В интервью, которое вы сейчас посмотрите, мы посетим разум злокачественного нарцисса убийцы.
На самом деле есть много других типов убийц. Например, сексуальный садист убийца. Это тот тип убийц, которых можно встретить в фильмах ужасов и сериалах на Netflix. Сексуальный садист убивает, потому что он (в подавляющем большинстве случаев это он, а не она), не способен на настоящую близость. Он не способен на то, что мы называем объектными отношениями. Это способность взаимосвязи с другими людьми.
Убийство – это наивысшая близость. Акт самого убийства представляет собой эквивалент сексуального союза у здоровых людей. В процессе убийства жертвы, сексуальный садист испытывает слияние и синтез. Он воссоздаёт симбиотическую связь с жертвой, подобную симбиотической связи с женщиной.
Жертва становится неотъемлемой частью сексуального садиста убийцы. Они сливаются, это, своего рода, общение. Возникает ощущение океанического чувства, чувства принадлежности, полного принятия и безусловной любви, даже когда жертва медленно и мучительно умирает под наблюдением сексуального садиста убийцы.
Сексуальный садист взаимодействует с жертвой таким же образом, как и ребёнок взаимодействует с игрушкой. Он разбирает жертву и смотрит во внутрь неё. Он собирает трофеи с жертвы и с акта убийства, встраивая их в какую-то свою личную историю, автобиографию или прерванную близость. Вся эта близость, причастие, пресуществление жертвы чудесным образом, практически религиозно превращается в плод убийцы.
Они становятся неразлучными благодаря смерти. Такими, какими они должны были бы быть в жизни, если бы жертва была здорова. На протяжении всего этого процесса, промежуточной эмоцией является боль. Сексуальные садисты, конечно же, неспособны испытывать любовь или любую другую позитивную эмоцию. Всё осуществляется через обиду, боль, стыд, ярость и гнев. Эти негативные эмоции пропитывают акт убийства и его последствия.
Но, в то же время, сексуальный убийца садист воспринимает всё это событие как позитивное, как что-то такое, что способствует его собственному росту, эволюции, возможно, апофеозу, превращающего его в бога.
Не поймите неправильно. Сексуальный убийца садист, на самом деле, способен на приступы чувства вины и намеки на чувство раскаяния и сожаления. Но, обычно, они направлены на акт и искусство убийства. Что-то, что он должен был сделать по-другому, либо состояние жертвы было недостаточно идеальным, либо план действий был исполнен не идеально. Но, в целом, сексуальный садист убийца оживает и оживляет переживания своего существования в ярких красках только во время акта убийства посредством жертвы.
В некотором смысле, сексуальный садист благодарен жертве за сотрудничество с ним или за сговор с ним во время этой траектории самопознания и самоисследования. Но, в равной степени, он очень зол, полон ярости, если жертва воспринимается им как разочаровывающая, что-то утаивающая, избегающая или отрицающая. В заблудшем уме сексуального садиста убийцы, сам акт убийства воспринимается как совместное производство между ним и его жертвой. Они вместе с ней создают что-то прекрасное, отнимая у жертвы жизнь.
Отнимая жизнь у жертвы, сексуальный садист убийца сам наполняется жизнью. Это передача жизни. В этом смысле, тело жертвы является эквивалентом игрушки, которую нужно сначала разобрать, изучить, а затем собрать по-другому. Это такой переходный объект.
Потому что сексуальный садист убийца неспособен ко взаимоотношениям, как у здоровых, нормальных взрослых людей. Он неспособен к объектным отношениям. Сексуальные садисты используют тело жертвы как переходный объект. Мы все знаем, что дети, например, любят носить с собой изорванных, изуродованных плюшевых медведей или потрёпанные пледы. Это переходные объекты, являющиеся способом взаимодействия с другими людьми. От нарциссизма до объектных отношений.
Сексуальный садист не способен преодолеть этот разрыв между нарциссическими инвестициями в себя (нарциссическим либидо, если говорить психоаналитическим языком), и объектными отношениями. Поэтому, он остаётся застрявшим. Ему нужно потреблять, он должен изучать жертву за жертвой в отчаянной попытке каким-то образом сепарироваться, индивидуализироваться, стать доступным и способным жить с кем-то ещё, если этот кто-то останется в живых.
Но, в подавляющем большинстве случаев, этого никогда не происходит.
Убийца психопат убивает потому, что он является собственником и мстительным человеком. Любой намёк на автономию, независимость, свободу воли, самоэффективность, любое принятие решения жертвой (не говоря уже о любом вызове, несогласии или критике), психопат воспринимает как оскорбление, как ущерб его всемогуществу и самооценке. Психопат помешен на контроле. Он хочет обладать жертвой.
