в кулачок, прижимала к груди — такая несчастная, такая одинокая, что у Сергея комок в горле встал и под сердцем защемило. Он кусал губы и мысленно казнил себя, как будто совершил гнусный поступок.

Машина давно уже завернула за угол дома, а перед глазами всё еще стояла тоненькая, хрупкая фигурка, словно брошенная на произвол судьбы маленькая девочка…

День 10

Утро выдалось хмурым и холодным.

Не менее хмурой была и Юлька: сон, как видно, не пошел на пользу ее настроению. Первым делом она удалилась в кусты по каким-то своим делам, а по возвращении всё больше молчала.

Утренний лес выглядел угрюмо и неприветливо: дальние деревья терялись в тумане, висевшем над болотом густой пеленой; впрочем, о вчерашних огоньках сейчас ничего не напоминало — разве что скверное Юлькино настроение.

Вокруг было мокро, как после дождя, но пришлось изловчаться и разводить костер: во-первых, грибы за ночь почти совсем остыли, а во-вторых, вчера путешественники забыли вскипятить воду для питья, а фляги за минувший день практически опустели. Выход оставался один — насобирать побольше бересты, которая не боялась сырости и служила прекрасной растопкой. Хорошо, что берез поблизости было предостаточно. Спички, правда, подходили к концу — но у Лехи, по счастью, имелась еще и зажигалка. И через каких-нибудь полчаса сырой хворост уже трещал, покорившись огню и испуская густой белый дым.

Прежде всего подогрели грибы. Юлька еще добавила в котелок каких-то мелких листочков, и от варева шел такой аромат, что у всех наперебой заурчало в животах.

Котелок опорожнили махом. С сожалением облизали ложки и приступили к кипячению воды и завариванию чая из листьев брусники.

Еще через полчаса всё было готово — настала пора отправляться в путь.

К этому времени совсем рассвело, но небо было затянуто серыми облаками, что никак не способствовало поднятию настроения — все трое сидели в лодке молча, каждый был погружен в свои мысли. Юлька снова уткнулась в дневник, а Сергей с Лехой лишь изредка перекидывались словом-другим.

Вокруг тоже было тихо: судя по всему, птицам не нравилось хмурое утро, поэтому они и не подавали голосов. Только иногда слышался плеск воды на перекатах в местах скопления коряг. Да несколько раз то с одного берега, то с другого раздавался словно бы шум маленького водопадика: это проплывали мимо впадавших в речку ручьев, чаще всего невидимых из-за нависавшего над водой кустарника.

Завалы хоть временами и попадались, но не настолько непролазные, чтобы вытаскивать лодку на берег. Так что вперед продвигались без особых задержек.

Леха нет-нет да поглядывал на Юльку: видно, примеривался — попробовать раскрутить ее на разговор или не стоит? Но та была слишком погружена в свои рукописные словоизлияния; и потом, ни Леха, ни тем более Сергей не могли поручиться, что очередная попытка выяснить у «попутчицы» всю подноготную не приведет к еще более бурному конфликту. А конфликтовать сейчас хотелось меньше всего…

Так они и плыли, почти не разговаривая, до самого обеда. Наконец Леха, который всё это время сидел на веслах, выругался:

— Гребаная гребля!.. Слышь, старпом, давай меняться. Достали меня эти однообразные телодвижения…

Сергей не возражал.

Через минуту он занял место посредине, а капитан устроился на носу и с наслаждением зевнул:

— Ух, славно!.. Еще бы пожрать чего-нибудь, а то грибов утром так мало было, что они где-то бесследно затерялись, и теперь кишки возмущаются по этому поводу…

— Не у тебя одного они возмущаются, — проронил Сергей, недовольный тем, что Леха поднял больную тему.

— Отсюда вывод: надо подумать о пропитании, — продолжил тот навязчиво развивать свою мысль.

— Ну вот и думай. Только молча.

— Молча я не могу, — возразил Леха. — К тому же я уже придумал. — И на вопросительный взгляд Сергея пояснил: — Давай пристанем к берегу и попробуем покопать червей. Накопаем — будем ловить рыбу прямо на ходу, с кормы. Если повезет, к вечеру на уху наловим. А то вдруг еще и сегодня в лесу ночевать придется…

Сергей колебался. С одной стороны, не хотелось лишний раз задерживаться, пусть даже ненадолго. Но с другой, предложение Лехи казалось вполне рациональным. Тем более что желудок у Сергея тоже уже жалобно постанывал.

Неожиданно раздался голос Юльки.

— Да, давайте остановимся, — сказала она, ни на кого не глядя.

И после этого Сергей больше не раздумывал. Оставалось лишь подыскать подходящее место.

Вскоре таковое нашлось. Они причалили к бухточке под крутым берегом, склон которого был весь покрыт листьями мать-и-мачехи. С одного края подъем был более пологим, и путешественники довольно легко взобрались наверх. Леха, не забывший прихватить с собой лопату, тут же облюбовал удобное местечко и принялся исследовать недра земли.

— Я пойду грибы поищу, — всё так же хмуро объявила Юлька.

Леха сейчас же прервал свое занятие, поднял голову.

— Ты только далеко не уходи, ладно?

Губы Юльки искривились в усмешке.

— Беспокоишься, что ли?

— Конечно…

— Ну надо же. Я прямо польщена, — она словно не говорила, а плевалась серной кислотой. — А мне-то вчера показалось, будто вы меня ни во что не ставите…

Сергей поморщился.

— Слушай, не начинай, а? Иди ищи свои грибы.

— А ты мне не указывай! — ощетинилась штурманша, и глаза ее метнули холодную молнию.

— Да ради бога, — двинул плечами Сергей, перехватив предостерегающий взгляд Лехи. — Не хочешь — не ходи.

Юлька совсем взбеленилась.

— Как это — не ходи? А есть вы что собираетесь? Еще неизвестно, накопаете вы тут своих червяков или нет! В общем, я вперед пойду, как вчера. А вы догоняйте, как закончите.

Она порывисто развернулась и скрылась за кустами.

Сергей угрюмо посмотрел ей вслед.

— Молоток, что не сорвался, — одобрил Леха.

— Сам себе удивляюсь, — старший помощник скорчил улыбку. — Очевидно, начинаю привыкать к ее выкрутасам. А ты давай копай, не отвлекайся.

— Знаешь что? — Леха поднялся с корточек. — Давай ты покопаешь, а я лучше Юлико компанию составлю. Что-то она меня беспокоит…

— А ты уверен, что она тебе будет рада, а не пошлет куда подальше? Я бы не стал рисковать.

— А я всё ж таки рискну. Может, разговорить ее удастся.

— Ну-ну, — Сергей в сомнении покачал головой. — Ладно, дело твое. Дерзай. Если что — зови на помощь. Прибегу с лопатой разнимать.

Леха блеснул зубами и пихнул друга в плечо.

— Надеюсь, до этого не дойдет… Ты мне только сапоги свои дай.

— Начинается!.. — проворчал Сергей. — В сапогах-то каждый сможет, а ты без сапог попробуй.

— Да ладно тебе, не жмись. Червей можно и босиком копать.

— Ну да, конечно…

Хоть и без энтузиазма, но старпом все-таки снял обувь, чтобы в который уже раз одолжить ее товарищу.

— Спасибо, камрад! Родина тебя не забудет! — Леха быстро натянул сапоги и направился вслед за «Юлико».

А Сергей проводил его взглядом и взялся за лопату.

Выворотил несколько комьев мягкой прелой земли — и заметил розовато-бордовый хвостик дождевого червя. Сразу сделалось веселее. А когда выкопал еще двух кандидатов на роль рыболовной наживки, впереди отчетливо замаячила перспектива горячей, наваристой ухи. В животе томно заныло…

Увлекательное занятие прервал треск сучьев. Сергей обернулся и увидел Леху: брови нахмурены, нижняя губа закушена.

— Ты чего такой угрюмый? Юлька отшила?

— Да я найти ее не могу! — хрипло отозвался капитан. — Как сквозь землю провалилась!

— Ну и ладно, никуда не денется. Чего разволновался-то?

Леха помял подбородок, о чем-то раздумывая, потом ответил:

— Понимаешь, после вчерашних «аномалий» мне как-то неспокойно. Мало ли что еще случиться может. Я бы вообще ее одну никуда не отпускал.

— Слушай, а если всё гораздо проще? Она могла сама от тебя спрятаться: заметила, что ты за ней увязался, да и засела где-нибудь в кустах. Как вчера.

— Может, и так, — немного поколебавшись, ответил Леха. Он топтался на месте, покусывая губы, как будто хотел еще что-то сказать, но не мог собраться с духом.

Сергей не выдержал:

— Ты чего мнешься, как двоечник у доски? Не стыдись, мы одни. А правду говорить легко и приятно.

— Да понимаешь, — нерешительно начал Леха, — я там нашел кое-что… Юлька там, это… Ну, короче, месячные у нее…

Старпом подумал, что ослышался.

— Чего?

— Ну, я там прокладку нашел использованную. В траве. Смотрю: фигня какая-то валяется скрученная. Нагнулся, хотел уже поднять — и тут дошло…

— Ха! — Сергей даже привстал. — Так вот оно что!

— В смысле?

— Да ведь это многое объясняет! Раз у нее «критические дни», тогда понятно, почему она такая истеричная.

— Ну да, наверное, — согласился Леха. — У моей когда бежит, она, бывает, на стенку лезет. Так это дома, в нормальных человеческих условиях. А тут — никакого комфорта. Неудивительно, что Юлико в таком настроении.

— Да уж, — с ухмылкой отозвался Сергей. — Теперь ясно, почему ее третий день подряд по грибы тянет: прокладки-то надо где-то менять.

— Странно, как мы с тобой сразу-то не доперли? Видели же, что девка вся на нервах… Да еще и в одной палатке спали — а я даже запаха никакого не учуял.

— Ну, зато теперь всё объяснилось, коллега! — старпом хлопнул друга по плечу.

— Не совсем всё, — возразил Леха. — Ты заметил, что у Юльки что-то странное с памятью творится?

— Еще бы не заметить, — кивнул Сергей. — Диссоциативная амнезия — или как там это по-научному называется. Проще говоря, провалы.

— Вот-вот. И это уже вряд ли связано с месячными.

— Отчего ты так уверен? Может, у Юльки как раз с этим и связано. Сам ведь говорил, что она «необычная дивчина». Вот и симптомы у нее необычные.

Леха пристально поглядел на друга, пытаясь понять: шутит тот или говорит всерьез. У него был такой озабоченный вид, что Сергей не выдержал и ощерился в улыбке.

— Ладно тебе прикалываться, — скривил губы капитан. — Лично мне всё это не нравится. Что-то тут не так. Надо всё ж таки попробовать поговорить с Юлико.

— Да ты уж пробовал, — покачал головой Сергей. — Дохлый номер.

— Значит, надо какой-то другой подход к ней найти…

— Например?

Леха постукал носком сапога о землю.

— Не знаю пока…

Сергей скорбно улыбнулся.

— Ну ты тогда думай, а я меж тем червями займусь, — и он вновь взялся за лопату.

Леха вздохнул и, присев на корточки рядом с другом, стал помогать ему выискивать столь необходимых им сейчас представителей подземной фауны.

Место и впрямь оказалось удачным: за полчаса они нашли десятка полтора червей.

— Хватит, пожалуй, — сказал Сергей. — Давай собираться. Покричи Юльке.

Леха с готовностью выполнил просьбу. Однако на его крик не последовало никакого ответа. Он повторил попытку, выжимая из голосовых связок максимальное число децибел.

Безрезультатно.

— Ну и где она? — проговорил озадаченный крикун.

— Одно из двух: или слишком далеко усвистала, или специально не отвечает, чтобы мы понервничали… Ладно, нам в любом случае ее нагонять, так что айда в лодку.

Но капитан как будто колебался, что-то прикидывая в уме.

— Давай лучше так сделаем, — наконец сказал он. — Ты садись в шлюпку, а я по берегу пойду.

— Зачем? — вскинул брови Сергей.

— На всякий пожарный…

— Да вы перестраховщик, милостивый государь! Впрочем, Юльке это наверняка польстит…

— Ладно тебе хохмить, — понуро отмахнулся Леха. — Как говорится, лучше перебдеть…

— Понимаю, — еле удержался от смешка старпом. — Тебе просто сапоги неохота отдавать.

Леха скорчил мину.

— Ну что ж, действуй, перестраховщик. Надеюсь, Юлька оценит это по достоинству.

Так они и поступили.

Сергей, следуя прежним курсом, не спеша греб — даже не греб, а просто время от времени выравнивал лодку, которую влекло вперед неторопливым течением, — а из-за прибрежных зарослей до него то и дело доносился голос Лехи: тот звал Юльку.

Но неутомимые его окрики оставались без ответа…

Всё это напомнило Сергею о вчерашних хождениях по ночному лесу, об огоньках над болотом… Он зябко повел плечами.

Так прошло не менее получаса. Старший помощник давно уже начал поерзывать на сиденье, с беспокойством вглядываясь вперед, и напряженно вслушивался: не раздастся ли вдалеке отклик на Лехины призывы. Внутри всё сильнее росла тревога: где же Юлька? Неужели так далеко ушла, что не слышит? Или всё-таки нарочно не отвечает? Не верится, что у нее настолько в мозгах переклинило… А может, и в самом деле случилось что-нибудь?..

— Леший, ну что там? — крикнул Сергей, когда ему показалось, что друг как-то надолго умолк.

— Да нет ее нигде! — сейчас же донесся с берега прерывистый голос. — Шиза какая-то…

— Да, неладно что-то в Датском королевстве… — пробормотал Сергей.

Потом они еще долго звали Юльку — то вместе, то по очереди. Но это ни к чему не привело.

Наконец Леха выглянул из-за прибрежных кустов: волосы всклокочены, брови сдвинуты. Увидел друга — развел в стороны руки, помотал головой.

Сергей чертыхнулся.

— Ну и что делать будем? — вопросил Леха чуть ли не с мольбой в голосе, как будто Юлькин брат был его последней надеждой.

Старпом молча подгреб к берегу, напряженно размышляя.

— Знаешь, — наконец сказал он, — садись, наверное, в лодку. Так быстрее будет. А то, может, и правда Юлька слишком далеко ушла. Тогда надо поскорее ее нагнать.

— А если, наоборот, она сзади осталась? — сейчас же возразил Леха. — Может, с ней случилось что-нибудь!

— Ну вот давай сначала проплывем километра три — и если ее не встретим, тогда остановимся. Лодку на берег затащим, а сами пойдем назад лес прочесывать.

Леха подумал-подумал и согласился: идея и впрямь казалась здравой.

Он торопливо спустился с обрыва к воде и залез в лодку. Движение вперед возобновилось.

Гребли быстро, время от времени поочередно кричали в пространство, потом прислушивались: не раздастся ли ответ.

Так прошло еще с полчаса. Отчаяние всё больше росло. Сергей уже был готов к тому, что вскоре и впрямь придется выходить на берег и обшаривать лес в обратном направлении. Как вдруг…

— Что это? — выпрямился он, подняв палец, едва лишь затих очередной Лехин зов, раскатистый и долгий.

Леха тоже прислушался. И спустя секунду лицо его просветлело: до обоих донесся далекий крик…

— Эге-ге-е-ей! — чуть ли не вдвое громче прежнего возопил обрадованный капитан. — Юлико-о-о! Мы зде-е-есь! Плывем к тебе-е-е!

У Сергея вырвался сдержанный вздох облегчения: слава тебе господи, нашлась пропащая!

Они налегли на весла. Леха продолжал время от времени выкрикивать что-нибудь ободряющее, а в ответ слышался отклик Юльки — с каждым разом всё ближе. Однако им пришлось проплыть еще как минимум с полкилометра, прежде чем голос их заплутавшей попутчицы раздался совсем близко. И наконец, обогнув поворот, они увидели Юльку: она стояла на мыске, устремив взгляд в их сторону. Как только разглядела лодку, замахала руками, но в следующий миг ей словно ноги подкосило: опала, сжалась в комок, спрятала голову в колени…

Они подплыли ближе и заметили, что плечи штурманши подрагивают.

— Юлико, ты чего? — с беспокойством спросил Леха.

Она подняла заплаканное лицо.

— Я думала, вы меня бросили… — и снова уткнулась в колени.

— Да ты что! — поспешно заговорил Леха. — Разве мы могли тебя бросить? Как тебе такое в голову пришло?

Сергей смотрел на дергающиеся плечи, и ему вдруг стало жалко сестру…

Он торопливо подгреб к мыску, они вылезли из лодки и присели на песок возле Юльки.

— Ну-ну, успокойся, — Сергей неловко погладил ее по плечу.

Она подняла голову, порывисто сорвала очки, отерла лицо рукавом.

— Ты зачем так далеко ушла-то? — улыбнулся ей Леха. — Мы тебя потеряли…

Она хлюпнула носом, достала из кармана платок и принялась протирать залитые слезами стекла очков.

— Ага, — подтвердил Сергей. — Думали даже, что ты где-то сзади осталась. Хотели уже обратно возвращаться. Кто же знал, что ты так далеко забредешь?

— Да вроде не дальше, чем вчера, — глухо отозвалась Юлька всё еще подрагивающим голосом.

— Ну да! — не сдержал усмешки старпом. — Километра на четыре как минимум.

— Брось, — вяло отмахнулась она. — Я, наоборот, думала, вы вперед уплыли. Кричу, кричу — не отзываетесь. Где вы так долго пропадали?

— Как где? — шевельнул бровями Леха. — Червей копали.

— А-а, — протянула Юлька, — ну тогда понятно. — Она вернула очки обратно на нос и хмуро оглядела обоих спутников по очереди. — А предупредить-то нельзя было? Ах да, извините, забыла: вы же меня ни во что не ставите…

Сергея как будто булавкой кольнули: опять начинается!

Но на этот раз Леха, как видно, был начеку и решил не дать разгореться конфликту.

— Послушай, Юлико, — заговорил он, — ты нас прости, пожалуйста, если что не так…

— Да нет, это вы меня простите, — процедила Юлька с убийственным сарказмом. — Я, наверное, сильно перед вами провинилась, раз вы так со мной себя ведете…

Сергей стиснул зубы: так и хотелось бросить что-нибудь колкое в ответ.

А Леха, вздохнув, проговорил:

— Давайте не будем ссориться. А то в последнее время только и делаем, что мозги друг другу выносим…

— А у меня такое ощущение, что это вам удовольствие доставляет, — поджала губы Юлька.

— Ошибаешься, — возразил капитан. — Просто со всеми нами что-то странное происходит, я уже давно заметил…

Юлька глянула на него с кривой полуусмешкой.

— Я тоже заметила, что вы уже третий день какие-то странные. Как будто у вас что-то где-то заклинило.

— В том-то и дело! — словно бы даже обрадовался Леха. — Тебе кажется, что мы себя странно ведем, а нам кажется — что ты.

Юлька так на него посмотрела, что Сергей подумал: еще чуть-чуть — и кому-то не поздоровится. И решил вклиниться в разговор:

— Слушайте, мы сейчас только время теряем. Давайте сядем в лодку, а там продолжите.

Леха бросил на него недовольный взгляд, как будто старший помощник нарушил все его планы. Однако Юлька одобрила предложение:

— Давно пора… — Она встала, подняла с земли пакет, в котором лежало несколько грибов, и всучила его брату: — Всё, что смогла найти. Придется затянуть пояса…

— Ничего, — заверил ее Леха. — У нас червей полная банка — рыбы наловим.

Юлька повела бровью.

— Надо же. А я думала, вы опять ничего не накопали.

— На этот раз всё пучком! — капитан показал большой палец. — Кто сядет на корму, тот и будет рыбачить. Хочешь попробовать, Юлико? Или на носу будешь впередсмотрящей?

Юлька заколебалась, покусывая губы: видно, ей вообще хотелось просто сесть и погрузиться в свой дневник. Но пришлось выбирать из того, что имелось.

— Ладно, порыбачу, — сказала она наконец.

— Отлично, — одобрил Леха. — Погода как раз подходящая: пасмурно и не жарко. Думаю, клев будет.

Сам он сел на весла (видимо, чтобы быть поближе к объекту своей страсти), а Сергей — на нос.

Первым делом Леха наладил Юльке удочку.

— Можешь поплевать на червя, если хочешь. На удачу.

Штурманша скептически покривила губки, принимая у него рыболовную снасть. И довольно ловко забросила наживку в воду.

— Смотри только за корягу какую-нибудь не зацепи.

Она что-то промычала в ответ и сосредоточилась на поплавке.

Леха одобрительно похмыкал, развернулся, усаживаясь поудобнее. Скрипнули уключины, застучали весла.

И вновь поплыл мимо однообразный береговой ландшафт — тальниковые заросли, ивы, березы, осины, сосны… Некоторые деревья кренились и нависали над водой, иногда встречались и вовсе поваленные стволы, но заторов, к счастью, пока не попадалось.

У Юльки поначалу не клевало, но она исправно следила за поплавком. Тот, правда, не стоял, а всё время лежал, поскольку его тянуло по воде вслед за лодкой. Но когда поплавок внезапно исчез, «рыбачка» довольно быстро сориентировалась и дернула удилище. Из воды вылетела серебристая рыбка и, ударившись о спину Лехи, сорвалась с крючка — шлепнулась на дно лодки, заплясав предсмертный танец.

— Чебак, — объявил Леха. — Браво, Юлико!

Улов сунули в котелок с водой, и Юлька продолжила осваивать рыболовный промысел.

Через час на ее счету было уже два чебака и один окунь. Она явно вошла во вкус — во всяком случае, уже не хмурилась и не раздражалась, хотя от разговоров всё равно воздерживалась.

Поэтому болтал в лодке в основном один Леха. Сергей лишь изредка вставлял фразу-другую: его опять одолевало предчувствие, что и сегодня они к селу не выплывут, и от этого внутри скручивалась жгутом щемящая тоска…

— Слушайте, — вдруг сказал Леха, которому, похоже, пришла в голову новая тема для разговора, — а вы заметили, что нам давно бобры не встречаются? Я уже по ним соскучился.

В самом деле: последнего бобра они видели еще позавчерашним утром. А до этого речные грызуны попадались на пути по нескольку раз на день. И вот теперь уже третьи сутки от них не было ни ответа ни привета — как будто вымерли все или в бега ударились.

И тут Юлька высказала предположение, что, наверное, до села уже совсем недалеко, вот бобры и перестали встречаться — избегают селиться вблизи людей.

Сергея это обстоятельство обрадовало: неужели сегодня они всё-таки доплывут? А почему нет, в самом деле? Должен ведь этот поход когда-то закончиться…

И он так воодушевился этой мыслью, что в нем даже начала расти уверенность: сегодня — последний день их плаванья!

Его спутники тоже прониклись оптимистическим настроением. Возможно, еще час-два — и впереди наконец-то покажется долгожданный пункт назначения.

— Так может, я зря рыбу ловлю? — сказала Юлька.

— Может, и зря, — Леха почесал бровь. — Но лучше всё ж таки перестраховаться. На всякий случай. Так что ты не отвлекайся. Или, если надоело, можешь с Серегой местами поменяться — пусть он малеха порыбачит.

Сергей глянул через плечо, не скрывая усмешки: ему было понятно, отчего Леха сам не вызывается ловить рыбу, — хочет остаться на веслах, чтобы беспрепятственно созерцать перед собой «Юлико», если та согласится занять место «впередсмотрящей».

Но Юлька отказалась: как видно, предпочитала оставаться на корме, где чувствовала себя более уединенно, поскольку оба спутника в основном сидели к ней спиной.

Леха с сожалением развернулся, заняв привычное положение, и вновь заработал веслами.

Так они плыли еще какое-то время, пока вдруг Сергей не воскликнул:

— Смотрите-ка! У меня дежавю?

Все глянули туда, куда он указывал.

На небольшой косе, возле самой воды, возвышалась целая пирамида, сложенная из комков глины, чуть ли не с метр высотой.

— Ба-а! — протянул Леха, как будто увидел старого знакомого. — Кажется, мы такую кучу уже встречали!

— Да, — подтвердил Сергей, — дня три назад…

— И кто же, интересно, эти «курганы» тут воздвигает? — пощипал себя за подбородок капитан. — Ясно, что не бобры, раз мы их уже несколько дней не видели. Тогда кто? И зачем?

Юлька ничего не сказала, только молча рассматривала странное сооружение.

— А давайте причалим на минуту, — произнес вдруг Сергей. В нем зашевелилось знобящее желание выяснить, что к чему.

— Это мысль, — сейчас же отозвался Леха.

— Ты только сапоги мне верни. А то присвоил — и рад.

— Ну извини. Просто ты молчишь — я уж было подумал, тебе босиком комфортнее…

Через четверть минуты лодка ткнулась носом в берег возле самой пирамиды.

Сергей выскочил на косу и принялся рассматривать эту явно целенаправленно наваленную кем-то кучу. Леха тоже вылез и встал рядом.

Старший помощник поковырял сооружение носком сапога. Капитану, как видно, хотелось сделать то же самое, но его удерживало отсутствие обуви. Поэтому он подобрал палку и, орудуя ею, попытался разгрести кучу. Тогда Сергей просто поставил ногу на склон «пирамиды» и с силой надавил. Вся верхушка съехала и упала вниз. Старпом уперся ногой пониже и даванул еще несколько раз, раскидывая комья глины. И вот под ними показалось нечто, похожее на грязную, свалявшуюся шерсть серо-бурого цвета… А через секунду-другую до Сергея дошло, что это и есть шерсть.

Его аж передернуло: из разрушенной кучи торчала спина животного — судя по всему, мертвого.

— Тьфу ты…

А Леха неожиданно присвистнул. И, пустив в ход палку, кинулся раскапывать звериный труп.

Сергей брезгливо отворотил нос.

— Леший, тебе что, делать нечего?

Но товарищ продолжал раскидывать комья глины — и вскоре их взорам предстала большая голова с тупой мордой, раздвоенной верхней губой и торчащими наружу рыжими резцами…

— Бобр! — ахнул Сергей.

Некоторое время они молча глазели на мертвое животное. Даже Юлька вылезла из лодки, оставив в ней удочку, и подошла к разрушенной «могиле».

— Кто же его тут похоронил? — проговорила она.

Леха взлохматил пятерней вихор.

— Может, они сами так своих сородичей хоронят?

Юлька замотала головой:

— Да ну, навряд ли. Никогда о таком не слышала…

— Тогда странно…

Сергей наморщил брови.

— Погодите, — сказал он, — тогда получается, в первой куче тоже бобр был?

— Наверное, — кивнул Леха. — Хотя звучит как бред.

— Да уж…

Почему-то было жутко смотреть на мертвого бобра, для которого кто-то — кто? — воздвиг этот странный погребальный курган…

— Итак, что мы имеем? — сказал Леха. И, немного подумав, сам же ответил: — Какие-то ребята плывут впереди нас и по пути хоронят дохлых бобров.

— Думаешь, это наши неизвестные попутчики постарались? — спросил Сергей.

— Ну а кто еще? Кстати, захоронение, судя по всему, свежее: никакой вони покамест не ощущается…

— И зачем им это надо?

— Да я-то откуда знаю. Вот нагоним их — спросишь.

— Так может, это егеря какие-нибудь? — выдвинула предположение Юлька. — Тут же заказник.

— Может, и егеря, — подумав, согласился Леха. — А может, какие-нибудь местные сектанты-бобропоклонники.

— Ха-ха, точно! — подхватил Сергей. — Считают бобров своими тотемными предками и воздают им последние почести!

— Ага, типа того.

Тут даже Юлька фыркнула.

Заметив ее реакцию, Леха воодушевился и решил развить тему:

— Ну или, наоборот, боброненавистники. Хрен знает: вдруг они так бобров в жертву приносят?

— А перед этим собирают в жертвенную чашу бобровую струю, — подсказал Сергей.

И оба захохотали.

Юлька окинула их сочувственным взглядом, покачала головой:

— Как дети малые…

Она предложила снова закидать труп бобра глиной, но Сергей только рукой махнул: мол, нечего время зря терять! Он еще надеялся, что, может быть, они сегодня всё-таки достигнут конечной точки маршрута.

Поэтому возле оскверненного «жертвенного кургана» задерживаться не стали.

В лодке Леха еще немного порассуждал на тему странных погребений, но Юлька снова взялась удить рыбу и не отвечала, Сергей тоже не особо активно принимал участие в дискуссии, и разговор постепенно сошел на нет.

Какое-то время все сидели молча. Но когда проплывали мимо полузатопленного древесного выворотня, с него вдруг сиганула темная туша — и сразу же раздался такой мощный шлепок по воде, что всю троицу обдало брызгами.

— Бобр! — воскликнула Юлька, чуть не выпустив удилище.

Они уже успели отвыкнуть от повадок этих животных, которые зачастую при виде опасности громко били широкими плоскими хвостами по воде, подавая сородичам сигнал тревоги.

И это было только начало. Через некоторое время им повстречался еще один бобр, который, отплыв под водой на безопасное расстояние, высунул над поверхностью верхнюю часть головы и опасливо наблюдал за удаляющейся лодкой.

— Ну надо же! — подивился Леха. — Три дня ни одного не было — а тут вдруг поперли!

Сергея же этот факт огорчил. Ведь это значило, что Юлькина версия насчет близости села ничем не подкрепляется. И вполне вероятно, что им еще плыть да плыть.

Он выругался вполголоса, потом сказал:

— Хорошо бы всё-таки нагнать этих егерей-сектантов или кто они там. Хоть бы у них спросили, далеко еще до цивилизации.

— Да… — протянул Леха. И, поразмыслив над чем-то, задумчиво добавил: — А вы заметили одну странность?

Оба спутника одновременно с двух сторон устремили на него вопросительные взгляды. Вообще-то странностей за последнее время случалось предостаточно, но капитан, судя по всему, нащупал что-то новенькое.

— Когда нам перестали встречаться бобры? — продолжил тот. И, поскольку вопрос был риторическим, тут же сам на него ответил: — После первой кучи. А когда они снова появились?

— После второй кучи! — подхватил Сергей.

— И в обоих кучах были дохлые бобры! — ткнул Леха пальцем вверх, на мгновение выпустив весло.

— Что же это получается? — ахнула Юлька.

И тут до Сергея дошло:

— Получается, эти могилы как будто отмечают какую-то границу, за которую бобры не заплывают?

— Точняк! — кивнул Леха. — И мы три дня плыли по этой запретной для бобров территории.

Последовало молчание: какое-то время все осмысливали услышанное. Юлька вытащила из воды удочку и сейчас просто держала ее в руках. Леха успел сделать не менее десяти гребков, когда она наконец проговорила:

— Ерунда какая-то…

Но прозвучали эти слова не особо уверенно.

А Сергей только кашлянул.

— Ну да, всё это очень странно, — согласился Леха. — Особенно если учесть еще один подозрительный момент.

— К-какой? — в голосе Юльки слышалось волнение.

— А такой, что все эти три дня с нами происходит какая-то неведомая хренотень. Заметили ведь?

— Ну еще бы, — отозвался Сергей, обернувшись.

Ему даже не по себе стало от осознания того, что Леха, похоже, прав: факты действительно складываются в некую загадочную и пугающую цепочку…

— Я заметила только то, что вы очень странно себя ведете, — проговорила Юлька, но как-то совсем уж неуверенно. Она сжимала удилище побелевшими пальцами и всё морщила лоб, мучительно о чем-то размышляя.

— В том-то и дело, — кивнул Леха. — А нам с Серегой, наоборот, твое поведение казалось странным.

Юлька встрепенулась и нахмурилась, и капитан поспешил внести разъяснения:

— Юлико, я тебе клянусь, — он обернулся к ней и ударил себя кулаком в грудь, — пусть я буду гадом последним, если сейчас говорю неправду, но ни я, ни Серега, не пытались над тобой прикалываться и не устраивали никаких идиотских выходок, поверь. Нам давно уже не до этого.

— Да ладно? — Юлька попыталась криво усмехнуться, но усмешка вышла жалкой.

— Чем угодно поклясться могу! — еще раз заверил ее Леха.

И так серьезно и искренне он это говорил, что собеседница совсем растерялась.

— Ну и… а что тогда всё это было? — слова давались ей с трудом.

— Вот давайте и попробуем разобраться. Все вместе. — Леха перестал грести, предоставив лодке самой медленно двигаться по течению.

Сергей внутренне подосадовал на явно наметившуюся задержку, однако ничего не сказал — просто развернулся и выжидающе посмотрел на друга. Благо препятствий впереди пока видно не было.

— Итак, — продолжил капитан. — Поскольку вся эта лабуда началась после того, как нам встретилась первая куча, давайте попробуем как можно подробнее вспомнить все события того дня.

Сергей с Юлькой согласились.

— Вот мы позавтракали, — начал Леха, — а потом… Мы же не сразу выдвинулись?

— Нет, мы сначала с лодкой возились, — подсказал старпом.

— Да, точно, у нас же авария была. Так что отчалили мы только часов в одиннадцать. Так?

Сергей кивнул.

— И где-то часа через полтора-два обнаружили кучу, так?

— Ну да.

— А перед этим мы ведь видели бобров?

— Я не помню, — Сергей попытался выпрямить затекшую ногу. — Вроде бы видели…

— Видели, — с уверенностью сказала Юлька. — Двух.

— Да, одного или двух точно, — согласился Леха. — А что было после кучи?

— Нам встретился большой завал, — ответила штурманша. — Вы стали лодку перетаскивать, а я решила по берегу пройтись — грибов собрать.

— Можешь рассказать подробнее, как ты грибы собирала? Ничего странного не заметила?

— Странного? — Юлька наморщила лоб. — Да нет вроде. Я сначала по самому берегу хотела пойти, но там всё кустарником заросло — продираться было трудно. Ну я тогда немного в лес углубилась, метров на двадцать. Сначала сыроежку нашла, а потом сосны начались — там маслята пошли. Слышала пару раз, как вы мне кричали: первый раз далеко позади, второй — уже поближе.

— Да, мы тоже слышали, как ты отзывалась, — кивнул Леха. — А дальше?

— Дальше я еще немного вперед прошла, но грибов больше не попадалось — ну я решила назад к речке возвращаться. И когда уже к берегу подходила, еще раз ваш крик услышала. Стала спускаться — и вас увидала.

— А на последний крик отзывалась или нет?

— Отзывалась.

— Странно, — Леха почесал подбородок. — Мы почему-то тебя не слышали. Заговорились с Серегой о чем-то, а потом я вспомнил, что тебе покричать надо. Кричу, кричу — а ответа нет.

— Не знаю, я вроде громко откликалась, — пожала плечами Юлька.

— Ну, а потом?

— Потом? Ну, вас увидела, помахала. Вы причалили, я грибами похвалилась. Сели и дальше поплыли.

— Погодь, — капитан потер лоб. — С этого момента начинается какая-то фигня…

— В смысле? — подняла на него глаза Юлька.

У Сергея тоже возникло чувство: что-то в рассказе сестры пошло не так. Он прекрасно помнил, что Юлька действительно под конец уже не отзывалась на крики, а потом они увидели ее на берегу — хмурую и неразговорчивую. И рукой она им точно не махала…

А Леха подумал-подумал и сказал:

— Давайте сделаем так… Юлико, ты можешь пожертвовать тремя листиками из твоего блокнота?

— Для чего? — кинула на него Юлька подозрительный взгляд.

— Не для того, о чем ты подумала, — не удержался от ухмылки Леха, но тут же опять посерьезнел. — Просто идея в голову пришла. Пусть каждый из нас запишет на своем листочке события трех последних дней — в том порядке, в котором они происходили. Без особых подробностей, несколькими словами.

— Это зачем? — Юлька посмотрела на него поверх очков.

— Потом сравним, кто что написал.

Повисла пауза.

Сергею показалось, что он начал смутно догадываться, к чему клонит друг. Но пока предпочитал не вмешиваться, с интересом следя за разговором и поочередно растирая то одно, то другое колено.

— И… в чем смысл? — наконец вопросила Юлька.

— Хочу кое-что проверить, — Леха упер подбородок в кулак, о чем-то размышляя. — Есть одна гипотеза… Потом расскажу.

Юлька хмыкнула, повела плечиком.

— Заинтриговал прямо. Ну хорошо, дам вам по листочку, — она вручила капитану удочку, а сама достала из-за пазухи блокнот и вырвала из него лист. — Вот, держи. — Собралась уже было вырвать и второй, но призадумалась: — Слушайте, а может, вам одного хватит? Чего зря бумагу переводить? Ты с одной стороны пиши, а Сережка — с другой.

— Экономная ты наша! — улыбнулся Леха. — Нет, так не получится. Нужно, чтоб у каждого перед глазами были его записи. В этом вся суть эксперимента.

— Экспериментатор, блин, — не удержался от ироничной реплики Сергей.

Леха, впрочем, его проигнорировал.

— Давай, Юлико, не жмись — выдели всем по полноценному листику.

— Ладно, уговорил, — махнула она рукой и выполнила просьбу. — Только ручка всё равно одна — так что приступайте пока, а там посмотрим.

Она сунула ему авторучку, которую Леха тут же передал вместе с листком бумаги Сергею.

— Ты первый, Серый. А то я покамест не могу — видишь, удочка мешает. Юлико, ты еще будешь рыбачить?

Но Юлька сказала, что ей надоело, и Леха решил временно собрать рыболовную снасть.

— С чего начинать-то? — на всякий случай уточнил Сергей.

Сматывавший леску инициатор эксперимента на пару секунд задумался.

— Давай с бобровой кучи.

— Как скажете, профессор…

Пока Сергей заполнял свой листок (предварительно выпросив у сестры блокнот, чтобы было удобнее писать), Леха развернул лодку Юлькиным концом вперед и вновь принялся грести, а Юльке пришлось следить, нет ли на пути препятствий.

Такой вариант совместной деятельности гребцу был явно по душе, однако Сергей не дал ему насладиться вволю — вскоре ткнул его авторучкой в спину:

— Готово. Твоя очередь.

— Что-то ты быстро, — даже огорчился Леха.

— Краткость — сестра таланта, как учил дедушка Чехов, — не моргнув глазом ответил старпом.

— Ты не торопись, просмотри еще раз: вдруг упустил что-нибудь…

— Я-то ничего не упустил, а ты давай не увиливай. Подошла очередь — пиши. Потом продолжишь прерванное занятие, раз уж оно тебе такое наслаждение доставляет, — Сергей с пониманием ухмыльнулся.

Леха продемонстрировал другу кулак, но авторучку взял.

На некоторое время лодка вновь оказалась предоставленной течению: гребец прилежно погрузился в описание событий предшествующих дней.

Писал он дольше Сергея — то ли, вопреки совету Чехова, расписывал всё подробно, то ли старался получше сформулировать.

