О его лекциях и семинарах ходили легенды. Открывая слушателям загадочный Восток, тайны Древнего Китая, он рисовал яркие образы правителей, картины истории династий и государств. В совершенстве владея курсом по истории стран Азии и Африки, изобилующим огромным количеством труднопроизносимых имен и географических названий, Владимир Михайлович терпеливо и настойчиво добивался их знания от обучающихся. Всегда стремился к формированию у каждого из них личного отношения к историческим деятелям и событиям, расширению кругозора и интереса к обучению. Владимир Михайлович старался вовлечь молодёжь в самостоятельное изучение истории Азии и Африки. Студентам давался список стран для подготовки докладов и предлагалось выступить перед сокурсниками. При этом педагог внимательно следил за подготовкой каждого сообщения и, что всегда удивляло, помогал каждому докладчику необходимой литературой.
Любопытно проходили и семинарские занятия старшекурсников под его руководством, а начинались они всегда со следующей «разминки»: «Назовите 10 индийских фамилий или 10 китайских провинций», – предлагал Владимир Михайлович одному из присутствующих... и, чтобы не оплошать, студентам приходилось прилагать все усилия, но учить. Антропов был сторонником зубрежки по японскому образцу, причём практикой доказано, что это срабатывает: выпускникам до сих пор помнится то, что, казалось бы, невозможно запомнить. С любовью и благодарностью студенты писали о нём:
Под стук там-тама и шум вод Ганга
Несло нас упрямо восточное танго.
Бихар и Орисса, Юнань и Шаньдун
Нам так не давались, терзали наш ум.
Америка нам не нужна и Европа,
Коль Азия, Африка есть и Антропов.
Или:
Что дело очень тонкое – Восток,
Понять Антропов нам помог!
Владимир Михайлович, мы с Вами
Весь Атлас Азии познали,
Провинций Индии, Китая, –
Всё два семестра повторяя.
Хотя запомнить тяжело,
С востоковедом нам везло!
В вузе Владимир Михайлович слыл «человеком-легендой» и «титаном науки» – потрясающе талантлив, требователен, но вместе с тем бесконечно обаятелен и добродушен, поражал своей эрудицией и огромной любовью к преподаваемому предмету. Всегда с улыбкой, неспешно входил в аудиторию, садился за кафедру, начинал лекцию, и старшекурсники, словно завороженные, отправлялись вместе с ним в путешествие по экзотическим странам Востока и, хотя соответствовать такому уровню эрудиции было практически невозможно, многие из студентов стремились.
Обладая великолепной памятью и опытом, преподавал Владимир Михайлович, совершенно не пользуясь записями, позволяя себе зачитывать из источников лишь отдельные меткие цитаты. Учил студентов трепетному и бережливому отношению к книге, умению собрать историческую библиотеку, способствовал развитию широты их интересов. Будучи в курсе всех современных исторических процессов, происходивших не только в странах Востока, но и Запада, В.М. Антропов старался помочь обучающимся и даже коллегам понять происходившие события, проанализировать факты, давая порою нестандартную, отличную от официальной точки зрения, аргументированную оценку. Делая это всегда с без какого-либо назидательного или поучающего тона, никогда не демонстрируя своего превосходства, он старался поднять собеседника до высокого уровня познания, поэтому по-настоящему был любим и уважаем и студентами, и коллегами. Это был поистине энциклопедически образованный человек, который великолепно знал не только зарубежную, но и отечественную историю, политическую экономию, химию, классическую и современную литературу. Его любимыми писателями-классиками были А.С. Пушкин и Н.В. Гоголь.
Увлекался он и зарубежной литературой, особенно детективами, искренно радуясь каждой новинке этого жанра. В условиях тотального книжного дефицита и невозможности зачастую достать детективы на русском языке, Владимир Михайлович читал их в оригинале, великолепно владея английским. При этом обязательно делился своими впечатлениями о книгах с окружающими его друзьями и коллегами. Наряду с историческими журналами Владимир Михайлович выписывал научно-популярный журнал «Химия и жизнь», говоря о себе полусерьёзно и полушутя: «Больше всего на свете я люблю химию и жизнь». За широту интересов в институте был прозван «Человеком, который знает всё».
