В 1657 году Катиб Челеби преподнес султану Мехмеду IV богато иллюстрированную и украшенную книгу, которая называлась «Дар Великому о морских кампаниях» (Tuhfet ül-kibar fi esfar il-bihar, оригинальное написание – تحفة الكبار في اسفار البحار). В исторической литературе за этой книгой прочно утвердилось сокращенное название – «Морские кампании». По сути, это был первый исторический трактат об истории османского флота.
Надо сказать, что книга описывала все значимые события на Средиземном море с 1400-х годов, и стала одним из главных турецких источников для любых исследователей по данному периоду. Например, она активно использовалась при написании Роджером Чарльзом Андерсоном своего труда «Морские войны в Леванте 1559–1853 гг.».
Челеби в своем исследовании не только перечисляет те или иные события, а показывает – для чего нужна морская мощь государства, задолго до Альфреда Мэхэна и Филиппа Коломба. Но при этом основной упор в книге делается на амфибийные операции.
Фактически для периода с 1522 до 1620 года (то есть с осады Родоса и до набега на замок Манфредония в Италии) доминирующую роль в борьбе за господство на море играли прибрежные крепости и контроль над ними.
Как отмечал в своем труде «Порох и галеры: изменение технологий и морской войны на Средиземном море в XVI веке» Джон Фрэнсис Гилмартин-мл.,
сама «средиземноморская система войны на море представляла собой форму десантных операций, в ходе которых связь флота с берегом была столь же важна, как и наблюдение за противостоящим флотом».
Грубо говоря, владение прибрежными шверпунктами было единственным способом поддерживать свой эффективный контроль над теми или иными коммуникациями и областями. В ту эпоху корабли не могли ходить по морю неделями или месяцами (не говоря уж о годах), поэтому для сосредоточения сил и действия в той или иной местности им нужны были базы подскока, где они могли бы получить припасы и провиант, привести себя в относительный порядок, переждать шторм или непогоду. Замки и крепости и служили этими шверпунктами, не только защищая свою акваторию хотя бы на дальность выстрела орудий, но и распространяя влияние вглубь территории, на соседние города и поселения.
Собственно, начиная с 1500-х годов османский флот и начал бороться за эти прибрежные крепости, развязав настоящую сеть амфибийных операций.
Особенности турецкого флота в XVI веке
В 1500-х годах основной боевой единицей османского флота была галера. Хотя она и была оснащена парусами, все-таки основным средством передвижения для нее были весла, а двигателем – мышечная сила гребцов. Чаще всего османская галера имела 35 членов экипажа, 100 солдат и 200 гребцов (по 2 гребца на весло, 25 пар весел). Кораблик такого типа имел размерение 26 метров в длину и 5 в ширину.
Понятно, что при такой «населенности» и размерах места для провизии и воды было очень мало, хотя в крейсерствах командиры галер могли устанавливать график ротации своих гребцов, дабы не изматывать их, но даже при таком нововведении не получалось оставаться в море более чем несколько дней. Следовательно, жизненно необходимо было иметь возможность пополнить запасы провианта и воды на суше, поскольку уже при осаде Родоса (1522 год) приходилось действовать на большом удалении от порта приписки (Стамбула).
Таким образом, передовые базы в виде портов, защищенные близлежащими крепостями, имели решающее значение для продления времени пребывания флота ближе к потенциальной точке действия. Более того, создание цепочки таких баз по всему Средиземноморью позволило османам использовать галеры небольшого радиуса действия для экспедиций даже в Испанию.
Технически турки быстро разработали схему взятия таких крепостей – их просто атаковали одновременно и армия с суши, и флот с моря. Отрезанные от подкреплений и подавленные численностью, крепости довольно быстро сдавались. Так были захвачены Лесбос в 1492 году, Кафа в 1475 году, Матрегой в 1482 году.
Однако не все осады проходили так гладко.