Наконец поставил жирную точку.

— Готово.

Наступила очередь Юльки. Она писала отвернувшись, то и дело шурша страницами дневника, — должно быть, сверялась с записями. Наконец управилась, о чем и возвестила.

— Отлично, — одобрил Леха. — Теперь каждый берем свои писульки и зачитываем вслух по пунктам. Давай, Юлико, что там у тебя первое. Потом ты, Серый.

— «Встретили странную кучу на берегу», — зачитала Юлька.

— «Пирамида из глины», — подхватил Сергей.

Капитан кивнул и озвучил свой вариант:

— «Бобровое захоронение №1». Поехали дальше.

Юлька вновь заглянула в листок.

— «Путь преградил завал».

— «Завал», — эхом отозвался Сергей.

— «Завал №1», — словно уточняя, выдал Леха. — Дальше.

— «Ребята стали переносить вещи, я пошла искать грибы».

— «Перенос лодки. Юлька пошла берегом, мы поплыли».

— «Вылазка в лес №1», — огласил Леха.

Сергей фыркнул:

— У тебя там, что ли, всё пронумеровано?

— Это для порядка, — невозмутимо ответил капитан. — Не будем отвлекаться, граждане. Что у нас дальше, Юлико?

— «Насобирала, вернулась к лодке. Снова поплыли».

Сергей хотел было зачитать свой вариант, но Леха вдруг остановил его жестом:

— Погодь, Серый. — И снова к Юльке: — А ну-ка прочитай нам всё, что там у тебя дальше написано. До конца дня.

Она уставилась на него не слишком понимающим взглядом.

— Пожалуйста, — добавил Леха и улыбнулся. — Так надо.

Юлька почесала кончик носа, поправила очки и продолжила:

— «Видели уток. Вышли на берег, обнаружили чью-то стоянку. Поплыли дальше. Мальчишки стали маяться дурью: Лешка полез купаться и пропал. Потом Сережка тоже пропал…»

Сергей порывисто выпрямился. Что это она? Это же было вчера!

Он хотел сказать, что она пропустила первый день, однако Леха предупреждающе вскинул ладонь: помолчи, мол.

— «Я перепугалась до смерти, а им всё шуточки», — продолжала читать Юлька. — «Разругались, до самого вечера не разговаривали. Причалили на ночлег рядом с болотом. Я обнаружила пропажу продуктов. Стала допытываться, а Сережка обвинил во всем меня», — голос ее задрожал. — «Ушла в лес. Видели огоньки над болотом. Мальчишки опять довели меня до слез, пошла спать без ужина».

Она закончила читать и приподняла голову. Глаза из-под очков смотрели с упреком.

— Это… — хрипловато проговорил Леха. Кашлянул и продолжил: — Это какой день у тебя описан?

— Ну какой? Первый, — буркнула Юлька.

Сергей опять дернулся: какой первый, когда второй?

— Погодь, Серега, — угадал его мысли капитан. — Дай сюда свой конспект, — он забрал у друга листок. — Юль, вот возьми наши записи и почитай сама. А нам дай свои.

Юлька молча повиновалась. Леха взял ее лист, мельком глянул на него, качнул головой и передал Сергею.

Тот впился глазами в аккуратный мелкий почерк. Вверху было написано: «День 1». А ниже — всё в точности как им прочитала Юлька.

У Сергея пересохло в горле. Он попытался было что-то сказать, но не смог.

— Что-то я не поняла… — подала тут голос штурманша. — Чего вы понаписали-то? Это же не в первый день было, а во второй… — она говорила растерянно, переводя взгляд то на Леху, то на брата.

— Вот! — Леха взметнул вверх палец. — В этом всё и дело! Вы поняли, что происходит?

— Не совсем, — с трудом разлепил рот старпом.

Юлька только хлопала ресницами.

— Ну как же! — Леха выхватил у Юльки один из листков, потом забрал лист у Сергея и положил оба на борт лодки, один подле другого. — Вот смотрите! Начинается всё у всех одинаково. Но после того, как Юлико возвращается из леса…

Сергей и Юлька придвинулись поближе с обеих сторон.

— Смотрите: события начинают переслаиваться. Ты, Юлико, описываешь то, что у нас с Серегой происходит во второй день. А когда второй раз возвращаешься из леса, то начинаешь писать про то, о чем мы с ним пишем в первый день! Понимаете?

— Хочешь сказать, что я в уме повредилась? — насупилась Юлька. — Или это вы опять прикалываетесь?

— Да нет, Юль, ну какие могут быть приколы! — замотал головой Леха. — И ты тут совершенно ни при чем. Дело не в тебе. Дело в этой речке, в этом лесе, во всей этой ДОЛБАНОЙ МЕСТНОСТИ!!! — последние слова он прокричал в пространство, так что вдоль берегов разнеслось эхо.

Помолчав несколько секунд, капитан продолжил:

— Вы же сами видите, какая чертовщина здесь происходит: прямо аномальная зона какая-то…

— Погоди… — Сергей морщил лоб, усиленно соображая. — То есть, получается, что Юлька ушла за грибами — и перескочила на целый день во времени?

— Ну да, типа того, — кивнул Леха. — А когда второй раз в лес пошла — то переместилась обратно — в тот день, который пропустила…

Юлька так и застыла, уставив на спутников осоловевший взгляд. «Как кролик, у которого вынули половину мозга…» — пришло на ум Сергею сравнение, вычитанное у кого-то из классиков. Впрочем, он подозревал, что и сам сейчас выглядит не лучше.

— Бред какой-то… — наконец выдавила штурманша. — Вы что, серьезно?

— Ну а как еще объяснить всю эту хреномудию? — веско бросил капитан.

Сергей взял листки и принялся их сравнивать.

— Вообще-то если так, то всё сходится… — наконец проговорил он. — Ни фига себе, сказки Венского леса…

— А ну дай сюда, — Юлька забрала у брата оба листка и стала сверять все три варианта.

Сергей с Лехой сидели молча.

Наконец их спутница оторвала взор от листков. Лицо у нее было бледное, в глазах растерянность.

— Так это правда, что ли?.. — проговорила она дрожащим голосом. — Разве так бывает? А? — она чуть ли не умоляюще глядела на парней. — Ну, чего молчите?

— Да я и сам до последнего момента не верил, — Леха взъерошил пятерней волосы. — Но другого объяснения просто нет…

— Похоже на то, — хрипло согласился Сергей. — Тут явно какие-то пространственно-временные аномалии… Теперь понятно, почему вчера во время ныряний у нас с тобой тоже какие-то сдвиги происходили… Точнее, ни черта непонятно, но хоть что-то проясняет…

— А для меня это было позавчера, — прошептала Юлька. — Кошмар какой-то…

Она окинула взглядом прибрежный лес и содрогнулась, обхватив себя за плечи, как будто ее пронзило холодом.

— Успокойся, Юлико, — попытался приободрить ее Леха. — Я думаю, теперь всё позади. Больше не будет никаких паранормальных явлений.

— Откуда ты знаешь? — шмыгнула она носом.

— Да потому что мы миновали эту чертову зону между двух куч. Зря, что ли, бобры снова появились? Они, наверное, чувствуют эти аномалии — вот и не суются туда. Так что всё, можно расслабиться.

Леха говорил так уверенно, что Юлька немного успокоилась — перестала обжимать себя руками, выпрямилась и глубоко вздохнула.

А тут еще из-за облаков выглянуло солнце — вокруг сразу стало веселее.

Сергей тоже приободрился. А то, сказать по правде, он уже начал было подумывать, что раз пошли такие выкрутасы с пространством и временем, то теперь они и вовсе рискуют не добраться до места назначения — так и застрянут на этой лесной речушке.

— Мне вот только одно непонятно, — задумчиво проговорил он, глядя на Леху. — Ты ведь тоже по лесу ходил. Почему же ты-то никуда не переместился?

Капитан хмыкнул, помял мышцы плеча. Как видно, эта мысль не приходила ему в голову.

— Когда это ты по лесу ходил? — спросила Юлька.

— Да сегодня, пока мы тебя искали, — ответил за друга Сергей. — Я в лодке плыл, а он по берегу шел — то есть схема была точно такая же. Но только почему-то он никуда не пропал. Как так?

— Такое впечатление, что тебя это возмущает, — сощурился в усмешке Леха.

— Да нет, я просто к тому, что… почему на Юльку это действовало, а на тебя — нет? Чем ты от нее отличаешься?

— Ну вообще-то много чем, — еще шире ухмыльнулся капитан. — Могу с ходу назвать как минимум десять отличий. Начиная с чисто анатомических.

Сергей поперхнулся смешком. Юлька покраснела и отвернулась.

А Леха на секунду наморщил лоб, потом быстро поднял взгляд, будто его осенила какая-то новая мысль, и уже открыл было рот, но, искоса глянув на Юльку, лишь кашлянул в кулак.

— Короче, всё это уже не важно, — сказал он, берясь за весла. — Главное, что аномальная зона осталась позади. Давайте не будем терять время, а то уже вечер скоро.

Сергей не возражал. Пусть даже и не суждено сегодня достичь пункта назначения, но будет лучше, если они заночуют как можно дальше от этой одиозной «аномальной зоны», которая столь невообразимым образом выносила им мозг три дня подряд.

Он взял удочку с твердым намерением пополнить запасы рыбы для предстоящего ужина. В животе у него весь день тоскливо ныло и постанывало — хотелось наконец ублажить возмущающиеся внутренности, которые явно расценили утреннюю горсточку грибов как откровенное издевательство.

Леха горячо одобрил замысел товарища: ему тоже не давали покоя «позывные» в брюхе.

Одна лишь Юлька не выказывала никаких признаков того, что ее мучит голод. Сергея это поначалу удивляло: надо же, девчонка, а держится, виду не подает! Он даже почувствовал нечто вроде гордости за сестру.

Пока вдруг до него не дошла причина такой «стойкости».

— Слушай, Юлька, а ты что сегодня на завтрак ела? — спросил он.

Та обернулась и посмотрела на него непонимающим взглядом.

— В смысле? То же, что и вы.

— Да мы-то с Лехой только по паре ложек грибов проглотили! А вчера вообще не ужинали.

Юлька пару раз мигнула, потом потерла рукой лоб, виновато улыбнулась.

— Ой, правда… Никак привыкнуть не могу… Я-то сегодня суп ела. А вчера на ужин — грибы с картошкой. А еще рыбу жареную…

Сергей чуть не застонал от такой несправедливости.

Леха глянул на него и расхохотался. Потом посмотрел на смущенную штурманшу и проговорил утешающе:

— Не бери в голову, Юлико. Мы с Серегой как-нибудь переживем. Тем более что ты, получается, вчера одними грибами завтракала. А позавчера, выходит, вообще голодная спать легла?

— Ну да, — пробормотала она.

— Тьфу ты! — Сергей яростно потряс головой. — У меня уже в мозгах всё перепуталось. Свихнуться можно, честное слово…

— Это да, — согласился Леха. — Так что лучше не отвлекайся: взялся рыбу ловить — вот и давай. Кстати, где у тебя поплавок?

Старпом спохватился, дернул удилище.

— Эх, сорвалась! — он даже сплюнул с досады.

— Я же говорю: не отвлекайся, — по лицу Лехи пробежала усмешка. — Мы возлагаем на тебя большие надежды, так что не подведи.

Сергей скорчил в ответ вымученную мину, однако вернулся к своему занятию.

Юлька снова взялась было за блокнот, но совмещать ведение записей с обязанностями впередсмотрящего оказалось не так-то просто, и в итоге ей пришлось отложить работу над хроникой минувших событий до более подходящего момента.

Так и прошел остаток дня.

Когда солнце скрылось за деревьями, стали присматривать место для стоянки.

Причалили у небольшого мыска. Втащили на берег лодку, сами поднялись повыше. Неподалеку обнаружилась удобная полянка — в самый раз для лагеря. И что особенно порадовало — рядом рос большой куст боярышника, весь усыпанный крупными ярко-рыжими ягодами.

— Вот это класс! — воскликнул Леха. — Отличное дополнение к ухе!

С минуту все трое только и делали, что занимались коллективным поеданием ягод. Юлька ела аккуратно, выплевывая косточки, а ее изголодавшиеся спутники, не обращая внимания на колючие ветки, рвали ягоды горстями, кидали в рот и перемалывали целиком — только хруст стоял.

— Вы сильно-то не налегайте, а то еще пронесет, — предупредила Юлька. — Лучше после ухи поешьте. Ставьте палатку, костром займитесь, а я пока ягоды соберу.

…Через некоторое время на поляне полыхал костер, на огне стоял котелок, от которого шел умопомрачительный аромат варившейся рыбы. Юлька, как всегда, добавила в уху каких-то травок, а также, в порядке эксперимента, несколько ягод боярышника.

— Соли совсем мало осталось, — предупредила она. — Дня на три.

— Ну и отлично, — сказал Леха. — Уж за три-то дня мы всяко-разно до села доберемся. К тому же я бы и без соли сейчас что угодно сожрал.

Сергей тоже надеялся, что их затянувшееся путешествие скоро завершится, и сейчас его волновало только одно: когда же будет готов ужин?

И вот наконец настал вожделенный момент. Парни с таким остервенением набросились на уху, обжигаясь и покрякивая, что Юльке их даже жалко стало. За каких-нибудь десять минут с ужином было покончено.

Старпом с сожалением отставил пустую тарелку.

— У вас еще боярка на десерт, — напомнила Юлька. — Можно попробовать компот сварить, но, боюсь, без сахара не очень вкусно получится.

— Да ладно, мы так, — Сергей потянулся к пакету с ягодами.

Леха последовал его примеру и загреб сразу целую горсть.

— На завтра-то хоть немного оставьте! — засмеялась Юлька.

— Насчет завтра — это ты правильно вопрос поставила, — кивнул Сергей. — Рыбу-то мы всю съели. А одними ягодами завтракать как-то не очень радостно. Какие будут предложения? Может, сейчас попробовать порыбачить?

— Бесполезняк, темно уже, — мотнул головой Леха. — Поплавка не увидишь.

— А если костер возле самой воды развести?

— И тебе охота сейчас этим заниматься? Давай лучше завтра с утра. Утренний клев самый клевый.

— Так это сколько времени займет! Пока наловим, пока приготовим. Часов в двенадцать только выплывем!

— Ну и ладно. Куда нам спешить?

— Как — куда? Сколько уже мы тут блуждаем? Дней девять?

— Десять, — сделала поправку Юлька.

— Ну вот, тем более! Меня Анька уже потеряла давно!

— Успокойся, не одного тебя потеряли, — невозмутимо отозвался Леха. — Я тоже еще вчера должен был домой вернуться.

— Но тебя, похоже, это не особо печалит!

— Что поделать, — развел руками друг. — Видимо, за последние дни я стал фаталистом…

— Тоже мне, поручик Вулич! — язвительно ввернул Сергей.

— Разрешите поинтересоваться в целях повышения образованности, — как ни в чем не бывало заговорил Леха тоном почтальона Печкина, — а кто такой будет поручик Вулич?

— Классику читать надо! — буркнул старпом.

— Ну извини, не всем же филологами быть… Между прочим, Серый, я ведь тебя не держу: если тебе так хочется — флаг в руки. Иди собирай хворост, костер разводи. Может, чего и выловишь. Но, скажу честно, сомневаюсь.

Сергей некоторое время колебался: попробовать или нет? Но потом шумно вздохнул, махнул рукой.

— Ладно, черт с ним…

— Ну вот, давно бы так. Расслабься, завтра разберемся.

День 11

Проснулся Сергей от легкого тычка в бок.

— Вставай, филолог, — раздался над ухом Лехин шепот.

— Ты чего? — ошалел спросонья старший помощник.

— «Чего», «чего»! Сам же вчера на рыбалку рвался.

— Тьфу ты…

Пришлось подниматься.

Сергей кое-как выбрался из палатки, с трудом огляделся, пытаясь разлепить непослушные, будто парализованные веки. Стояли холодные утренние сумерки. Трава и кусты вокруг мокро поблескивали. Над речкой висела пелена тумана.

— Бр-р! — передернулся он всем телом. — Как-то до отвращения промозгло…

— Ничего, бывает хуже, — подбодрил его Леха. — Давай шевелись, тунгус, а то рыба там заждалась уже.

Зевнув, Сергей пошарил под лодкой, достал удочку. Леха взял банку с червями, прихватил котелок, и друзья спустились к речке. Расположились у небольшой полукруглой заводи за мыском.

— Место что надо, — уверенно сказал Леха.

— Мне как-то уже страшно Юльку одну оставлять, — полушутя признался Сергей, тщательно промывая глаза. — Вдруг она опять куда-нибудь переместится. Вместе с палаткой.

— Маловероятно, — последовал ответ, сопровождающийся легкой усмешкой. — Хотя сами по себе все эти перемещения — прикольная штука, согласен? И главное — никто ведь не поверит, если рассказать.

— Да мне самому с трудом верится… — Сергей поморгал отмякшими веками, достал глазные капли.

— У меня, кстати, есть одна гипотеза на этот счет, — снизив голос до шепота, проговорил Леха. — Помнишь, ты вчера задавался вопросом: какая разница между мной и Юлькой?

— В смысле почему она перемещалась, а ты нет?

— Ну да.

— Ну и почему?

— Я, конечно, не особо верю в мистику, — проговорил Леха, — но после всего, что с нами случилось… Ты же знаешь, я люблю всякие ужастики — фильмы, там, книжки…

— Ну, ну? — поторопил Сергей, разматывая удочку.

— Так вот я где-то читал, что если в каком-нибудь мистическом месте — ну, где духи обитают, скажем, — принести в жертву свою кровь, то ты будешь связан с этим местом и на тебя смогут влиять всякие потусторонние силы, — Леха многозначительно посмотрел на Сергея.

— И что? — не сразу понял тот. Но в следующую секунду его будто током прошибло. — Погоди… У Юльки же… месячные?

— Вот и я о том же!.. Кстати, сегодня ночью я всё ж таки уловил, что от Юлико характерно так попахивает. Странно, что раньше не замечал… Так вот, к чему я веду?.. А вдруг вся эта хреновина с ней из-за того и случилась, что она свою кровь в лесу оставила?

Сергей озадаченно помолчал, осмысливая гипотезу друга. Наконец тряхнул головой:

— Нет, ну с точки зрения какого-нибудь австралийского аборигена с мифологическим мышлением это звучит вполне логично. Я тоже что-то такое читал — то ли у Мелетинского, то ли у Проппа…

— Это кто такие? Не слыхал. Фантастику пишут?

— Не совсем, — с сочувственной улыбкой ответил Сергей. — Исследования по мифологии и фольклору.

— А-а, — протянул Леха. — Ну, короче, насчет крови — это просто версия. Надо еще обдумать на досуге…

Сергей насадил на крючок червя, забросил удочку, а в голове по-прежнему прокручивалось одно и то же: кровь, кровь… А ведь у того же Проппа — или, может, у Фрэзера? — написано, что женщина во время месячных подвержена воздействию потусторонних сил, поэтому в первобытных обществах их отсылали подальше от селения… Неужели правда?.. Еще неделю назад он бы посчитал всё это сказками, но теперь…

Впрочем, вскоре мысли о мистических материях сами собой развеялись — их сменили простые земные радости.

То ли место и впрямь оказалось удачным, то ли погода способствовала, но не прошло и пяти минут, как друзей порадовал первый улов: небольшой карась. Сергей сразу повеселел.

— Классуха! — полушепотом одобрил Леха. — Не знал, что тут караси водятся.

— Это потому что я глубину побольше сделал, — не без самодовольства отозвался старпом.

Через каких-нибудь полчаса рыбаки уже могли похвастаться солидной добычей: парой карасей, одним подлещиком и двумя окуньками…

Когда поплавок в очередной раз ушел под воду, Сергей было привычно подсек, но удилище выгнулось дугой: леска шла туго.

— Тащи, тащи! — с хрипом выкрикнул Леха.

Сергей поднатужился — и тут из воды взметнулось нечто, похожее на небольшую растопыренную корягу. В первый миг оба рыбака оторопели.

— Рак! — заорал тут же капитан. — Это же рак!

Друзья кинулись снимать добычу с крючка.

— Ни струя себе! — задохнулся от восторга Леха. — Здоровый!

Он держал рака за панцирь, а тот недовольно расставил большие буро-зеленые клешни и перебирал остальными восемью конечностями, поджимая под себя пластинчатый хвост.

— На крестоносца похож! — сдержанно прокомментировал Сергей, хотя в душе очень гордился столь необычным уловом.

— Ага. Слушай, я и не подозревал, что раки на удочку клюют. Я думал, их только руками ловят. Ну, сегодня у нас королевский завтрак будет!

— Да уж, точно.

— А ну дай я закину, — капитан всучил товарищу рака, а сам завладел удилищем. — Вдруг еще одного выловлю?

— Ну попробуй, — снисходительно усмехнулся Сергей.

Однако Лехе, к его великому огорчению, не повезло. За полчаса он вытащил еще трех рыб, но вожделенного речного членистоногого так и не дождался.

— Ладно, не переживай, — утешил друга старпом. — И так улов что надо. Пойдем Юльку будить.

— Погодь, еще чуток, — Леха, как видно, всё не оставлял надежды выудить своего собственного рака.

— А вот не надо было меня вчера от рыбалки отговаривать, — безжалостно припомнил Сергей давешний разговор. — Ты в курсе, что раков лучше всего ночью ловить, при свете костра? Они тогда сами чуть ли не на берег выползают…

— Слушай, не трави душу, — скривился Леха. — Признаю: был не прав. Дай мне хотя бы еще минут десять половить. Иди покамест Юльку разбуди, костром займись…

Сергей рассмеялся.

— Не знал, что у тебя такое неудержимое влечение к ракам! Интересно, как это трактуется по Фрейду…

Леха только отмахнулся и вновь уставился на поплавок.

— Ну что ж, понаслаждайся еще немного, — смилостивился Сергей и вернулся к лагерю.

Юльку будить не пришлось: она сама как раз вылезла из палатки.

Первым делом Сергей похвастался перед сестрой своими успехами на промысловом поприще.

— Рыбаки ловили рыбу, а поймали рака… — хихикнула штурманша.

Сергея немного уязвило то, что сестра восприняла новость без должного интереса: он-то думал, она сразу побежит вниз смотреть на необычную добычу.

— Ладно, я пока топлива насобираю, — и он отправился искать бересту…

…Вот уже и костер полыхал вовсю, вот уже Юлька сложила нарезанную рыбу в котелок и поставила его на огонь, вот уже Сергей собрал палатку… а Леха всё торчал с удочкой внизу, безуспешно пытаясь вытащить из реки неуловимого рака.

Наконец Юлька сообщила, что уха готова, и Сергей спустился за мысок. Капитан стоял на другом конце заводи — очевидно, постепенно менял диспозицию, смещаясь всё дальше. Впрочем, такая стратегия, судя по всему, ничуть не помогала.

— Леший, кончай забаву! Пошли завтракать.

— Что, уже? — повернулся к нему незадачливый ловец. — Погодь, еще пять минут…

— Ну ты маньяк, — покачал головой Сергей, подходя к другу. Взглянул на пакет с очередным подлещиком, которому рыбак, как видно, был совсем не рад. Помолчал сочувственно. — Так и быть, я пока схожу отолью. А ты давай сворачивайся, хватит уже фигней страдать.

Леха только глухо промычал в ответ.

Старпом отошел в заросли тальника и пристроился возле большого вывороченного пня. Не спеша делая свое дело, он окинул взглядом торчащие корни, растопорщенные во все стороны, будто щупальца осьминога… И тут в мозгу словно молния полыхнула. Сергей дернулся так, будто ошпарился собственной мочой. В голове из разрозненных кусков вдруг сложилась картинка…

— Леха-а-а!!! — заорал он как ошалелый.

— Ты чего? — послышался удивленный голос друга. — Всех раков мне распугал…

— Плюнь ты на своих раков, сюда иди!

Видимо, призыв Сергея звучал очень веско: Леха бросил удочку и поспешил к товарищу.

Тот дрожащей рукой указал на пень:

— Узнаешь?

Пару мгновений капитан стоял столбом, потом выдавил:

— Это… чего это?

— Мы тут были уже! — надрывно выдохнул Сергей. — И там мы были! — вытянул он руку в сторону лагеря, тряся ею как полоумный.

Леха глянул на друга. Его побледневшее лицо говорило само за себя: он всё понял.

Оба как по команде кинулись к лагерю.

Юлька встретила их бледная, испуганная.

— Вы чего?

Парни стояли перед кустом боярышника, на котором теперь не осталось ни единой ягодки, только голые метелки «плодоножек» виднелись кое-где среди листвы и колючих ветвей…

Они переглянулись, перевели взгляд на прямоугольник утрамбованной травы на месте палатки, на костер, снова на куст…

— Шиздец… — только и выговорил Леха.

А Юлька, напряженно следившая за их странным поведением, вдруг охнула, прикрыла рот руками и осела на траву. Она тоже поняла…

Все трое молчали, не в силах осмыслить того, что вдруг так явственно им открылось.

Да, это была та самая поляна, на которой два дня назад они обнаружили следы неведомых «туристов» вкупе с объеденным кустом боярышника…

— Это что же… что же получается? — Сергей с трудом ворочал онемевшим языком. — Выходит, мы по кругу плаваем?

— Ты, кажется, не понял, — голос у Лехи отдавал хрипотой. — Мы не просто плаваем по кругу. Мы блуждаем в какой-то жуткой пространственно-временной петле! До сих пор! И все эти Юлькины перемещения из одного дня в другой — это был просто побочный эффект всей этой грандиозной паранормальной хрени! Так что я вас поздравляю: приключения продолжаются! КАКИЕ ЕЩЕ НАС ЖДУТ СЮРПРИЗЫ?!! — последнюю фразу он со злостью прокричал на весь лес, задрав голову и раскинув в стороны руки, будто обращался к неведомому злому разуму, который устроил всю эту немыслимую фантасмагорию.

— Не кричи, пожалуйста! — взмолилась Юлька сквозь слезы. Ее трясло.

Леха сейчас же опустил руки, подошел к ней, присел рядом.

— Извини, Юль, — он положил руку ей на плечо. — Не удержался. У самого башка кругом…

— Господи, что же теперь с нами будет? — лепетала Юлька. — Господи…

И она не выдержала, уткнулась Лехе в штормовку. Он стал гладить ее по спине…

Сергей молча смотрел на эту сцену. В горле стоял ком, в голове — раздрай и сумбур. Единственное, что он сейчас более-менее ясно понимал, — это то, что ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра они не вернутся домой. Пока не выберутся из этой проклятой петли. Если только раньше она не затянется на шее у всех троих…

Поверх прочих мыслей в голове пульсировало: «А как же Аня?.. Как же Аня?..»

…Прошло не меньше четверти часа, прежде чем они пришли в себя и постепенно начали успокаиваться. Открывшиеся им новые обстоятельства оказались ужасны, но всё-таки не смертельны. Шок прошел, и нужно было что-то делать — не сидеть же сиднем.

Юлька и та опомнилась — смущенно отодвинулась от Лехи и стала протирать очки.

Тот приглушил вырвавшийся вздох сожаления. И тут же первым проявил инициативу:

— Для начала предлагаю позавтракать. А там видно будет.

— Мне сейчас кусок в горло не полезет, — пробормотала Юлька.

— Это только так кажется. Давайте, пока уха совсем не остыла…

И действительно: стоило им приступить к завтраку, как сразу проснулся аппетит.

Покончив с ухой, Леха самолично помыл котелок и вновь набрал в него воды.

— А сейчас рака будем варить!

Никто не возражал, однако и особого рвения не проявлял. Но капитан и не настаивал: сам заново разжег костер, дождался, пока закипит вода, и уже достал из лодки рака (которого специально туда посадили, чтобы не удрал), но тут его остановила Юлька:

— Ты воду-то посолил?

Леха сейчас же исправил досадную оплошность, тем самым, правда, еще больше сократив и без того скромный запас соли. Помешав воду ложкой, без лишних церемоний сунул туда рака, который моментально стал менять цвет, всё заметнее и заметнее наливаясь краснотой…

…А еще через полчаса они уже спустили лодку на воду. Сергей занял место на носу, Юлька уселась на корме. Леха оттолкнул лодку, залез сам и взялся за весла. Все трое действовали скорее по инерции, потому что ничего другого всё равно не оставалось.

Начался одиннадцатый день путешествия.

— Как по-вашему, — задумчиво проговорил Сергей, — тех пирамид из глины правда было две? Или это на самом деле была одна и та же?

— Хороший вопрос, — отозвался капитан. — Знаешь, я уже ничему не удивлюсь.

— Не надо было нам трогать эту бобровую могилу… — пробубнила с кормы Юлька. — Может, мы только хуже сделали…

— Да брось, Юлико, — обернулся к ней Леха. — Вряд ли дело в этом. И потом, если мы ездим кругами, то, может, она нам еще встретится — вот и восстановим.

И он подмигнул штурманше. Но та не отреагировала.

Леха помолчал, о чем-то размышляя, потом снова заговорил:

— Интересный расклад получается. Выходит, мы позавчерашние еще только приедем на то место, где сегодня ночевали. Отсюда вопрос: это мы переместились на два дня в прошлое или, наоборот, они — в будущее?

Было понятно, что под словом «они» капитан подразумевает себя же и товарищей.

Сергей обернулся и посмотрел на друга, не зная, что и сказать: такой вопрос ему даже в голову не приходил. Юлька тоже молча таращилась на Леху. А тот, задумавшись над новой головоломкой, на какое-то время даже забыл про весла. Лодку неспешно несло течением. Все трое молчали.

Наконец Леха встряхнулся.

— А знаете, что? Зря мы со стоянки уехали.

— Почему? — подняла брови Юлька.

— Надо было там остаться и дождаться самих же себя.

Сергей сморгнул.

— Это зачем? — у него даже под ложечкой заныло.

— Ну, так просто. Посмотреть, что будет. Вам разве неинтересно с самими собой пообщаться?

— Мне — нет, — замотала головой Юлька.

Старпом почесал скулу. Ему тоже было как-то не по себе от такой перспективы.

— Нет времени на эксперименты, — хриплым голосом проговорил он.

— Ну вот, я так и знал, — изобразил огорчение Леха. — Где ваш дух авантюризма?

— Рассосался, — буркнул Сергей. — Лично мне только одного хочется: домой поскорее вернуться.

— Мне тоже, — отозвалась Юлька.

— Ладно, подчиняюсь мнению большинства, — со вздохом сказал Леха. — А жаль. Эх, был бы я один, в обяз бы что-нибудь провернул!

— Ну, если тебе так хочется — вылазь на берег, топай обратно на стоянку, — сухо и отрывисто проговорил Сергей. — Или можешь прямо тут где-нибудь обосноваться — глядишь, к обеду дождешься «двойников». Только ты к ним в лодку уже не влезешь, а мы тебя ждать не будем.

— Ха-ха, я представляю, какие у них — ну, у нас то есть — были бы рожи, если бы я к ним из кустов вышел! Жаль, не суждено.

— А что так? — не удержался от подковырки Сергей. — Очково одному оставаться?

— Да дело не в этом. Просто если мы и можем сами с собой встретиться, то только с будущими собой.

— Это почему?

— Да потому что мы бы сейчас помнили эту встречу, во всех подробностях. Но мы же ничего такого не помним, правильно?

— Ну да, — Сергей склонил голову, на миг призадумавшись.

— Значит, мы и не встречались, — заключил Леха. — Так что мне нет смысла оставаться — всё равно никого не увижу.

Старпом растянул губы в усмешке:

— А может, ты за нами просто из-за кустов наблюдал, а на глаза не показывался?

— Ну разве что так, — ухмыльнулся Леха в ответ.

А через мгновение вдруг посерьезнел, сдвинул брови, собрал лоб морщинами, словно вспоминая о чем-то.

У Сергея и у самого возникло чувство, будто до него пытается достучаться какая-то мысль, связанная с последним высказыванием насчет наблюдения из кустов…

Они ахнули оба разом, глядя друг на друга широко раскрытыми глазами.

— Вы чего? — едва слышно спросила Юлька.

Сергей перевел взгляд на сестру.

— Помнишь, нам казалось, будто за нами кто-то следит?

— Помню, — испуганно прошептала она. — Но ведь… — и тут же ойкнула, прижав обе руки ко рту.

— А что если не было никаких егерей и браконьеров? Что если тут вообще НИКОГО нет — только мы, размноженные этой чертовой аномалией на несколько копий? — Сергея аж холодом прошибло от собственных слов.

Повисло молчание.

— Не, ну не факт… — проговорил наконец Леха.

— Не факт, — кивнул Сергей.

Ему и самому не хотелось в это верить. Потому что тогда пришлось бы признать, что им еще долго, очень долго предстоит блуждать по этому абсурдному лабиринту из пространственно-временных загогулин…

Юлька молчала, закусив губу.

Наконец Леха расправил плечи, хрустнул суставами.

— Ладно, граждане, не стоит впадать в отчаяние. Пока мы вместе, всё будет нормально, — он вновь взялся за весла. — Прорвемся. А если и в самом деле своих двойников встретим — ну что ж, тогда объединим усилия. Вшестером даже веселее будет, как считаете?

— Да уж… — протянул Сергей.

Он не мог понять: прикалывается товарищ или говорит всерьез? Мысленно представил себе картину: плывут друг за другом две лодки, в каждой по Лехе, Юльке и Сергею. А потом встречают на пути еще и третью… Тут уж губы сами собой сложились в улыбку.

— Меня одно утешает, — продолжал между тем капитан. — Раз мы петляем туда-сюда по кругу, то у меня есть шанс встретить свои кроссовки. Я только рад буду: надоело у Сереги постоянно сапоги выпрашивать. Так что повнимательнее смотрим под кустами!

Сергей глянул на нарочито-серьезную физиономию Лехи и не выдержал — прыснул. Даже Юлька улыбнулась.

— Ну вот, я рад, что наконец-то поднял вам настроение. Значит, еще не всё потеряно. Не будем унывать, — и Леха бодро заскрипел уключинами.

* * *

«Я теперь боюсь леса. А еще больше боюсь этой речки. Мне кажется, что именно в ней причина всех наших мытарств. Что-то мы сделали не так, и теперь она нас не отпускает. Но больше всего я боюсь за ребят, сама не знаю почему. Как будто им обоим грозит какая-то опасность. Они с чего-то решили, что это я перескакивала из одного дня в другой. А мне кажется, всё наоборот: я-то как раз никуда не перемещалась, никуда. Это над ними речка выкидывает злые шутки — это их она то и дело швыряет во времени и пространстве… Даже думать об этом жутко…»

Из дневника Юлии Двойных

11 августа 2000 г

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Не видно вех, и нет путей.

Валерий Брюсов

Берега по обеим сторонам поднимались крутыми склонами. Пышные заросли осоки сменялись густой щетиной хвощей, их оттеснял непролазный кустарник, в свою очередь уступавший место скоплениям тальника, который охотнее всего рос вблизи песчаных мысков, — словом, всё как всегда. Солнце пригревало, листва ярко зеленела, над водой сновали сине-бирюзовые стрекозы, иногда порхали бабочки, то и дело слышался птичий щебет. В другое время картина могла бы показаться прямо-таки идиллической. Но не на одиннадцатый день похода.

У Сергея в душе всё сильнее крепло томительное чувство бессмысленности происходящего. Ну плывут они, а дальше-то что? Какой толк грести, если это не помогает приблизиться к конечной цели?

В конце концов он не выдержал и обернулся к спутникам:

— Слушайте, надо что-то думать. Мы так и будем воду в ступе толочь? Ведь поняли уже, что застряли, что кружим на одном месте.

— Ну а что ты предлагаешь? — Леха перестал грести. — Давай на берег вылезем, там подумаем.

— Нет, — помотал головой Сергей. — Так хоть иллюзия какого-то движения сохраняется…

— А толку?

Они умолкли, размышляя.

Лодку медленно несло течением прямо под грозно нависавшую над водой березу. Путешественники уже множество раз встречали подобные накренившиеся под опасным углом деревья, которые выглядели так, словно начали падать, но внезапно застыли по мановению какого-то чародея. Поначалу проплывать под ними бывало страшновато: казалось, они держатся на жалких остатках корней, которые вот-вот не выдержат — и тяжеленный ствол рухнет прямо на лодку. Впрочем, судя по пышным зеленеющим кронам, связь с матерью-землей у них все-таки оставалась достаточно прочной, сколь бы невероятным это ни казалось со стороны. Так что путники вскоре привыкли к этим борющимся за жизнь упрямцам и уже проплывали мимо них без боязни. Вот и на этот раз не обратили особого внимания на нависшие над головами березовые ветви с трепещущей желтовато-зеленой листвой. Только Юлька заметила в развилине ствола словно застрявшую охапку мелкого хвороста.

— Старое гнездо, — прокомментировала она. — Сорочье, наверно…

Сергей без особого интереса глянул на нехитрое птичье сооружение. Однако в мозгу тут же шевельнулась мысль.

— А вы не помните, мы позавчера под этой березой проплывали? — спросил он.

— А должны были? — осведомился Леха, разминая пятерней шею.

— Ну мы же сейчас следуем тем же маршрутом, которым уже плыли позавчера, после того как на месте собственного лагеря побывали.

— Да мы уже столько раз падающие березы встречали! Может, и эту видели. А то и не раз.

— Гнезда я не помню, — возразила Юлька. — Правда, для меня это было не позавчера, а три дня назад, но всё равно — не помню.

— Ну, может, не заметила просто. Занята была, дневник писала. А мы с Серегой тем более внимания не обратили.

— Значит, надо обращать, — сказал старпом. — Давайте будем специально запоминать всякие приметные детали. Если еще раз их встретим — сразу понятно станет, что мы тут уже были.

— Неплохая идея, — одобрил Леха.

А Юлька предложила даже отмечать такие вещи у себя в дневнике. И, уточнив у капитана точное время, аккуратно зафиксировала: «11 августа, 11:35. Накренившаяся береза с гнездом».

— Сейчас посмотрю, что у меня записано после того, как мы следы стоянки встретили… — Она принялась шуршать листками. — Нет, никаких особых деталей… А тут уже про ваши ныряния пошло…

— Погодьте, — встрепенулся Леха. — Сколько времени мы гребли перед тем, как я купаться полез? Где-то с час, да?

— Да, что-то около того, — подтвердил Сергей.

— Значит, мы сейчас как раз подходим к тому самому месту, где я нырял! Вы помните, как оно выглядело? Сможете его узнать?

— Да там и примет-то особых не было…

— Была одна, — вмешалась Юлька. — Там на правом берегу дерево мертвое стояло. А по левому заросли ивы у самой воды тянулись. Я это хорошо запомнила: полчаса там в лодке просидела, пока вы… — она, как видно, по привычке собиралась сказать «дурью маялись», но вовремя осеклась.