Как-то на выпускном вечере Владимиру Михайловичу был задан вопрос: «Каких студентов он больше любит – талантливых или усердных?». На что со свойственной ему лучезарной улыбкой ответил: «Лишь бы человек был хороший».
Будучи куратором, постоянно посещал студенческое общежитие, проявляя отеческую заботу, сопереживание и оказывая посильную помощь, например, в подготовке политинформации на злободневную тему, либо разъяснении сложных вопросов истории, либо просто искренне делился жизненным опытом. Причём делал это не потому, что некоторое время был заместителем декана по воспитательной работе в общежитии, а потому, что это было внутренней потребностью его души, неотъемлемой частью его сущности. Студенты чувствовали это и на любовь отвечали любовью. Проживая с матерью, трепетно заботясь о ней все её последние годы и, конечно, посвящая себя без остатка любимой работе, своей семьи Владимир Михайлович так и не создал: его семьёй был вуз. Он всегда сохранял связь с выпускниками факультета, находился в курсе судеб многих из них; встречаясь и переписываясь, неизменно помогал в профессиональном становлении.
***
Внешне Владимир Михайлович запомнился человеком крупным, высокого роста, с короткой стрижкой, обладающим по-восточному ласковым голосом и очаровательной улыбкой с ямочками на щеках. Мягкий и вместе с тем проницательный взгляд, перед которым студенты робели и трепетали. Большой, неуклюжий, старомодный, Антропов напоминал образ Пьера Безухова. При своих немалых размерах всегда как-то незаметно, как бы извиняясь, появлялся в аудитории, начинал своё повествование, и урок превращался в искусство, студенты становились его благодарными слушателями. Они отзывались о нём словами Анны Ахматовой, которые можно применить к описанию его характера:
Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
И он её со всеми разделил.
«Вечное детство» тут – это отнюдь не инфантильность, а сохранение до поздних лет свежести восприятия мира. Людям редко удается сквозь житейские перипетии донести до старости эту свежесть, это удивление, это жизнелюбие. Своим примером служения науке пробуждал жажду познаний. Его доброжелательность и деликатность были поразительными. Обладая могучим интеллектом, никогда не позволял себе показать свое превосходство и дать почувствовать студентам всю ничтожность их познаний. Энциклопедический ум и феноменальная память, и не только на даты, события, факты: он помнил всё! Имена и фамилии студентов, которые учились у него. Помнил имена детей и мужей, кто, где работает, какие у кого проблемы. Его интерес был искренним и неподдельным, поэтому людям хотелось рассказывать о себе...
Владимира Михайловича отличала предельная честность и открытость к диалогу, был очень общительным и отзывчивым, казалось, не было в вузе того человека, которого бы он не знал. Любитель «сладенького», был завсегдатаем на праздниках многих кафедр, постоянным участником дружеских творческих пятниц в редакции «Молодого учителя» и других мероприятий. Эмоционально высказывая свои мысли, мог ввязаться в спор, непременно уважая при этом чужую точку зрения.
Его поведение и взгляды не укладывались ни в какие стандартные нормы. Был человеком активной гражданской позиции, преподавателем, куратором, всегда имеющим свою точку зрения, свои представления, которые не боялся высказывать открыто.
Черты характера Владимира Михайловича: это – природная застенчивость и чувство собственного достоинства, это – доброта и требовательность, это – независимость и твёрдость, которые проявлялись, например, в невозможности заставить его выполнять не интересное для него дело... Всегда был образцом интеллигентности. Хотя в его манере одеваться было трудно различить интеллигента: всегда ходил без галстука, вместо шляпы или берета носил обычную кепку – его интеллигентность проявлялась в другом: Владимир Михайлович умел прощать студентов, не был злопамятным, ни с кем не сводил счеты; ни разу никто не слышал, чтобы он повысил голос; кураторство и наставничество осуществлял очень тактично, ненавязчиво. Никогда не носил заслуженных наград, а был удостоен Почётного знака Министерства просвещения СССР «За отличные успехи», юбилейных медалей участника Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Открытая улыбка на его лице всегда неизменно излучала добро, мудрость и человеколюбие.
Автор: Карпенко Ольга Начало очерка здесь
Источник: Газета «Танкоград», г. Челябинск, главный редактор Сергей Алабжин
Книга "Купола Кремля" здесь Книга "Три власти" здесь и здесь Книга "Встреча с жизнью" здесь