В 1500 году после первого сражения при Лепанто (1499 год) османский флот осадил крепость Модон (ныне – Метони) на Пелопоннесе. После бомбардировки с суши и с моря падение крепости казалось неизбежным, когда внезапно к Модону подошел венецианский флот Марко Габриэля, который вез подкрепления крепости. Понятное дело, что османскому капудан-паше Кемалю Реису пришлось вступать в бой с венецианским флотом. Одновременно атаковала и армия, и поскольку замок частично загорелся – защитники дрогнули и пошли на переговоры.
В результате венецианский флот был разбит, замок Модон сдан, а его защитники ушли из города с личными вещами и оружием.
Корсары Северной Африки
Начало Берберийским пиратским государствам положили два брата – Арудж и Хызыр Барбароссы (так их позже прозвали в Европе из-за рыжих бород). С 1510 года оба брата главной своей базой сделали остров Джерба в 50 милях от побережья Туниса, и начали свое собственное постепенное завоевание окрестностей, сочетая это с каперством против Италии и Испании.
Но корсарам как воздух была необходима база на континенте. И братья… купили себе первую такую базу. Местность недалеко от собственно Туниса – Ла-Голетта, где корсары выстроили небольшой замок, была отдана им местным деем за… 20-процентную скидку на захваченные товары.
[img=|4]https://topwar.ru/uploads/posts/2024-02/1707658693_4.webp[/img
Хызыр (Хайреддин) Барбаросса на носу своей галеры после победы при Переверзе, 1538 год.
Позже Карлу V пришлось осаждать и с большими трудностями захватывать эту крепость в 1535 году.
В 1516 году братьям удалось захватить два города на побережье – Джиджелли и Алжир, и теперь именно эти порты стали их главными операционными базами. Арудж попытался начать экспансию внутрь континента и был убит, а Хызыр, оставленный братом отвечать за Алжир, попросил помощи у султана, взамен предложив Селиму I «всю или большую часть Берберии».
Селим принял Алжир в свое владение как санджак (провинцию с известной долей автономии), Хызыра назначил губернатором, и послал 6 000 солдат для усиления корсаров. Это позволило Хызыру отбить город Тлемсен, а Алжир превратить в настоящую укрепленную военно-морскую базу. К 1529 году он уже командовал флотом из 18 галер и «стал не менее страшным и известным, чем его брат».
Теперь, имея неприступную базу, Хызыр развернулся вовсю. Его капитаны начали «морской джихад», проведя серию набегов на Балеарские острова, в Сардинию, Сицилию, Калабрию, Лигурию. Эти набеги были столь успешны, что в 1533 году султан пригласил главу пиратов в Стамбул и назначил его главой (капудан-пашой) османского флота, дав ему имя Хайр ад-Дин («лучший из верных»), и с этим немного переделанным именем (Хайреддин) он и вошел в историю.
За счет возникновения берберийского «Берегового Братства» турки получили базы, позволявшие им действовать в районе Италии, Сицилии, Сардинии и даже Испании.
Но тут возникла проблема – дело в том, что у султана и корсаров был разный взгляд на стратегию. Как говорил Селим I своему капудан-паше Пири Реису:
«Жеребец моей решимости привык завоевывать страны, тогда как ты мыслишь завоеванием замков».
Грубо говоря, это был первый, но далеко не последний раз, когда сошлись в клинче сухопутная и морская стратегии.
Султан явно не понимал, что корсары ищут точки приложения силы и контроля коммуникаций, и что завоевание той же самой Мальты корсарам виделось гораздо более важным, чем захват Иллирии или Сицилии, просто потому, что, владея Мальтой, можно всегда и захватить Иллирию, и диктовать свою волю Сицилии.
Челеби как раз отмечал это в своей книге:
«Ни для кого не секрет, что величайшей задачей Османского государства являются дела на море… утверждение завоеваний в Европе и их охрана зависит только от контроля над морями».