— Отлично! — воодушевился Леха. — Значит, все высматриваем мертвое дерево!

— И что потом? — обернулся к нему Сергей.

— Там видно будет…

Однако прошло десять минут, двадцать, а ничего похожего на Юлькину примету так и не обнаружилось. Более того: вскоре речка сузилась, деревья по обеим сторонам подступили к самой воде, так что кроны их норовили сомкнуться над головой, а еще через минуту лодка вплыла как будто под своды чертога. Здесь стоял таинственный зеленоватый сумрак, почти отвесные берега были покрыты темно-зеленым мхом, от них веяло холодом.

— Тут мы точно не были! — резюмировал Сергей.

— Кажись, ты прав, — вынужден был согласиться Леха. — Получается, мы плывем уже не тем маршрутом…

— Когда же он успел смениться? — подивилась Юлька. — И почему мы этого не заметили?

— Вот и я не могу постичь, — подхватил Сергей. — Ведь, если мы перемещаемся во времени или пространстве, это должно быть как-то заметно?

— Теоретически — да, — отозвался Леха. — Но что-то я никаких переходов или сдвигов в пейзаже не замечал. Он, конечно, однообразный, но не настолько же, чтобы перемещение в другую точку было совершенно неуловимым.

Они помолчали, размышляя.

— А может, и не было сейчас никакого перемещения, — словно что-то прикидывая, добавил Леха.

Сергей обернулся, вопросительно глянул на товарища.

— Хочешь сказать, что это, наоборот, в прошлый раз произошло?

— Ну да. После того, как мы следы стоянки обнаружили, нас и переместило. А сейчас мы нормальным курсом следуем.

— Причудливо тасуется колода…

Юлька на корме только вздохнула тоскливо. Потом стала опять что-то записывать в блокнот.

Так они и плыли дальше, продолжая внимательно осматривать окружающий ландшафт: вдруг все-таки подвернется что-нибудь знакомое? Правда, не очень-то было понятно, чем им это может помочь. Вероятно, просто ощущалась потребность уцепиться хоть за какие-то ориентиры в этой невообразимой хронопространственной путанице…

Некоторое время путешественников сопровождали три зимородка. Первыми их заметил Сергей: они сидели рядком на торчащей из воды коряжине, но, как только лодка подплыла ближе, один за другим сорвались с места и улетели вперед. Через несколько минут изумрудно-синие пичужки опять показались в поле зрения, подпустили людей метров на десять — и снова повторили тот же маневр. Так продолжалось несколько раз…

А между тем опять начались переплетения коряг и полузатопленных валежин. Продвигаться вперед становилось всё труднее, то и дело приходилось останавливаться и браться за топор — обрубать мешающие сучья и расширять проход для лодки. Даже воде в таких местах было тесно — она начинала волноваться и шуметь, убыстряя бег, словно боялась, что ей вот-вот перекроют путь. В конечном счете так и случилось: русло перегородили сразу семь-восемь стволов, чуть ли не вплотную прибившихся друг другу. Пришлось путникам карабкаться на этот заплот и перетаскивать через него лодку — потому что выбраться на берег здесь и вовсе было невозможно: с одной стороны нависал отвесный глинистый обрыв, а с другой топорщились густые кустарниковые заросли.

Препятствие удалось преодолеть практически без потерь, только Юлька разок оступилась и едва не ухнула в проем между стволами, но вовремя ухватилась за толстый сук.

— Держись! — Леха подоспел на помощь и помог ей вскарабкаться на ствол. — Всё нормально?

Штурманша с досадой тряхнула мокрой чуть ли не по колено ногой. В сапоге хлюпала вода.

— Корова я неуклюжая, — буркнула она.

— Да ладно тебе, Юлико, — утешительно сказал Леха. — С кем не бывает…

Они спустили лодку на воду и расселись по местам. Сзади послышалась возня: это Юлька стягивала с ноги сапог. Последовало короткое журчание: содержимое обувки было вылито за борт. Раздался прерывистый вздох.

Леха обернулся к спутнице, попытался ее подбодрить, но та лишь отмахнулась.

Сергей угрюмо усмехнулся, прекрасно понимая, из-за чего сестра так пригорюнилась, хотя, казалось бы, что тут особенного: подумаешь, ногу намочила! Но в том-то и дело, что за время похода Юлька уже дважды умудрялась шмякнуться в воду. Один раз чуть ли не с головой — в самый первый день, когда они точно так же перелазили через сосновый ствол (тогда подобные акробатические трюки были для них еще в новинку). И что самое одиозное — при этом она утопила Лехину видеокамеру Panasonic, на которую снимала весь процесс преодоления препятствия, из-за чего потом долгое время вела себя как побитый зверек, несмотря на то, что сам владелец камеры и не думал ее упрекать, хотя, конечно, выход из строя дорогой видеотехники его отнюдь не радовал… Второй раз Юлька «искупалась» на следующий день, когда выбиралась из лодки на крутой берег: поскользнулась и плюхнулась задом, причем утянула за собой и Леху, который пытался ее удержать. На сей раз у нее на шее висел ее собственный фотоаппарат — и ему погружение под воду тоже не пошло на пользу, даром что это был обычный советский «ФЭД». Впрочем, фотоаппарат после основательной просушки вновь заработал исправно, благо у Юльки нашлась запасная кассета с пленкой. А вот видеокамера, даже просохнув, отказывалась подавать признаки жизни. Виновницу инцидента это весьма удручало, но Леха надеялся, что в какой-нибудь ремонтной мастерской ему помогут воскресить японское чудо техники, служившее хозяину верой и правдой вот уже пятый год. Юлька заикнулась было, что оплатит ремонт, но великодушный ее поклонник и слышать ничего не хотел…

И вот сейчас, надо полагать, спутница вспомнила о своей тяжкой вине — оттого-то и сидела смурная. Должно быть, предавалась безжалостным самобичеваниям.

Леха, как видно, тоже это понимал. И потому, чтобы разрядить обстановку, проговорил:

— Я что-то не припомню, чтоб мы раньше через такой завал перебирались. А вы?

Сергей задумчиво похрустел пальцами. За время пути им встречалось уже столь огромное количество завалов, что восстановить в памяти облик какого-то конкретного из них сейчас было довольно проблематично — они все наслаивались друг на друга, образуя в представлении некий единый архетипический образ. И все-таки возникало ощущение, что заплот из стволов, который они с успехом преодолели, несколько выбивается из этого архетипа. Так что Сергей подумал-подумал и согласился: да, вроде бы ничего подобного прежде не встречалось.

Юлька тоже буркнула что-то в этом же духе.

— Значит, — сделал заключение Леха, — мы и в самом деле продвинулись вперед. До такой точки, где еще не были. Это радует. Может, так мало-помалу и преодолеем весь маршрут.

— Интересно, насколько это «мало-помалу» затянется? — хмуро проговорил Сергей.

— Там поглядим, — философски отозвался товарищ. — Рано или поздно всё равно выберемся.

— Приятно иметь дело с оптимистами.

— А в этом месте по-другому не прожить, как говорится. Аномальная зона — вещь серьезная…

Снова помолчали. Сергей в раздумьях глядел на густые сочно-зеленые заросли осоки, целыми охапками свисающей к самой воде.

Потом перевел взгляд прямо по курсу и невольно воскликнул:

— Смотрите, снова зимородки! Те же, что ли?

И в самом деле: впереди на фоне ивовой листвы синели знакомые пятнышки — опять три, как и в прошлый раз.

— Чего это они постоянно втроем тусуются? — хмыкнул Леха.

Всё повторилось заново: птицы подпустили лодку метров на десять-пятнадцать, потом сорвались и улетели вперед.

— Странноватые у этих пичуг повадки, — заметил капитан. — Такое ощущение, что они взялись нашу шлюпку сопровождать.

— Как будто ведут нас куда-то… — чуть слышно пробормотала Юлька.

— Да куда они могут нас вести? — Сергей распрямил затекшую спину. — Маршрут-то всё равно один.

— А вдруг они нам помогут из петли этой выбраться?..

— Каким образом, интересно?

— Ну, может, если будем держаться за ними — то выплывем к селу… — робко предположила штурманша.

И не смогла скрыть горького вздоха: должно быть, сама прекрасно понимала нелепость подобной идеи.

Леха почесал скулу.

— Ну, если предположить, что на этих птах аномалия не действует… тогда, может, и есть смысл не упускать их из виду… Но, скажу честно, как-то слабовато верится в такой расклад…

— Ну а что, давайте попробуем! — неожиданно для себя самого воодушевился Сергей, который сейчас был готов ухватиться за любой, даже самый призрачный шанс. — Надо учитывать все стороны жизни!

Спору нет, было бы здорово, если бы зимородки и впрямь сыграли роль проводников-спасителей, но увы — вспорхнув с очередной коряги, птицы устремились куда-то далеко вперед и через две-три секунды скрылись из глаз, после чего уже не показывались…

Вскоре путь перегородила низко нависшая над водой огромная ива. Пришлось раздвигать руками длинные ветви-плети, продираясь сквозь них, как сквозь заросли лиан, вдыхая горьковатый запах листьев, которые недовольно шелестели и шуршали, словно сетовали на нарушителей покоя.

— А тут мы были или нет? — спросил Сергей, когда они выплыли из-под раскидистой кроны.

Леха стряхнул с плеча сухой лист, задумчиво провожая глазами оставшееся позади дерево.

Однозначно ответить на этот вопрос они не смогли. Им и раньше встречались подобные «завесы» из ивовых ветвей, концы которых чуть ли не купались в воде, но это еще ни о чем не говорило. В конце концов, все ивы довольно похожи одна на другую.

— Слишком много однообразных деталей ландшафта, — со вздохом сказала Юлька. — Побольше бы ярких примет…

— А что если мы попробуем это дело исправить? — предложил вдруг Леха.

— Это как? — полюбопытствовал вполоборота Сергей.

— Надо какие-нибудь метки по пути ставить, — пояснил товарищ. — Такие, чтоб в глаза бросались.

— Слушай, а это идея! — тут же оживился старший помощник. — Ты голова, Леший!

— Мерси, — скромно кивнул тот.

После недолгих обсуждений пришли к выводу, что проще всего ставить зарубки топориком.

И вот когда Сергей уже приготовил означенный инструмент и начал высматривать, где бы нанести первую метку, раздался испуганный возглас Юльки:

— Ой, сморите!..

Капитан и старпом как по команде обернулись.

Спутница дрожащей рукой указывала куда-то в сторону.

В небольшой заводи у берега в воде покачивались три маленьких рыжевато-синих комочка.

— Это же наши зимородки! — прошептала Юлька. — Что с ними случилось?

Леха торопливо заворочал веслами, возвращая лодку немного назад, и подвел ее к берегу.

Птицы были мертвы.

— А может, это не наши? — не очень решительно возразил Сергей. — Тут их много, наверное…

— Да даже если не наши — что могло их убить?

Ответа на этот вопрос не было. Троим путникам стало как-то не по себе.

Юлька взяла из воды одного зимородка. Лапки у него были скрючены и поджаты, голова с длинным клювом безжизненно свесилась набок.

— Странно всё это… — пробормотала она.

— Да тут на каждом шагу сплошные странности, — напомнил Леха. — Так что на общем фоне три дохлых зимородка — это вообще ни о чем… Хотя, если пофантазировать… Прикиньте: стоило нам предположить, что эти птахи могут нас отсюда вывести, как бац! — их как будто кто-то целенаправленно грохнул. Чтобы не дать нам возможности выбраться. Прикольно, согласитесь?

— Да уж, — кисло отозвался Сергей. — Прямо детективный сюжет…

А штурманша горько вздохнула и поежилась: с одной стороны, ее не на шутку встревожило необъяснимое происшествие, с другой — было очень жаль бедных пичуг.

— Что же с ними делать? — протянула она как бы про себя.

— А что тут сделаешь? — дернул плечом старпом. — Воскресить ты их всё равно не сможешь. Так что положи, где взяла, и поплыли.

— Давайте на берег вылезем, я их хоть похороню…

— Ну вот еще! — возмутился Сергей. — На всякую ерунду время терять! Оставь безумные забавы. Леший, отчаливаем!

— Правда, Юлико, не стоит, — поддержал друга Леха.

Сердобольная спутница шмыгнула носом, зябко повела лопатками и осторожно опустила трупик обратно в воду…

Какое-то время плыли молча: случай с зимородками оставил у всех троих неприятное, саднящее чувство. Как будто это был какой-то дурной знак…

Впрочем, в небе ярко светило солнце, тут и там громко щебетали птицы, кружили стрекозы и бабочки, так что сумрачное настроение довольно быстро развеялось.

Когда проплывали мимо очередного торчащего из воды бревна, Леха напомнил, что они вроде как решили оставлять по пути зарубки.

Сергей хлопнул себя по лбу.

— Точно! А я и забыл совсем из-за этих зимородков!

Капитан попридержал лодку, а старпом взял топор — и через четверть минуты посреди темной замшелой коры красовались две светлых отметины, одна подле другой.

— Отлично! — одобрил автор идеи. — Теперь, если нас еще раз сюда занесет, мы этот знак ни в жизнь не пропустим!

Так дело и пошло: путники продвигались вперед, оставляя то тут, то там одинаковые метки из двух параллельных зарубок. Поначалу Сергей зверствовал и хватался за топор везде, где только можно. Но потом малость поостыл — и начал ставить затеси уже гораздо реже, примерно через каждые полчаса, чего было вполне достаточно.

Примечательно, что зимородков больше на пути не встречалось, и это наводило на невеселые мысли: выходит, погибшие загадочным образом птахи и впрямь были единственными во всей округе?..

Между тем день перевалил за середину. Юлька завела разговор насчет того, что хорошо бы выйти на берег поразмяться.

— Если только обещаешь никуда не уходить, — выдвинул условие Сергей. — А то опять пропадешь — ищи тебя потом.

Сестра выпрямилась с независимым видом.

— Вы смотрите сами никуда не пропадите, — ответила она не без вызова. — С чего вы вообще взяли, что это я куда-то перемещалась? Может, это вас кидало взад-вперед, пока я по лесу бродила?

Сергей с Лехой одновременно обернулись и посмотрели на спутницу. Как ни странно, такой вариант даже не приходил им в голову. А ведь, если подумать, он тоже имел право на существование. Правда, в этом случае следовало признать, что версия насчет менструальной крови беспомощно повисает в воздухе. Впрочем, она и без того уже казалась сомнительной, ибо никакой кровью нельзя было объяснить попадание всего экипажа на место собственной будущей стоянки.

Поэтому реплика Юльки задала новый вектор для размышлений.

— Допустим, ты права, — проговорил Леха после минутного раздумья. — Предположим, что вся аномалия исходит только от речки, а на берегу никаких сдвигов не наблюдается. А если так…

Сергея прямо-таки жаром обдало.

— Тогда надо идти по берегу! — воскликнул он. — Давайте попробуем добраться до села пешком!

— Если по чесноку, мне уже приходила в голову такая идея, только я ее забраковал, — отозвался Леха. — Но сейчас думаю: а может, и в самом деле стоит попробовать?

— Конечно! — горячо поддержал Сергей. — Это же реальный выход!

— Может быть, — согласился товарищ. — Но есть один нюанс.

— Какой еще нюанс?

— Ты забыл, что я без обуви.

— Тьфу ты! — старпом едва не выругался. — Угораздило же тебя! Горьковский герой-босяк, блин!

Капитан невозмутимо ответил, что подобное может случиться с каждым. И что была бы тут где-нибудь дорога — можно было бы и босиком доковылять. Но переться напрямик через заросли, да еще и с поклажей на плечах — кайфа мало.

Тогда Сергей заявил, что Леха сам виноват, и посоветовал ему сплести лапти, на что товарищ резонно возразил, что он не крестьянин Тульской губернии и понятия не имеет, как их плетут.

Тут в разговор вступила Юлька:

— А может, и в самом деле попробовать обувь какую-нибудь сделать? Из бересты, например.

— Да попытаться-то можно, — тут же пошел на уступку Леха. — Но не факт, что получится. Хотя если вы согласны убить энное количество времени на эксперименты, то давайте попытаемся. Тем более что ты, Юлико, как раз предлагала вылезти поразмяться.

— А вон и место подходящее, — сказал Сергей, указывая на правый берег, где был не слишком крутой подъем, а наверху шелестели кронами березы.

Спустя малое время они уже расположились лагерем на небольшой полянке. Почти сразу же Юлька наткнулась на заросли черники, и с полчаса все трое только тем и занимались, что обрывали с кустиков крупные темно-синие ягоды да отправляли их в рот.

Потом нашли поваленную березу, надрали больших кусков коры и стали прикидывать, как пустить их в дело. После долгих обсуждений и споров сошлись на следующем варианте: вырезать из бересты четыре стельки, склеить их попарно и снабдить завязками, чтобы получилось некое подобие древнегреческих сандалий. Двойная подошва выходила толщиной миллиметра четыре — Леха рассудил, что этого будет достаточно. Клея у них имелся почти целый тюбик (на ремонт лодки ушло совсем немного), а на завязки Юлька решила пустить свою косынку, которой всё равно практически не пользовалась.

Единственная загвоздка — требовалось выждать несколько часов, пока клей как следует схватится, но тогда уже не будет смысла выдвигаться в пеший поход на ночь глядя. Крути не крути, а придется отложить выступление до утра.

Сергея это обстоятельство прямо-таки удручало: он рвался отправиться в путь как можно скорее. Но не оставалось ничего другого, кроме как смириться.

Остаток дня решили провести здесь же. Побродили по округе, нашли немного грибов. Потом Юлька занялась сбором черники про запас, а парни накопали червей и спустились к воде. Леха всё надеялся выловить хотя бы одного рака, но увы — ему опять не повезло. Да и рыба клевала вяло: за полтора часа они вытащили всего пару окуньков. В конце концов капитан плюнул, всучил удочку товарищу, а сам полез наверх — «подсобить Юлико». Сергей лишь кисло усмехнулся.

Он сидел на травянистом бугре, свесив ноги, и глядел на поплавок, который постоянно норовило отнести течением в сторону, под нависшую над водой крону плакучей ивы. В душе засела тоскливая заноза. Старпому казалось, что каждый лишний день, проведенный на этой распроклятой речке, словно бы расширяет пропасть, что так безжалостно пролегла между ним и Аней. Страшно подумать, как сейчас терзается бедная его девчоночка… Он уже двести раз пожалел, что согласился отправиться в этот идиотский поход. Даже когда узнал, что Аня ждет ребенка, это его не остановило. А ведь мог бы отказаться…

…Он хотел поручить Лехе переписать две оставшихся кассеты со свадебным торжеством, а сам стал уже собираться в магазин — затариваться продуктами для похода. Но тут вмешалась Аня:

— Сереж, давай лучше отправим за покупками Алексея, а ты останься: мне с тобой поговорить надо.

Сергей глянул на жену: она покусывала губы, на лице блуждала странноватая полуулыбка.

— Что-нибудь случилось?

Аня неопределенно повела плечами.

— Леший, ты не против?

— Да без проблем, — отозвался товарищ. — Обсуждайте свои секреты, я всё закуплю, что надо.

— Погоди, сейчас денег дам.

Леха отмахнулся:

— Не парься.

Он взял список продуктов, прихватил сумку и ушел выполнять возложенную на него миссию.

Сергей поставил на запись вторую кассету, обнял Аню за талию, спросил ласково и чуть игриво:

— Ну вот мы и вдвоем. Времени у нас — часок. Чем займемся?

Аня опять закусила губу.

— Сереж, я боюсь…

И она принялась сбивчиво говорить про то, что Сергей с Лехой выбили ее из колеи своей затеей, что она теперь места себе не находит, что ей опять не дает покоя мрачное пророчество цыганки, которую она случайно встретила на привокзальной площади несколько дней назад…

Сергей молча слушал, поглаживая ее по волосам.

— Что-то ты совсем у меня расклеилась, Анют, — сказал он наконец. — Разве можно так? Ну ты что, хочешь, чтобы я отказался от похода? Зачем тогда Леху в магазин послали? А насчет цыганки мы ведь с тобой говорили уже. Ты у меня человек образованный, соцфак закончила — так не позволяй всяким проходимкам пудрить тебе мозги. Забудь заботы и печали!

— Да… я понимаю, что это, наверное, глупо, — пробормотала Аня, спрятав лицо у него на груди. — Но я правда отчего-то очень боюсь…

— Слушай, а может, нам лучше тебя с собой взять вместо Юльки? — с улыбкой предложил Сергей. — Лично я буду только за. А сеструхе скажем: извини, мол, но иначе Анюта не согласна, она хочет лично за нами присматривать, чтобы с нами ничего в пути не стряслось.

Аня подняла голову, едва заметно улыбнулась.

— Вряд ли Юлька будет в восторге от такой идеи…

— Это точно, — кивнул Сергей. — Но уж лучше пусть она икру мечет, чем ты у меня страдать будешь в разлуке.

— Да ладно, — вздохнула Аня. — Переживу как-нибудь… Прости, что ною, как маленькая.

— Да нет, это ты меня прости! За то, что волноваться тебя заставляю. Я тебя очень люблю, Анюта! — Сергей покрыл лицо девушки поцелуями. — Наверное, я в последние дни мало времени тебе уделяю: всё с Лехой да с Лехой… Только ты не ревнуй, пожалуйста. Я понимаю: тебе кажется, что с его приездом ты отошла для меня на задний план. Но это не так. Пойми: Леха — это же всего на несколько дней, он ведь скоро уедет. А ты — навсегда. Ну потерпи немного, малыш!

Аня ответила молчаливым вздохом. Потом сунула руку в карман халата и вытащила какую-то небольшую плоскую палочку.

— Что это? — спросил Сергей. Взял палочку, повертел в руках. Один конец у нее был синий, а посредине бледнели две поперечные красные полоски.

— Тест на беременность, — тихим голосом пояснила Аня.

— Тест? И что с ним нужно делать?

— Ничего. Я уже всё сделала.

Сергей в недоумении уставился на жену.

— Я беременна, Сережа.

На некоторое время новоиспеченный муж словно онемел. Потом хрипловато выговорил:

— Ты уверена?

— Уверена. У меня же месячные должны были начаться еще три недели назад.

Сергей неопределенно хмыкнул.

Аня, видимо, ожидала от него иной реакции.

— Что-то ты приезду Лехи был рад больше, чем своему будущему ребенку!

Сергей смутился, обнял девушку и поцеловал.

— Прости, Анют, просто ты меня огорошила… я еще не понял толком… А вообще, это же здорово! Значит, когда он родится?

— В апреле.

— Не верится даже… Надеюсь, это будет девочка. Такая же красивая, как ты, — он снова крепко обнял жену. — А ты чего такая грустная? Радоваться надо!

— Я радуюсь. Только… понимаешь, получается, что мы ребенка зачали не в браке, до венчания…

— Ну и что с того? — мягко возразил Сергей. — Разве от этого ты будешь его меньше любить?

— Я его уже люблю, — улыбнулась Аня.

— И я тоже! — горячо воскликнул будущий отец. — А всё остальное — неважно. Так что выше нос, малыш! И насчет похода не переживай — всё будет хорошо. Тем более что тебе теперь нельзя волноваться.

— Да как же мне не волноваться? Себя-то поставь на мое место…

— Анют, — Сергей заглянул девушке в глаза. — Если так дело пойдет, я и правда от похода откажусь. Мне твое спокойствие дороже.

Аня поколебалась. С одной стороны, ей, конечно же, хотелось, чтобы муж никуда не ездил. Но с другой — будет очень неудобно перед Юлькой и Лехой…

Она высвободилась из Сергеевых объятий, подошла к комоду и включила магнитофон. Зазвучал серебристо-хрустальный голос Энии — песня On My Way Home . В последнее время Аня очень полюбила волшебную музыку этой ирландской исполнительницы.

— Ладно уж, — сказала она, обернувшись. — Езжайте, раз собрались. А я буду тебя ждать.

— А ты обещаешь не волноваться?

— Постараюсь…

— Ну вот и хорошо. Ты у меня умница, — Сергей привлек жену к себе и чмокнул в нос. — Я ведь не один еду, а в компании.

— Одного бы я тебя точно не отпустила. Все-таки хорошо, что с вами Юля поедет — хоть какой-то присмотр за вами будет.

— Ну если тебе так спокойнее, то я рад, — улыбнулся Сергей. — Хотя, честно говоря, я бы предпочел отправиться в поход без Юльки. Мы вроде не дети малые, чтобы за нами присматривать…

— Ты знаешь, у меня за последние дни сложилось обратное ощущение. Вы с Лехой как встретились, так словно в детство впали, честное слово.

— Ну да, есть немного, — признал Сергей. — Младая кровь играет…

— Вот я и боюсь, как бы у вас во время похода еще чего-нибудь не взыграло.

— Что, например?

— Да кто вас знает, что вам в голову может взбрести? Особенно твоему другу-выдумщику. Вот я и надеюсь, что присутствие Юли будет хоть как-то сдерживать ваши стихийные порывы…

— Анюта, я тебе обещаю, что не допущу никаких эксцессов. Всё будет в норме. А когда вернусь, мы с тобой тоже куда-нибудь съездим, хочешь? Устроим свадебное путешествие.

— Какое там путешествие! — отмахнулась Аня. — И так денег уже нет.

— Ну на Горный Алтай-то хватит. Можно будет на Мультинские озера съездить… Или Юлька вон приглашала к ним в Сентелек на День археолога — хочешь, туда смотаемся?

— Ладно, там посмотрим…

Сергей заглушил горестный вздох. Черт возьми, а ведь если подумать — и в самом деле сбылось пророчество цыганки! Эта побирушка, чтоб у нее язык отсох, наплела Аньке, что ту якобы ждет «несчастье», которое принесет некий «гость». Естественно, на роль «гостя» идеальнее всего подходил Леха — несмотря на то, что на свадьбу было приглашено еще человек тридцать, именно он в первую очередь «попадал под подозрение».

И довольно скоро Аня еще сильнее укрепилась в этом мнении.

Началось всё с того, что в первый же вечер гость-дальневосточник потащил Сергея на другой конец города: оказалось, где-то там живет его армейский приятель, с которым он служил во Владивостоке… Аня уже в девятом часу вечера начала волноваться, а когда в назначенное время друзья-товарищи не явились, совсем разнервничалась. Район, в который они отправились, располагался на окраине, и бродить там в темное время суток было небезопасно. В отчаянии Аня даже сходила к соседям и попросила разрешения позвонить. Набрала номер оператора пейджинговой связи, продиктовала короткое сообщение: «Ты где? Жду». Но едва вернулась к себе в квартиру, как из шкафа раздалась писклявая трель, бесстрастно оповещая, что взять с собой пейджер Сергей не удосужился… Воротились пропащие только в первом часу ночи — причем оба, мягко говоря, в нетрезвом виде (встреча с Лехиным сослуживцем удалась на славу). И это притом, что назавтра в девять утра предстояла регистрация в загсе — пусть и не торжественная, но тем не менее…

Следующий сюрприз ждал Аню в день венчания. По заведенному обычаю, утром намечался выкуп невесты. В связи с этим Сергей с Лехой отправились ночевать к родителям жениха, а к Ане из Барнаула приехала ее мама и подруга Маша. Так уж решили для удобства: чтобы не ездить туда-сюда, Сергей будет выкупать будущую жену из бабушкиной квартиры, в которой влюбленная пара жила вот уже целый год.

Однако Леха заранее сумел убедить друга, что выкуп — это банально. «Давай лучше ты невесту выкрадешь!» Если бы Сергей знал, что Аня уже носит под сердцем ребенка, — ни за что не пошел бы на эту авантюру. Но поскольку ни о чем подобном он даже не подозревал, то план товарища пришелся ему по вкусу. В результате, после довольно продолжительных размышлений и всевозможных комбинаций, друзья договорились с соседом дядей Ваней с верхнего этажа, который согласился помочь реализовать их хулиганский замысел…

Когда гости стали стекаться к подъезду, где на страже уже стояли Юлька с Машей, приготовившие для жениха всевозможные каверзные задачи, Сергей, одетый в красивый черный костюм и с букетом в руках, незаметно от всех нырнул в один из соседних подъездов. В несколько секунд взлетел на пятый этаж, по лестнице взобрался через люк на крышу, перебежал между антенн и металлических тросов до конца дома — и тем же макаром спустился в свой подъезд. Дядя Ваня его уже ждал, как и было условлено. Они поспешили на балкон, сбросили вниз заранее приготовленную связанную из двух простыней «веревку», и Сергей принялся спускаться по ней на второй этаж. Поскольку всё это действие разворачивалось с другой стороны дома, то единственным свидетелем происходящего был Леха, решивший непременно запечатлеть рискованный акробатический трюк на видеопленку…

Сергей уже встал на перила, начал было пригибаться, чтобы спрыгнуть на балкон, — но тут нога в лакированной туфле соскользнула, и он потерял опору. Почувствовал, что падает, но в последний миг вцепился как сумасшедший в простыню — да так и повис: одна нога елозит по перилине, другая болтается внизу.

В ушах всё еще отдавалось эхо сразу двух испуганных возгласов: сверху и снизу. Оба прозвучали не вполне цензурно.

Впрочем, жених-экстремал уже опомнился, подтянулся — и перемахнул через перила на балкон. Перевел дух. Сердце бешено колотилось.

— Елы-палы, Серый, я чуть камеру не выронил! — донеслось снизу.

Сергей крутанулся на каблуках, помахал Лехе. Рука предательски дрогнула.

— А меня едва инфаркт не хватил, — пробасил сверху дядя Ваня.

За спиной у Сергея раздался приглушенный вскрик. Он повернулся — и встретился глазами с Аней. Она застыла за стеклом, прижав руки ко рту, лицо — белое как мел. Да и вся она была белая, словно призрачный ангел, только глаза темнели, расширенные от испуга.

В следующее мгновение дверь на балкон распахнулась, и невеста кинулась в объятия жениха.

— Сережка, ты что, с ума сошел?! — лепетала она, вся дрожа и чуть не плача. — Я так испугалась…

— Ну-ну, успокойся, зайчонок, всё хорошо, — Сергей поцеловал ее в обе щеки и, слегка отстранившись, окинул восхищенным взглядом: — Какая ты у меня красивая!

Волосы у Ани были уложены в непривычно высокую прическу, а сзади и с боков голову охватывала фата, державшаяся благодаря каким-то премудростям в виде маленьких белых цветочков, вплетенных в волосы.

— Иляна Косынзяна! — улыбнулся Сергей.

— Сюда-то повернитесь хоть на секундочку! — раздалось снизу.

— Жених, про букет не забыл? — донеслось сверху. — Лови!

Сергей поймал цветы и вручил Ане.

— Совет да любовь, — последовало радушное пожелание.

— Спасибо, дядя Ваня! — ответил Сергей.

Аня же от растерянности на время вообще лишилась дара речи.

— Всё, я к подъезду! — прокричал Леха и тут же умчался.

— Пойдем, Анютик, — сказал Сергей, взяв невесту за руку. — Сейчас все попадают от удивления…

Войдя в комнату, он нос к носу столкнулся с оторопевшей Аниной мамой.

— Здравствуйте, Раиса Анатольевна, — чуть смущенно сказал Сергей.

Казалось, теща вот-вот сядет прямо на пол.

— Зачем же так пугать-то! — проговорила она. — Хоть бы предупредил, конспиратор!

— Тогда бы сюрприза не было, — улыбнулся жених. — Пойдемте скорее, там все ждут.

— Нет, мне все-таки надо присесть, — Раиса Анатольевна тяжело опустилась на диван. — Вы идите, я попозже спущусь.

— Меня тоже ноги не держат, — призналась Аня.

— Это пустяки, — и Сергей легко подхватил невесту на руки…

Но тут радужные воспоминания были прерваны: поплавок вдруг дернулся и сразу же скрылся под водой. Сергей мигом пришел в себя, потянул — леска шла туго. В груди горячей волной всколыхнулось возбуждение: что-то крупное попалось!

А секунду спустя старпом так и ахнул: из воды вылетело длинное извивающееся рыбье тело.

— Щука! — заорал он, позабыв обо всем на свете.

Добыча сорвалась, шлепнулась в осоку у самой воды, заплясала как бешеная и едва не удрала обратно в реку, но Сергей каким-то чудом ухитрился ее поймать, схватив двумя руками. Выпрямился, с облегчением перевел дух.

Щука оказалась не то чтобы очень большой, длиной сантиметров тридцать пять, но рыболова прямо-таки распирало от восторга.

Но он и вовсе обомлел, когда кинул взгляд на брошенную в траву удочку. Оказалось, что на самом деле он вытащил сразу двух рыб! На крючке сидел небольшой окунь, и чешуя на его полосатых боках была частично содрана.

«Так это она на окуня клюнула!» — мелькнула догадка.

Сергей сейчас же стал взбираться наверх, чтобы похвастаться небывалой добычей.

Поднялся, огляделся по сторонам. Ни Лехи, ни Юльки поблизости видно не было.

— Эй, вы где? — прокричал старпом. — Смотрите, что я поймал!

Никто не отозвался.

Рыболов растерянно повертел головой туда-сюда. Крикнул еще пару раз.

Никакого ответа.

Да что ж такое-то? Куда они подевались? Грибы, что ли, собирать уперлись? Хоть бы предупредили. Или…

Где-то под сердцем шелохнулся зыбкий холодок. А что если это опять паранормальные выкрутасы дают о себе знать?.. В горле стало сухо и шершаво. Сергей с трудом переглотнул.

— Леший! — выкрикнул он, но зов прозвучал хрипло. Откашлялся. И уже громче, протяжнее: — Ле-е-еши-ий!

Постоял, прислушиваясь. Ответом была звонкая тишина. Даже птиц не слыхать.

Сергей нервически передернулся.

— Психоз какой-то! — и в сердцах шмякнул щуку оземь.

Несчастная рыбина пару раз вяло трепыхнулась — и осталась лежать без движения.

Старпом ожесточенно засопел, помотал головой, пытаясь собраться с мыслями. Если Леха с Юлькой переместились, то где их теперь искать? Или, может… может, это он сам переместился? Если, как они предположили, аномалия исходит от речки, то так оно и есть…

Затравленно огляделся по сторонам. Да нет, не может быть… Вокруг ведь ничего не изменилось — вон плантация черники, вон поваленная береза, с которой они коры надрали… Разве предположить, что он переместился только во времени, но не в пространстве? Но вещи-то вот они — лодка, рюкзаки… Пропали только спутники. Что же из этого следует? Похоже, ничего хорошего…

Он топтался на месте, ероша волосы и почесывая лоб. В голове метались мысли: как быть, что делать? Может, углубиться в лес, попытаться поискать товарищей там? Но есть ли в этом смысл? В душе нарастало горькое отчаяние…

И все-таки ноги уже сами понесли его вглубь леса, как вдруг…

Сергей замер и прислушался. Так и есть: откуда-то сзади доносятся голоса! Он обернулся — и тут же вздрогнул, потому что со стороны реки раздался крик:

— Се-е-еры-ый!

— Леший! — радостно отозвался старпом. И со всех ног кинулся назад.

У самого берегового склона он столкнулся нос к носу с Лехой: на лице улыбка облегчения, но в глазах темнеет тревога.

— Блин, Серый…

Спустя пару секунд к ним поднялась и Юлька — бледная как поганка.

— Ты куда пропал? — спросила она трепещущим голосом.

Сергей сглотнул, проталкивая в гортань сухой комок.

— Я то же самое у вас хотел спросить…

— А что мы? — выпятил губу Леха. — Мы чернику собирали. Потом тебя позвали, а ты не отзываешься. Я к берегу пошел, смотрю: тебя не видать нигде, только удочка валяется. Мы с Юлико спустились, стали тебе кричать. А в ответ — тишина. Не знали уже, что и думать: то ли тебя русалки утащили, то ли речка опять куда-нибудь переместила. Только непонятно: почему удочка-то осталась, да еще и с окунем на крючке?

Сергей хмуро выслушал, покачивая головой. А затем стал рассказывать о том, что произошло с ним.

Услышав про щуку, Леха блеснул глазами, однако протянул недоверчиво:

— Да ладно! И где она? Упустил, что ли?

Пришлось поискать в траве. Всучив другу рыбину, старший помощник не без удовольствия отметил, как тот стал восхищенно рассматривать добычу.

— Эх, Серый, везет тебе сегодня! Сперва рак, теперь щука…

— Сам себе завидую, — криво усмехнулся баловень удачи.

— Я, конечно, извиняюсь, — вмешалась Юлька, — но вы, по-моему, от темы отвлеклись. Дальше-то что было?

И Сергей продолжил рассказ, поведав обо всем остальном.

— Погодь… Ты к тому клонишь, что это мы переместились, а не ты? — Леха хмурил брови, старательно пытаясь вникнуть в ситуацию.

— Похоже на то.

— Да ну, не стыкуется… Мы ж с Юлико тебя искали, орали на всю речку — и где ты был всё это время, спрашивается?

— Да тут я был, на берегу. И тоже вам орал, между прочим. А вы будто сквозь землю провалились!

— Но мы-то тебя не видели и не слышали! Так что это ты минут на десять в будущее перескочил.

— А почему тогда я вас найти не мог, раз вы тут всё время оставались?

— Да буй его знает… — Леха приумолк, напряженно о чем-то раздумывая.

— Ну и что в итоге? — проговорила Юлька в растерянности. — Кто все-таки из нас переместился-то?

— Дилемма… — поскреб в затылке старпом.

— Я всё ж таки надеюсь, Серый, что это был ты, — сказал Леха. — А знаешь почему?

— Кажется, догадываюсь…

— О чем это вы? — воззрилась на них Юлька.

— О том, что если переместился Серега, то выходит, что это речка продолжает шутки шутить. Тогда есть смысл с ней распрощаться и идти по берегу. А вот если скакнули мы с тобой — тогда дело дрянь. Это значит, что мы и в лесу не застрахованы от этой долбаной аномальщины. И вся наша затея с пешим походом может с треском провалиться.

— А что если влияние речки просто распространяется и на прибрежную полосу? — высказал предположение Сергей. — Может быть, нужно отойти подальше от воды — и тогда мы выйдем за пределы аномальной зоны.

— Тоже вариант, — задумчиво помахивая зажатой в руке щукой, проговорил Леха. — Во всяком случае, попробуем. Покамест ясно одно: надо всё время держаться вместе и не разделяться.

— Что, и по нужде всем втроем ходить?

— Было бы неплохо. Но это если Юлико будет не против.

Штурманша фыркнула и отвернулась.

