Мы привыкли к тому, что у искусства есть только одна функция – созидающая. Но это не так. Иногда искусство способно отравить как в прямом, так и переносном смысле. А бывает и так, что само искусство выступает в роли отравителя. При этом не теряя своей созидательной функции.
В главном алтаре базилики Санта-Мария-Глорьоза-дей-Фрари в Венеции находится один из мировых шедевров: картина Тициана «Вознесение девы Марии» или «Ассунта». Для Тициана это был первый заказ в Венеции, и фактически именно эта картина привлекла к нему внимание широкой общественности и сделала его ведущим художником не только Венеции, но и всей Италии. Кроме того, это новое слово в творчестве Тициана, он использует новаторские приемы, никогда ранее не применявшиеся им.
В центре композиции мы видим парящую в окружении херувимов деву Марию, внизу апостолы, тянущие к ней руки, а на самом верху Бог Отец с ангелом, который уже приготовил для Марии корону. Картина не статична, мы почти физически ощущаем восхождение Марии, она не парит, не висит, она именно возносится, все более отрываясь от земли и устремляясь в небесное Царство. Особой является и цветовая гамма: теплый оранжевый, золотистый, легкий зеленый, яркий синий и драматический красный. Именно это красное яркое платье Марии фокусирует на себе зрителя, буквально приковывает внимание. Для достижения этого красного эффекта Тициан использовал киноварь. Изобретенная китайцами, на протяжении 1000 лет киноварь была основным пигментом для получения красного и оранжевого цветов вплоть до 19 века. Однако, киноварь это сульфид ртути, то есть соединение ртути и серы, крайне токсичное вещество. Используя ее в работе, художник так или иначе вдыхал ядовитые пары, что могло приводить к тяжелым отравлениям и даже смерти. Тем не менее киноварь широко использовалась в живописи и канонической иконописи. Кроме того из киновари изготавливали алые чернила для написания книг.
Это сейчас современный художник идет в магазин и покупает ровно столько красок и таких оттенков, сколько ему нужно, не задумываясь о том, из чего она сделана, потому что совершенно уверен в безопасности красок. Его предшественникам приходилось гораздо сложнее. Зачастую они сами растирали камни и смешивали порошки для получения определённых оттенков, даже не подозревая, насколько это опасно. Цветные пигменты изготавливали не только из минералов, но и из насекомых, костей птиц и даже древнеегипетских мумий. Так что, созерцая прекрасные полотна мастеров эпохи Возрождения и Нового времени, вы смотрите так же на мельчайшие частички мертвых жучков, паучков, костей птиц и даже древних египтян. Они пожертвовали собой ради прекрасного. Точнее, ими пожертвовали.
Алые чернила изготавливали не только из киновари, для этого использовали еще один ядовитый красный пигмент, на сей раз свинцовый, это Minium, или сурик. Поначалу его путали с киноварью, однако впоследствии эти два вещества разделили. Использовали сурик и в древнем Риме, и на Востоке. В Китае его применяли еще в 300 году до нашей эры. Русские иконописцы так же писали суриком наряду с киноварью. В средневековой Европе сурик широко использовался в рукописях, в частности для написания заглавных букв или даже целых абзацев, а художники рисовали суриком небольшие иллюстрации и декоративные рисунки в книгах. Этот процесс назывался на латыни miniare. Художник, который это делал – miniator, а сами эти иллюстрации – миниатюры. Так что слово миниатюра изначально происходит вовсе не от слова мини, маленький, как многие думают, а от латинского названия сурика Minium. А само название Minium от реки Миниус на испано-португальской границею, сейчас эта река называется Миньо.
Работая с этой краской, художники, разумеется, вдыхали свинцово содержащую пыль, что могло приводить к поражению всех отделов головного мозга, для этого достаточно 10 мг вещества. А это в свою очередь вызывало повышенную агрессивность вплоть до совершения преступлений. Ну как тут не вспомнить Караваджо, который отличался агрессивностью, был известным драчуном и в конечном итоге совершил убийство. А может тому причиной именно краски, которые использовал Караваджо в работе? Ведь свинец содержал не только сурик, но и свинцовые белила – основной источник белого, который вплоть до 19 века художники использовали в качестве белого пигмента в станковой живописи.