Лепанто
Как пишет Челеби, чрезмерный контроль так же может быть опасен, как и недостаток внимания. И в пример он приводит как раз сражение при Лепанто (1571 год). Так, во время обсуждений стратегии, приведшей к битве при Лепанто, капудан-паша Мюэззинзаде Али-паша постановил: «Где бы ни находился флот неверных, нападайте и сражайтесь с ним; в противном случае вам будет объявлен выговор». При этом сам Али-паша вообще не имел морской практики и опыта и не понимал, что набеговая, амфибийная тактика, которой османы пользовались последние 60 лет, в ситуации противостояния коалиции христианских государств была гораздо более действенна и эффективна, нежели теория генерального сражения.
[img=|6]https://topwar.ru/uploads/posts/2024-02/1707659048_6.webp[/img]
Сражение при Лепанто, 1671. Фреска в галерее Ватикана.
В конце концов, галеры, в отличие от более поздних линейных кораблей, были не штучным товаром, а расходным материалом, который довольно легко было восстановить (так, при Лепанто османы имели 222 галеры, а уже на следующий год после поражения не только восстановили их численность, но и превзошли ее, выведя в море 242 галеры). Более того, амфибийные набеги турок заставили Венецию в 1573 году пойти на мир с Турцией.
Что действительно негативного принес результат сражения при Лепанто – так это то, что миф об османской непобедимости развеялся. То есть Лепанто – это больше была моральная победа христиан.
Челеби говорит – мир, выгодный Турции, был заключен даже после разгрома османского флота, за счет возврата к правильной стратегии, сочетающей десантные операции и просто существование большого количества боевых единиц.
Теория десантной операции по-турецки
В свое время Джулиан Стаффорд Корбетт писал, что наиболее значимыми являются те амфибийные операции, где осуществляется тесная и четкая координация между морскими и сухопутными силами. При этом Корбетт видел три задачи для флота в таких операциях:
А. Перевозка войск и припасов.
Б. Защита десанта от угрозы с моря.
В. Поддержка армии в наступлении.
Как же это реализовывалось в османском флоте XVI века?
Ну, во-первых, османы имели большой транспортный флот, который прежде всего занимался переброской артиллерии к осажденным крепостям.
Дело в том, что галерные орудия того периода не имели значимой дальности действия для какой-то нормальной огневой поддержки. Однако османы на первом этапе могли просто снять с галер пушки и пожертвовать огневой мощью на море в пользу огневой мощи на суше.
Далее в дело вступали суда транспортного флота, которые Челеби называет как «гемеси», «таш гемеси» и «ортюлю» (gemisi, taş gemisi, örtülü). Первые использовались для перевозки пушек, вторые – для транспортировки боеприпасов, третьи – как доставщики пороха.
И при осаде Родоса, и при осаде Мальты турки перебрасывали крупнокалиберную артиллерию именно с помощью вспомогательного флота.
Таким образом, подводя итоги, можно сказать, что османский флот XVI века представлял собой пример уникальной морской мощи, нацеленной не на генеральные сражения, а на войну за прибрежные коммуникации. Главной своей тактикой он избрал крейсерства и десантные операции, активно участвовал во взятиях прибрежный крепостей, не только прикрывал, а во многом и обеспечивал успех армии на приморском фланге, занимался не только военными операциями, но и снабжением.
Литература:
1. Çelebi, Katib «The Gift to the Great Ones on Naval Campaigns» – Edited by Idris Bostan. Ankara: Prime Ministry Undersecretariat for Maritime Affairs, 2008.
2. Corbett, Sir Julian S. «Some Principles of Maritime Strategy» – London: Brassey’s Defence Publishers, 1988.
3. Guilmartin, John Frances, Jr. «Gunpowder and Galleys: Changing Technology and Mediterranean Warfare at Sea in the 16th Century» – Annapolis: Naval Institute Press, 2003.
4. Brummett, Palmira «Ottoman Seapower and Levantine Diplomacy in the Age of Discovery» – Albany, NY: State University of New York, 1994.
5. Miri Shefer Mossensohn «Medical Treatment in the Ottoman Navy in the Early Modern Period», Journal of the Economic and Social History of the Orient, 50, no. 4 (2007), 555–560.