— Это хорошо еще, что ты во времени переместился, а не в пространстве, — продолжал Леха. — А то оказался бы где-нибудь за пару километров ниже по течению. Или выше.

— Думаешь, это все-таки я?

— Хрен знает… — капитан помолчал в раздумье. — Погодь… У тебя же на пейджере есть часы?

— Есть. А что?

Лицо у Лехи просветлело.

— Так давай время сверим! И сразу будет понятно, кто из нас переместился и насколько!

Сергея словно жаром обдало.

— Что ж ты раньше не сказал?

Подрагивающей рукой он снял с пояса пейджер. В груди всё так и замерло: сейчас наступит момент истины!

Нажал на кнопку, глянул на зеленоватый экранчик.

— Восемнадцать двадцать три…

— А на моих двадцать пять, — хмыкнул Леха, явно озадаченный.

— Всего две минуты разница? — пробормотала Юлька.

Сергей кашлянул.

— Это же обычная погрешность, — растерянно произнес он. — Или у тебя часы спешат, или у меня отстают…

— Да, должно быть минут десять как минимум, — капитан энергично тер лоб, пытаясь сообразить, что всё это значит.

— Ну так что?.. Получается, никто из нас никуда не перемещался? — Юлька часто-часто заморгала, переводя взгляд с одного спутника на другого. — А как же…

— Слушайте! — выпалил вдруг Леха, щелкнув пальцами. — А что если наоборот — мы все переместились?

— Как это?

— Ну сперва Серый, а потом мы с тобой. Тогда всё сходится!

— Что сходится? — ошарашенно спросил старпом.

— Ну сам прикинь. Вот ты перескочил минут на десять в будущее. Смотришь: нас нет. Почему? А потому что мы тоже переместились, только позже — после того как заметили, что ты пропал. Поэтому мы и в будущем появились позже. А раз время у нас на часах практически одинаковое — значит, мы с Юлико точно так же минут на десять перескочили.

Брат с сестрой переглянулись, осмысливая новую гипотезу.

— Да, звучит складно, — вынужден был признать Сергей. — Еще бы понять, из-за чего происходит вся эта чехарда… Раз вы нашли удочку — значит, я переместился во времени уже после того, как выловил щуку. Почему не раньше, не позже? По какому принципу всё это работает?

— Да может, нет тут никакого принципа, — пожал плечами Леха. — Ты лучше вот что прикинь: по всему выходит, что мы с Юлико скакнули в будущее, когда уже спустились к воде. Значит, дело все-таки в речке. Отсюда вывод — валить надо от нее, подальше в лес. Будем надеяться, что там вся эта паранормальная хрень не действует.

— Хорошо бы, — поддержала разговор Юлька. — То есть к Бобровке возвращаться мы уже не будем?

— Нет, конечно, — ответил Сергей. — А то она нас опять по новому кругу блуждать пошлет.

— Ну тогда надо водой запастись и расходовать ее экономно, потому что в лесу пить будет нечего.

— Вот это правильно. И рыбы побольше наловить. А то в пути придется одними грибами да ягодами питаться.

— Рыбой я займусь! — живо откликнулся Леха. — Может, тоже щуку вытащу.

Сергей сдержанно усмехнулся…

Дальнейший вечер прошел в подготовке к предстоящему пешему походу.

К тому времени, когда вокруг сгустилась тьма, на поляне уже горел костер, а в котелке побулькивала уха, приправленная щавелем. И хотя Лехе так и не удалось выудить еще одну щуку, улова вполне должно было хватить, чтобы успокоить исстонавшиеся за день желудки. А на десерт путников ждала черника…

День 12

Встали с первыми проблесками рассвета: предстояло наловить еще рыбы, чтобы как следует подкрепиться перед выступлением.

Леха опробовал изготовленную вчера обувь и остался вполне доволен: подошвы склеились прочно, завязки держали хорошо. Правда, смотрелся он в этих «сандалиях» довольно забавно, но нелепый внешний вид волновал его сейчас меньше всего.

Водой запаслись по максимуму: наполнили всё, что только можно, — фляги, пластиковую бутылку, термос и даже котелок (благо у последнего имелась крышка).

Наконец в начале одиннадцатого всё было готово — настала пора выдвигаться в путь. Туристы взвалили на плечи рюкзаки и распределили между собой прочую поклажу: Сергей взял палатку, Леха — чехол с веслами и удочкой, а Юльке достался котелок с водой. Самой тяжелой ношей была сумка с лодкой. Парни взялись с двух сторон за ручки, чтобы нести ее вдвоем.

Сверились по солнцу — и направились прямиком на север, намереваясь отойти от речки как минимум на километр, после чего можно будет попробовать повернуть в западном направлении.

На карте к северу от речного русла неровной линией была обозначена лесная дорога, но отыскать ее путники особо не рассчитывали: за время похода они уже несколько раз пытались это сделать, но безуспешно — повсюду был сплошной лес. Это могло объясняться тем, что карта была составлена еще в советские времена, а с тех пор дорогой перестали пользоваться — вот она и заросла. Однако далее к северу лесной массив пересекало еще несколько прямых пунктирных линий, явно обозначающих просеки. Если хотя бы одна из этих просек сохранилась — по ней можно будет спокойно дойти до конца бора.

Впрочем, пока что нигде не было видно никаких признаков деятельности человека, пусть и давней: лес казался совершенно диким и нехоженым. И продвигаться по нему, таща с собой тяжелую и громоздкую поклажу, было очень нелегко, да еще и комары с мошкой одолевали. Пару раз на пути встретилось некое подобие троп — очевидно, протоптанных дикими животными — но они тянулись не в том направлении, которого придерживались путешественники, поэтому воспользоваться ими не довелось.

Проще всего было бы следовать друг за другом, но Леха с Сергеем могли идти только бок о бок. Юлька шагала впереди с палкой в руке и предупреждала, если под ногами обнаруживалось какое-нибудь скрытое препятствие — коряга или ямина.

Через заросли папоротника высотой по пояс продираться было еще терпимо, но когда путь преграждали густые переплетения кустарника или нагромождения валежин, такие места оставалось только обходить. Особенно много хлопот доставляла сумка с лодкой: она болталась у самой земли и постоянно за что-нибудь цеплялась — приходилось ее приподнимать и держать на весу, отчего начинали ныть мышцы рук.

Очень скоро с мужской части экипажа уже катился градом пот, одежда на спине стала мокрой — хоть выжимай. В конце концов Сергей не выдержал и заявил, что он лучше взвалит лодку себе на горб и потащит сам, а Леха пусть несет палатку. Так хотя бы можно будет двигаться гуськом, друг за другом.

Они сделали короткую передышку — вытерли рукавами взмокшие лбы, по очереди приложились к котелку. Юльке их даже жалко стало: путь-то предстоит долгий — за день совсем из сил выбьются…

— Может, носилки какие-нибудь смастерить? — предложила она.

Леха с Сергеем пораскинули умом и вскоре пришли к наиболее подходящему решению.

Отыскали молодую березку, срубили ее и сделали длинный и прочный шест, к середине которого подвесили лодку с палаткой. Потом встали друг за другом, подняли шест, водрузили его концы на плечи — и зашагали вперед, неся подвешенную поклажу, точно охотники добычу. Как и следовало ожидать, идти таким макаром оказалось гораздо легче. Тем более что «носильщики» стянули мокрые штормовки, свернули их и подложили под концы шеста, чтобы ноша не слишком натирала плечевые суставы.

Так одолели, наверное, около километра, как вдруг Юлька, продолжавшая шествовать во главе отряда, воскликнула:

— Лес вроде бы редеет!

Впереди действительно завиднелось открытое пространство. Сергей с Лехой приободрились: неужели и вправду просека?

Но не прошло и минуты, как их постигло жестокое разочарование: они вышли к обрыву и увидели внизу зеленовато-белесую поверхность узкого речного русла. На другом берегу за кустарниковыми зарослями снова высились деревья.

Парни, не сговариваясь, сбросили ношу наземь.

Все трое сразу поняли, что это не какая-нибудь соседняя речка, а всё та же Бобровка — судя по всему, здесь она выгибалась очередной петлей, в которую они и уперлись.

— Ядрена вошь! — воскликнул Леха, прихлопнув на лбу комара. — Ну и русло у нее!

— Да уж, — отозвался старпом. — Как будто его какой-то демиург с болезнью Паркинсона прокладывал… Помнишь, как в «Песни о Гайавате»:

…И перстом Владыка Жизни

Начертал ей по долине

Путь излучистый, сказавши:

«Вот твой путь отныне будет!»

— Помню, помню, — ухмыльнулся капитан. — А может, здешний «Владыка Жизни» был просто в доску бухой, когда сотворением этой местности занимался?

— И такое возможно…

Юлька улыбнулась: она хоть и не читала поэму Лонгфелло об индейцах, но суть разговора поняла.

— Думаю, местного демиурга звали Ульгень, — сказала она. — Это он, по верованиям коренных алтайцев, сотворил землю. Но здесь, наверно, в его дела вмешался злобный Эрлик и всё извратил.

— Извращенец, — хмыкнул Леха.

Сергей потер щеку.

— Ну и что будем делать, коллеги? Переправляться?

— А может, лучше обойти? — нерешительно предложила Юлька.

— Мне как-то тоже в воду лезть неохота, — поддержал ее Леха. — Тем более если тут Бобровка течет на восток, то потом она по-любому обратно повернет. А значит, придется еще одну форсированную переправу устраивать. Оно нам надо?

— Верно мыслишь, Леший, — согласился Сергей. — Ладно, пойдем в обход. Надеюсь, не слишком большой крюк получится…

Они повернули вправо и направились вдоль берега. Путь был не из легких: сначала пришлось пробираться через заросли ежевики вперемешку с диким хмелем и сухими стеблями борщевика в рост человека. К довершению этого великолепия преодолели полосу крапивы, а дальше пошел густой и высокий кустарник, в котором скитальцы надолго застряли — исцарапались, умаялись, обругали всё на свете, но все-таки кое-как выбрались в более-менее приличный березняк, где и смогли наконец перевести дух.

Но отдыхали недолго — хлебнули воды, проглотили по горсточке ягодок ежевики, которые успела насобирать Юлька, и двинулись дальше, ожидая, что Бобровка вот-вот повернет на север. Однако вместо этого через сотню метров речное русло стало медленно, но верно загибать к югу.

— Что за бляха-муха? — ругнулся Леха. — Мы так не договаривались!

— Погоди… — Сергей остановился. — Я, кажется, понял… Если мы будем и дальше вдоль берега идти, то в конце концов придем к тому месту, где ночевали!

— Что, опять аномалия? — с дрожью в голосе спросила Юлька.

— Да какая, к черту, аномалия! — старпом в сердцах бросил свой конец шеста. — Мы дурака сваляли! С чего мы решили, что эта речная петля — новая, что она находится ниже по течению?

— Погодь, — Леха тоже кинул на землю ношу. — Ты имеешь в виду…

— Это предыдущий участок реки! Мы здесь уже проплывали вчера! И чтоб обойти эту загогулину, надо в другую сторону идти!

Капитан шевельнул челюстью — и тут же расхохотался во весь голос.

Юлька растерянно улыбнулась, а Сергей кисло поморщился.

— Чего смешного-то?

— Да так, — Леха еще пару раз фыркнул и тряхнул головой. — Это у меня на нервной почве. Но лоханулись мы не по-детски!.. Ну что, назад поворачиваем?

— Опять через эту дурнину? Низкий поклон, мне одного раза хватило. Уж лучше на тот берег.

Капитан потеребил подбородок.

— А ты что думаешь, Юлико?

— Да мне уже всё равно, — ответила Юлька. — Хотите — назад пойдем, хотите — прямо тут переправимся.

— Ладно, уговорили, — и Леха принялся раздеваться.

По счастью, речка в этом месте оказалась не очень глубокой — можно было перейти вброд, на середине вода доставала всего лишь до груди. Все вещи перетащили в три захода. Противоположный берег был не слишком крутым, и путешественники легко взобрались наверх, миновав ивовые заросли и вновь оказавшись под сенью берез и осин.

Немного передохнув, двинулись дальше. Но не прошли и триста метров, как впереди вновь замаячило открытое пространство. Через минуту они снова оказались у спуска к воде. Этого и следовало ожидать: ведь чтобы преодолеть речную петлю, предстояло переправиться через оба ее «рукава».

Долго раздумывать не стали — спустились по склону и вновь полезли в воду. Здесь на середине оказалось довольно глубоко — пришлось проплыть пару метров, прежде чем удалось нащупать дно. Соответственно, переправа заняла больше времени, чем в прошлый раз. Тем не менее через каких-то полчаса путники уже отдыхали на северном берегу, благополучно перетащив всю поклажу и даже почти ничего не замочив.

— Ну что, продолжим? — сказал Сергей. — Как планировали — идем на север?

— Естественно, — кивнул Леха. — Надо же подальше от этой долбаной речки убраться. А то уже часа два бродим и всё никак распрощаться с ней не можем.

— Да уж. Знали бы — прямо здесь вчера бы причалили и сразу отсюда выдвинулись. Столько времени можно было сэкономить!

— Зато черники насобирали, — подала голос Юлька.

— И щукой поужинали, — сейчас же поддержал ее Леха.

— А еще в игры со временем поиграли, — саркастически добавил Сергей. — А то тут, может, и не довелось бы.

— Зато будет о чем вспомнить, — отозвался товарищ.

— Спасибо, утешил. Теперь во мне спокойствие и счастье…

Тут опять встряла Юлька:

— Слушайте, а мы же расскажем обо всем этом… ну, когда домой вернемся? Сюда надо ученых пригласить — пускай изучают эту аномалию.

— Да, представляю, какая это будет сенсация! — хмыкнул Сергей. — Журналисты нас замучают.

— Зато знаменитыми станем на всю страну!

— Не сомневаюсь…

— То есть, — вмешался Леха, — вы считаете, что до нас в эту здешнюю хреноверть никто не попадал? Что мы тут, типа, первооткрыватели?

— Скорее всего, — кивнула Юлька. — Хотя это, конечно, странно…

— Еще бы не странно. Не вчера же она появилась, эта аномальная зона, правильно? Я думаю, она тут уже давно. А значит, мы никак не можем быть первыми.

— Почему же тогда о ней никто не знает?

— А с чего ты это взяла? — прищурился капитан. — Может, про всю эту байду давно уже известно, кому следует. Поэтому и заказник тут устроили — чтоб поменьше народу совалось.

— Хм, любопытное предположение, — Сергей даже брови приподнял. А секундой позже его осенило: — Погоди… Выходит, неспроста на карте какие-то «казармы» обозначены, помните?

Он тут же вытащил карту, и трое путников в который уже раз принялись ее рассматривать. На правом берегу Бобровки, прямо посреди леса, были обозначены два объекта под загадочными названиями: «Бол. Казармы» и «Мал. Казармы». Леха еще до похода заявил, что это наверняка что-нибудь военное, однако высказал предположение, что сейчас, возможно, там уже всё заброшено.

Теперь же капитан с уверенностью заключил:

— Да, по-любому что-то секретное. Может, лаборатории какие-то исследовательские. Короче, туда лучше не соваться…

Сергей почесал заросший подбородок.

— Тогда получается, что нам, когда вернемся, вообще следует помалкивать?

— Ясен пень. А то по спецслужбам затаскают. Так что на сенсацию даже не надейтесь. С журналистами вам общаться никто не даст… Ну ладно, хорош рассиживаться, пофигачили дальше!..

И вновь они двинулись через лес в северном направлении. Солнце приближалось к зениту и светило сквозь кроны деревьев в спины. Путникам повезло, что погода стояла ясная: если бы небо затянули плотные облака, ориентироваться было бы крайне затруднительно.

Сейчас же затруднительным было только одно — продвигаться напрямик без всякой тропы. На пути то и дело попадались всевозможные неудобопроходимые места, и зачастую приходилось выбирать: ломиться ли напролом наподобие танкового взвода или лучше все-таки обойти стороной. И в том и в другом случае движение вперед существенно замедлялось. Больше всего скитальцы опасались забрести в какое-нибудь болото — вот это будет всем препятствиям препятствие! Но, по счастью, пока что под ногами было сухо и твердо. К тому же, судя по карте, заболоченные места встречались в основном к югу от Бобровки.

Чем дольше шли, тем сильнее давала о себе знать усталость. Короткие передышки помогали, но ненадолго. Леха с Сергеем каждый раз прикладывались к котелку и очень скоро полностью его опорожнили. Юлька за всё время ограничилась всего несколькими глотками: старалась экономить, понимая, что воды у них не так много, как хотелось бы, а сколько придется идти — неизвестно.

Голод пока что не слишком сильно ощущался, однако всех беспокоил вопрос: что они будут есть на ужин? У них осталось лишь несколько горсточек черники. Юлька надеялась, что по пути будут попадаться грибы, но пока что ей удалось найти только пару сыроежек да один подберезовик (оказавшийся насквозь червивым). Оставалось надеяться, что рано или поздно начнется сосняк и там, возможно, встретятся маслята… Иногда попадались кустики брусники, костяники или шиповника, но ягод на них было мало — останавливаться и собирать особого смысла не имелось, и Юлька довольствовалась тем, что успевала сорвать на ходу. Вот если удастся набрести на заросли черемухи или боярышника — тогда, конечно, стоит задержаться, чтобы сделать запасы…

Путники одолели около километра, когда впереди между деревьями показался просвет.

— Может, наконец-то просека? — с надеждой проговорила Юлька.

Она первая пробралась через поросль молодого ольшаника — и оттуда послышался недоуменно-досадливый возглас. Сергей с Лехой протиснулись вслед за ней — и остановились как вкопанные.

Перед ними был крутой спуск, весь в ивовых зарослях, а внизу тускло поблескивала полоска воды.

— Опять Бобровка? — произнес Сергей охрипшим горлом.

— В рот компот! — сплюнул Леха. — Сколько ж можно петлять-то? Она собирается на запад поворачивать или нет?

— Да, недооценили мы ее вертикулясы… Возникает вопрос: где мы теперь находимся? Ниже или выше по течению?

— Хрен его знает… Блин, опять, что ли, в воду лезть?! Достало меня уже эти веревки на лаптях завязывать-развязывать!

— Ну а куда деваться? Или хочешь опять попытаться в обход?

— Да я уже не знаю, чего хочу… — капитан устало провел ладонью по лбу.

— Зато можно запас воды пополнить, — резонно вставила Юлька, помахав пустым котелком. — А вечером вскипятим.

— Здравая мысль, — признал Сергей.

— Молодец, Юлико! — поддержал Леха. — Хоть какой-то положительный момент нашла! А то у нас с Серегой весь оптимизм вместе с потом вытек…

Спустя некоторое время путники уже расположились на противоположном берегу вместе с вещами. Леха, присев на валежину, старательно привязывал к ногам «сандалии». Здесь же стоял котелок, доверху наполненный водой и плотно закрытый крышкой.

Сергей натянул штаны, сунул ноги в сапоги, но рубаху надевать не стал: во-первых, жарко, а во-вторых, всё равно скоро придется снова лезть в воду, ведь где-то впереди еще поджидает второй «рукав» речной петли… По правде говоря, он бы предпочел вообще в одних трусах остаться, пусть даже в сочетании с сапогами это смотрелось бы комично; но рассудил, что переть напролом с голыми коленками и бедрами — идея не слишком хорошая.

Они рассчитывали выйти к последнему участку речного русла метров через триста-четыреста. Однако отшагали с полкилометра — а впереди по-прежнему не было видно никаких признаков речки.

— Нездоровая канитель… — крутнул головой Леха. — Сколько еще мы так шкандыбать будем?

— Наверное, Бобровка тут слишком большую петлю выписывает, — вывел заключение Сергей.

Юлька шла впереди и помалкивала…

Когда отмахали еще полкилометра, Леха не выдержал:

— Блин, что за елы-палы? Где речка-то?

— А может, мы от нее уже ушли? — обернулась Юлька, взглянув на спутников с теплящейся в глазах надеждой. — Может, тут везде уже только лес?

Сергей с Лехой остановились, озадаченные. Кинули ношу на землю, переглянулись. Они до того были уверены, что им осталась еще одна переправа, что не допускали и мысли об обратном. Но в самом деле — разве не может быть, что они уже миновали последний изгиб Бобровки?

— А ведь верно! — воспрянул духом старпом. — Тогда поворачиваем на запад? Или, может, еще немного пройдем — вдруг все-таки просеку встретим?

— Погодь… — пробормотал Леха. Он уставил взгляд в землю, морщил лоб и теребил бровь. — Что-то тут не сходится…

Сергей насторожился.

— А конкретнее?

Леха почесал подбородок, глуховато выдохнул. Наконец поднял глаза и проговорил:

— Мы переправлялись три раза, так?

— Ну да. И что?

— А то. Вот представьте, что речка прямая, — он выставил перед собой руки, иллюстрируя объяснение жестами. — Изначально мы находились на северном берегу, так? Получается, что мы переправились сперва на южный, — палец правой руки скакнул через запястье левой, — потом обратно на северный — и снова на южный. И теперь, чтобы пойти на север — нужно по-любому еще раз перейти речку, — палец уперся в запястье, символизирующее водную преграду. — Логично?

— Логично… — не вполне уверенно проговорил Сергей. — Значит, мы все-таки еще не дошли до последнего изгиба?

— Неужели Бобровка делает такую огромную петлю? — недоверчиво повела головой Юлька.

— Выходит, что так, — уверенно ответил Леха. — Иначе не вытанцовывается. Поэтому придется переть дальше. Наверное, уже недалеко.

Они вновь взвалили на себя поклажу, сверились по солнцу и зашагали на север.

Однако прошло еще с четверть часа, а никаких признаков речки по-прежнему не было видно.

— Что-то меня напрягает такой расклад, — снова начал терять терпение Леха. — Где уже эта долбаная Бобровка?

Юлька только плечи приподняла да головой мотнула: похоже, сомневалась в недавних Лехиных доводах.

— Слушайте, а вам не кажется это абсурдом? — проговорил Сергей. — Сначала мы хотели уйти от речки, а сейчас не можем дождаться, когда до нее дойдем? Давайте уж определимся…

— А чего тут определяться-то? — сдержанно возмутился Леха. — Как говорил дядя Федор, чтобы уйти от Бобровки, нужно сначала прийти к Бобровке!

— Парадокс Платона, — с кривой усмешкой прокомментировал Сергей.

— Ага, типа того…

Тут Юлька снова обернулась:

— А может, Леш, ты все-таки ошибся? Мы ведь уже километра полтора прошли…

— Да как ошибся-то? — загорячился капитан. — Я ж вам показывал на пальцах! Это элементарная логика!

— А к Бобровке логика неприменима, — возразил Сергей. — Ты разве до сих пор не понял?

Леха озадаченно приумолк. Поразмыслив несколько секунд, заговорил уже без былой уверенности:

— То есть вы считаете, что мы все-таки ушли от речки?

— Похоже, что так.

— Значит, будем поворачивать на запад?

— Ну давайте еще прошагаем с полкилометра — может, все-таки набредем на просеку или дорогу…

На том и порешили. Правда, вокруг простиралась такая нехоженая глушь, что поневоле закрадывалось сомнение, можно ли здесь вообще встретить хоть какие-то следы человеческой деятельности…

Однако метров через триста впереди все-таки замаячил просвет. Путники прибавили шагу: интересно, что там на этот раз?

Когда они увидели, куда вышли, их охватили смешанные и противоречивые чувства: удивление, растерянность, легкое разочарование — и в то же время облегчение и даже что-то вроде смутной радости.

Потому что перед ними опять был обрыв, под которым неторопливо несла свои воды приснопамятная Бобровка.

— Ну вот, а я что говорил! — нарушил молчание Леха, победоносно взглянув на спутников. — Логика — это правильная тема! А вы меня чуть было не убедили, что я лоханулся.

— Кто же знал, что Бобровка на два километра петли свои растянула, — проговорил Сергей, почесывая затылок.

— Я бы тоже никогда не подумала, — поддакнула Юлька.

— Ладно, давайте в темпе переправляться, — капитан взглянул на часы. — Уже начало третьего…

Они преодолели последнюю речную преграду — к счастью, на этот раз раздеваться не пришлось: чуть ниже по течению обнаружился толстенный упавший ствол, по которому перебрались на другой берег, — и вскоре опять шагали по лесу на север. У всех троих вновь затеплилась надежда встретить на пути просеку. Поэтому, когда через некоторое время между деревьями завиднелось открытое пространство, они воспрянули духом и наддали ходу…

А спустя минуту Юлька вдруг резко остановилась, так что Сергей с Лехой едва не налетели на нее. Оба тут же сбросили ношу, шагнули вперед — и застыли, обомлев и не в силах поверить в то, что увидели перед собой.

— О… опять? — старпом почувствовал, что его мутит. — Да сколько можно…

— Это уже ни в какие ворота… — вторил ему Леха.

А Юлька вдруг присела на корточки, сдернула очки, спрятала лицо в ладонь. Губы ее беззвучно что-то шептали.

— Ты чего, Юлико? — капитан подошел, тронул спутницу за рукав.

Она встрепенулась, подняла на него бледное лицо. В глазах поблескивали слезы.

— Вы еще не поняли? — она встала, переводя затравленный взгляд то на Леху, то на Сергея. — Это Бобровка… это она…

— Да ясно, что Бобровка! — дернул щекой старпом. — И что с того?

Юлька замотала головой.

— Это она, речка… речка нас не отпускает… Всё бесполезно… Мы никогда отсюда не выберемся…

Она отвернулась и вновь присела, уткнувшись лицом в колени. Лопатки ее мелко-мелко дрожали.

Леха неловко затоптался на месте, растерянно глянул на Сергея. Наконец шагнул к Юльке, присел рядом.

— Послушай, Юль… — он положил руку ей на плечо. — Ты успокойся, не переживай раньше времени… Может, Бобровка просто еще одну петлю здесь делает…

— Ага… — глухо пробубнила штурманша сквозь слезы, не поднимая головы. — Ты сам-то в это веришь?

— В любом случае не надо отчаиваться. Что-нибудь придумаем…

Между тем угнетенное настроение Юльки передалось и Сергею. Внутри у него заскребло, заныло: а вдруг сеструха права? И что тогда? Куда им теперь идти? Как выпутываться из этого замкнутого круга?

С досады он пнул со всей дури трухлявый пень — ошметки так и разлетелись в разные стороны.

— Приехали!

Леха обернулся, вмиг оценил душевное состояние товарища.

— Серый, не буянь. А то я тебя боюсь.

— А что еще остается? — бросил в ответ старпом. — Плясать, что ли?

— Да уж лучше спляши. Всяко культурнее.

— Тебе что — гопак или лезгинку?

— Танец маленьких лебедей. А мы с Юлико подхватим — представляете, какая будет картина? «Три придурка на Бобровке». Как тебе идейка?

— Брось, Леший, — сморщился Сергей. — Что делать-то будем?

— Да чего вы скисли оба? — капитан встал, энергично зажестикулировал. — Может, не так всё трагично, как вы себе нарисовали. Надо попробовать идти дальше — а там поглядим.

Юлька тоже поднялась, вытирая рукавом глаза. Вернула на нос очки, глянула на парней.

— Сколько раз мы еще должны переправиться, чтобы убедиться, что всё бесполезно?

— Юлико, я тебя прошу, не нагнетай. А то Серега, глядя на тебя, тоже в депрессуху впадает. А у филологов натура чувствительная, сама понимаешь, — Леха подмигнул товарищу.

Сергей скорчил кислую ухмылку.

…Они благополучно преодолели еще два речных «рукава». Но когда через полкилометра вновь уперлись в набившую оскомину водную преграду, тут даже Леха приуныл. Четвертая петля подряд — это было уже чересчур. И ладно бы речка извивалась с востока на запад, то есть в естественном для нее направлении, как и обозначено на карте. Но то, что она совершенно непостижимым образом растянулась с севера на юг (или с юга на север, непонятно), — это обескураживало и повергало в уныние.

Первые несколько минут Сергею хотелось рвать и метать. Юлька подавленно молчала, уйдя в себя, и не вмешивалась в разгоравшийся между спутниками спор.

После довольно продолжительных и громких препираний мужской состав экспедиции все-таки сошелся на том, что стоит попытаться еще раз. Последний. Если же окажется, что и это еще не конец, тогда… Впрочем, что будет тогда, никто толком не представлял.

С обреченностью волжских бурлаков вновь полезли в воду. Дно здесь оказалось илистым — ноги увязали по лодыжку, ступни обволакивало склизким холодом, на поверхность поднимались целые вереницы пузырьков высвобожденного газа, медленно уплывающие вниз по течению.

Выбрались на берег, побрели дальше. Метров через двести достигли соседнего «рукава» петли. Столь же угрюмо повторили процедуру. К счастью, на сей раз дно было песчаным и твердым, а глубина — всего-навсего по пояс.

Во время второго «рейса», когда Сергей нес мешок с палаткой, взгляд его упал на желтый березовый лист, проплывавший мимо по течению. На листе сидела бирюзовая стрекоза с темно-синими крыльями. Но не она привлекла внимание Сергея. Он остановился, провожая глазами эту импровизированную лодочку, и не мог понять, отчего под ребрами шевельнулось странное, настораживающее чувство. Как будто что-то было не так…

— Ты чего встал? — послышался сзади голос Лехи.

А спустя мгновение Сергея словно холодом обдало.

— Посмотри, — ткнул он пальцем в медленно удаляющийся лист.

— Ну и что? — недоуменно спросил товарищ.

— Ты в прошлый раз обращал внимание на течение? Ну, когда мы предыдущий «рукав» переходили.

— Да как-то не особо… Хотя погодь, — Леха вдруг изменился в лице. — Там пузыри со дна поднимались…

— Вот-вот! А в какую сторону они плыли?

Но Леха уже и сам всё понял.

— Твою мать…

Друзья огорошенно переглянулись. Было отчего впасть в ступор: и вереницы пузырьков, и лист со стрекозой несло течением в одном и том же направлении — справа налево! Но разве могут два соседних, параллельных участка реки течь одинаково — с востока на запад?! Как они тогда соединяются друг с другом?!

— Это же не может быть уже другая речка? — полувопросительно-полуутвердительно пробормотал Сергей. Хотя ответ и так был ясен: нет на карте рядом с Бобровкой никаких речек. Самая ближняя — Лосиха — находится километрах в двадцати пяти к северу…

— Эй, вы чего там застряли? — обеспокоенно окликнула их с берега Юлька.

Сергей глянул на капитана. Тот молча указал головой вперед.

Когда взобрались по склону, спутница пристала к ним с расспросами. Пришлось обрисовать ей ситуацию. Как и следовало ожидать, новость штурманшу отнюдь не обрадовала.

— Я же говорила, это всё аномалия… — убитым голосом пролепетала она. — Мы не продвигаемся на север… мы просто каждый раз возвращаемся обратно к Бобровке…

— Но мы же всё время по солнцу сверялись и шли в одном направлении! — ухватился Сергей за последнюю соломинку. — Как такое возможно?

— Да здесь, по ходу, всё возможно, — хмуро проговорил Леха. — Мы и сейчас лицом к северу стоим. И однако ж Бобровка — вот она, перед нами, во всей красе.

— Хочешь сказать, что, пока мы шли, нас постоянно перемещало в пространстве? И мы каждый раз оказывались к югу от речки? А потом опять выходили к ней? Только уже где-то в другом месте?

— Ну, типа того…

— Значит, все восемь раз, когда мы перебирались вброд, направление течения было одинаковым — с востока на запад?

— Не знаю, я за течением не следил. А жаль. Так бы давно уже просекли, что тут мутотень какая-то. Можно, конечно, обратно пойти и проверить…

— Проще уж тогда вперед, — возразил Сергей, — пока опять речку не встретим.

— Логично, — согласился Леха. — Если и в третий раз с течением будет такая же фигня — дальше уже можно не сомневаться.

— Вы что, опять хотите по зарослям тащиться? — с сочувствием посмотрела на них Юлька. — Вам не надоело?

— Надоело — это мягко сказано, — горько усмехнувшись, сказал Сергей. — Но надо все-таки убедиться окончательно. Поставить жирную точку. Что скажешь, Леший?

— Согласен. Дадим последний марш-бросок. — Капитан достал флягу, отвинтил пробку. — Зато воду теперь можно не жалеть, — он сделал несколько обстоятельных глотков. — Во всем надо искать положительные стороны, да же, Серый? — и передал флягу другу.

Юлька хлопнула себя по лбу:

— Зачем я тогда полный котелок тащу, как дура? — Она схватила алюминиевую посудину, сорвала крышку и одним махом выплеснула всю воду в траву.

— Молодец, главное — вовремя сообразить, — прокомментировал Сергей, опорожнив флягу чуть ли не до дна. — Кстати, меня еще одна идея посетила. Давайте на пути внимательно посматривать вокруг. Может, удастся отследить тот момент, когда мы перемещаемся?

— Если до сих пор не замечали — значит, это как-то уж очень постепенно происходит, — рассудил Леха. — Но попробовать можно.

И вновь они побрели через лес, внимательно следя за обступающим их «пейзажем»: не произойдет ли вокруг какая-нибудь перемена, пусть и едва уловимая?.. Но, сколько ни старались, ничего подозрительного подметить так и не смогли…

Таким манером отшагали чуть ли не с километр, но Бобровки, как назло, всё не было.

— Да что опять за хреномудия? — возмутился Леха.

Речка как будто издевалась над путешественниками: пока они всеми силами стремились от нее удалиться — вновь и вновь появлялась на пути; зато сейчас, когда им хотелось поскорее до нее добраться, начала играть в прятки. Словно вознамерилась выжать из них последние соки…

Однако не оставалось ничего другого, кроме как упрямо шагать вперед. А речка всё не появлялась. И постепенно недовольство стало сменяться слабенькой, трепещущей надеждой: а вдруг произойдет чудо? Вдруг им все-таки удастся отойти от Бобровки на такое расстояние, где ее паранормальное воздействие окончательно сойдет на нет?

Чем дальше они шли, тем больше крепло это предположение. Все трое приободрились, стали глядеть веселее. В самом деле, сколько можно? Должен же весь этот абсурд когда-нибудь кончиться!..

Еще через какое-то время появились и первые проблески уверенности: всё будет хорошо, они сумеют разорвать этот замкнутый круг, обретут долгожданную свободу!..

А спустя каких-то пять минут окрестности огласились бешеными криками, руганью и возгласами отчаяния. Потому что путники опять вышли к речному берегу.

Бобровка подразнила их иллюзорной надеждой — и опять ткнула носом в действительность, поставила на место, недвусмысленно показав, кто тут главный…

Потребовалось некоторое время, прежде чем путешественники пришли в себя и немного успокоились.

— Ну и что будем делать? — мрачно спросил Сергей.

Юлька угрюмо молчала, шмыгая носом.

Леха какое-то время морщил лоб, кусал губы. Наконец, будто очнувшись, проговорил:

— Ну а зачем мы сюда пришли? — Он подобрал с земли сучковатую ветку и, злобно исказив лицо, со всего размаха швырнул ее в воду.

И сразу же остыл, постоял немного, наблюдая. А потом сплюнул сквозь зубы:

— Что и требовалось доказать…

Сергей с Юлькой недоуменно переглянулись, вновь перевели взгляд на воду. И тут до них дошло: ветка плывет по течению с востока на запад! А они-то и забыли уже, чего ради решились сделать еще один пеший переход…

— Итак, картина ясная, — глянув на спутников, подвел итог Леха. — Мы опять на южном берегу Бобровки. Вот только процесс перемещения отследить так и не получилось. Ну и хрен с ним, всё равно это ничего бы не дало… Ну что, экипаж, какие у кого предложения?

Предложений не было. На всех троих вдруг накатила страшная усталость. Юлька присела на сумку с лодкой, Старпом лег прямо на траву, подложив под голову палатку. Леха постоял-постоял — и тоже примостился рядом.

Какое-то время никто не произносил ни слова, все были погружены в свои мысли. Сергей почувствовал, что его начинает охватывать дремота.

И тут, как сквозь туман, донесся голос капитана:

— Знаете, я тут подумал… А что если мы неудачное место выбрали, чтобы выступить в поход?

— Как это? — отозвалась Юлька.

Сергей открыл глаза, глянул на друга.

А Леха между тем продолжал:

— Ну допустим, Бобровка — это не сплошь аномальная зона. Ведь по каким-то участкам мы спокойно себе плыли, и никаких глюков не наблюдалось — ни со временем, ни с пространством. То есть где-то аномалия присутствует, а где-то — нет. Может такое быть?

— Погоди, Леший… — Сергей приподнялся на локте. — Ты хочешь сказать…

— В той точке, откуда мы выступили, творилась какая-то хреномуть со временем, — напомнил капитан. — А вдруг всё дело именно в этом? Может, надо было просто свалить в другое место, ниже по течению, и начинать пеший поход оттуда? И тогда бы аномалия на нас не подействовала…

Сергей сейчас же принял сидячее положение.

— А что, это идея… Если всё и вправду так, как ты предполагаешь… Это же шанс вырваться! Леший, ты гений! Гигант мысли!

— Приятно слышать, — кивнул товарищ, не скрывая ухмылки.

Юлька тоже по достоинству оценила Лехину гипотезу. И даже немного воспрянула духом: глаза уже не блестели слезами, лицо просветлело.

— Сколько сейчас времени? — спросила она.

Леха глянул на часы.

— Начало пятого… Предлагаю надуть шлюпку, спуститься вниз по течению до удобного места и там встать лагерем. Если не заметим никаких аномальных сдвигов — утром свернем манатки и выдвинемся в путь.

Мысль казалось здравой. К тому же надо было подумать об ужине. За всё время блужданий по лесу Юльке удалось найти лишь несколько грибов да набрать немного ягод. Для трех изголодавшихся желудков это было равносильно издевательству. Поэтому оставалось уповать только на рыбалку.

Пока Сергей накачивал лодку, Леха вооружился лопатой и принялся за поиски червей, чтобы ловить рыбу прямо на ходу…

…Спустя еще пару часов они облюбовали небольшой песчаный мысок, поросший тальником. Он полого поднимался к зарослям кустарника, за которыми начинался лес.

За время недолгого плаванья им удалось выудить всего двух чебачков. Однако тут, за мыском, обнаружилась укромная тиховодина, подающая большие надежды на дальнейшее пополнение улова. Лучшего места для ночевки трудно было сыскать. Оставалось только выяснить, нет ли здесь каких-либо проявлений аномального характера…

День 13

К обеду все трое удостоверились в горькой истине: Бобровка не собирается их отпускать.

Поначалу всё шло хорошо. Они выступили в путь с поклажей на плечах и метров через четыреста вновь уперлись в речное русло. Сперва пали духом, но потом обратили внимание на течение: речка несла свои воды в противоположном направлении — и они решили, что это и в самом деле всего-навсего соседняя петля.