В 1863 году итальянский психиатр Чезаре Ломброзо издает книгу «Гениальность и помешательство». Согласно выводу Ломброзо все гениальные люди были слегка того, ну то есть помешанные. Книга весьма спорная и основана исключительно на домыслах психиатра, а не на фактах, но, как говорят: «нет дыма без огня». И в случае с художниками такое вполне могло быть. Так что возможно, что Ломброзо, ознакомившись с фактами весьма странного поведения художников, имел дело не с врожденной болезнью, а с последствиями работы со свинцовыми белилами.
Но свинец содержал не только сурик и свинцовые белила. Давайте рассмотрим картину голландского художника Адриана ван дер Верфа «Положение во гроб».
Перед нами евангельская сцена: Иисуса снимают с креста и укладывают на саван, чтобы перенести в гробницу, которую мы видим на заднем плане. Здесь нет ярких красок, сама сцена трагична, и она не требует колорита. Доминирующая палитра белая – мы видим в центре композиции бледное тело Христа, которое и приковывает наше внимание. Красный цвет - это плащ на евангелисте Иоанне у ног Христа и красный головной убор у Иосифа Арифомейского. Синий – плащ у склоненной над сыном Марии. Желто-зеленый на плаще у Иосифа Арифомейского и женщин на заднем плане. Это жены-мироносицы. Обратите внимание на этот желтый цвет. Или возьмем картину нидерландского художника 17 века Маттиаса Стома «Арест Христа» - здесь при помощи этого желто-золотого цвета художник создает эффект подсветки и плащ на одном из тех, кто хватает Христа.
Этот желтый пигмент носит название «желтый неаполитанский». Оттенок пигмента варьировался от бледного серо-желтого, до светлого, яркого и даже красноватого оттенка. Этот пигмент использовался в Месопотамии и древнем Египте, широко применялся древними римлянами и греками, а потом плавно перекочевал в мастерские европейских художников, особенно широко его применяли художники 18 века в пейзажной живописи. Основной его компонент - это оксид свинца, как известно очень вредный для здоровья. Неаполитанский желтый можно наблюдать на картинах Антона Рафаэля Менгса, Франсиско Гойи, Жана Огюста Доминика Энгра, Эжена Делакруа и Поля Сезанна.
А теперь еще раз внимательно взгляните на картины Тициана, Караваджо, Мазаччо, Адриана ван дер Верфа, Маттиаса Стома: киноварь, сурик, свинцовые белила, неаполитанский желтый – да им впору нужно было молоко за вредность давать!
5 мая 1821 года, в 17 часов 49 минут в своей резиденции в Лонгвуде на острове святой Елены скончался величайший полководец Наполеон I Бонапарт. Причиной смерти стал рак желудка. Диагноз был поставлен личным врачом Наполеона корсиканцем Франческо Антоммарки еще при жизни полководца, он же делал посмертное вскрытие. Последними словами Наполеона стали «Голова армии!» (фр. La tête de l'armée!). Однако в 1960 году шведский врач Стен Форсхуфвуд выдвинул теорию, что Наполеон был отравлен. Вместе с коллегами он провел анализ волос Наполеона и обнаружил большую концентрацию мышьяка. Но откуда яд в таких количествах мог взяться в волосах Наполеона? И вот тут возникла теория, что причиной стали зеленые обои в комнате, где жил император. Наполеон очень любил зеленый цвет, а в качестве пигмента для окрашивания обоев в то время использовали краситель с очень романтическим название Зелень Шееле или Шлосс Грин.
В 1775 году шведско-немецкий химик и фармацевт Карл Вильгельм Шееле синтезировал гидроарсенит меди — неорганическое соединение мышьяка и меди, что произвело буквально революцию в мире зеленого цвета. Зелень Шееле немедленно попала в промышленное производство и стала пользоваться невероятий популярностью. Ее использовали для окраски бумаги, включая обои и гобелены; тканей – ею красили хлопок и лен; с помощью этого пигмента делали зеленые свечи, детские игрушки и даже использовали в кулинарии, например с этим красителем делали зеленое бланманже. Дело в том, что в 19 веке о токсичности мышьяка было известно достаточно мало. И конечно, его тут же стали использовать художники. Дамы в зеленых платьях, изумрудные лужайки, комнаты с зелеными обоями на картинах 19 века стали невероятно модны, а написаны они с использованием Зелени Шееле.