Переправились, прошли еще метров триста — и вышли ко второму «рукаву», который, как и положено, снова тек с востока на запад.

Но когда на пути и в третий раз встала водная преграда, они встревожились. А через полминуты и вовсе впали в отчаяние, потому что убедились: направление течения на этот раз не изменилось! Бобровка по-прежнему текла на запад! А это значило, что аномалия никуда не делась — их вновь перебросило на южный берег речки!..

Тогда они попробовали пойти на юг. Как знать — может, в той стороне злокозненное воздействие Бобровки ослабнет, а то и вовсе сойдет на нет?

Но и там их ждало разочарование. Уже метров через двести впереди среди берез завиднелся какой-то просвет. Путники не стали обольщаться: скорее всего, это опять речное русло, и теперь всё зависит от направления течения… Однако чем дальше они шагали, тем деревья становились всё более чахлыми, а потом и вовсе пошли мертвые стволы. Под ногами захлюпало, начались заросли тростника, среди которых, как палки, торчали обломанные остовы берез. Стало понятно, что впереди — то ли озеро, то ли болото. Не очень широкое, потому что отсюда виднелись темные кроны деревьев на другой стороне. Но тем не менее пути дальше не было.

Тогда горе-путешественники вернулись немного назад и решили продвинуться вдоль речки вниз по течению, а потом еще раз попробовать углубиться в лес, надеясь обойти топкую местность стороной.

Однако метров через сто Бобровка стала всё сильнее загибать к югу — пришлось тоже сворачивать. Довольно скоро потянулись высокие травянистые кочки, а почва между ними с каждым шагом становилась всё более сырой, так что через пару минут путникам стало понятно, что идти дальше не стоит и пытаться…

В итоге они были вынуждены опять надуть лодку и спустить ее на воду.

Проплыв метров пятьдесят, услышали громкое журчание, и вскоре в склоне левого берега обнаружилась неширокая промоина, из которой тонким водопадиком стекал ручеек, а чуть дальше зиял еще один овраг, откуда в речку впадал ручей уже побольше. Таким образом путешественники лишний раз убедились, что местность в той стороне и впрямь не самая подходящая для пешего марша.

— Выходит, остается только плыть вперед, — подосадовал Сергей.

— Ну и ладно, хоть отдохнем малость, — ответил Леха. — Если по чесноку, задолбало меня уже по лесу туда-сюда мотаться, — он зевнул, с наслаждением потянулся. — Эх, покурить бы еще!..

— Давно ты эту тему не поднимал, — с невеселым смешком отозвалась Юлька. — Я уж думала, отвык.

— Если так и дальше пойдет — в натуре отвыкну. Дней десять уже без сигарет — и ничего, терпимо. Поначалу мечтал: вот прибудем в село, первым делом пачку «LM» куплю или хотя бы «Родопи». А теперь думаю: может, ну их на фиг? Пора завязывать.

— Леший, от тебя ли я это слышу? — не без удивления покосился на друга Сергей. — Честно скажу: не ожидал. Делаешь успехи.

— Работаю над собой, — невозмутимо кивнул товарищ.

Юлька между тем достала блокнот и, как обычно, принялась что-то в него записывать.

— Давно ты этим делом не занималась, — глянув на нее, не сдержал ухмылки Леха. — Я уж думал, забросила.

— С чего это? — плечи штурманши передернулись. — Просто некогда было… Сколько сейчас времени?

— Двадцать минут третьего. А что?

— Да так. Помечаю очередную приметную деталь — овраги с ручьями. По-моему, мимо этого места мы еще не проплывали?

— А ведь верно! — оживленно подхватил Сергей. — Я тоже не помню такой приметы. Хоть немного, а обнадеживает…

А капитан глянул на солнце, поразмыслил о чем-то и сказал:

— Мне тут идейка одна в голову пришла. Давайте попробуем отслеживать все повороты Бобровки, а ты, Юлико, будешь зарисовывать ее русло в блокнот? Интересно все-таки поглядеть, насколько сильно она петляет.

— А что это нам даст? — посмотрела на него поверх очков Юлька.

— Покамест не знаю. Возможно, поможет лучше ориентироваться. Там поглядим.

Сергей идею поддержал. Ему тоже было не вполне ясно, какую практическую пользу можно будет из всего этого извлечь, но что-то в глубине души подсказывало: попробовать стоит.

Юлька хоть и без особого воодушевления, но все-таки согласилась примерить на себя роль картографа…

Примерно через час можно было уже полюбоваться на первые результаты: нарисованный план наглядно демонстрировал, как Бобровка сначала забирает к югу, потом делает резкий поворот обратно на север, но довольно быстро меняет направление на западное, через некоторое время опять поворачивает на юг, после чего начинает плавно загибаться к востоку.

— Ну вот, уже кое-что, — одобрил Леха, глянув на план русла. — Знатные загогулины вырисовываются. Зато сразу понятно, что следующий поворот будет на юг, потому что на север течь некуда, видите?

Так оно и случилось: метров через сто Бобровка свернула в южном направлении, а затем опять потекла на запад — как раз куда надо. Юлька старательно зарисовывала все эти кренделя на заднем листке блокнота, а в промежутках между художествами ухитрялась еще и что-то строчить — судя по всему, излагала события вчерашнего дня. Леха орудовал веслами, а Сергей сидел на носу и предупреждал уже не только о возникающих на пути препятствиях, но и о каждом новом повороте, чтобы сестра, увлекшись дневниковыми записями, не прозевала очередную смену направления.

Западным курсом следовали не слишком долго: вскоре речка стала плавно заворачивать к северу. Вновь потянулись скопления коряг и колодин, и продвижение вперед замедлилось; а в одном месте и вовсе пришлось протискиваться под зеленым от мха полузатопленным стволом, корявым и изогнутым, словно спина доисторического ящера… В конце концов полоса препятствий осталась позади, а Бобровка между тем уже свернула на восток.

— Снова в противоположном направлении плывем! — посетовал Сергей.

— Не боись, сейчас опять должны повернуть, — заверил его Леха, мельком сверившись с Юлькиным планом. — Сначала на север, а потом, скорее всего, опять на запад.

Минут через десять и в самом деле последовал поворот. Но не на север, как было предсказано, а на юг.

— Не понял… — с озадаченным видом проговорил Леха. — Туда же вроде некуда заворачивать?..

Но это были еще цветочки. Через какое-то время Бобровка как ни в чем не бывало повернула в западном направлении.

— Ерунда какая-то выходит, — пожаловалась Юлька, продемонстрировав свои художества. Конечный участок речного русла у нее изгибался по кругу и упирался сам в себя. — Может, я что-то напутала?

— Вряд ли, — хмуро ответил капитан. — Мы же все за направлением следили… Скорее всего, это очередной аномальный выверт. Блин, Бермудский треугольник какой-то!

— Да уж, сравнение подходящее, — с сумрачным видом вторил ему Сергей.

Леха взял у Юльки план и некоторое время его рассматривал, хмуря брови. Грести он перестал, но невидимое течение медленно увлекало лодку вперед, постепенно разворачивая боком. Стояла тишина, лишь деревья лениво шелестели кронами да изредка слышался негромкий щебет птиц.

— Ну и что? — не выдержала Юлька. — Значит, нет смысла зарисовывать все эти изгибы и повороты?

Леха словно очнулся.

— Почему? Как раз таки смысл есть. Ведь если речка на плане пересекает сама себя — какой напрашивается вывод?

— Неутешительный, — проворчал Сергей.

— Согласен, утешительного тут мало. И всё ж таки кое о чем это нам говорит.

— О чем? — полюбопытствовала штурманша.

— О том, что мы снова переместились. Причем где-то вот на этом участке, — Леха ткнул пальцем в конечную петлю, — начиная с того момента, как речка начала загибать к северу и снова пошли коряги со стволами.

Сергей взял план, тоже внимательно его рассмотрел.

— То есть сейчас мы плывем совсем по другой части Бобровки, никак не связанной с предыдущим маршрутом?

— Выходит, так. И это даже можно проверить. Если попробуем вернуться назад и будем следить за направлением русла, то в какой-то момент оно начнет изгибаться уже по-другому — не так, как у нас тут нарисовано.

— Ты уверен?

— Ну давайте проведем эксперимент, — Леха развернул лодку и погреб в обратном направлении.

Оказалось, что это не так-то просто: течение, до этого казавшееся совершенно незаметным, начало упорно сопротивляться — продвижение назад шло туго. Приходилось в усиленном темпе работать веслами, и с каждым гребком нос лодки с шумом зарывался в воду. Но стоило допустить хотя бы коротенькую паузу — и лодку сразу же начинало относить обратно.

Минут через пятнадцать Леха совершенно выдохся — пришлось Сергею его сменить. Но и старпом очень скоро понял, что надолго его не хватит.

— Может, проще… по берегу? — прохрипел он в промежутках между гребками.

— Так это шлюпку опять сдувать, — капитан мотнул головой. — Нет уж, греби давай. Сейчас я еще пару минут отдохну — и тебя сменю.

Но Сергей, словно пропустив слова друга мимо ушей, прервал череду возвратно-поступательных движений — выпрямил спину, тяжело дыша.

— Ты чего? — обернулся к нему Леха. — Сносит же!

— Есть идея…

…Спустя четверть часа капитан и старший помощник, раздевшись до трусов, брели вдоль берега по колено в воде и поочередно тащили за собой лодку вместе с оставшейся в ней «пассажиркой». Для этой цели в носовой части как раз был предусмотрен метровый конец линя — с его помощью лодка и была взята на буксир. Это оказалось гораздо легче, чем в поте лица бороться с течением.

Они уже миновали второй поворот и сейчас шагали в западном направлении. Если верить плану, вскоре Бобровка должна была свернуть к югу — туда, где начинался участок с коряжистыми колодинами и замшелым стволом, похожим на горбатую спину древней рептилии.

Но вместо этого справа обозначился остроносый мыс, обогнув который, путешественники обнаружили, что дальнейший путь лежит на северо-восток.

— Ну вот вам и доказуха! — воскликнул Леха с видом человека, выигравшего нелегкий спор. — Здесь мы не были! Значит, перемещение произошло уже после коряг. Скорее всего, мы совсем недавно прошли то самое место, куда нас перебросило.

— Всё это, конечно, хорошо, — поскреб щеку Сергей. — Но дальше-то что? Чем это нам поможет?

— Во-первых, мы убедились, что версия была правильная. Во-вторых, нам известно, что на этом участке действует аномалия. Поэтому лучше отсюда свалить, пока нас еще куда-нибудь не переместило.

С последним доводом Сергей согласился сразу же.

Они залезли в лодку — и вновь поплыли прежним курсом. Снова миновали поворот на юг; потом речка, как и прежде, свернула к западу.

По настоянию Лехи Юлька продолжила наносить план русла. Только теперь уже заново — с того места, куда их перебросило.

А вскоре путников ждал еще один сюрприз.

Когда проплывали мимо полузатопленного бревна, Сергей вдруг хрипло воскликнул:

— Смотрите! — и указал дрожащим пальцем.

На темной замшелой поверхности светлели две параллельные зарубки.

— Узнаете?

Леха и Юлька переглянулись. Да, это была одна из тех меток, которые Сергей собственноручно ставил топором еще позавчера. Все трое как-то уже забыли об этом…

— По крайней мере теперь понятно, куда нас перенесло, — дернув кадыком, проговорил Леха.

Казалось бы, они должны уже привыкнуть к выкрутасам, которые то и дело выкидывала Бобровка, тем более что они для того и оставляли зарубки, чтобы выявить собственное перемещение в пространстве, — и все-таки первым чувством при виде еще одного свидетельства аномальщины стало невольное смятение.

А главное — по-прежнему было непонятно, как выпутываться из этой невообразимой катавасии.

Тем более что больше зарубок в этот день они не встретили — хотя все прекрасно помнили, что Сергей ставил их там и сям с маниакальной регулярностью. Возникало ощущение, будто Бобровка вздумала в очередной раз подшутить над путниками — показала им одну-единственную метку и этим решила ограничиться. Пусть, мол, помучаются гости дорогие, туристы недоделанные…

Означало ли это, что их снова куда-то перебросило, поэтому они и не нашли более никаких отметин? Юлькина схема маршрута на сей раз ничего такого не подтверждала, однако это вовсе не гарантировало, что перемещения не было. Ведь вполне могло так случиться, что и в исходной точке, и в точке прибытия направление речного русла оставалось более-менее одинаковым, поэтому и не возникло перехлестов и наложений.

— То есть, — с удрученным видом резюмировал Сергей, — даже если никаких признаков аномалии мы не наблюдаем, это еще не значит, что ее нет? Какая горькая обида…

— Вообще-то оно и раньше так было, — рассудительно ответил капитан. — А сейчас, наоборот, малеха получше: мы хотя бы иногда, но можем вычислять аномальные места — это уже прогресс.

— А по-моему — дело мрачное. Если мы хотим уйти от Бобровки, надо найти место, где аномалия не действует. А как мы его найдем?

— Наугад будем пытаться. Всё равно у нас теперь больше шансов, чем раньше. А там, может, еще какой-нибудь способ придумаем, как эту долбаную аномальщину отслеживать.

— Твой оптимизм воодушевляет, — понуро сострил Сергей.

— Ну а что, плакать, что ли? Тоже не вариант. Надо пытаться что-то делать. Вот давай лучше бери топор и зарубки опять ставь. А то ты что-то забросил это дело.

— Спешу исполнить приказанье, — козырнул старпом.

Но тут в голове у него звякнула свежая мысль:

— А знаете что? Надо теперь как-то по-другому метки делать, чтобы можно было их отличить.

— Браво, Серый! — одобрительно кивнул Леха. — Допустим, оставляй не две зарубки, а три. Так мы сразу поймем, какая это отметка — сегодняшняя или позавчерашняя… А еще лучше знаешь как? Сразу ставить число и время!

— Шутишь, что ли? — с сухим смешком отозвался Сергей. — Нашел тоже резчика по дереву! К тому же топор — не самый подходящий для этого инструмент.

— Это да… — с сожалением проговорил капитан, пощипывая себя за подбородок.

— Может быть, просто подписывать зарубки? — неожиданно вступила в разговор Юлька. — Ручкой.

Леха сейчас же оживился.

— Юлико, ты прелесть! Я всегда это знал! Гениально! Дай я тебя расцелую!

— Отстань, — отмахнулась штурманша. Впрочем, судя по затаенной улыбочке и порозовевшим щекам, похвала была ей приятна.

Сергей тоже воодушевился этой новой идеей. И, не откладывая дела в долгий ящик, подплыл к первой удобной коряжине, сделал на ней две зарубки топором. Хотел было рубануть еще разок, но передумал: зачем, если всё равно надпись оставлять?

Взял у Юльки ручку, выбрал зарубку поровнее — и аккуратно, чтобы не повредить кончик стержня, написал дату и время: «13/8 17-52».

— Отлично! — одобрил Леха. — Так и будем действовать.

А Юлька, в свою очередь, также пометила у себя на плане соответствующую точку и подписала те же самые цифры. Все трое понимали: чем больше привязок и ориентиров они смогут себе обеспечить, тем больше у них будет шансов выпутаться из этого жуткого клубка пространственно-временных хитросплетений.

Однако дело близилось к вечеру, и вскоре пришлось искать место для высадки. Тем более что в животах у путешественников тоскливо подвывало, а есть пока было нечего — предстояло еще заняться рыбалкой и сбором подножного корма (буде таковому случиться).

Остановились на левом берегу, чтобы завтра еще раз попробовать углубиться в лес в южном направлении. Если, конечно, за время стоянки не будет замечено никаких признаков наличия в этом месте аномальных явлений…

День 14

Подозрительных признаков замечено не было.

Тем не менее пеший поход к югу опять ничего не дал. И не потому, что путь вновь преградила заболоченная местность. Нет, на сей раз просто-напросто повторилась история с бесконечным возвращением обратно к Бобровке.

Вернее, насколько оно окажется бесконечным, путешественники проверять не стали — после третьего раза плюнули, расположились отдыхом на берегу и стали думать, как быть дальше.

— А ведь завтра День археолога, — тусклым голосом проговорила Юлька. — Наши в Сентелеке будут новичкам посвящение устраивать. Поди, гадают, отчего это я не приехала… — Она опустила голову, обхватив лоб ладонями.

— Да ладно, Юлико, не переживай ты так, — попытался приободрить ее Леха. — Вот прикинь: вернешься, расскажешь коллегам, какие чудеса тут с нами происходили. Как думаешь, поверят? Или скажут, что ты антинаучный бред несешь?

— Ты же говорил, что лучше об этом помалкивать? — вяло пробормотала штурманша, не поднимая головы.

— Нет, ну я чисто теоретически. А так-то да — чем меньше народу будет про это дело знать, тем спокойнее. Хотя, подозреваю, Серега своей Аньке по-любому всё разболтает…

Старпом с угрюмым видом промолчал.

— Сначала отсюда выбраться надо, — глухо отозвалась Юлька.

— Выберемся, — упрямо тряхнул вихром Леха. — Главное — найти место, где эта гребаная аномалия не действует…

— А может, нет тут такого места? — мрачным тоном заметил Сергей. — Может, мы сами себя обманываем? И вся эта территория — одна сплошная аномальная зона…

— Эх, умеешь ты поддержать, Серый! — недовольно сдвинул брови капитан. — Помолчи лучше, если сказать нечего.

— Ну извини, ежели не угодил, — едко бросил в ответ Сергей. — Повинуюсь и умолкаю.

У Лехи на скулах дернулись желваки. Он молча поднялся, отошел на несколько шагов и принялся ходить взад-вперед вдоль поваленного березового ствола, о чем-то хмуро размышляя.

Юлька молчала, сгорбившись и уткнувшись носом в колени.

* * *

«Мне кажется, мы никогда отсюда не выберемся. Ни пешком, ни на лодке. Бобровка нас не отпустит…

Всё чаще вспоминаю тех трех зимородков. Отчего они погибли? И не было ли это намеком для нас? А вдруг нас всех тоже ждет смерть на этой жуткой речке? Сгинем без следа, и никто не узнает, что с нами случилось…

Господи, как страшно…»

Из дневника Юлии Двойных

14 августа 2000 г

* * *

Сергей посидел немного, потом встал и начал вытаскивать из сумки лодку…

И вдруг замер, навострив слух… Показалось?.. Да нет, так и есть: откуда-то издалека доносится голос! Сердце екнуло — и тут же заколотилось вдвое быстрее.

Он шикнул спутникам, торопливыми знаками давая понять, чтобы те прислушались. Леха насторожился, на несколько секунд превратившись в столб. Юлька затаила дыхание и перестала даже моргать.

Сомнений не оставалось: где-то выше по течению раздается человеческая речь. Слов не разобрать, но фразы звучат размеренно, ритмично — кто-то не просто говорит, а как будто декламирует или читает стихи…

Леха сдвинулся с места — стараясь не шуметь, подкрался поближе. Юлька поднялась на ноги. Голос слышался всё явственнее и ближе — похоже, кто-то плыл по речке в их направлении.

Все трое подошли к самому спуску, напряженно вслушиваясь, и, вытянув шеи, неотрывно смотрели в ту сторону, откуда приближался голос.

И вот уже стали различимы слова:

…Наконец один ретивый

Вдруг напал на след счастливый.

Он заехал в темный лес —

Видно, вел его сам бес…

Сергея бросило в холодный пот. Он оглянулся на спутников. Юлька побледнела как смерть и мелко-мелко дрожала. Леха широко раскрытыми глазами смотрел на друга: во взгляде читалась испуганная догадка.

— Да это же… — только и выговорил он.

Старпом лихорадочно кивнул, не в силах издать ни звука: в гортани будто что-то заклинило. Он прекрасно знал эти строки, помнил их наизусть! Голос казался чужим, незнакомым, но оно всегда так бывает.

Это произошло на третий день похода…

…Ближе к обеду Леху ни с того ни с сего — должно быть, от долгой и монотонной гребли — потянуло на филологические беседы. Начал, видимо, с самого наболевшего — решил выяснить, каково отношение у филологии к нецензурной лексике. Сергей его успокоил, заверив, что для ученых-лингвистов всякий лексический пласт одинаково интересен и достоин изучения.

Затем разговор плавно перешел на русских классиков, не чуравшихся время от времени вставлять в свои литературные произведения крепкое словцо. Леха тут же похвастался, что у него дома есть кассета со скандально известной поэмой «Лука Мудищев» и он знает ее чуть ли не наизусть.

— Хотите, почитаю пару отрывков?

— Боюсь, что у Юльки от первых четверостиший уши в трубочку свернутся, — со смехом сказал Сергей. — Там же мат на мате. Так что лучше Пушкина почитай.

— А у Пушкина, я слыхал, тоже матерные стихи есть? — не замедлил уточнить Леха.

— Есть, и немало. Многие даже опубликованы в его сборниках — правда, с цензурными пропусками.

— А вот это свинство со стороны издателей! — картинно возмутился любитель экспрессивной лексики. — Я, может, хочу всего Пушкина знать, без цензуры!

Сергей глянул на него с веселым любопытством:

— Не думал, что у тебя такая тяга к классической поэзии! Тогда советую почитать сказку Пушкина «Царь Никита и его сорок дочерей». Ее прелесть в том, что она избежала всякого вмешательства цензуры. А всё из-за того, что там нет ни одного неприличного слова. И тем не менее это одно из самых похабных произведений нашего великого поэта.

— Это как? — не понял Леха. — Сам же сказал: ни одного неприличного слова нет?

— Ни единого, — подтвердил Сергей.

— Что же в ней тогда похабного? — внезапно встряла Юлька, всё это время старательно делавшая вид, что пишет дневник.

— Не верите? Хотите, прочту?

— Давай! — обрадовался Леха. — А то ты меня заинтриговал!

Они преодолели очередное нагромождение коряг, Сергей выровнял лодку, откашлялся и начал:

Царь Никита жил когда-то,

Праздно, весело, богато …

…И вот теперь, одиннадцать дней спустя, Сергей слышал свой собственный голос!..

Голос этот разносился над речкой, усиленный эхом. Озорные пушкинские строки читались громко, с выражением, в такт гребле. Казалось, даже деревья перестали шуметь листвой — заслушались, замерли без движения.

Трое ошеломленных путешественников с трепетом и смятением ждали, что из-за прибрежных ивовых зарослей вот-вот появится зеленая лодка, а в ней — три фигуры. И уже приготовились нырнуть за куст акации, чтобы не попасться на глаза самим себе. Мало ли к чему может привести эта встреча? Вдруг пространственно-временной парадокс случится или вообще коллапс какой-нибудь грянет…

А голос раздается уже совсем близко, словно притаившуюся троицу отделяет от двойников лишь пара десятков метров. На фоне декламируемого стихотворного текста слышатся сдерживаемые смешки… Но почему же до сих пор не видно ни лодки, ни пассажиров? Они ведь плывут по самой середине речки — заросли уже не должны их скрывать…

Внутри росло недоумение, смешанное с предчувствием какого-то очередного подвоха.

А еще через четверть минуты всех троих начала бить нервная дрожь. Потому что голос приблизился до предела и теперь звенел над речным руслом прямо напротив них:

…Поступил ты хоть и скверно,

Но не плачься, не тужи…

Ты им только покажи —

Сами все слетят наверно…

Но полоса воды перед ними по-прежнему была пуста! Безмятежная, сонная гладь не нарушалась ни малейшей рябью. Пушкинский четырехстопный хорей звучал словно из ниоткуда. Трое путников не могли поверить глазам… или ушам… Стояли, обалдело пялясь то на речку, то на прибрежные заросли, — как будто еще надеялись разглядеть прячущихся среди ивовых крон двойников. Хотя уже поняли: Бобровка, судя по всему, решила выкинуть новый фокус. Свежий и оригинальный номер в развлекательной программе, составленной специально для трех заезжих туристов.

У Сергея и вовсе голова пошла кругом от немыслимого диссонанса: с одной стороны — жуть от звуков собственного голоса, словно украденного каким-то злобным духом и теперь предъявленного будто бы в издевку, а с другой — веселый задор разносящихся по округе строк и сдавленный гогот, так похожий на Лехин…

А тем временем голоса уже медленно удалялись вниз по течению — как будто и в самом деле принадлежали невидимым двойникам, сидящим в невидимой лодке…

Наконец Леха выговорил с хрипом:

— Интересный поворотец… — Прокашлялся и добавил: — Как это следует понимать?

— Не дай мне бог сойти с ума… — нервически сорвалась с губ Сергея цитата. И лишь моментом позже до него дошло, что и эти слова — тоже из бессмертного наследия Александра Сергеевича.

— А может, мы уже с ума сошли? — пролепетала Юлька. — Может, всё это нам мерещится?

Леха выдавил некое подобие улыбки.

— Юлико, тебе с детства должно быть известно, что с ума поодиночке сходят… это только гриппом все вместе болеют. Так что вариант со слуховыми галлюцинациями не прокатывает. — Он приумолк, вслушиваясь во всё еще доносившиеся издалека заключительные строфы «Царя Никиты». И добавил: — Блин, вот не думал, что услышать эту сказочку второй раз будет совсем не так весело. До сих пор очко сжимается…

— Аналогично, — откровенно признался Сергей.

Юлька предпочла немного сменить вектор разговора:

— Так это что… это все-таки были мы? Но почему мы себя не видели?

— Вот и меня этот вопрос терзает, — Сергей почесал загривок. — Ясно, что наши двойники тоже нас не видели. А вот слышать могли, интересно? Может, надо было их окликнуть?

— Ну еще не поздно, — ответил Леха. — Давай попробуем.

И, прежде чем спутники успели опомниться, приставил ладони ко рту и заорал что было мочи:

— Э-ге-ге-е-е-е-ей!!!

Юлька аж дернулась от испуга.

— Т-ты чего?

— Тс-с! — приложил капитан палец к губам, прислушиваясь.

Но ответом была лишь тишина. Птицы замолкли, а деревья, казалось, до сих пор не пришли в себя, не стряхнули немого оцепенения.

— Еще раз попробовать? — предложил Леха после небольшой паузы.

— Леший, брось! — воспротивился Сергей. — И так не по себе. Да и всё равно — не слышат они нас.

— А это еще не факт. Вот давайте попробуем вспомнить: мы в тот раз, когда ты поэму эту свою читал, точно ничего не слышали? Нам ведь что-то такое вроде бы мерещилось?

Сергей с Юлькой призадумались.

Да, за время похода им несколько раз казалось, что с берега доносятся чьи-то голоса или даже крики…

— Нет, по-моему, это в другой день было, — не слишком уверенно сказала штурманша. — У меня в дневнике записано — могу посмотреть.

— Ладно, в другой так в другой, — не стал настаивать Леха. — Я вот что думаю: а звук может во времени перемещаться?

— Чего? — замигала Юлька, видимо, не вполне поняв вопрос.

— Ну, до сих пор мы как бы целиком туда-сюда переносились, а в этот раз перенеслись только наши голоса. Может такое быть?

— Да тут что угодно может быть, — хмуро махнул рукой Сергей. — Похоже, у этого театра абсурда богатый репертуар.

— Вот и у меня такое же ощущение. Интересно, сколько увлекательных постановок нам еще приготовили?..

Старший помощник уныло усмехнулся.

— Между прочим, я уже лодку собирался надувать, а тут эта экспериментальная пьеса по мотивам Пушкина… Так что предлагаю вернуться к прерванной теме.

— Поддерживаю. Нет смысла тут торчать. Да же, Юлико?..

…Менее чем через час они уже вновь плыли всё тем же извилистым водным маршрутом. По-прежнему следили за положением солнца, а Юлька угрюмо, но прилежно зарисовывала путь следования. После каждого нового поворота Сергей высматривал подходящий ствол или корягу и брался за топор, а зарубки аккуратно подписывал.

В какой-то момент ему пришло в голову, что они пытаются упорядочить хаос… Древние мифические демиурги искусно придавали месиву из первозданной материи гармоничную форму и структуру — и рождался мир. Но под силу ли подобное простым смертным? Сумеют ли они, цепляясь за шаткие, наугад нащупанные ориентиры, разглядеть в этой пространственно-временной неразберихе хоть какую-то системность, понять, действуют ли здесь какие-нибудь принципы и законы?..

Из философских размышлений его внезапно вывел голос Лехи:

— Тихо!.. Смотрите…

Лодка только что миновала небольшой поворот. Впереди, метрах в тридцати, над водой нависал ствол поваленной сосны, и на его середине стоял и смотрел на людей рыжевато-пятнистый зверь с хищной кошачьей мордой и кисточками на ушах.

— Рысь! — едва слышно дохнула Юлька.

Леха ухватился за корягу, чтобы удержать лодку. Все замерли и стали наблюдать.

Рысь постояла немного, посмотрела на пришельцев, потом не спеша, с чувством внутреннего достоинства, перешла по стволу на другой берег, слегка подергивая коротким хвостом, и скрылась в кустах.

— Неслабо! — проговорил капитан, отпуская корягу. — Надо поосторожнее быть, а то подкараулит такая киска сверху — мало не покажется!

— Да что она, дура, что ли? — возразила Юлька. — Рысь на людей не нападает, сказки всё это. Разве что человек случайно наткнется на логово с рысятами — тогда, конечно, может кинуться защищать потомство.

— А у меня такое ощущение было, что она нас совершенно не боится, — сказал Сергей.

— Да рыси вообще не из пугливых, — подтвердила сестра. — И перед человеком особого страха не чувствуют. Но нападать просто так не станут…

И все-таки мимо того места, где лесная кошка переходила через реку, проплыли не без опасения: вся троица неотрывно глядела туда, где скрылся рыжеватый зверь. Однако это не помешало Сергею задержаться на полминуты, чтобы оставить на стволе пару зарубок с сопроводительной надписью.

— Интересно все-таки, а на здешнюю живность аномалия распространяется? — проговорил капитан, когда рысий «мост» остался позади.

— Чего? — оторвала взгляд от блокнота Юлька.

— Ну все эти бобры, рыси, лоси и кто тут еще живет — они тоже во времени и пространстве постоянно перемещаются?

— Если так, то я им не завидую, — заметил вполоборота старпом. — Особенно бобрам.

— Почему? Может, бобрам, наоборот, круче всего. Для них же Бобровка — дом родной. Не зря же она так называется.

— А что, в этом есть смысл, — фыркнул Сергей. — Бобры — вроде как ее родные дети, плоть от плоти, поэтому она их лелеет и оберегает. А вот на остальных отыгрывается почем зря. И больше всего — на трех идиотах, имевших наглость вторгнуться в ее владения…

— Может, ты и прав, — с неожиданной серьезностью проговорила Юлька. — Мы здесь — чужаки, незваные гости. Возможно, мы что-то не так сделали, как-то неправильно себя повели — вот Бобровка и решила нас наказать. А местные животные тут вообще ни при чем…

— Юлико, ты это серьезно? — глянул на нее Леха. — Ты так говоришь об этой Бобровке, как будто она и в самом деле живая.

— А вдруг так и есть? Вот для коренных алтайцев, например, каждая река — это живое существо, с разумом и душой.

— Ты сейчас об анимизме говоришь, — вмешался Сергей. — Это когда люди одушевляют всю природу — верят в духов рек, гор, деревьев…

— Я знаю, что такое анимизм! — оборвала его Юлька. — Еще неделю назад я бы тоже сказала, что это всего лишь одна из ранних форм религии. А сейчас вот думаю, что, может быть, не всё так просто…

— Погодь, Юлико, — решил уточнить Леха. — Ты клонишь к тому, что здесь обитает некий дух реки, который на нас из-за чего-то осерчал?

Юлька сжала губы, коротко кивнула.

— Да это же ненаучно! — скривился Сергей. — Чего тебя в мистику потянуло? Мы просто столкнулись с какой-то геопатогенной аномалией…

— Называй это как хочешь, — молвила в ответ сестра, — суть всё равно не изменится.

— Как это не изменится? Если во всем виноват дух Бобровки, то надо ему жертвы приносить, прощения у него вымаливать — так получается?

— Для начала надо хотя бы вести себя с ним уважительно, а не так, как вы.

— А что мы? — искренне удивился Леха. — Вроде не буяним, не дебоширим, не свинячим. Чего еще надо?

— А сколько раз вы речку ругали, сколько раз слова всякие обидные говорили, зубоскалили? Может, и впрямь теперь стоит прощения попросить, покаяться?

— Приехали! — закатил глаза Сергей. — Ты что, на солнышке перегрелась? Или в самом деле предлагаешь тут спиритический сеанс устроить с ритуальными плясками?

— А что ты хохмишь? Ты к жене своей хочешь вернуться или нет?

— Разумеется, хочу. Но как этому помогут танцы с бубном?

— Да с каким бубном?! — взъерошилась Юлька. — Тебе что, трудно попробовать? А если и в самом деле поможет? Что за упрямый скептицизм?

— Воспитание такое, — буркнул старпом. Хотя в душе признавал, что и в самом деле готов пойти на что угодно, лишь бы вновь быть вместе с Аней.

А тут еще Леха встал на сторону Юльки.

— Серый, а может, и правда попытаться? Чего ты ерепенишься? От тебя ведь не убудет, — и он многозначительно подмигнул, как бы давая понять: я и сам, мол, не верю в эту хиромантию, но давай сделаем поблажку нашей боевой подруге, раз уж пошел такой замес?

Сергей устало выдохнул, махнул рукой.

— Воля ваша, как скажете. Займемся спиритизмом… Итак, каков будет первый шаг? Что прикажет верховная жрица? — он кинул насмешливый взгляд на штурманшу.

— Посерьезнее к делу относиться, — строго блеснула очками сестра. — Без сарказма и без шуточек дурацких.

— Слушаю и повинуюсь…

Юлька посмотрела на него как на безнадежного пациента психиатрической клиники.

— Ладно, ладно, — взяв себя в руки, проворчал Сергей. — Что делать-то надо?

— Да не знаю я… Попробуем просто попросить у речки прощения. Только искренно, без зубоскальства. Это в наших же интересах.

— Я готов, — сказал Леха.

— Разверни лодку, — велела Юлька. — Хочу на носу сидеть.

Гребец повиновался. Все трое пересели лицом вперед.

Штурманша поерзала, устраивая коленки среди рюкзаков, наконец выпрямилась, сделала глубокий вздох, как будто готовилась к медитации.

— Я сейчас буду говорить… а вы потом тоже что-нибудь от себя добавьте, — сказала она, не оборачиваясь. — Только, ради бога, не надо устраивать балаган. А то уж лучше вообще не начинать…

— Да поняли мы, Юлико. Не волнуйся, всё будет путем.

Юлька еще раз глубоко вздохнула. И медленно заговорила:

— Дух реки… Если мы тебя чем-то рассердили, то просим у тебя прощения… Мы самые обычные люди, простые смертные… Мы пришли в твои владения без злого умысла, мы просто хотели проплыть по твоей речке до Оби… Если мы что-то сделали не так или чем-то тебя прогневали — прости нас, пожалуйста, мы не нарочно, честно слово… Просим у тебя только об одном: не сердись… Отпусти нас, пожалуйста, позволь нам добраться до села, до людей… Нас ждут дома родные и близкие, они волнуются, они переживают… Отпусти нас… Пожалуйста, отпусти… Если тебе что-то нужно взамен — дай нам знать, мы всё сделаем, что ты хочешь… Только не гневайся… Отпусти нас… Спасибо тебе…

Юлька умолкла и слегка повернула голову, давая понять, чтобы спутники тоже что-нибудь добавили. Сергей видел, как напряглась Лехина спина.

— Прости нас, дух реки, — раздался хрипловатый голос друга. — Мы по глупости нарушили твой покой, не надо было нам сюда соваться. Не сердись, отпусти нас, дай вернуться домой… Мы все тебя об этом просим…

Леха оказался немногословным — замолк и больше не произнес ни слова.

Сергей понял, что настал его черед. Он был рад, что сидит позади всех и его никто не видит. В этот момент ему и в самом деле искренне хотелось, чтобы дух (или кто он там есть) услышал мольбы и внял им. И все-таки было как-то неловко произносить молитвенные речи перед спутниками. Но Сергей пересилил себя и заговорил полушепотом, стараясь подавить предательское смущение:

— Прости нас… дух… Позволь нам уйти… Обещаем больше никогда тебя не беспокоить… Меня дома ждет Аня… это моя жена… она места себе не находит, потому что… потому что я обещал вернуться максимум через четыре дня, а прошло уже две недели!.. А ей нельзя волноваться, она ребенка ждет… Пожалей ее, прошу тебя… Опусти нас…

Он умолк, чувствуя, как в висках жарко стучит кровь.

Какое-то время все хранили молчание. Наконец Юлька проговорила:

— Ну вот. Я думаю, наши слова услышаны. Теперь всё зависит от нас: если мы и дальше будем вести себя как положено, дух реки нас отпустит… — Она обернулась. — Молодцы, хорошо получилось. Умеете ведь, когда захотите.

— Старались, — чуть смущенно кивнул Леха.

Сергей промолчал. В голове засело одно: лишь бы помогло, а там хоть трава не расти… Поначалу, когда он только начинал свое обращение к «духу», то чувствовал себя несколько глупо; но стоило ему завести речь об Ане, как в душе всколыхнулось отчаянное желание во что бы то ни стало добиться результата, пусть даже столь экстравагантным путем…

— Ну всё, разворачивай меня обратно, — сказала Юлька Лехе.

Но гребцу явно было по душе, что дама его сердца сидит прямо перед ним и ею можно беспрепятственно любоваться, пусть и со спины. Поэтому он предпринял робкую попытку воспротивиться:

— Юлико, а может, побудешь впередсмотрящей?

Дама замотала головой:

— Мне дневник надо писать. И маршрут еще зарисовывать. Мы ведь и дальше будем за направлением следить?

— Естественно, — подал голос с кормы Сергей. — И зарубки будем ставить. Мы хоть и принесли покаяние, но расслабляться пока рано.

— Это правильно, — немного поколебавшись, все-таки признал капитан. — Как гласит народная мудрость, на духа надейся, а сам не плошай.

— Ну так разворачивай, — потребовала Юлька.

Ее тайный обожатель сдержал вздох и вынужден был повиноваться…

Оставшуюся половину дня они плыли, всё так же старательно вычерчивая маршрут и после каждого нового поворота нанося метки. И до самого вечера не заметили ни малейшего намека на то, что речка опять шутит с ними шутки. Русло у Юльки в блокноте выходило хоть и по-прежнему извилистым, однако теперь уже ни разу не перехлестывалось. Сделанные ранее зарубки тоже не попадались. Путешественники ощутимо приободрились, повеселели. Неужели и в самом деле дух реки смилостивился? Сейчас они готовы были поверить во что угодно, ухватиться за любое, даже самое немыслимое допущение…

Трое друзей уже подумывали о том, чтобы присмотреть место для стоянки — и тут заприметили на левом берегу недалеко от обрыва раскидистое деревце, всё усыпанное крупными красноватыми ягодами размером с вишню.

— Слушайте, это, по-моему, дичка! — воскликнула Юлька.

— Что за дичка? — не сразу понял Леха.

— Ну дикая яблоня. Ранетка.

— Да ладно?!

Они тут же, без лишних размышлений, причалили. Вскарабкались на обрыв и принялись обдирать деревце.

«Яблоками» назвать плоды язык не поворачивался: они были до смешного мелкими, а на вкус — терпко-кислыми, да к тому же довольно жесткими. Но изголодавшиеся скитальцы были рады и такой еде.

Ранеток было много — рядом росло еще одно деревце, поменьше, так что можно было объесться до кишечных колик и запастись впрок. Поэтому здесь и решили разбить лагерь — несмотря на то, что место было не особо подходящим: спуск к воде неудобный, и даже с удочкой толком пристроиться негде. И всё-таки наличие «яблочек» перевесило все аргументы против. Тем более что Юлька решила попробовать сварить из них компот. Отсутствие сахара уже никого не смущало. Так что штурманша с капитаном занялись сбором ранеток, а Сергей взял удочку — и отправился попытать счастья на ниве рыболовства.

Ему стоило больших трудов примоститься на крохотном травянистом пятачке. Но здесь не было даже намека на заводь, поэтому рыбачить было неудобно: поплавок постоянно сносило течением. Впрочем, до наступления темноты старпому все-таки удалось выудить пару чебаков, подлещика и довольно крупного окуня. Негусто на трех человек, но все-таки лучше, чем ничего. И вскоре над костром забулькал котелок с ухой.

Самым неприятным было то, что пришлось пустить в ход последнюю щепотку соли. Юлька и так экономила драгоценный запас как могла, но растягивать жалкие остатки до бесконечности не было никакой возможности.

— Придется без соли обходиться. Надеюсь, это ненадолго…

Она явно уповала на то, что дух Бобровки проникся мольбами путников и не станет подвергать их дальнейшим мытарствам.

Поэтому когда встал вопрос: как быть завтра — вновь сесть в лодку или лучше все-таки попробовать пешком — штурманша выступила за то, чтобы плыть.

— Мы ведь попросили у духа прощения. Не надо обижать его недоверием, он сам нас отпустит.

Аргумент был не то чтобы очень уж весомым, но Юлька вдобавок к словам сослалась на план речки. По нему было прекрасно видно, что из этого места, где путешественники разбили лагерь, выдвигаться в путь не очень удобно: здесь Бобровка текла обратно на восток, поэтому, если они собираются идти на север, им придется переходить вброд предыдущий ее изгиб. В южном направлении — еще хуже: ведь рано или поздно речка опять повернет на запад — нужно будет переправляться как минимум дважды…

Одним словом, решили пока плыть в лодке, а дальше будет видно. Ведь как бы там ни было, а мимо обрыва с ранеткой они раньше не проплывали — стало быть, налицо продвижение вперед. И как знать — может, уже завтра к обеду они все-таки выплывут к пункту назначения? Похоже, это будет самый счастливый момент в их жизни…

Уху съели и не заметили. А вскоре подоспел и компот. Правда, он оказался страшно кислым, но зато ранетки разварились, размякли, и есть их было чуточку приятнее, чем грызть сырьем.

Спать улеглись если не с чувством полной сытости, то во всяком случае без тоскливого сожаления о том, что еды было слишком мало…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Всё помнит о весле вздыхающем

Мое блаженное плечо.

Александр Блок

День 15

Рассвет нового дня оказался для Сергея не особо приятным. Он планировал заняться рыбалкой, а вместо этого пришлось долго промывать глаза. Линзы, которые он не вынимал вот уже две недели, начинали доставлять всё больше неудобств: веки по утрам становились как деревянные, разлеплялись всё хуже и хуже, и даже днем то и дело возникало ощущение дискомфорта, когда кажется, будто в глаз что-то попало. Старпом давно уже горько пожалел, что поначалу пользовался для умывания сырой водой прямо из речки. Небось занес заразу какую-нибудь, вот и приходится теперь мучиться…

Сегодня особенно беспокоил правый глаз: он покраснел и слезился, а иногда его пронзала такая резь, что хотелось взвыть. Как Сергей ни пытался унять бунтующий орган зрения кипяченой водицей из фляги, сколько ни закапывал капли — ничего не помогало. Только и оставалось плеваться да чертыхаться. Эх, дорого бы он сейчас отдал за то, чтобы иметь возможность вытащить линзы да почистить их как следует специальным раствором, а заодно и глазам дать отдохнуть. И в который уже раз обругал себя за легкомыслие и непредусмотрительность.

Леха, видя плачевное положение товарища, покачал головой, сам взял удочку, банку с червями и спустился к воде. А Сергей еще какое-то время мучился, изловчаясь то так, то этак. Наконец резь вроде бы поутихла и стало чуть полегче. Но надолго ли?

Он не без труда расслабил сведенные судорогой мышцы лица, высморкался и хотел было уже отправиться собирать топливо для костра… Но тут со стороны речки донесся недоуменный возглас, сопровождающийся не вполне цензурным выражением.

— Леший, что там? — вмиг насторожился старший помощник.

— Или у меня глюки, или… Серый, иди-ка сюда!..

Сергей тут же забыл о хворосте и поспешил к обрыву.

Товарищ стоял, сжимая в руке удочку. Кончик ее подрагивал, а сам капитан вытянулся в струну и как-то странно пялился на поплавок, который уже унесло течением далеко вбок.

— Что тут у тебя?

Леха повернулся, подняв к Сергею бледное лицо.

— Ничего не замечаешь?.. Погодь…

Он взмахнул удилищем, неловко поймал наживку, заново забросил в воду. Поплавок встал торчком и медленно поплыл, увлекаемый течением…

— А сейчас?

И тут Сергея словно кольнуло крохотной иголочкой: внутри зашевелилось странное, беспокойное ощущение… Что-то было не так… Но он не сразу понял, что именно…

А когда понял, то похолодел и застыл как изваяние.

Поплавок… Его сносило течением вправо… Еще немного — и леска натянется, легкое пластмассовое «веретенышко» ляжет на воду, и тогда капитану придется вытаскивать удочку и забрасывать наживку заново. Всё так же, как и вчера.

Кроме одной детали…

Старпом проглотил густую слюну, с трудом разомкнул одеревеневшие губы:

— Твою налево… Что с течением случилось?

— Вот и я о том же…

Несколько секунд Сергей находился в полнейшем столбняке. Да и как иначе? Ведь по какой-то неведомой причине Бобровка текла теперь в обратном направлении — туда, откуда они приплыли вчера!..

— Мутится мозг… — кое-как пробормотал он. — Мы что, опять переместились?

— Так ведь вокруг-то ничего не поменялось, — замотал головой Леха. — Вон и яблоня эта драная на прежнем месте торчит. Всё, как вчера…

— Хочешь сказать, что Бобровка вот так просто взяла и вспять потекла?

— Да ничего я не хочу сказать. Сам ни хрена не пойму…

— Что у вас случилось? — раздался сверху встревоженный голос Юльки.

Когда ей пояснили, в чем дело, она так и села.

Было уже не до рыбалки. Пришлось провести внеплановое совещание.

— Ну и что это, опять шуточки духа? — с раздражением бросил Сергей, когда они с Лехой вскарабкались наверх.

Юлька, которой был адресован вопрос, беспомощно ссутулила плечи, пролепетала:

— Не знаю… Может… может, он нас испытывает?

— Да сколько можно испытывать-то?! — старпом понемногу начинал закипать. — У него здесь что, экспериментальная лаборатория? А мы — крысы подопытные?!

— Тише, тише! — умоляюще зашептала Юлька. — Не серди его, не надо!..

Сергей скрипнул зубами. Ему хотелось разразиться какой-нибудь убийственной тирадой по адресу духа-экспериментатора, в существование которого он, чего греха таить, не очень-то и верил. Но тут вмешался капитан:

— Серый, остынь. А то весь лес перепугаешь. Рвать и метать каждый может, только толку от этого — как от форточки на подводной лодке. А нам главное — выбраться отсюда, правильно?

— И что ты предлагаешь? — вскинул подбородок Сергей, хотя и сам понимал, что друг в общем-то прав: истерики тут точно не помогут.

— Давайте посидим, подумаем… Юлико, ты правда считаешь, что это нам дух еще одно испытание решил подкинуть?

— Не знаю, может быть… — шмыгнула носом штурманша. — Вдруг он хотел проверить, как мы отреагируем?

— Ладно, допустим, — кивнул Леха. — Хотя согласись: вряд ли кто-то на нашем месте смог бы отреагировать спокойно, если б увидел, что речка в другую сторону потекла. Так что, я думаю, Сереге можно простить его буйный порыв. Он уже осознал и раскаялся.

Старпом скорчил смиренную мину:

— Так и быть, признаю: погорячился. Но дальше-то что делать? Как нам теперь плыть против течения? Или опять на веревке будем лодку за собой тащить?

— Ну а что, тоже вариант.

— Ага. Илья Репин, «Бурлаки на Бобровке».

Леха ощерился.

— Не будем торопиться. Для начала неплохо бы выяснить, что все-таки произошло. Варианта вроде бы всего два. Первый: речка и в самом деле поменяла направление. Я, правда, не представляю, как она может течь задом наперед, ну да ладно, буй с ней. Второй вариант: мы все-таки переместились на другой участок Бобровки — здесь она течет на запад, и тогда получается, что мы сейчас не на левом берегу, а на правом. Но тогда непонятно, почему вокруг всё осталось, как было. Разве что нас перенесло вместе с куском берега. Как считаете, возможно такое?

— Раньше бы я сказал, что это галлюциногенный бред больного разумом сюрреалиста, — проговорил Сергей. — Но сейчас мне уже кажется, что тут еще и не такое возможно.

— Вот и я так думаю… — Леха глянул на небо, затянутое неподвижной толщей облаков. — Пока солнце не выглянет — хрен поймешь, где тут запад, а где восток. Так что оба варианта имеют право на существование. Вопрос в том, какой из них правильный…

Помолчали, размышляя.

«Куда ж нам плыть?» — вспомнилась Сергею очередная строчка из Пушкина.

Старпом проронил тягостный вздох. И тут расслышал, как Юлька что-то бормочет сбивчивым шепотом. Прислушался — и едва не чертыхнулся.

Сестра опять обращалась к гипотетическому духу — как видно, умоляла его сменить гнев на милость и указать незадачливым туристам, как же им следует себя вести в сложившейся ситуации.

Однако Сергей удержался от комментариев, лишь окинул молящуюся скорбным взглядом. Облизнул сухие губы и глухо проговорил:

— Похоже, есть только один способ… — он многозначительно кашлянул в кулак.

Штурманша прервала бормотание и воззрилась на брата.

— Сядем в лодку и отправимся вниз по течению, то есть в том направлении, откуда приплыли. И станем сверяться с планом русла. Если все изгибы и повороты будут совпадать — значит, Бобровка и в самом деле течет вспять. А если что-то пойдет не так — выходит, нас все-таки переместило.

— Гениально, камрад, — хлопнул друга по спине Леха. — Я всегда в тебя верил. — И подмигнул Юльке: — Вот видишь, Юлико, как здорово, что ты план нарисовала! Молодчина! Что бы мы без тебя делали?

— Это же твоя идея была, — робко улыбнувшись, поправила очки спутница. — Так что это ты у нас молодец, а не я.

Леха был явно польщен: так и засветился весь от удовольствия.

— В общем, все мы молодцы, — он обнял спутников за плечи. — А значит, всё будет нормально. Прорвемся.

— Ладно, давайте завтраком заниматься, — Юлька смущенно выскользнула из его крепких объятий. — Ты хоть что-нибудь поймал?

— Да когда бы я успел? Сейчас буду пробовать. Надеюсь, хотя бы несколько рыбешек попадется.

— Только вот соли нет… — вздохнув, сказала штурманша.

…Отчалили часам к одиннадцати.

Странновато это было — плыть тем же маршрутом, что и вчера, но в обратном направлении. Впрочем, в обратном ли? Это могло показать лишь сличение с планом.

Вскоре такая возможность представилась: речка сделала плавный широкий изгиб на север, после чего повернула на восток. Это и впрямь совпадало с Юлькиным чертежом. Но путешественники пока не спешили с выводами: а вдруг просто случайность? Следовало сопоставить еще пару-другую поворотов, чтобы убедиться окончательно. До последнего не хотелось верить в то, что Бобровка теперь и в самом деле течет вспять. Во-первых, это по-прежнему никоим образом не укладывалось в голове, а во-вторых, перспектива брать на себя роль буксира и беспрестанно тянуть лодку тоже не особо вдохновляла.

Но когда и следующие два колена в точности повторили линию русла на плане, друзья приуныли. Похоже, их худшие опасения оправдывались. А значит, плыть дальше не имело смысла.

А тут еще небо начало постепенно расчищаться — из облачной пелены на миг проглянуло солнце. И стало окончательно понятно, что Бобровка в самом деле несет свои воды на восток. Это вгоняло в смятение и удручало.

Правда, в скором времени Сергей выдвинул идею: а нельзя ли таким образом проплыть в обратном направлении весь маршрут и вернуться к тому месту, откуда они начали свое путешествие, — то есть к селу Романово? Но по зрелом размышлении этот вариант был нещадно забракован. Ведь не было никакой гарантии, что на обратном пути им вновь не придется столкнуться со всем тем, что они уже имели счастье испытать на собственной шкуре. А раз так, то возвращение в исходный пункт может с тем же успехом растянуться недели на две — к такому садомазохизму никто из них не был готов. И потом, разве могли путники поручиться, что в одно прекрасное утро речке опять не вздумается поменять направление течения? И что тогда, снова поворачивать обратно?

Впрочем, был еще один вариант. А именно: вновь попытаться пойти лесом. В надежде, что местный дух, кем бы он ни был, смилостивится и прекратит наконец с маниакальной гостеприимностью заманивать их обратно в свои владения. Хватит уже, нагостились — пора и честь знать.

Но участок реки, на котором они сейчас находились, не очень-то подходил для выступления в пеший поход, поскольку представлял собой петлю, сильно провисшую на юг. А они хотели выдвинуться в северном направлении — там меньше вероятности забрести в какое-нибудь болото. Но если высаживаться прямо здесь, тогда некоторое время придется идти между двух рукавов петли, а значит — оставаться в приречной зоне. А путникам хотелось сразу, одним махом удалиться от Бобровки и больше уже к ней не возвращаться.

Поэтому надо было либо вернуться вверх по течению, миновав то место, где речка начинала провисать, либо проплыть чуть дальше — до следующего изгиба, после которого русло вновь выравнивалось.

Само собой, был выбран второй вариант, как наименее трудозатратный.

И вот тут-то, пока они плыли по южной петле, Сергей вдруг вспомнил про зарубки, которые оставлял вчера на этом пути после каждого нового поворота. Но где же они? Почему ни разу не встретились? Могло ли так случиться, что никто из троих пассажиров их просто-напросто не заметил?

И они стали внимательно осматривать каждое бревно и каждую корягу, мимо которых проплывали. Но тщетно: нигде не было видно сделанных топором отметин.

— Что-то я не понял, — в растерянности обернулся старпом к спутникам, когда миновали последний речной зигзаг. — Куда все метки делись? Выходит, мы все-таки не тем маршрутом плывем?

— Но по плану-то всё совпадает, — неуверенно возразила Юлька.

— Да сам вижу… — Сергей запустил пятерню в волосы. — Честное слово, у меня скоро нервный тик разовьется!.. Что это за новый финт?

— Я подозревал, что нас сегодня еще какой-нибудь сюрприз поджидает, — двинул челюстью Леха. — Но до последнего надеялся, что ошибаюсь… Ну что, граждане, у кого какие версии?

— У меня мозг отказывается функционировать в таком немилосердном режиме, — безнадежно махнул рукой старпом.

— Так, с филологами всё понятно… — Леха повернулся к Юльке: — А что скажет археолог?

Штурманша молчала, только пальцы левой руки нервно царапали борт лодки. Наконец произнесла:

— Может быть… это дух хочет нам что-то сказать?

Сергей передернулся, заметил язвительно:

— А он не в состоянии как-то более внятно мысли свои излагать? Или специально ребусы подкидывает, чтобы поизмываться? Это у него стиль такой?

Юлька метнула на брата хмурый взгляд.

— Тише, Серый, не оскорбляй представителей потустороннего мира, — примирительно сказал Леха. — Короче, если ни у кого нет внятных версий, могу выдвинуть свою.

— Так выдвигай, чего ходишь вокруг да около! — трепыхнулся Сергей.

— Она может вам не понравиться…

— Ничего, потерпим! Не томи — вещай уже!

— Правда, Леша, — взмолилась Юлька, — и так невмоготу…

— Ладно, ладно, — поспешил успокоить ее капитан. — Вот смотрите: маршрут явно тот же самый, потому что ну не может случайно столько поворотов и направлений совпасть. Но в то же время ни одной зарубки мы не встретили — они как будто бесследно пропали. Какой из этого можно сделать вывод?..

— Ты хочешь сказать, что метки куда-то переместились? — дернул обветренными губами старпом.

Леха посмотрел на него с сочувствием.

— В принципе, направление мысли правильное. Только подозреваю, что это не зарубки переместились. Это мы с вами переместились. В такое время, когда зарубок этих еще не было.

— В прошлое? — ахнула Юлька.

— Ну да, — будто подтверждая обыденный факт, кивнул капитан. — А чего вы так удивляетесь? Нам ведь уже не впервой. Помните стоянку, где рака поймали?

— Забудешь такое… — повел плечами Сергей.

— Ну вот. История повторяется. А значит, если мы останемся тут и подождем какое-то время, то в один прекрасный момент увидим самих себя, плывущих в лодке и ставящих зарубки. Если по чесноку, я бы не прочь такой эксперимент замутить. Слышать мы себя уже слышали — теперь пришло время на себя со стороны полюбоваться.

Юлька поежилась. А Сергей проговорил пересохшими губами:

— А может, мы не на день перенеслись, а на целую неделю? Будем тут сидеть и ждать, как дураки?

— На неделю — это было бы здорово, — ухмыльнулся Леха. — А еще лучше — на две.

— Тебе лишь бы прикалываться, — покосился на него старпом. — Чего тут здорово-то?

Товарищ повысил градус сочувственности во взгляде.

— Эх, Серега, не умеешь ты мыслить широко… Вот представь, что мы вернулись на две недели в прошлое. Это значит, что сегодня не… какое там у нас сегодня число?

— Пятнадцатое, — подсказала Юлька.

— Вот-вот. Получается, что сегодня не пятнадцатое августа, а всего лишь первое. То есть мы еще только-только в поход выступили. Анька твоя даже волноваться не начала. Скажи, круто?

— Твои бы слова да духу в уши, — покачал головой Сергей с печальной усмешкой.

Грудь ему теснила тоска. Да, отмотать время на пару недель назад — что могло быть лучше? Но возможно ли такое? Да если и возможно — как этого добиться? Ведь простого желания, пусть даже самого искреннего и горячего, тут явно недостаточно. Нет, всё зависит от чего-то другого, совершенно постороннего, на что вообще вряд ли можно как-то повлиять… От чего? От прихоти духа? От воли судьбы? От стечения обстоятельств? От суммы каких-то неведомых геопатогенных факторов?..

Пока Сергей пребывал в тягостных размышлениях, Леха высмотрел подходящее место на северном берегу, где и предложил причалить.

Возражений со стороны экипажа не последовало: пожалуй, отсюда и в самом деле получится выдвинуться на север. Тем более что солнце уже не скрывалось за тяжелой массой облаков, так что сверять по нему направление можно без труда.

Леха помог вылезти Юльке, потом взял сразу два рюкзака и принялся взбираться по травянисто-песчаному склону. Старпом задержался, втаскивая лодку на берег и вынимая остальные вещи. Штурманша взяла весла и тоже направилась наверх.

И в этот самый момент раздался приглушенный возглас Лехи, а еще через пару секунд — короткий вскрик и злобное ругательство:

— Ах ты, сука!..

— Леший, что там опять?

Сергей бросил лодку и метнулся вслед за Юлькой вверх по склону.

Они увидели капитана: он сидел на земле, в нескольких метрах от брошенных рюкзаков, и, задрав штанину, озабоченно рассматривал левую лодыжку.

— Леша, что случилось? — испуганно спросила Юлька.

Он поднял на них посеревшее лицо.

— Змея…

— Что?! — штурманша кинулась к нему, упала на колени, осторожно приподняла край штанины.

Сергей, тоже поспешивший к другу, увидел две припухшие красные точки чуть выше стопы. Холод пробежал по жилам, в глазах на миг потемнело.

— Твою мать, Леший…

— Это гадюка… — выдохнула Юлька. — А ну, ложись! — Не принимая никаких возражений, она уложила пострадавшего на траву. — Лежи и не двигайся.

А сама, не раздумывая, прильнула губами к месту укуса и стала отсасывать яд, то и дело сплевывая.

Сергей топтался рядом и с довольно смешанными чувствами пялился на этот процесс. А все-таки сеструха молодец, не растерялась! Неизвестно, смог бы он сам так быстро среагировать. К тому же память услужливо подсунула парочку сцен из читанных в детстве приключенческих книг, в которых говорилось: если у вас на губах или во рту есть микроскопические ранки, высасывание яда может плохо для вас кончиться… А Юлька, похоже, даже и не задавалась подобным вопросом. Остается надеяться, что у нее с ротовой полостью всё в порядке…

— Может, рану ножом расширить? — приподняв голову, прохрипел Леха — видимо, тоже вспомнил сцену из какой-то книжки. Лоб у него поблескивал испариной.

— Ни в коем случае, — сплюнув, мотнула головой Юлька. — Сказано тебе: лежи и не двигайся!

И вновь приложилась к месту укуса. Капитан покорно откинулся на траву, поглядев с виноватым видом на друга.

— А может, жгут на ногу наложить? — решил проявить инициативу Сергей. — Чтобы яд выше не распространялся…

Но сестра отрицательно промычала, давая понять, что и этого делать не следует.

— Аптечку из рюкзака достань, — коротко бросила она, когда в очередной раз прервала свои монотонные действия.

Сергей порылся в Юлькином рюкзаке, отыскал небольшую белую коробку.

Прошла еще пара минут, и Юлька, сплюнув последний раз, устало выпрямилась.

— Всё, дальше смысла нет, — она перевела дух. — Яд уже всосался в кровь.

Старпом с содроганием глянул на место укуса. Кожа вокруг пятнышек побагровела и опухла.

— Значит, мне звездец? — обреченно проговорил Леха.

— Не говори глупостей! — рассердилась Юлька. — Яд гадюки для взрослого человека не смертелен. Она крупная была?

— С полметра… Я ее ловить кинулся — вот и огреб по полной…

— Ты что, дурак? — округлила глаза спутница. — Зачем?!

— Так ее ж съесть можно было… Мясо всё ж таки…

У Юльки дрогнули брови.

— Ну что мне с тобой делать? Как маленький, честное слово! — проговорила она, сокрушенно качая головой. — Не трогал бы ее, она бы и уползла себе спокойно.

— Виноват, Юлико. Прости…

— Ладно, что сделано — то сделано… — Штурманша открыла аптечку, достала йод. Обработала рану и залепила пластырем.

— А почему жгут-то нельзя наложить? — спросил Сергей, искренне считавший, что предложение его правильное и разумное.

— На голову себе жгут наложи! — вскочив на ноги, сердито блеснула очками Юлька. — Хочешь, чтоб он гангрену заработал?

— С чего это? — брат даже опешил.

— С того! Если в ноге концентрация яда будет оставаться слишком большой — начнутся разрушения ткани, и может даже до некроза дойти. А если яд по всему организму разойдется, то действие его станет во много раз слабее.

Старший помощник озадаченно шмыгнул носом, почесал в затылке.

— А я Юлико доверяю, — проговорил Леха. — Хоть и стремно осознавать, что у тебя по организму яд растекается…

— Да не бойся ты, — вновь присела к нему Юлька, подкладывая под голову свернутое покрывало. — Яда у гадюки немного. Тебе сейчас главное — поменьше шевелиться и как можно больше пить, и тогда он будет постепенно через почки выводиться, — она взяла флягу с водой, стала отвинчивать пробку.

— Слушай, Юлико, откуда ты столько всего знаешь? Прямо ходячая энциклопедия…

— Журнал «Юный натуралист» в детстве любила читать, — чуть заметно улыбнулась штурманша. И, приподняв Лехе голову, сунула флягу: — Пей.

Капитан послушно сделал с десяток глотков, снова откинулся на покрывало. Лицо его напоминало сморщенную грушу.

— Блин, нога болит…

— Придется терпеть. Дня два-три как минимум.

Сергей глянул на лодыжку товарища, и внутри у него словно что-то сжалось, скрутилось в узел. Место укуса вокруг пластыря еще больше опухло и приобрело уже какой-то синюшный оттенок.

Юлька опять пошарила в аптечке, вернулась к пациенту с двумя желтоватыми таблетками.

— Вот, выпей.

— Это что?

— «Но-шпа». На всякий случай, чтобы рвоты не было.

— Ни фига себе, перспективка… А понос, надеюсь, мне не грозит?

— Там посмотрим. Пей.

Леха покорно принял лекарство, после чего Юлька влила в него еще с четверть фляги.

— Сереж, разведи костер, надо будет ему чай из брусники заварить, — распорядилась она.

Старпом словно очнулся. Кивнул и кинулся исполнять поручение, сам себе удивляясь. Вот уж никогда бы не подумал, что Юлька способна так эффективно командовать. Похоже, в ней дремали скрытые лидерские качества. Интересно, надолго ее хватит? Может, это у нее состояние аффекта такое? Хотя надо признать, держится она здорово. Да и вообще — очень вовремя взяла инициативу в свои руки. Повезло еще, что она во всяких зоологических вопросах шарит. И хорошо все-таки, что в поход ее взяли. А то оказался бы Сергей с укушенным товарищем один на один — что тогда? Подумать страшно…

Через некоторое время неподалеку от пострадавшего уже потрескивал костер, а в котелке нагревалась вода. Сергей занимался сбором брусничных листьев для заварки, когда к нему подошла Юлька. Присела рядом на корточки, испустив тяжелый вздох. Лицо хмурое, озабоченное, в глазах — тревога.

— Плохо дело, — кусая губы, проговорила она. — Отек разрастается, температура поднялась. Не знаю, что делать… — сорвала очки, закрыла лицо рукой.

Перемена в поведении сестры Сергея напугала: только что держалась браво, по-командирски, а теперь чуть не плачет.

— Ты же вроде говорила, что всё хорошо будет…

— А что я еще могла сказать?.. Первую-то помощь я оказала, всё правильно сделала. Но после этого пострадавшего надо как можно скорее в больницу отправить. А куда мы его тут отправим?

Сергей похолодел.

— Так что, Леха может… — он запнулся, не в силах выдавить из себя страшное слово.

Но Юлька и так поняла — сразу подхватилась, метнула на брата гневный взор.

— Не каркай! — снова нацепила очки, вздернула подбородок. В глазах блеснул непримиримый огонек. — Главное, чтобы у него аллергическая реакция не началась. Тогда всё будет нормально. Укус гадюки очень редко к смертельному исходу приводит — буквально один случай на несколько тысяч.

Такие сведения обнадеживали, но не слишком.

— А ты уверена, что это гадюка? Ты же ее не видела.

— А кто еще? Других ядовитых змей у нас, слава богу, не водится…

Они вдвоем вернулись к Лехе.

Он лежал, вытянувшись, тяжело дыша, — бледный, глаза закрыты, лицо блестит от пота. Юлька присела, убрала прилипшую ко лбу капитана прядь волос. Бедолага разомкнул веки. Помутневший взгляд скользнул по спутникам, губы растянулись в неуклюжей улыбке.

— Чего такие физиономии кислые?

Сергей заставил себя улыбнуться.

— Ну как ты, Леший?

— Терпимо… Думал, будет хуже… Нога вот только болит — спасу нет. Как будто кувалдой по ней шандарахнули. Аж пальцами шевелить больно…

— Не надо ничем шевелить, — перебила Юлька. — Чем меньше будешь двигаться, тем лучше. Сейчас чай тебе заварим. А пока на-ка вот еще воды попей.

— Да в меня уже не лезет… — попытался было возразить пациент.

Но сиделка была непреклонна:

— Не спорь!

Леха покорился.

Потом откинулся на «подушку», признался с обреченным видом:

— Вообще-то у меня уже жидкость ищет дырочку…

Юлька тут же предупредила:

— Только не вздумай вставать!

— А как? Под себя, что ли?

Сиделка едва заметно смутилась.

— Сереж, помоги ему. Набок поверни… Потом покрывало расстелешь и уложишь его. А я пойду чай заварю, — и направилась к костру.

— Можешь считать меня мазохистом, — приглушенно проговорил капитан, дергая уголком рта, — но мне это начинает нравиться…

Сергей с тревогой вгляделся в лицо друга.

— Ты чего? Бредишь, что ли?

— Покамест нет… Я про Юлико. Не думал, что она будет так надо мной трястись. Кайфово… Ради такого и помучиться не жалко…

— И впрямь мазохист, — качнул головой старпом. — Давай выполняй инструкции медсестры, — он помог товарищу повернуться на левый бок. — Ширинку-то сумеешь расстегнуть?

— Обижаете, батенька, — пробормотал Леха, морщась от боли. — Я, конечно, инвалид, но не до такой же степени…

Пока он управлялся со своим хозяйством, Сергей расстелил у него за спиной покрывало. Удостоверившись, что товарищ успешно завершил процедуру, помог ему лечь на приготовленное ложе. Под голову подложил свернутое полотенце.

— Ну как?

— Зашибись… Как заново родился… — капитан попытался улыбнуться, но вышла жалкая гримаса.

Сергей заставил его выпить еще воды.

Когда заварился брусничный чай, напитку дали немного остыть, налили в пустую флягу и принялись поить им Леху с неумолимой регулярностью.

— Стало быть, придется нам тут оставаться? — сказал старпом, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Конечно, — бросила в ответ Юлька. — Ему покой нужен. Так что можешь палатку ставить. Мы тут надолго.

— Как я хотел, так и вышло, — прохрипел Леха, силясь усмехнуться. — Может, получится всё ж таки на самих себя поглазеть…

— Да ты-то уж точно ни на кого не поглазеешь, — со скрытой досадой возразил Сергей.

В нем боролись два противоположных чувства: с одной стороны, он боялся и переживал за друга, с другой — его не на шутку удручало, что придется застрять здесь на несколько дней. Стоило ему подумать, каково сейчас Ане, и сердце словно чья-то когтистая лапа начинала сжимать — безжалостно и неумолимо. Хоть иди к речке да вымаливай у духа, чтобы тот и в самом деле перенес их на две недели назад. А лучше сразу на три.

Но делать было нечего, и Сергей отправился обустраивать лагерь…

К вечеру состояние Лехи не улучшилось. Наоборот — опухоль расползлась по всей ступне и голени, придав коже пугающий мертвенно-лиловый цвет. Он по-прежнему страдал от сильной боли и очень ослабел. Но оставался в сознании — нет-нет да заговаривал с товарищами и даже пытался шутить. И это обнадеживало. Юлька сказала, что интоксикация не слишком сильная, иначе бы его рвало и бросало в бред. На деле же пострадавшего лишь изредка мутило, а голова, по его собственным словам, становилась «как чугунная».

Своих двойников они так и не увидели. И не потому, что пропустили нужный момент, пока возились с Лехой. Речка-то по-прежнему текла вспять — было ясно, что при таких обстоятельствах никакие двойники появиться не могут. Так что встреча если и состоится, то не раньше, чем течение восстановится…

Пациента продолжали беспрестанно поить то брусничным отваром, то «компотом», на который Юлька пустила весь остававшийся запас ранеток, то простой водой. Бедняге чуть ли не каждые полчаса приходилось перекатываться на бок и давать кратковременное облегчение организму. Трава справа от «лежанки» не успевала просыхать и уже источала характерный и довольно ядреный запашок.

Всем троим не давал покоя вопрос: а как быть ночью? В палатке Леха уже не сможет с такой легкостью справлять естественные надобности. Даже если снабдить его какой-нибудь емкостью (на роль которой не подходило ничего иного, кроме пластиковой бутылки), она ведь рано или поздно переполнится и ее нужно будет куда-то вылить.

— Ну меня разбудишь, я вынесу, — самоотверженно предложил Сергей.

— Да ну на фиг, — сморщил гримасу Леха. — Я лучше тут переночую, снаружи. Да и стремно мне при вас в бутылку отливать…

— Тут же все свои, — попробовал было возразить старпом. — Чего стесняться в своем отечестве?

— А ночью холодно, — добавила Юлька.

Но Леха наотрез отказывался «журчать на всю палатку».

В конечном счете сошлись на следующем: пострадавшего оставить снаружи, но построить над ним навес типа шалаша, чтобы было хоть немного теплее.

Сергей сейчас же взял топор и отправился заготавливать жерди. Благо опыта у него по части строительства шалашей было предостаточно: в детстве они с Лехой любили играть в индейцев, и количество сооруженных ими «вигвамов» и прочих дикарских жилищ исчислялось не одним десятком.

В качестве «кровли» лучше всего подошел бы еловый или лиственничный лапник, но за всё время похода путешественники ни разу не встречали ни елей, ни тем более лиственниц. Оставалось довольствоваться березовыми и осиновыми ветками…

Пока он занимался заготовкой строительного материала, Юльке пришлось взять на себя задачу наловить на ужин рыбы. Позже Сергей сменил сестру, и она вновь вернулась к больному, успев за это время поймать двух окуньков.

Обустройством Лехиного ночлега занялись, когда уже начали сгущаться сумерки. Затушили костер, убрали головешки, а на прогретую землю настелили охапки осоки, чтобы было мягче. Потом Сергей помог другу перебраться на эту травяную лежанку — и принялся сооружать вокруг него длинный и приземистый «шалаш», в котором места хватило бы только на то, чтобы повернуться на бок да пустить струю в щель между ветками.

Юлька тем временем развела неподалеку новый костер и принялась организовывать ужин.

Через час всё было готово. Леху напоили пресным рыбным бульоном, оставили ему покрывало, термос с брусничным отваром и флягу с водой, наказав почаще пить. Напоследок Юлька дала больному таблетку анальгина, чтобы хоть немного унять боль, которая продолжала его немилосердно терзать, и Сергей начал закладывать последнее оставшееся «окно» березовыми ветками.

— Ну как, капитан? — спросил он, когда закончил.

— Как в танке, — послышался приглушенный голос. — Спасибо, други…

— Если что-то будет нужно — зови, — сказала Юлька.

— Договорились…

Сергей с сестрой сели ужинать рыбой и вареными ранетками, запивая эту нехитрую снедь брусничным чаем. Какое-то время не говорили ни слова, предаваясь тягостным раздумьям. Наконец старпом кивнул в сторону Лехиного пристанища, спросил шепотом:

— Ну, что думаешь?

Юлька покачала головой, с трудом сдержала унылый вздох.

— Надеюсь на лучшее… Завтра будет видно…

— А если ему полегче станет, можно будет его в лодку перенести?

— Да ты что?! — испугалась штурманша. — Ему же лежать надо…

— Ну он может в лодке лежать. Мне всё равно против течения ее тащить — вот в ней место и освободится. И ты, если хочешь, можешь рядом брести — тогда Лехе в лодке вообще будет просторно и комфортно.

Юлька замотала подбородком.

— Нет-нет, пусть отлежится хотя бы дня два. Тут костер всегда под рукой — можно в любой момент чая свежего заварить. Ему ведь пить надо…

Сергей погрузился в мрачную задумчивость. С одной стороны, он, конечно, согласен: лучше всего Леху вообще лишний раз не кантовать. Но и торчать тут несколько дней, не двигаясь ни взад, ни вперед… Уже сама эта мысль убивала… Ведь так они только к концу третьей недели смогут путь продолжить, а для Ани, должно быть, каждый лишний день — пытка невыносимая… Черт возьми, что же делать?..

И вновь старпом невольно признался самому себе, что готов пойти на всё, лишь бы поскорее закончилась эта мука…

День 16

«Сегодня что-то ужасное случилось… Боюсь в это поверить… Неужели Сережка мог на такое пойти?..»

Из дневника Юлии Двойных

16 августа 2000 г

* * *

Сергей долго не мог заснуть: не давала покоя возобновившаяся резь в правом глазу.

Рядом посапывала Юлька — прерывисто, беспокойно. Видать, переволновалась за день. Хотя уснула сразу, едва коснувшись головой покрывала.

Старпом ворочался с боку на бок и клял почем зря злополучную офтальмологическую продукцию компании «Джонсон и Джонсон», хотя правильнее было бы сетовать на собственную безалаберность. Глазные капли облегчить страдания не смогли — иногда прихватывало так, что хотелось взвыть и выдрать линзу вместе с глазом.

В конце концов он вылез из палатки, отыскал котелок с кипяченой водой, оставленной на ночь остывать. Смочил платок и соорудил себе компресс. Глаз обволокло приятным теплом, боль чуть поутихла.

Постоял немного с задранной вверх головой, затем решил повторить процедуру. Эх, хорошо бы еще заварочки чайной в воду добавить — да где ж ее взять-то?..

А через пару секунд Сергей вздрогнул и тут же забыл про компресс. Разлепил заплывшее веко и вперил оба глаза в ночную темноту.

Сомнений быть не могло: в глубине леса, в противоположной от речки стороне, трепетал рыжеватый отсвет. Костер?..

Да, похоже на то. Судя по всему, совсем недалеко — метров сто или чуть больше, иначе его просто невозможно было бы разглядеть среди переплетений стволов и ветвей.

Старпом потоптался в нерешительности. С одной стороны, хотелось выяснить, что это за соседи — уж не их ли двойники во времени? Хотя с чего бы им разбивать лагерь так далеко от речки? Или это все-таки кто-то другой? Но кто еще может находиться вместе с ними в этом жутком пространственно-временном лабиринте? Разве что какой-нибудь местный Минотавр…

Где-то внутри заворочался липкий сгусток страха. Сергей переминался с ноги на ногу, комкая в руках мокрый платок. Может, ну их к черту, эти тайны мадридского двора? Вернуться в палатку, положить на глаз компресс — и на боковую? Пусть какой-нибудь другой идиот по лесу ночью шастает, а с него хватит фантасмагорических перипетий, сколько можно?..