Несмотря на то, что дамы в зеленых платьях падали в обморок, чахли дети, живущие в комнатах с зелеными обоями, рабочие на фабриках, где производился краситель, болели и умирали, никому в голову не приходило связать это с Зеленью Шееле. И только в 1861 году после смерти 19-летней Матильды Шойер, которая делала зеленой листву в искусственных цветах с помощью опудривания Зеленью Шееле, заподозрили неладное и постепенно этот пигмент перестали использовать. И к 1890 году обои с этим красителем окончательно вышли из употребления.
У Зелени Шееле был брат-близнец с не менее романтическим названием – Парижская зелень. Этот изумрудный пигмент так же содержал мышьяк и так же был популярен среди художников. Какие ассоциации возникают у вас от словосочетания «Парижская зелень»? Весна, шум листвы на парижских бульварах, легкий ветер путается в кронах цветущих каштанов, на клумбах в густой и свежей зелени пестреют яркие ирисы… Ничего подобного. Дело в том, что токсичность ядовитого изумрудного цвета была установлена достаточно быстро, поэтому его использовали для уничтожения крыс в парижской канализации. Отсюда и название. А так все романтично начиналось!
Кроме того, парижскую зелень применяли в книгопечатании: на обложках, титульных листах, в иллюстрациях. Представьте, вы перелистываете страницы, и как это часто принято слегка смачиваете пальцы слюной, чтобы разделить слипшиеся листы, и в ваш организм попадают вовсе не микробы, а смертельный яд, о чем вы и не догадываетесь. Кстати, весьма популярный в средневековье способ отравления. Такие книги по-прежнему хранятся в различных библиотеках мира. Некоторые библиотеки с недавних пор даже стали блокировать доступ к подобным книгам. А еще парижской зеленью во время Второй Мировой войны травили комаров, смешивали порошок с пылью и посыпали ручьи и другие водоемы в местах размножения насекомых. В общем, какой Париж, такая и зелень.
К началу 20 века все ядовитые пигменты были заменены на более безопасные. Но история ядовитых красок отнюдь не закончилась. Просто она вышла на новый научный виток. И опять не повезло зеленому пигменту!
В 1916 году в Нью-Джерси открылась фабрика по производству компасов и часов с люминесцентным циферблатом. Выглядело это невероятно эффектно – ночью зеленый циферблат на часах светился без всякой подзарядки. На фабрике работало около 70 женщин. В их обязанности входило тоненькой кисточкой наносить краску на циферблат, что требовало время от времени облизывать кисточку. Кроме того, девушки были в полном восторге и даже использовали краску в качестве макияжа где-нибудь на праздничной вечеринке. Это цвет назывался радиевый зеленый. В его основе, как нетрудно догадаться, был радиоактивный радий. Довольно быстро работницы стали заболевать и умирать от рака. У них опухали губы, разрушались кости. Девушки подали на компанию в суд и выиграли, получив солидную компенсацию. Однако это не вернуло им, ни здоровье, ни жизнь.
Но на этом радиоактивные эксперименты с красками не закончились. В 1936 году появилась линейка керамической посуды яркого оранжевого цвета, ставшая необыкновенно популярной. Это оттенок получался при добавлении в краситель оксида урана и так и назывался «урановый апельсин». Правда довольно быстро для урана у властей нашлось другое назначение, и выпуск посуды прекратили.
Ну и последний пигмент, о котором упомянем в этой статье, сам по себе ядовитым не был, но со смертью связан непосредственно. Имел он теплый насыщенный коричневый оттенок при этом обладал прозрачностью, цвет так же мог варьироваться от желтого до красного и даже темно-фиолетового. Пигмент широко применялся художниками. Особенно его любили прерафаэлиты. Называется он «мумия браун» или египетский коричневый, в случае с фиолетовым оттенком – «мумия фиолетовый», а делали его из мякоти египетских мумий, смешанной с белой смолой и миррой.
Вот такая красочка. И никакого уважения к забальзамированным трупам. К 20-м годам 20 века производство пигмента практически прекратилось. Но не потому, что производителей замучила совесть, просто мумии закончились.
Вот таким вредным производством была мастерская художника на протяжении тысячелетий. Но несмотря на это, художники - великие рыцари искусства, шли на работу, как на подвиг, чтобы создавать бессмертные творения, навсегда оставшиеся в культурной копилке цивилизации. Смерть и бессмертие в одном флаконе.