И тут же новая мысль: а вдруг это шанс что-то изменить? Если ты хочешь, чтобы вся эта тошнотворная канитель закончилась, надо что-то делать, а не ждать у моря погоды. Сам ведь утверждал, что готов пойти на всё…

И Сергей решился: будь что будет! Если есть хоть малейшая надежда приблизить возвращение домой — стоит ли колебаться?

И он направился в сторону источника света. Правда, пройдя с десяток шагов, вдруг засомневался — остановился, оглянулся на лагерь. Сумеет ли он найти дорогу назад в темноте, не заплутает ли?.. А впрочем, вон луна светит сквозь деревья — по ней вполне можно будет сориентироваться…

Приободрившись, вновь зашагал вперед.

Продвигался осторожно, чутко прислушиваясь к ночным звукам, время от времени отгоняя от лица назойливых комаров.

Поначалу едва заметный, лишь слегка разбавлявший ночную тьму, рыжеватый отсвет становился всё четче и ярче. И вскоре между стволами уже можно было разглядеть пляшущее пламя костра. Сергей замедлил шаг, стал ступать осторожнее. Когда расстояние сократилось метров до тридцати, ему начало казаться, что он уже видит темноватую фигуру человека, сидящего возле огня. Сердце учащенно билось, в горле пересохло от волнения…

И тут где-то за спиной по лесу разнеслось громкое отрывистое уханье.

Старпом так и подскочил на месте, в висках бешено задолбило. Поспешно обернулся, зашарил глазами по темноте. Но кроме подсматривающей за ним сквозь деревья круглобокой луны ничего не увидел. Из груди вырвался вздох облегчения.

Уханье повторилось. Сергей вздрогнул, но уже без особого страха: смекнул, что это просто какая-то ночная птица — сова или филин. Приспичило же твари этакой… До сих пор поджилки трясутся…

Он еще раз перевел дух, развернулся — и тут остолбенел.

Костра впереди не было! Только ночной мрак да кое-где блики лунного света на стволах.

Несколько секунд Сергей просто стоял как пень, охваченный оторопью. Наконец сглотнул, завертел головой по сторонам. Однако нигде не увидел ни малейших признаков, хотя бы отдаленно похожих на отблеск огня среди деревьев. В мозгу, словно издеваясь, сами собой всплыли строчки из Блока:

В сыром ночном тумане

Всё лес, да лес, да лес…

В глухом сыром бурьяне

Огонь блеснул — исчез…

— А чему я удивляюсь?.. — немного придя в себя, пробормотал он вполголоса.

И в самом деле: вполне можно было ожидать, что местный дух-Минотавр выкинет какой-нибудь очередной кунштюк. Возможно даже, что он специально отвлек внимание Сергея, подослав паскуду-филина. А то и самолично обратившись в пернатую тварь.

Словно в подтверждение этой мысли, позади опять раздалось отрывистое уханье. На сей раз старпому послышались в нем издевательские нотки.

— Дебил лупоглазый! — злобно бросил он в темноту.

И все-таки прошел еще немного вперед — примерно до того места, где совсем недавно полыхал огонь, с виду такой настоящий… Но, как и следовало ожидать, никаких признаков стоянки не обнаружилось — ни кострища, ни примятой травы, ничего.

Сергей чертыхнулся, досадливо сплюнул. Сейчас, когда волнение схлынуло, вновь напомнил о себе воспалившийся глаз: он ныл и слезился, словно жалуясь на свою горькую долю.

Ничего другого не оставалось, кроме как отправляться восвояси. Старпом глянул на луну, встал так, чтобы она была градусов на сорок левее, и зашагал в обратном направлении.

Но все-таки немного ошибся — отклонился чуть западнее и сначала вышел к речке, холодно блеснувшей в лунном свете. Вдохнув сырую прохладу, кинул взгляд туда-сюда вдоль русла — и направился по берегу влево. Прошел десять, двадцать, тридцать шагов — и наконец, миновав низкий ольшаник, увидел темный силуэт палатки на фоне бледно-серых березовых стволов. Рядом кучей веток темнел Лехин шалаш.

Сергей подошел к немудреному сооружению, чтобы проведать друга. Из-под пожухлых листьев доносился негромкий храп. Ощутимо пахнуло мочой — видно, товарищ успел еще несколько раз опорожнить резервуары. Ладно, пускай спит…

Он шагнул к палатке, стал расстегивать молнию входного клапана.

— Мама! — раздался вдруг изнутри испуганный Юлькин вскрик.

— Тише, я это, — буркнул старпом, забираясь в палатку.

— Ты?.. — в голосе сестры одновременно просквозили облегчение и удивление. — Ты… ты где был? — в последней фразе послышались и вовсе сердитые нотки.

— По нужде ходил, — хмуро ответил он.

— Ты… ты что, издеваешься? — зачастила вдруг Юлька. — Уплыл куда-то, никому ничего не сказал! Я не знала, что и думать! Решила уже, что ты нас бросил. У тебя совесть есть вообще?

Сергей поморщился, чувствуя подступающее раздражение.

— Тебе что, приснился странный сон?

Но тут же осекся: в душе вдруг шевельнулось смутное подозрение.

Юлька что-то возмущенно пропыхтела, но он, не слушая, перебил:

— Погоди!.. Ты когда меня хватилась?

— Когда? — буркнула сестра. — Утром, когда же еще!..

* * *

«Сегодня что-то ужасное случилось… Боюсь в это поверить… Неужели Сережка мог на такое пойти?..

Встала в начале седьмого, смотрю — его нет. Вылезла, к Леше подошла — он спит. Будить не стала. Подумала, что Сережка рыбу ловить ушел, пошла к речке — там его тоже нигде не видать. А потом смотрю — и лодки тоже нет!

Не верю, что он мог так поступить… Хотя… он же еще вчера заводил об этом разговор, а я даже не заподозрила ничего. Ведь и подумать не могла, что он на такое способен. Да и сейчас не могу… А может, он просто решил зачем-то сплавать куда-нибудь? Ну, разведать или там… не знаю… Может, он еще вернется?

А если нет, что тогда?

Ладно, подождем пока… Всё равно нам тут еще несколько дней куковать. Лишь бы Леша на поправку пошел…

Но мне отчего-то страшно…»

Из дневника Юлии Двойных

16 августа 2000 г

День 17

Одно радовало: наутро Лехе стало лучше. Отек больше не разрастался, да и боль в ноге мучила уже не так сильно.

Он тоже удивился, когда увидел друга. Но еще больше обрадовался. Внимательно выслушал его рассказ о ночных похождениях, морща лоб и хмуря брови.

— Ты что, тоже думал, что я мог вас бросить? — спросил под конец Сергей.

— Вообще-то я сразу заподозрил, что ты куда-то переместился, — ответил Леха. — Но исчезновение шлюпки смущало. По всему выходило, что ты ночью на ней умотал, а куда и зачем — непонятно.

— Да уж… — Старпом помолчал. Его пропажа лодки прямо-таки убивала. — Выходит, тут все-таки кто-то околачивается?.. Эх, зря мы «сигнализацию» перестали применять — расслабились, бдительность потеряли. Вот и поплатились… Не прощу себе…

— А может, лодка сама переместилась куда-нибудь? — вмешалась Юлька.

— Сейчас я даже такому раскладу не удивлюсь, — отозвался капитан. — Но в любом случае придется теперь пехом топать.

— В ближайшие несколько дней это нам точно не грозит, — хмуро усмехнулся Сергей, глянув на товарища.

Леха ответил виноватым вздохом: понимал, что все эти неприятности — по большей части из-за его вынужденной «инвалидности». Однако, поразмыслив, проговорил:

— Если шлюпку перебросило в другую точку пространства — это, конечно, хреново. А вот если она просто переместилась в будущее — скажем, на пару дней, — тогда завтра мы найдем ее на прежнем месте. Так что унывать покамест рано.

Это несколько воодушевляло и подавало надежду, пусть и зыбкую.

Между тем надо было позаботиться о завтраке. Поэтому Сергей, долго не раздумывая, отправился на рыбалку.

И вот там, у воды, его поджидал еще один сюрприз: едва он забросил удочку, как тут же понял, что Бобровка опять течет в прежнем направлении — с востока на запад! От такой неожиданности у него защекотало в носу, и он оглушительно чихнул на весь лес.

И тут же поспешил сообщить о поразительной новости товарищам. Но оказалось, что эта обратная метаморфоза произошла еще вчера, когда Юлька, отчаявшись дождаться возвращения брата, сама была вынуждена заняться рыбной ловлей. Впрочем, ввиду отсутствия лодки это пока не имело особого значения.

На завтрак Леха уже не ограничился одним бульоном, а попросил себе рыбы. Юлька присела рядом и принялась чистить от чешуи и костей карася, а потом стала скармливать кушанье небольшими кусочками, складывая их пациенту прямо в рот. Несмотря на отсутствие соли, капитан смолотил всего карася за милую душу. Он явно блаженствовал от такого внимательного ухаживания — и, должно быть, ничуть не жалел, что стал жертвой нападения змеи. Сергей, глядя на эту идиллическую сцену, только хмыкал себе под нос.

Сам он, пользуясь вынужденной стоянкой, большую часть дня провел на берегу с удочкой, поэтому и на обед у них тоже намечалась рыба. Никакого иного блюда, увы, не предвиделось: Юлька еще вчера облазила окрестности на предмет чего-нибудь съестного, но не особо преуспела — нашла лишь пару сыроежек да собрала немного брусники.

Впрочем, лишний раз отдаляться от лагеря не стоило, коль скоро существовала вероятность не вернуться в то же самое место и время. Даже Сергей, облюбовавший небольшую заводь возле полузатопленного соснового выворотня, опасался слишком долго находиться здесь в одиночестве, памятуя о том случае, когда он выудил щуку, а потом обнаружил, что спутники исчезли. Однако Юлька пообещала, что будет периодически его проведывать, — и каждые полчаса, а то и чаще, подходила к краю склона, чтобы перекинуться с рыболовом словом-другим. Конечно, это вряд ли как-то застраховывало от аномального воздействия, если уж оно решит себя проявить… Но, как бы там ни было, никаких новых фортелей с перемещениями во времени или пространстве не случилось.

Когда подошло время обеда и рыболов снова явился в лагерь, то к своему удивлению увидел Леху: тот покинул временное пристанище и теперь полеживал на разостланном покрывале неподалеку от костра. При виде товарища радостно заулыбался.

— Ты чего вылез-то? — спросил Сергей.

— Да достало в этой клетке лежать, сколько можно! — покривился капитан.

Сергей глянул на шалаш, над которым так усердно трудился: постройка была наполовину разобрана, ветки и палки валялись тут и там как попало. Видать, Леха не особо церемонился, когда выбирался на свободу.

— А как нога?

— Лучше, — отозвалась Юлька, чистившая рыбу.

В подтверждение ее слов капитан задрал штанину и продемонстрировал злополучную конечность. Опухоль и впрямь стала спадать, хотя вся ступня и часть голени по-прежнему оставались синюшными.

— Болит еще, падла, — пожаловался пострадавший. — Но всё ж таки малеха полегче…

Да, по всему было видно, что пациент начинает идти на поправку, и это не могло не радовать.

— Всё, сегодня сплю в палатке, — заявил Леха. — Хватит уже бомжевать.

Сергей хотел было напомнить ему про необходимость выбираться наружу по нужде, но вместо этого громко чихнул.

— Видишь, Юлико, Серега со мной согласен! — ухмыльнулся пациент. — Я надеюсь, ты тоже не против?

— Посмотрим, — ответила Юлька. — Но имей в виду: обильное питье пока никто не отменял.

После обеда старпом вновь оставил спутников и отправился на рыбалку. День выдался облачным, нежарким, поэтому клев всё время был довольно активным — на ужин снова намечалась наваристая рыбная похлебка. Это хорошо: Лехе надо вдоволь питаться, набираться сил. А часть рыбы для разнообразия можно и на огне поджарить. Не бог весть какой рацион, но что ж поделаешь. А ведь могло быть хуже: вот не захватил бы Сергей в поход удочку — что бы они сейчас делали? Так что, если подумать, не так уж всё и плохо. Жаль только, соль кончилась…

…Ужинали уже в сумерках. Поначалу Леха порывался есть самостоятельно, усевшись на простыне и взяв в руки тарелку, как все нормальные люди. Юльку такое рвение хоть и порадовало (как свидетельство приближающегося выздоровления), но всё-таки она уложила пациента обратно и вновь стала кормить с рук, заявив, что если он собирается спать в палатке, то нечего лишний раз тратить силы: ночью они ему еще понадобятся. Леха не стал спорить — лежал и ловил кайф. Да еще и с таким блаженным видом, что Сергей едва не поперхнулся рыбой, сдерживая смех.

Накормив подопечного, Юлька принялась за ужин сама. А капитан сладко потянулся и заложил руки за голову.

Сергей уже покончил со второй порцией похлебки и потягивал чай из брусничных листьев, когда услышал неожиданный вопрос:

— Слышь, Серый, а у тебя на пейджере игр никаких нету? Я слыхал, сейчас с играми пейджеры начали выпускать.

— На моем только будильник да несколько мелодий, — мотнул головой старпом. — Хотя я тоже слышал, что бывают пейджеры, где можно, к примеру, в покер поиграть или еще во что-то. Но это в самых новых моделях.

— Жаль, я бы сейчас сыгрануть не отказался во что-нибудь! Намаялся от скуки, пока в клетке этой долбаной лежал… Дай хоть кнопки просто потыкаю. Если не жалко, конечно.

— Изволь, уж если так тебе угодно, — пожал плечами Сергей. Снял с пояса пейджер, вручил другу. — Тыкай на здоровье. Только ничего особо интересного там не найдешь.

Некоторое время Леха старательно изучал функциональные возможности приборчика, прослушал поочередно все мелодии-пищалки, просмотрел хранившиеся в памяти сообщения — как будто всё еще надеялся обнаружить в каких-нибудь потаенных закоулках электронного меню хотя бы одну игру, пусть и самую захудалую. Наконец, видимо, поняв, что это бесполезно, выключил аппарат и с горестным видом вернул Сергею.

Юлька, всё это время с интересом следившая за Лехиными манипуляциями, отчего-то прыснула. Очевидно, ее умиляла пробудившаяся в пациенте тяга к активной деятельности — даже если таковая заключалась всего-навсего в дотошном исследовании функций прибора связи.

Мало-помалу зашел разговор о том, как действовать дальше. Было понятно, что путешественникам остается выбираться из леса только пешком, но сколько еще времени понадобится Лехе, чтобы полностью оклематься?

— Дня три-четыре, не меньше, — сказала штурманша.

Сергей еле сдержал досадливый вздох. Это ж четвертая неделя уже пойдет!..

— А что если попробовать костыли смастерить? — предложил вдруг Леха. — На костылях-то худо-бедно смогу ковылять. Тогда можно попробовать уже завтра выдвинуться.

— Ага, а вещи кто нести будет? — тут же охладила его пыл Юлька.

Похоже, тяга к физической деятельности у пациента становилась настолько сильной, что уже начинала затмевать деятельность умственную.

Сергей, воспрянувший было духом, снова приуныл. В самом деле: ему ведь одному придется тащить лодку, палатку да еще как минимум два рюкзака — свой и Лехин. Через первые сто метров выдохнется…

— Да, погорячился малеха… — услышал он ответ товарища. — Ладно, давайте не будем торопить события. Может, завтра шлюпку на прежнем месте найдем. Тогда моя гипотеза подтвердится, — капитан допил остатки чая, отставил кружку и улегся на покрывало: сидеть подолгу его слегка утомляло.

Сергей вновь подавил вздох. Было бы здорово, конечно, если бы лодка вновь оказалась там же, где и была. Хоть и не особо верилось в такой благополучный исход, но крохотная искорка надежды в глубине души все-таки теплилась.

Юлька промямлила что-то вполголоса насчет «милости духа», но не нашла поддержки и умолкла. Она то и дело поглядывала по сторонам, как будто ждала, что откуда-нибудь из кустов появится во всем своем грозном величии помянутый ею хозяин Бобровки.

Леха тоже нет-нет да посматривал в лесную темноту. Костер догорел, только угли еще багряно тлели в кучке золы. Наконец Сергей уже предложил было отправиться спать, но тут Юлька громко прошептала:

— Смотрите! — и указала рукой.

В глубине леса опять трепетал оранжевый отсвет — в точности, как и вчера. Вернее, позавчера, если учитывать, что Сергей перескочил на день вперед.

— Эх, — с досадой проговорил Леха, — мог бы я ходить — отправились бы туда все вместе да проверили, что это за соседи у нас под боком тусуются. Если и правда наши двойники, то интересно — из прошлого или из будущего?

— Я бы не пошла, — мотнула головой Юлька.

— Почему? А вдруг это дух нам специально подсказку дает? — Леха многозначительно подмигнул спутнице. — Я бы не стал упускать такую возможность.

Штурманша поморщила носик и ничего не ответила.

— А ты, Серый, что думаешь? — Леха выжидающе посмотрел на друга.

И старпом внезапно решился:

— Я, пожалуй, схожу еще раз.

Он, конечно, подозревал, что насчет «подсказки духа» товарищ просто подтрунивает, но всё же с готовностью ухватился за возможность хотя бы немного разобраться в этой дребедени, вновь напомнив себе о том, что ради Ани готов пойти на всё.

— Ты уверен? — Юлька с сомнением приопустила очки. — А вдруг опять переместишься?

— Это будет не очень приятно, — помедлив, согласился Сергей, — но все-таки не смертельно. Я уже привык. Если не вернусь — просто ждите меня на следующий день.

— Да? А если ты в прошлое перенесешься? Или вообще куда-нибудь в другое место?

— Слушай, не зуди, а? Я и так весть как на иголках, — Сергей понимал, что опасения штурманши не беспочвенны: его и самого пронизывало холодом при мысли, что он может вообще не найти пути назад. Он чувствовал: еще немного — и спасует, откажется, предпочтет остаться. И от этого злился и на себя, и на сестру. — Думаешь, я ради удовольствия туда собрался? Ошибаешься. Я разобраться хочу.

— Правда, Юлико, чего ты нагнетаешь? — укоризненно взглянул на спутницу Леха. — Я, например, Серегу поддерживаю. Сам бы с ним махнул, но — увы… Взяла бы да сходила с брательником за компанию. А я вас тут подожду.

— Ну вот еще! — возмутилась Юлька. — Одного тебя оставить? Не говори глупостей! Он и без меня справится.

— А вдруг не справится? Ты ж потом себе не простишь, — в голосе капитана отчего-то слышалась усмешка.

Юлька явно собиралась сказануть что-то в ответ, но Сергей ее опередил:

— Ладно, вы тут разбирайтесь, а я пошел.

Он сжал челюсти и шагнул вперед. Дальше тянуть было нельзя: последние остатки решимости уже грозили выветриться безвозвратно.

— Удачи, камрад, — одобрительно бросил вслед Леха.

— И поосторожнее, пожалуйста, — добавила Юлька.

Сергей обернулся, с наигранной бравадой поднял вверх сжатый кулак:

— Pasaremos!

И зашагал дальше, более уже не задерживаясь.

Как и в прошлый раз, до костра было не слишком далеко — возможно даже, он горел в том же самом месте. Главное — чтобы не исчез раньше времени. Старпом старался не отрывать взгляда от рыжеватого пятна и уже мысленно настроил себя быть готовым ко всему и ни на что не отвлекаться — даже если за спиной раздастся хохот целой дюжины филинов.

Однако вокруг было тихо, так что он слышал лишь шорох своих же шагов, собственное дыхание да стук сердца. Иногда к этому прибавлялся тоненький зудящий писк комара над ухом. Луна светила в спину с правой стороны, но свет ее с трудом пробивался сквозь кроны деревьев — здесь было темно и приходилось держать перед собой поднятую руку, чтобы отводить от лица невидимые ветки, норовившие оцарапать щеку или угодить в глаз.

И вот уже пламя костра совсем близко — какие-то три десятка метров. Возле него темнеют две сидящие фигуры, а сбоку чуть ближе — черный угловатый силуэт. Палатка!..

Сергей ступал осторожно, стараясь не выдать себя ни одним звуком, и в то же время напряженно вслушивался: не донесется ли до него приглушенный разговор. Однако расслышать ничего не мог: то ли сидевшие говорили очень тихо, то ли вообще молчали.

Пройдя еще немного, он вдруг вздрогнул и замер, словно прирос к земле. В висках застучала кровь.

Одна из фигур на миг повернула голову, и пламя костра блеснуло на стеклах очков. Юлька!

Не то чтобы он этого не ожидал, но все-таки его бросило в пот, а в горле сухо запершило. Он уже догадывался, кто был тот, второй, что сидел к нему спиной…

Не без труда оторвал ногу от земли, сделал шаг, другой… Осторожно приближаясь к парочке у костра, он одновременно заходил немного правее, чтобы удостовериться в своем предположении. Но через четверть минуты не осталось и малейших сомнений: Сергей разобрал слова. Сначала это был едва слышный шепот, но потом Юлька встрепенулась, и до старпома донеслось:

— Да ты что?! Ему же лежать надо…

Из последовавшего ответа он расслышал лишь отдельные фразы, но, поскольку уже узнал собственный голос, то без труда восстановил смысл. Он прекрасно помнил, как говорил сестре, что Леха может лежать в лодке, а они вдвоем будут брести против течения и тянуть ее за собой.

Юлька замотала головой, и он опять довольно четко разобрал:

— Нет-нет, пусть отлежится хотя бы дня два. Тут костер всегда под рукой — можно в любой момент чая свежего заварить. Ему ведь пить надо…

Затем последовало молчание.

Какое-то время старпом был не в силах сдвинуться с места — остолбенело пялился на собственную фигуру, сгорбившуюся у костра с поникшей головой. Внутри колыхалась и пухла причудливая палитра чувств: от изумления и недоверия до отчуждения и протеста. Несмотря на всю очевидность факта, Сергею было трудно воспринимать Юлькиного собеседника как самого себя: душа сопротивлялась доводам рассудка…

А самое главное — непонятно было, что делать дальше. Ну да, он в очередной раз убедился, что здесь наблюдается какое-то непостижимое искривление пространства и времени. Одно и то же место словно бы раздвоилось и теперь существует в двух ипостасях, разделенное, с одной стороны, всего-навсего сотней метров, а с другой — парой суток. И между обеими точками можно перемещаться, словно они находятся в одной плоскости. Отправившись от лагеря на север, вернешься туда же, откуда вышел, как будто незаметно повернул обратно на юг. Сергей представил, как это выглядит с высоты птичьего полета: словно взяли два одинаковых плана местности и склеили их верхними краями, так что одна половина — это перевернутая копия другой. Похоже на игральную карту. Интересно, сколько еще таких карт в этой сюрреалистической колоде? И кто ими играет, хотелось бы знать?

Он обернулся, всматриваясь туда, где находился покинутый им лагерь. Ничего не видно, только луна проглядывает сквозь листву чуть левее. Пожалуй, надо возвращаться, пока не поздно. А то, чего доброго, «переход» между двумя половинками «карты» закроется — и придется оставаться здесь…

Стоп!.. Он еще раз глянул на луну, и его прошибло дрожью. Вновь повернулся, посмотрел на костер, на сидевших возле него собеседников…

Всё время, пока он сюда шел, луна светила сзади. И до сих пор продолжает светить. Это та же самая луна, которая провожала его, когда он покидал лагерь. Она взошла над лесом за Бобровкой незадолго до начала вылазки.

Но здесь-то лагерь повернут в обратную сторону: Сергей стоит на его северной стороне, лицом к югу. Речка — впереди. А вот луна — по-прежнему сзади! Если бы сидевшие у костра обратили на это внимание, они бы очень удивились. Потому что здесь, в их пространстве, ночное светило должно плыть по небу, где ему и положено, — над южным берегом Бобровки!

С другой стороны, Сергей прекрасно помнил: вот сейчас они с Юлькой посидят еще немного у костра и пойдут спать. А потом у него разболится глаз, он вылезет из палатки, увидит в лесу отсвет костра — и пойдет в ту сторону. И к тому времени луна уже точно будет на другой стороне неба: он ведь ориентировался по ней, когда возвращался. Что же это получается? В один прекрасный момент она просто перескочит с севера на юг? Хотел бы он на это посмотреть…

А еще получается, что через некоторое время сзади опять должен появиться едва заметный оранжевый огонек!.. Но сейчас в той стороне темно, что и понятно: костер ведь потух еще полчаса назад. Но откуда же он возьмется в таком случае? Может, это откроется новый проход, по которому можно попасть в какой-то другой день с каким-то другим костром?

Но тогда надо срочно возвращаться, пока прежний проход не закрылся! Всё равно здесь делать больше нечего.

И Сергей уже совсем было повернул в обратном направлении, как вдруг его словно кто-то в темечко тюкнул: секундочку, ведь он где сейчас находится? Это же самый первый день их вынужденной стоянки, правильно? Но в таком случае лодка-то еще на месте, никуда не пропала? Надо срочно проверить! И если так, то…

Он едва не вскрикнул от нахлынувшей радости. Вот оно, ради чего стоило сюда попасть! Он же может забрать лодку до того, как она исчезнет! Только надо спешить, если он хочет успеть вернуться в свой день…

И он стал осторожно пробираться в обход лагеря к речке.

Тем временем фигуры у костра пришли в движение — Сергей понял, что двойники допили чай и сейчас будут готовиться ко сну. Можно, конечно, подождать, когда они затушат костер и скроются в палатке, — тогда уж точно не придется опасаться, что его заметят. Но ждать — опасно: неизвестно, сколько у него в запасе времени. Лучше все-таки поспешить…

Лодка преспокойно лежала там, где ее и оставили, — неподалеку от спуска к воде. Сердце в груди ликующе забилось. Пожалуй, уже завтра можно будет продолжить сплав по речке, ведь Леха-то пошел на поправку!

Сергей взялся за сиденья, приподнял лодку одним бортом вверх — и осторожно, стараясь не выдать себя шумом, начал пробираться вдоль берега, чтобы удалиться подальше от лагеря.

Преодолев таким макаром метров пятьдесят, он бросил ношу на траву, переводя дух. Всё, дальше можно не опасаться — теперь остается только взять курс на свой лагерь. Тем более что двойники, похоже, уже затушили костер и сейчас отправятся спать — из палатки они вряд ли что-то услышат, даже если он будет ломить как слон напрямик через кусты. Сергей ухмыльнулся, весьма довольный собой. Вот олухи! У них из-под носа лодку увели, а они даже не заметили!

А в следующий миг в мозгу вспыхнуло — и он обомлело застыл, чувствуя себя полным дураком. До него наконец-то дошла подлинная причина утреннего исчезновения лодки…

Однако стоять и рефлексировать по этому поводу было некогда — старпом тряхнул головой, разгоняя набежавшие со всех сторон мысли о временных петлях и парадоксах. Взвалил лодку на плечи и двинул вперед, следя за тем, чтобы луна оставалась чуть левее…

Спустя какое-то время впереди замаячил просвет — и через пару десятков шагов он вышел к речке. Бросил лодку, тяжело дыша, огляделся по сторонам. Надо же, опять промахнулся мимо лагеря. В какой он стороне — справа или слева? Скорее всего, слева…

Но полной уверенности не было, а потому Сергей решил оставить лодку здесь и прежде сходить налегке на разведку.

Пройдя метров пятьдесят, он и впрямь увидел впереди палатку. Возле нее копошилась чья-то темная фигура. Леха?

Он хотел было окликнуть товарища, но тут раздался испуганный вскрик:

— Мама!

— Тише, я это, — последовал едва слышный ответ. И фигура скользнула в палатку.

А Сергей замер, где стоял, с трепетом вслушиваясь в дальнейший разговор:

— Ты?.. Ты… ты где был? — сердитый Юлькин голос.

В ответ — короткая невнятная фраза.

— Ты… ты что, издеваешься? Уплыл куда-то, никому ничего не сказал! Я не знала, что и думать! Решила уже, что ты нас бросил. У тебя совесть есть вообще?

Опять что-то неразборчивое.

Впрочем, старпом и так уже узнал собственный разговор с сестрой, происходивший не далее как вчера. И это открытие его не обрадовало.

Выходит, он вернулся на день назад! Причем попал практически в тот же самый момент, что и в прошлый раз! Так что теперь тут два возвратившихся Сергея: один прибыл из прошлого, другой — из будущего. Шикарно!

Он кинул взгляд чуть правее палатки. Ну так и есть: вон и Лехин «шалаш» стоит, всё еще целый и невредимый. Подошел поближе, услышал из-под веток негромкий храп, уловил запашок мочи. Всё как и в прошлый раз…

Из палатки по-прежнему доносились приглушенные голоса: там тоже происходило осмысление случившегося. Двойник Сергея, кажется, уже понял, что попал не в свой день, а Юлька всё еще пыталась выяснить, где же брат пропадал всё это время…

Сергей ощутил, что он тут явно лишний. Весь отряд в сборе — а ему-то что теперь делать? Куда податься?

Конечно, было бы здорово завалиться сейчас в палатку и огорошить всех до умопомрачения! Но ведь этого не было в изначальном варианте развития событий. И как знать — может, вмешиваться небезопасно? Не приведет ли это к каким-нибудь необратимым последствиям — вплоть до разрушения пространственно-временного континуума, как говорилось в фильме «Назад в будущее»?

Сколь бы ни тоскливо было это признавать, но, похоже, оставалось только одно — убраться отсюда подобру-поздорову и болтаться на безопасном расстоянии до тех пор, пока двойник Сергея не отправиться в лес, заприметив костер. То есть аж до следующего вечера. Такая перспектива удручала, но делать было нечего.

И старпом побрел обратно, бурча нелестные отзывы по поводу всей этой свистопляски со временем, из-за которой приходится теперь слоняться как неприкаянному.

Лодка лежала там же, где он ее оставил. Сергей снял сиденья, залез внутрь и улегся, вытянувшись во весь рост. В принципе, ничего, даже довольно удобно — можно хотя бы поспать до утра. Правда, опять начал беспокоить многострадальный глаз, что было совсем некстати: капли-то остались в палатке. Сергей долго моргал, тер веко, ворочался с боку на бок — но в конце концов каким-то чудом забылся.

Проснулся оттого, что его колотила дрожь. Снял с пояса пейджер, чтоб узнать время, но сколько ни давил на кнопку — приборчик отказывался подавать признаки жизни, как будто замерз на ночном холоде. Старший помощник чертыхнулся. Что за гадство, неужели батарейка села?..

Высоко в небе ярко белела луна, но свет ее совсем не грел, а напротив, казалось, разливал по округе зябкую стынь. Сергей подышал на ладони, шмыгая носом, свернулся в клубок и попытался заснуть снова — но не тут-то было: тело никак не желало согреваться, и зубы выстукивали громкую дробь.

Пришлось вылезти из лодки и какое-то время энергично прыгать и бегать на месте, разгоняя стылую кровь. Черт возьми, а как же там бедный Леха в своем шалашике — тоже так же мерзнет? А впрочем, у него покрывало да еще термос с горячим чаем… М-да, чаю бы сейчас не помешало!.. Но увы, об этом приходится только мечтать.

И все-таки спустя минут десять усиленных телодвижений Сергей почувствовал, что более-менее согрелся. Но надолго ли? Стоит лечь — и через полчаса опять закоченеешь. И укрыться-то нечем…

Однако, пораскинув умом, он нашел решение. Спустился по склону к воде, принялся ожесточенно рвать осоку и таскать ее наверх огромными охапками, щедро устилая землю рядом с лодкой.

Когда таким образом он навалил чуть ли не целый стог, то недолго думая улегся на это импровизированное ложе, мягкое и упругое, а сверху водрузил перевернутую вверх дном лодку. Оказавшись в полной темноте, вдыхая свежий травяной запах, с наслаждением расслабился — и вскоре заснул, несмотря на болезненный тик в глазу.

* * *

…Проснулся от жаркой духоты. Не сразу понял, где находится, — дернулся было подняться, но уткнулся головой в прорезиненное днище лодки, от которого исходило ощутимое тепло.

Выбрался наружу. Вокруг давно уже стоял день. Но полюбоваться на залитые солнечным светом окрестности не было возможности: глаза практически не раскрывались — особенно правый. Веко задубело и превратилось в сухую наждачку, которая безжалостно царапала роговицу, а сам глаз еле ворочался, как будто туда сыпанули цементу.

Сергей выругался: до него дошло, что сейчас у него нет кипяченой воды, чтобы промыть глаза. Он поплевал на пальцы и попытался протереть веки слюной, но это мало помогло. Тогда, отчаявшись, сунул два пальца в рот и надавил на основание языка. Внутренности тут же вздыбились в рвотном позыве, и старпом едва удержал рвущееся наружу содержимое желудка (по счастью, небогатое). Однако достиг, чего хотел: под иссохшие веки хлынули спасительные слезы.

Сразу стало легче. Он поморгал, поводил зрачками туда-сюда, разгоняя благотворную влагу по обезвоженной поверхности глазных яблок.

Левый глаз чувствовал себя сносно, а вот правый мучил и терзал неимоверно. Линза сместилась чуть вбок и словно приклеилась к роговице, так что Сергею далеко не сразу удалось вернуть ее на место. Однако и после этого она продолжала жестоко раздражать глаз, как будто это был не мягкий гидрогелевый силикон, а кусок древесной стружки. Бедный орган зрения возмущался как мог, всеми силами стараясь извергнуть прочь инородное тело, — еще совсем недавно он напоминал пересохший водоем, а теперь слезился так, что по щеке пролегли мокрые дорожки, и даже из носа начало капать.

Сергей стал спускаться к воде, чтобы намочить платок и приложить к исстрадавшемуся, агонизирующему глазу. И тут, как-то особенно энергично сморгнув, почувствовал неожиданное облегчение: боль внезапно отпустила, зато изображение сразу расплылось и потеряло резкость.

Облегчение тут же сменилось досадой: он чертыхнулся, поняв, что злополучная линза все-таки выпала. Нагнулся, прищурив обезоруженный глаз, а вторым пытаясь разглядеть беглянку в траве под ногами. Тщетно. А впрочем, даже если бы и удалось ее отыскать — всё равно промыть-то нечем…

Зато измученный глаз наконец-то получил возможность вздохнуть свободно — казалось, он приободрился, повеселел. И даже пытался радостно глядеть на мир — да только мало что видел по причине сильнейшей близорукости. Всё-таки минус девять — это вам не шутки…

Однако Сергей отнесся к потере линзы философски, тем более что чувствовал он себя теперь гораздо лучше, нежели до этого. А одноглазость — ну что ж, не так уж и страшно, можно потерпеть.

И в самом деле: поначалу он пытался прищуривать слабовидящий глаз, но довольно быстро привык к монокулярному зрению и практически перестал обращать внимание на это неудобство. Даже подумал, что давно уже надо было вытащить эту проклятую линзу, а не мучиться понапрасну несколько дней кряду.

Он опять потянулся к пейджеру — может, прибор отогрелся и заработал? Но экранчик по-прежнему безжизненно темнел. Черт, уж не Леха ли вчера батарейку посадил? Вот охламон!..

Между тем, судя по высоко стоявшему солнцу, было никак не меньше одиннадцати. Да, поспал, что называется, от души. Ну а что еще делать? Всё равно до вечера в лагерь хода нет. А там сейчас как раз завтракают…

При мысли о завтраке желудок заволновался, как бы спрашивая хозяина: а кормить-то сегодня будут?

С кормежкой дело обстояло туго. Сергей поискал вокруг, но нашел только немного костяники, которая лишь раздразнила аппетит. Всё чаще и чаще оборачивался он в сторону лагеря. Может, все-таки туда наведаться да попробовать чем-нибудь поживиться?

Впрочем, поживиться там можно только одним — несоленой вареной рыбой. Интересно, они уже всё съели или еще нет? Даже если от завтрака ничего не осталось, его двойник скоро еще чебаков натаскает — весь день будет на речке с удочкой торчать…

Размышляя так, Сергей вдруг осознал, что ноги сами собой несут его к лагерю. Но останавливаться не стал — лишь немного замедлил шаг, соблюдая осторожность.

Вскоре потянуло дымком. Подкравшись поближе, старпом выглянул из-за кустов.

И увидел Юльку: она снимала с огня котелок. Сергей потянул носом: неужели уха? Выходит, они еще не завтракали?..

Но оказалось, что сестра просто вскипятила воду и теперь принялась заваривать брусничный чай — видно, про запас. А завтрак, судя по всему, давно закончился. Сергей подавил удрученный вздох.

И тут сестра, словно услышав что-то, подняла голову в его сторону. Он тотчас нырнул в кусты, присев на корточки, сердце тревожно застучало.

Но Юлька уже вернулась к своему занятию.

Сергей перевел дух и принялся размышлять. Итак, его «брат-близнец» опять спустился к воде и вылезет только часам к трем, когда будут готовить обед. Эх, стащить бы у него пару рыб! Да только какой смысл… их ведь как-то приготовить надо — хотя бы просто над огнем поджарить. Вот если зажигалку у товарищей позаимствовать на время — можно было бы собственный костерок соорудить. Но ее потом еще и вернуть надо, чтобы не хватились…

Так он сидел и напрягал мозг, выстраивая комбинацию действий, но, как видно, чересчур увлекся. Потому что дернулся будто ошпаренный, когда совсем рядом раздался испуганно-удивленный голос:

— Ты чего тут?

Это была Юлька, немного опешившая при виде обнаруженного в кустах брата, который, как она думала, сидит на берегу с удочкой.

Старпом встал, обескураженно помялся.

— А ты… чего ты подкралась, как партизанка?

— Ну извини, — смущенно улыбнулась штурманша. — Я же не знала, что ты тут засел. Даже в голову не могло прийти.

— А может, я червей копать собирался, — буркнул Сергей.

— А лопата где?

— Забыл взять. Память что-то в последнее время подводит.

— Ну-ну… Ладно, не буду тебя отвлекать, — и Юлька направилась вглубь зарослей. Наверное, по какой-нибудь естественной надобности.

Сергей рассудил, что, раз уж сестра его запалила, то теперь можно и не таиться: она всё равно приняла его за того, другого Сергея.

Он подошел к костру, поискал тут и там, однако зажигалки нигде не обнаружил. Скорее всего, Юлька таскала ее с собой. Из съестного тоже ничего не осталось, если не считать котелка с настаивающимся брусничным отваром. Сытости от него не прибавится… Черт, придется, как видно, убираться несолоно хлебавши.

И тут до него донесся голос Лехи:

— Серый…

Он подошел к шалашику. Товарищ смотрел на него через проем в ветвях и покусывал губы.

— Звал, Леший? Нужно что-нибудь?

— Да… Разбери городуху, мне вылезти надо…

— Зачем?

— Догадайся с трех раз.

Но Сергей и с первого раза догадался. Все эти два дня Леха только и делал, что прогонял через организм воду, а более серьезную нужду ни разу не справлял. И вот теперь его прижало — очевидно, организм, получив после долгого перерыва первый полноценный завтрак, расценил это как вступление в новый жизненный этап, в связи с чем решил устроить внутри себя генеральную уборку.

Сергей с горечью осознал, что, похоже, все-таки встрял в ход событий. Но деваться было некуда — не покидать же товарища в столь затруднительном положении. Пришлось разобрать половину шалаша.

В это время вернулась Юлька. Всплеснула было руками, но, узнав об уважительной причине, и не подумала возражать.

Старпом помог другу подняться, довел его до ольшаника, и там бедняга, встав на четвереньки и стараясь как можно меньше опираться на больную ногу, с горем пополам сделал то, о чем, как видно, уже давно мечтал. Пока он облегчал душу и тело, Сергей услужливо сбегал за туалетной бумагой, попутно отметив, что ее осталось всего-то ничего. Скоро придется листьями подтираться…

Вернулись в лагерь, и Леха устало опустился на покрывало, уже заботливо разостланное Юлькой недалеко от костра. Было видно, что первая вылазка после вынужденного «постельного» режима далась выздоравливающему нелегко. И тем не менее, переведя дух, он заявил:

— Сегодня сплю в палатке, как нормальный белый человек. Достала меня эта шалашная жизнь.

Юлька осмотрела его ногу, неопределенно покачала головой, однако спорить не стала.

А Сергей всё это время ломал голову над новой посетившей его мыслью. Быть может, на самом деле он ничего не нарушил? Может, всё именно так и происходило, пока он рыбу ловил? Не мог же Леха самостоятельно в туалет сходить. А Юльку попросить постеснялся бы. Или нет?

Однако не давало покоя чувство какого-то противоречия. Нет, что-то было не так… Ведь он прекрасно помнил: когда увидел разломанный шалаш, то спросил — с чего это, мол, Леха вдруг вылезти-то решил? И ни капитан, ни штурманша ни капельки не удивились — хотя, казалось бы, должны были ответить: «Ты что, забыл? Сам ведь помогал». Значит, либо всё-таки ход событий поменялся, либо…

Либо они знали, что Сергей, пришедший на помощь Лехе, — это не тот Сергей, что сидит сейчас с удочкой на берегу! Знали, но ничего ему не сказали. Следовательно…

И тут он решился.

В нескольких словах поведал спутникам обо всём, что с ним приключилось. Только про лодку пока умолчал, решив, что лучше выдавать столь умопомрачительную информацию порциями, а не всю разом, иначе, чего доброго, с товарищами шок приключится. Они и без того поначалу не поверили, но Сергей тут же предложил Юльке сходить к речке и убедиться собственными глазами в наличии двойника. Сестра так и сделала, а он не утерпел и увязался за ней. Леха тоже порывался, но его жестко осадили.

Штурманша подошла к спуску и остановилась как вкопанная. Сергей осторожно выглянул из-за куста, нервно икнул.

Его «дубликат» сидел на корточках к ним спиной и, увлеченный рыбалкой, не замечал, что за ним наблюдают.

Юлька повернула к брату бледное лицо. Казалось, у нее на лбу было написано: «Глазам не верю…» Сергей изобразил руками нечто неопределенное.

Сестра вновь посмотрела на рыболова, кашлянула пару раз, прочищая горло.

— Ну что, как успехи? — проговорила чуть хрипловатым голосом.

— Нормально, — услышал старпом, поспешивший нырнуть за куст. — Еще пару чебаков вытащил.

— Это хорошо. Можно будет и на обед ухи сварить.

Сергей стал делать отчаянные жесты, показывая себе на рот. Юлька поняла.

— Слушай, а давай я их у тебя заберу, — сказала она. — Лешку еще раз покормить попробую, чтобы быстрее на поправку шел.

— Валяй…

Сергей снова икнул. Да, он помнил этот разговор и то, как отдал сестре двух чебаков. Выходит, всё так и было заранее предопределено. Уму непостижимо… А он-то и не подозревал ничего — проторчал тут весь день с удочкой, как дурак. Черт, даже немного обидно стало: и Юлька, и Леха всё знали, но намеренно пудрили ему мозги, словно он пацан малолетний! Правильно он сделал, что не сказал им про лодку: пусть теперь помучаются немного, конспираторы…

Вскоре старпом уже с аппетитом уплетал поджаренную на костре рыбу. Леха, лежа рядом на покрывале, смотрел на него и усмехался. Юлька пристроилась неподалеку с блокнотом — как видно, ей не терпелось занести удивительные новости этого дня в анналы истории.

Когда Сергей обсосал последнюю косточку, капитан заставил его вновь, теперь уже во всех подробностях, рассказать о ночных похождениях.

— То есть ты говоришь, что сегодня вечером в лесу появится огонек, ты отправишься к нему и окажешься в позавчерашнем дне? А вернешься во вчерашний? Я правильно понял?..

А еще Леху заинтересовал странный казус с луной, которая светила не оттуда, откуда положено.

— Я сперва подумал, — продолжал Сергей, — что луна — это как бы связующая нить, что она специально меня сопровождает, чтобы я мог обратно вернуться, в свой день. А она взяла и так жестоко подшутила.

— Да, шутка вышла неслабая, — согласился Леха. Потом, поразмыслив о чем-то две-три секунды, глянул на часы и спросил: — Слушай, а сколько на твоем пейджере времени?

Сергей посмотрел на него со страдальческой усмешкой.

— Хочешь свериться? Ничего не выйдет.

— В смысле?

— Забудь про пейджер. У него батарейка села. Из-за тебя, между прочим.

— А я-то тут при чем? — выкатил глаза капитан.

— А при том, что тебе вчера приспичило с ним поиграться… — Но, видя недоуменный взгляд товарища, Сергей пояснил: — Точнее, это для меня было вчера. А вообще-то это будет сегодня вечером, — и он вкратце изложил спутникам суть вопроса.

Однако Леха не очень-то поверил рассказу.

— Да на кой бы мне сдался твой пейджер? — недоуменно пожал он плечом. — Что мне, заняться больше нечем?

— По-твоему, я всё это выдумал?

— Я этого не говорил. Просто понять не могу: с каких буев мне вдруг понадобится брать пейджер, если он мне на фиг не уперся?

Сергей ковырнул веткой угли костра.

— Не знаю. Но факт остается фактом: ты взял у меня пейджер и посадил батарейку.

— Ну так я не буду его брать. Поэтому он у тебя должен заработать — проверь.

Старпом снял с пояса приборчик, но тот по-прежнему не отзывался на нажатие кнопки.

— Не работает. Значит, ты все-таки его у меня попросишь.

— Да ни фига, — мотнул подбородком Леха. — Из принципа не попрошу. Так что не волнуйся — заработает. Просто нужно, чтобы тот самый момент настал, когда я у тебя его взять должен. И если не возьму — он заработает.

— А это не будет чревато последствиями? — в сомнении покосился на него старший помощник.

— Какими? Вселенная разрушится?

— Ну не знаю…

— Не боись. Это у Брэдбери из-за одной раздавленной бабочки мир изменился не по-детски. А здесь какая разница — сейчас у тебя батарейка сядет или через пару дней? Да это вообще ни на что не повлияет.

— Хочется верить, — Сергей пристегну пейджер обратно. — И все-таки… Есть ведь гипотеза, что прошлое в принципе изменить нельзя — как ни пытайся, всё равно придешь к тому же результату.

— Ну да, — согласился Леха, — в фантастике такое часто встречается. Но кто говорит о прошлом? Это только для тебя прошлое, а для меня — будущее. А будущее изменить еще как можно. Вот я и изменю.

Юлька даже писать перестала — сидела и с интересом слушала разговор.

— А как же мои воспоминания? — снова усомнился Сергей. — Я же прекрасно помню: ты брал пейджер, у него села батарейка. Я что, про это забуду?

— Может быть, не знаю. Вот и проверим. Хотя… если ты ничего не будешь помнить, то и проверить не получится. Потому что мы с Юлико тогда тоже про этот наш разговор забудем… А жаль.

— А может, не забудем? — сказала штурманша. — Я вот сейчас специально всё запишу.

— Бесполезняк, — махнул рукой Леха. — Если у нас из памяти всё сотрется, то и запись твоя исчезнет. А вот если мы ничего не забудем — тогда… тогда у Сереги воспоминания раздвоятся! Ха, прикольно! Будешь помнить одновременно и то, и это!

— Вот так и развивается шизофрения, — смиренно заключил Сергей.

Все трое покатились со смеху.

Тут Юлька опомнилась, шикнула:

— Эй, потише! — и показала глазами в сторону речки.

В самом деле: они что-то расшумелись и совсем забыли, что их может услышать двойник Сергея.

Юлька сунула блокнот в карман и сказала:

— Пойду проведаю, как там у него дела… — И глянула на брата: — А ты бы лучше спрятался в кусты от греха подальше, чтоб самому себе на глаза не попасться. Вдруг он сюда наведаться вздумает?

— Не вздумает, — отмахнулся старпом. — Ты не забывай, что он — это я. А я прекрасно помню, что сделал перерыв только в обед, когда уже рыбу жарить начали.

У Лехи вырвался смешок.

— А знаете, граждане, если бы вас сейчас кто-нибудь послушал — сразу бы психиатрический диагноз вынес. Особенно тебе, Серый. Тут как минимум раздвоением личности попахивает, а то и чем похлеще.

— Мне иногда кажется, что так оно и есть, — отозвался Сергей с кривой усмешкой. — Нет-нет да и посещает навязчивая мысль: а может, я в психушке лежу и мне всё это чудится? Так что не исключено, что вы оба — плод моих галлюцинаций.

— Потерпи, скоро санитары придут, — ободрил его Леха. — Клизму вставят, и всё пройдет.

Сергей ощерился:

— Жду не дождусь!

— По-моему, вам обоим по клизме надо вставить, — покачала головой Юлька, — чтоб ерунду не мололи.

И направилась к речке.

— Вот кто главная санитарка, — кивнул ей вслед Сергей, выразительно глядя на товарища. — Ее стараниями ты скоро плясать сможешь.

— Тут ты прав, — согласился Леха. — Если б не Юлико — хрен его знает, как дело бы обернулось. Может, вообще кирдык бы мне пришел. Так что я теперь перед ней в долгу…

Часам к трем Сергею все-таки пришлось внять совету сестры и спрятаться в кустах, а Юлька еще раз сходила к речке и предложила его «копии» прерваться на обед.

Старпом сидел в зарослях и с интересом наблюдал за происходящим, вновь воскрешая в памяти каждый момент. Это было похоже на просмотр видеосъемки с собственным участием. Вот он заявился к костру, где, к своему удивлению, увидел Леху, который полеживал себе на покрывале, — и порадовался, что другу стало заметно лучше. Вот они с Юлькой стали готовить на огне рыбу…

Когда ноздри уловили запах жареного, Сергей сглотнул набежавшую слюну. Оставалось надеяться, что сеструха догадается приберечь для него хоть пару рыбок. Маловато, конечно…

И тут ему пришло в голову: а почему бы пока не пойти да не половить самому? Как минимум с полчаса у него в запасе есть — если повезет, можно успеть вытащить еще двух-трех чебаков. Тем более солнце уже давно скрылось за набежавшими облаками, стало прохладнее — для клева самое то…

Он осторожно пробрался зарослями к речке, спустился вниз. Удочка лежала в траве. Живо насадил червя, забросил. Главное — не проторчать тут слишком долго. Полчаса — и сворачиваться. Эх, работал бы пейджер — засек бы время. Придется полагаться на внутреннее чутье. И надеяться, что оно не подведет.

Сергею явно способствовала удача: не прошло и пяти минут, как он выудил довольно крупного чебака. Сунул его в сапог, снова забросил удочку. Следующей поклевки пришлось ждать гораздо дольше, но вот поплавок опять заплясал приятный сердцу танец. Через несколько секунд и второй чебак отправился следом за первым. По ощущениям, рыбалка длилась уже минут двадцать. Пожалуй, надо сваливать. Хотя… эх, ладно, где наша не пропадала! Еще разок по-быстрому — вдруг повезет?

Он вновь уставился на замерший в воде поплавок. Прошла минута, другая, третья… Нет, все-таки пора закругляться, а то можно и погореть. И в то же время как будто бес какой-то нашептывал на ухо: ну погоди, успеешь, еще минуточку…

Наконец он хотел было уже вытащить удочку, как вдруг поплавок вздрогнул. Сергей весь собрался, готовый подсечь в нужный момент. Но клевало как-то вяло — то ли червя он насадил неудачно, то ли мелочь какая-то прицепилась и не могла заглотить наживку. Рыбак нервно топтался на месте, но дольше тянуть было уже нельзя — и он дернул удочку. Червяк был наполовину объеден — должно быть, и в самом деле мальки, будь они неладны… Быстро сорвал остатки наживки, кинул снасть на прежнее место. И уже хотел было подняться по склону, держась левой стороны, но тут сверху, совсем рядом, раздался громкий чих.

— Будь здоров! — донесся голос Юльки.

Сергея обдало жаром, в голове пронесся вихрь, взгляд заметался по сторонам в поисках укрытия.

Уши уловили невнятное «спасибо», а ноги уже действовали словно сами по себе — в два прыжка он преодолел расстояние до вывороченного соснового комля, что торчал из воды у самого берега, и, стараясь не выдать себя плеском, притаился за ним. Пришлось присесть на карачки, из-за чего он вмиг вымок чуть ли не по грудь. Сердце молотило так, словно хотело пробить грудную клетку, Сергей изо всех сил пытался унять расходившееся дыхание.

А по склону уже спускался его двойник, которому он чуть было не попался на глаза из-за собственной глупости! А если бы тот не чихнул так вовремя, что тогда? Встретились бы лицом к лицу — и привет… Может, конечно, ничего страшного и не произошло бы, но проверять как-то не хочется…

Сергей поймал выплывшего из сапога кверху брюхом чебака, сунул его в нагрудный карман. Хвост остался торчать снаружи. Осторожно приподнялся, выглянул из-за выворотня. «Близнец» стоял метрах в четырех, повернувшись к нему в полуанфас, и насаживал на крючок червя. Старпом юркнул обратно и мысленно выругался. Положение было незавидное. Надо бы по-тихому слинять — но как? Если попытаться выйти из-за укрытия — рыболов, скорее всего, заметит движение краем глаза, тем более что у него пока еще обе линзы на месте.

Разве что попробовать двигаться так, чтобы сосновый комель постоянно находился между ними и не давал видеть друг друга? Сергей прикинул, и оказалось, что в этом случае ему придется удаляться наискось через речку по направлению к другому берегу. Не самый приятный вариант — но, похоже, ничего другого не остается…

Осторожно, чтобы ничем себя не выдать, сдвинулся с места, старательно придерживаясь заданного направления. Приходилось пятиться спиной вперед, согнувшись и присев, не отрывая взгляда от спасительной преграды, что укрывала его от посторонних (даром что собственных) глаз. Дно постепенно понижалось и становилось илистым — сапоги норовили увязнуть чуть ли не по щиколотку. Зато, пройдя несколько метров, Сергей уже смог почти полностью выпрямиться.

Вместе с поднимавшимися со дна пузырьками газа перед глазами забелело брюхо второго чебака — пришлось и этого поймать и засунуть в карман.

Вскоре старпом достиг середины речки, отдалившись от своего двойника метров на десять. Вода здесь доходила практически до подмышек. И тут он решил, что не стоит идти дальше по диагонали до другого берега, а лучше так и продолжать следовать вверх по течению. Потому что на берегу его высокая фигура куда быстрее привлечет к себе внимание, а вот торчащую из воды голову «близнец», скорее всего, даже не заметит, тем более что он и не смотрит в эту сторону.

Поэтому Сергей погрузился по самую шею — и двинулся вперед, по-прежнему пятясь задом, дабы не выпускать из поля зрения сосновый выворотень, что пока еще заслонял двойника практически полностью, если не считать удочки, которая лишь один раз взметнулась вверх, постояла секунд пять торчком и снова пропала из виду.

Но уже через несколько метров из-за комля стала видна спина «близнеца», а вскоре и весь его стройный профиль предстал взору во всей красе. Сергей заволновался и ускорил шаг. Только бы его «альтер эго» не вздумал обернуться! А то придется нырять…

Но рыболов, как видно, был слишком увлечен своим занятием — даже мельком не глянул в его сторону. Это радовало. Сергей бросил взгляд за спину. Прямо по курсу, метрах в пятнадцати, из воды торчала большая коряжина. Добраться до нее — и под ее прикрытием выбраться на берег. А то Леха с Юлькой, наверное, уже голову ломают: куда он делся?.. Да, нелегко ему далась дополнительная порция рыбы на обед. Придется теперь одежду выжимать и над костром сушить…

И тут его словно кто-то по лбу шарахнул: идиот, кретин, дубина! Рука под водой метнулась к поясу, нащупала пейджер… но в голове уже разливалась горькая мысль: «Адью, мон шер…»

И все-таки он отстегнул горемычный приборчик, вытащил его и сунул в зубы. А сам, полушепотом ругая непечатными словами и себя, и свою треклятую копию, развернулся и уже без всякой опаски и осторожности заспешил вперед — теперь ему было всё равно, заметит его двойник или нет.

Спустя минуту уже был на берегу. Первым делом занялся пейджером: в глубине души еще теплилась слабая надежда — может, под корпус не проникло слишком много воды и всё обойдется? Но стоило ему встряхнуть злосчастный «девайс», как из груди вырвался стон: внутри отчетливо булькнуло. Торопливо снял крышку, вынул батарейку, потом стал разбирать сам приборчик — благо сконструирован он был так, что проделывалась эта манипуляция легко и непринужденно, даже отвертки не требовалось, поскольку никаких шурупов не имелось и в помине.

Стоило разделить корпус надвое, как оттуда вылилась вода — с чайную ложку, не меньше. Вся электронная начинка была мокрой. Сергей стал стряхивать остатки капель, но разумом уже понимал, что это бесполезно. Можно, конечно, тщательно высушить обе платы, но шансов, что прибор вновь заработает, — ноль целых хрен десятых.

Да, похоже, прибавка к обеду обошлась ему гораздо дороже, чем он предполагал… Вот олень безрогий! Что он теперь шефу скажет? Ведь тот своему лучшему работнику пейджер подарил не просто так, а чтобы связь было удобнее держать. А он, как последний дурак…

От отчаяния старпом долбанул себя кулаком по лбу.

Но делать было нечего — постояв немного, Сергей испустил безутешный вздох, собрал прибор и поплелся к лагерю. В сапогах хлюпала вода, мокрая одежда липла к телу, но пострадавший не обращал на это ни малейшего внимания — брел тупо и отрешенно, как превратившийся в зомби утопленник.

Первым его увидела Юлька. Охнула, зачастила испуганно:

— Что с тобой? Почему ты весь мокрый? Мы тебя потеряли, ты где был?

— Купался, — буркнул Сергей. Вытащил из кармана злополучных рыб, сунул сестре: — Вот, держи. Улов стоимостью в триста долларов.

— Чего? — мигнула штурманша.

Леха, по-прежнему лежавший на простыне, заинтересовался столь странной репликой друга, не говоря уже о не менее странном его облике. Попробовал было расспросить, но Сергей только отмахнулся.

Он уселся прямо на землю, стянул один сапог, вылил из него воду. То же самое проделал и с другим. Потом стащил через голову штормовку, принялся выжимать.

И только после этого отстегнул от пояса пейджер, молча присел рядом с Лехой и снова стал разбирать приборчик, раскладывая детали на покрывале.

Товарищ взял одну из плат, повертел в руках.

— М-да, — проговорил он. — Короче, причину мрачного настроения я понял. Осталось понять, какого буя ты в речку полез, да еще в одежде и с пейджером на поясе. Это какой-то новый способ рыбу ловить?

В конце концов пришлось всё рассказать. Правда, вдаваться в подробности не было никакого желания, поэтому рассказ получился коротким.

— Ладно, Серый, не горюй, — утешил его Леха. — У меня вообще камера утонула, и ничего. А она подороже пейджера твоего стоит.

При этих словах Юлька, выступавшая непосредственной виновницей гибели видеокамеры, сникла и погрустнела.

Заметив это, капитан поспешил и ее успокоить:

— Юлико, я ж сказал: не бери в голову. Наоборот, это я перед тобой в долгу, — он кивнул на свою ногу.

Ответом ему был лишь покаянный вздох.

Сергей развесил выжатую одежду на кустах, а сам, оставшись в одних трусах, занялся костром, то и дело отмахиваясь от комаров, которые не замедлили проявить горячий интерес к его молодому и полному сил телу.

— Мы тебе вон еще две рыбы оставили, — сказала Юлька.

— Мое живейшее спасибо…

— А ты думал, мы про тебя забудем? — добавил Леха. — Потому и рыбачить отправился?

— Да нет… Пожадничал просто… Это мне урок… До последнего там торчал, хотя и так уже двух чебаков выловил — и в итоге чуть сам с собой не столкнулся… Если б знал, чего мне будет стоить эта рыбалка, вообще бы никуда не ходил.

— Да, жалко, что у тебя нет дара предвидения, — сочувственно покивал товарищ. — Хотя нет, погодь… кое-что ты нам уже предсказал насчет сегодняшнего вечера.

— Ну да… Я знаю всё, что сегодня будет делать мой двойник, до малейших деталей, а вот про самого себя — ни черта не знаю. Если это и впрямь раздвоение личности, то какое-то очень уж однобокое…

— Хорошо хоть, ты раздвоился, а не растроился, — ухмыляясь, сказал Леха. — Хотя, может, всё еще впереди…

Сергей представил, что где-то в кустах прячется еще одна его генокопия, внимательно наблюдающая за происходящим, и чуть не подавился рыбой.

— Нет уж, хватит. Я и так дождаться не могу, когда мой конкурент в лес двинет. Хочется уже полноправно занять свое место, а то я чувствую себя как какой-то бомж приблудный.

— А ты не торопись, успеешь. Может, твой брат-близнец тебе еще пригодится.

— Это в каком смысле? — приподнял брови Сергей.

— Я так понимаю, у него есть кое-что, чего нет у тебя, — многозначительно проговорил Леха.

Пару секунд старпом с недоумением глядел на друга, пытаясь понять, к чему тот клонит. А тот указал взглядом на разложенные на покрывале детали.

— Погоди… ты про пейджер, что ли?

— Молоток, соображаешь!

Сергей вмиг оживился. В самом деле: у двойника-то приборчик в целости и сохранности, его не то что водой не заливало — в нем даже батарейка еще не села…

— Вот бы как-нибудь незаметно подменить его пейджер на мой!

— Так и я о том же, — отозвался Леха. — Вот и появилась причина.

— Какая причина? — вновь наморщил лоб старпом.

— Ты что, еще не допер? Причина выпросить у тебя пейджер. Точнее, не у тебя, а у близнеца твоего однояйцевого.

И тут в голове у Сергея словно тумблер щелкнул — и всё вдруг стало ясно. Он понял, отчего вдруг Лехе вздумалось поиграться с пейджером во время ужина незадолго до последней вылазки в лес! Вот жулик! А он-то, наивный простофиля, и не заподозрил ничего!

Сергей даже рассмеялся от этой внезапной догадки.

— Да, обвели вы меня вокруг пальца, как пацана пятилетнего!

Леха расплылся в довольной улыбке.

— Кто бы сомневался. Я еще со школы усвоил, что тебя облапошить — проще простого.

— Потому что я тебе всегда доверяю, как лучшему другу, а ты этим пользуешься без зазрения совести! — парировал Сергей.

— Да, иногда не могу удержаться, — признал капитан. — Но я любя, ты же знаешь.

Юлька слушала их разговор и изумленно моргала. Очевидно, еще не до конца вникла в суть прикола с поломкой пейджера. Пришлось ей разъяснить, что Леха в скором времени собирается заполучить в руки вожделенный прибор связи, а взамен вернуть двойнику Сергея испорченный.

— Это как раз и доказывает: невозможно изменить то, что уже произошло, — сделал вывод старпом. — Ты же, Леший, руками и ногами упирался, что не будешь у меня пейджер брать. А теперь тебе деваться некуда!

— Что значит некуда? — возразил Леха. — Я вообще-то могу его и не брать.

— Можешь, конечно. Но ты же не допустишь, чтобы твой лучший друг залетел на триста долларов?

— Вот знаешь ты, где у меня слабое место, — с напускным сожалением вздохнул товарищ.

И оба рассмеялись.

А Юлька, всё еще морща лоб, проговорила:

— Погодите, я что-то всё равно ничего не пойму… Пейджер испортился из-за того, что ты его намочил?

Сергей хотел было ответить утвердительно, но вдруг запнулся, словно уперся лбом в каменную преграду — мысли тут же утратили ясность, а выстроенная схема, только что казавшаяся четкой и логичной, внезапно явила полную свою абсурдность.

Да, он утопил пейджер. Но ведь прибор и до этого уже не работал! Сергей-то думал, что это из-за батарейки, а на самом деле — из-за того, что Леха подкинул ему уже испорченный! Получается, что аппарат был утоплен повторно? Дважды побывал под водой? Но разве подобное возможно?

Он озвучил этот парадокс спутникам, после чего они втроем долго ломали голову, но так и не смогли дать ответ: откуда же все-таки растут ноги у вышедшего из строя пейджера, если он накрылся еще до того, как угодил под воду?

— Ладно, граждане, предлагаю не мучить извилины, а просто забить на это мутное дело, — сказал наконец Леха.

— Как на не поддающийся объяснению феномен, — добавил старший помощник, прихлопнув на груди сразу двух комаров.

— Во-во. Главное, Серый, что ты избавишься от этого глюканутого пейджера, который непонятно откуда взялся. Это я тебе обещаю.

Сергея и самого радовала мысль, что вынесший ему мозг приборчик канет в небытие как страшный сон, вместе с двойником-рыболовом. Туда им обоим и дорога. Они здесь явно лишние.

Он поджарил на костре многострадальных чебаков и съел их с особым злорадным наслаждением, как будто мстил бедным рыбам за то, что они чуть было не обошлись ему в три сотни баксов.

Потом занялся сушкой штанов над огнем. И к вечеру наконец-то смог полностью упрятать под одежду свое искусанное комарами тело. К этому времени ткань настолько пропиталась дымом, что от Сергея несло, как от ходячей коптильни. Сапоги, правда, оставались внутри еще влажными и потому по-прежнему висели возле костра подошвами вверх, надетые на палки. Леха, скорее в шутку, предложил старпому еще одну комбинацию: а не поменяться ли ему с «братом-близнецом» заодно и обувью — пусть отправляется в свои похождения со сломанным пейджером и в промокших сапогах. Но, как ни соблазнительна была эта идея, пришлось ее отвергнуть. Во-первых, не приходило в голову, под каким предлогом можно заставить двойника разуться. Во-вторых, Сергей и сам прекрасно помнил, что обуви он не снимал — а значит, не стоит пытаться изменить уже установленный ход вещей, во избежание непредсказуемых последствий.

А Леха, видимо, войдя во вкус, принялся фантазировать: вот было бы здорово переместиться в первый день похода, встретить там самих себя и точно так же подменить незаметно видеокамеру!

— Ну, может, у тебя еще будет такой шанс, — рассмеялся Сергей.

Примерно в половине восьмого он вынужден был удалиться в окрестные заросли, дабы не попасться на глаза «брату-рыболову», который вскоре как раз и появился с довольно богатой добычей. Какое-то время Сергей наблюдал за тем, как в лагере принялись готовить ужин, но потом ему это надоело, и он отправился побродить по лесу. Правда, мозг колупнула мысль: а не спуститься ли снова к речке и не половить ли рыбы, чтобы обеспечить себе нормальный ужин? А то опять оставят всего пару чебаков… Но, памятуя о том, что с ним приключилось днем, старпом предпочел все-таки воздержаться от подобного шага — даром что его конкурент за весь вечер вроде бы ни разу не должен спуститься к воде…

Когда начали сгущаться сумерки, Сергей вспомнил, что Леха вот-вот начнет проворачивать хитроумную операцию по подмене пейджера, — и решил глянуть на этот трюк со стороны. Поэтому поспешил к лагерю.

Каково же было его удивление, когда, осторожно выглянув из-за кустов, он увидел у костра только Леху и Юльку. Сестра что-то помешивала в котелке над огнем, а товарищ полулежал на боку, опираясь на локоть, и пожирал ее томным взглядом — так, во всяком случае, показалось Сергею.

А вот «брата-близнеца» нигде видно не было. И это озадачивало не на шутку. Потому что отправиться на вылазку тот должен был никак не ранее, чем часа через полтора, а до той поры всё время оставался в лагере, подле спутников.

И объяснение этому странному обстоятельству могло быть только одно…

Иллюстрация к тексту. Жанр: Мистика, Фантастика, Триллер

День 18

«Вчера, когда вдалеке между деревьев завиднелся костер, Сережка отправился туда. После его ухода мы ждали, что к нам выйдет второй Сережка, который всё это время прятался где-то неподалеку. Но он так и не появился, и меня это очень сильно тревожит. Первый, понятное дело, тоже не вернулся — он ведь переместился в прошлое. А костер в лесу погас где-то через полчаса…

Зато ночью случилось такое… До сих пор опомниться не могу…»

Из дневника Юлии Двойных

18 августа 2000 г

* * *

…Да, оставалось признать одно: судя по всему, он опять переместился во времени. Надо полагать, махнул еще на день вперед.

Присмотревшись получше, Сергей тут же нашел подтверждения своей догадке. Леха лежал на покрывале уже не там, где в прошлый раз, а с другой стороны костра. А на месте шалаша виднелась лишь жалкая кучка веток — очевидно, всё остальное было пущено на топливо.

И все-таки старпом еще колебался: а вдруг здесь, в этом времени, тоже существует его двойник и он как раз отошел в кусты по нужде? Хотя… откуда бы ему взяться?

Пока он стоял так и размышлял, произошло нечто совсем уж неожиданное и не укладывающееся в голове. Юлька оставила в покое котелок, подошла к пациенту, а он вдруг сел, схватил ее за руки и притянул к себе, усадив рядом. А потом… потом они начали целоваться!

У Сергея чуть вторая линза не выпала. Он пялился на происходящее, не в силах поверить глазам. Ну, с Лехой-то всё понятно, он весь поход только об этом и мечтал — но Юлька… Скромница-сестра не просто давала себя целовать — она отвечала на поцелуи, да еще и гладила капитана по волосам, по заросшей бородой щеке! А он уже запустил руку ей под штормовку, шаря где-то в области груди, — и до Сергея донесся глухой стон. А в следующий момент парочка улеглась на покрывало, продолжая самозабвенно ласкать друг друга.

Старпом почувствовал, как к лицу прихлынула горячая краска. Первым порывом было уйти куда-нибудь подальше, чтобы не видеть этого внезапного буйства плоти, на которое и смотреть-то было неловко. И он даже уже почти развернулся, но тут к сердцу подступила досада: да сколько же можно по кустам шастать? До очередного перемещения не пойми куда? А они всё это время развлекаться тут будут? Интересно, их вообще волнует, что он пропал? Такое ощущение, что не особо…

И Сергей без колебаний шагнул вперед.

— Это что за пасторальный этюд?

Оба тут же приняли вертикальное положение. Юлька потупилась, стала нервно поправлять то очки, то волосы, и даже при свете костра было видно, как густо она покраснела. Леха вел себя куда менее смущенно — лишь запустил пятерню в шевелюру и брякнул:

— Здорово, Серый.

— И вам горячий привет. Судя по всему, мы давно не виделись. У меня такое ощущение, будто я что-то пропустил.

— Так ты ж опять на целые сутки пропал…

— Ну извините, я не специально. А вы тут, я смотрю, время даром не теряли.

Леха сделал неопределенный жест руками и промычал что-то маловразумительное.

Сергей подошел к костру, заглянул в котелок. Как и следовало ожидать, там побулькивала рыбная похлебка.

— Неужто к ужину подоспел? Повезло…

Юлька сейчас же вскочила, засуетилась. В руке у нее неведомо откуда появилась ложка — и через пару секунд она уже сосредоточенно дула на выловленный кусок рыбы, намереваясь снять пробу.

Старпом устало опустился на покрывало рядом с Лехой.

— Ну как, трюк прошел успешно? — И на озадаченно-смущенный взгляд друга пояснил: — Я про пейджер.

— А… Ну да, всё пучком, — капитан запустил руку в карман и вытащил приборчик. — Я уж и забыл про него. Держи.

Сергей нажал на кнопку, аппарат пискнул, и экранчик привычно засветился.

— Чудеса да и только, — покачал он головой, чувствуя, как в груди разливается приятное облегчение: слава богу, хоть не придется новый пейджер покупать. — Спасибо, Леший, удружил!

— Всегда пожалуйста, братан. Я на часах точно такое же время поставил, как у тебя, так что если что — сверимся…

— Рыба готова, — объявила Юлька.

Похлебка тут же была разлита по тарелкам, и все трое загремели ложками. Они всё еще не могли привыкнуть к отсутствию соли, но это не мешало им уписывать ужин за обе щеки.

Сергей сидел прямо на земле и, шумно дуя на дымящееся варево, то и дело бросал на спутников насмешливо-проницательные взгляды. Юлька присела на край покрывала и, потупив глаза, сосредоточенно выбирала из рыбы кости. Леха, уплетая свою порцию, поглядывал то на нее, то на товарища. Чувствовалось, что ему так и хочется подсесть к даме своего сердца поближе.

Наконец старпом не выдержал этого двусмысленного молчания, брякнул ложкой о тарелку:

— Ну и что вы оба как не родные? Я ведь уже всё видел — какой смысл тушеваться? Боитесь, что я вам мораль читать буду? Так можете успокоиться: не собираюсь я вмешиваться в ваши амурные дела. Вы люди взрослые — без меня разберетесь.

Сестра при этих словах еще больше поникла головой, а Леха отставил тарелку, поднял на друга решительный взгляд.

— Серый, ты не подумай чего… У нас всё серьезно, — он придвинулся к Юльке, обнял ее за плечо. — Ну, вот так случилось. Мы теперь вместе. И я хочу, чтоб мы и дальше были вместе. И со своей стороны всё готов для этого сделать. Слышишь, Юль?..

Ответом ему был протяжный вздох. Руки у штурманши бессильно опустились, словно тарелка вдруг сделалась неподъемной. Из-под очков капнула слеза.

Леха прижал ее к себе, и она уткнулась ему в ключицу, а он стал гладить по волосам и шептать что-то утешительное.

Сергея такая сцена смутила, но в то же время слегка покоробила. Чего они, в самом деле? Только что миловались, позабыв обо всем на свете, а теперь мелодраму разыгрывают. Особенно Юлька. Как говорится, назвалась груздем — так и полезай куда следует, и нечего сопли сентиментальные разводить.

— Если вас мое присутствие смущает, так я и удалиться могу. Мне по лесу бродить не привыкать. Правда, перемещения уже достали — но чего не сделаешь ради лучшего друга и сестры? А вы тут пока с чувствами своими разберетесь.

— Серый, кончай… И ты, Юльчонок, прекращай. Я тебе говорю: всё будет хорошо. Верь мне.

Штурманша кивнула, хлюпнув носом, слегка отстранилась и достала из кармана платок. Потом долго, минуты две, протирала очки. Леха немного приослабил объятия, чтобы ей было посвободнее.

— Леший, ты лучше поведай, как у тебя дела. Судя по всему, уже здоров и полон сил?

— Ну, в принципе, да, — отозвался капитан.

— Какое «да»! — тут же всколыхнулась Юлька. — Даже на ногу ступить не можешь!

— Ну нога — согласен, болит еще, — последовал ответ. — Но в остальном я как огурчик!

— Всё равно тебе еще дня два-три ходить нельзя.

— Даже на костылях?

— На костылях можно. Но только до кустов и обратно.

— Я же тут костыли себе начал делать, — пояснил Леха, с улыбкой глянув на товарища. — Поможешь по старой дружбе?

— Леший, для тебя — всё что угодно, — заверил его Сергей. — Но вообще-то у меня есть предложение получше.

— Это какое? Инвалидную коляску мне смастерить?

Старший помощник сдержал усмешку, придав выражению лица загадочную многозначительность.

— Вы тут посидите немного, я сейчас, — он встал и направился в кусты.

— Погодь, ты куда?

Сергей обернулся.

— Пять минут. — И добавил не без ухмылки: — Пользуйтесь моментом.

Он не сомневался, что лодка лежит на том самом месте, где он ее и оставил. Вот удивятся спутники, когда он притащит такой подарок!..

* * *

«Я теперь не знаю, что делать… Леша говорит, что любит меня. А я не могу разобраться в своих чувствах. Мне хочется быть с ним, но… я не хочу, чтобы из-за меня разрушалась его семья… Нет, я сама себя обманываю — я хочу, очень хочу, чтобы он был со мной, только со мной… И мне жутко от этих мыслей — я чувствую, что начинаю себя ненавидеть. Ведь из-за меня дети останутся без отца. А я знаю, что это такое…

Мне хочется, чтобы Леша образумился, когда наше путешествие закончится… и я очень боюсь этого. Не знаю, что делать. Но мне кажется, у наших отношений нет будущего…

А еще перед Сережкой стыдно…»

Из дневника Юлии Двойных

18 августа 2000 г

* * *

Лодки не было!

Только куча засохшей осоки на месте ночевки. Вот тебе и раз!

Сергей долго чертыхался, в сердцах распинывая пучки травы в разные стороны. Наконец плюнул, уселся на землю, повесив голову. Куда бы ни пропала лодка — это обращало в прах все его надежды. Он-то думал, что завтра они смогут наконец продолжить плаванье, — осточертело уже торчать на одном месте, да при этом еще и участвовать в экспериментальном шоу среди пространственно-временных искривлений. А теперь что? Ждать, пока у Лехи нога заживет?..

Однако сидеть и гонять по кругу одни и те же горестные мысли — в этом тоже толку ни на грамм. Поэтому Сергей тяжело поднялся и побрел обратно в лагерь. Вокруг сгущалась тьма. На душе было пакостно.

Дальше — больше. Костер оказался потушен, а Лехи с Юлькой нигде не было видно. Впрочем, пройдя еще несколько метров, старпом расслышал приглушенное постанывание, пыхтение и возню. Доносилась вся эта звуковая палитра из палатки. Не требовалось большого воображения, чтобы представить себе, что там происходит. Судя по всему, новоиспеченная парочка решила внять его совету и воспользовалась моментом по максимуму. Либо…

Либо Сергея опять перекинуло в другой день.

Читать книгу