Обычно, психопаты убивают только в конце взаимоотношений. Они не начинают с убийства, как сексуальные садисты убийцы.
У психопата развивается убеждение, что он является владельцем и обладателем другого человека, пришедшего в его жизнь. Будь то интимный партнёр или друг. Это он сам определяет жертву для себя. Если жертва не соглашается вступить с ним в сговор, в этот танец Макабр, чтобы вписаться в фантазию об одержимости, это воспринимается как пощёчина.
Психопаты очень мстительные. Это всё о силе. В основном, психопаты озабочены властью. Поэтому, они наносят ответный удар. Они восстанавливают баланс, восстанавливают космическую справедливость. Они не считают убийство противника чем-то плохим. Они считают это неизбежным. Психопаты обвиняют жертву и говорят: «Она заставила меня это сделать. Не нужно было так себя вести. Она спровоцировала меня. Она специально расстроила меня. Она заставила меня убить её». Так выглядит типичная картина убийства психопата убийцы.
И, наконец, что не менее важно, поговорим об импульсивных убийствах. В некоторых случаях, это преступления на почве страсти. В других случаях – это убийства в результате драк, из-за какой-то, например, драмы. Ещё сюда можно отнести убийства, являющиеся результатом пренебрежения. И так далее. Говоря психологическим или психодинамическим языком, у такого типа убийств нет общего знаменателя. Они случайные, ситуативные или рандомные. В них нет ничего такого, что могло бы указывать на какую-либо основную патологию психического здоровья убийцы.
В некоторых случаях такие убийства являются результатом отсутствия контроля над импульсами. Обычно, преступник сожалеет об убийстве, с горечью вспоминая о нём. Он хотел бы вернуться, как путешественник во времени, и отменить то, что произошло. Такие убийцы не подходят под описание убийц психопатов, сексуальных садистов убийц или злокачественных нарциссов убийц. Однако, термин «преступление на почве страсти», является оксюмороном.
Страсть – это о жизни и процветании. Страсть направлена на что-то другое. Страсть расцветает, когда две стороны являются каким-то образом совместимыми. Они стимулируют страсть. Поэтому, преступление на почве страсти является противоречивой точкой зрения. Преступление на почве страсти, обычно, является результатом мстительности, отсутствия контроля, импульсивности и страха перед разлукой. Оно включает в себя некоторую долю психопатии или, что более вероятно, злокачественного нарциссизма. А сейчас давайте перейдём к интервью.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Я очень рада приветствовать профессора Сэма Вакнина, автора книги «Злокачественная любовь к себе. Нарциссизм пересмотренный». С самого начала я хочу сделать оговорку: я не собираюсь вдаваться в подробности этого дела вместе с вами. На самом деле ты не знаешь практически ничего об этом деле, кроме того, как я уже сказала, что обвиняемого убийцу зовут Кит Харриссон.
Он учёный с интеллектом выше среднего. На этом всё. Я не собираюсь просить тебя об этом, и ты бы не стал проводить диагностику лицом к лицу, включая тест на психопатию. Хотя, я знаю, ты действительно можешь это сделать, просто изучив кого-то, пообщавшись с глазу на глаз.
СЭМ ВАКНИН
На самом деле, я должен сказать, что не имею права этого делать. Я не являюсь диагностом. Я преподаватель и профессор клинической психологии. Я не занимаюсь диагностикой. Для того, чтобы это делать, нужно быть диагностом по профессии.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Да, совершенно верно. Но я хочу сделать следующее. Сегодня мы поговорим о некоторых типах личностей: психопатах, нарциссах, людях с пограничным и антисоциальным расстройствами личности.
Возможно, я предоставлю тебе несколько сценариев, относящихся к этому делу. Потому что, я думаю, было бы очень хорошо узнать твоё мнение и посвятить аудиторию в это. Я думаю, что наиболее разумный способ для нас – это двигаться вперёд, не создавая, как я уже сказала, что-то неточное или сенсационное. Итак, прежде чем мы начнём, расскажи о себе более подробно.
СЭМ ВАКНИН
Я изучаю нарциссов, психопатов и людей с пограничным расстройством личности более тридцати лет. Я начал возрождать тему нарциссизма с конца восьмидесятых готов. Так что я, в каком-то смысле, дедушка в области нарциссического абьюза. Я придумал большую часть терминов, которые используются по сегодняшний день, включая такие понятия, как нарциссический абьюз, соматический нарцисс, церебральный нарцисс, пылесос, гостинг и так далее.
Также я написал около дюжины книг по этой теме. Я профессор психологии в нескольких университетах. Таков мой опыт. Ещё я общался с более чем двумя тысячами человек, у которых диагностировано нарциссическое расстройство личности и антисоциальное расстройство личности.
Но, в основном, нарциссическое расстройство личности. На самом деле, на сегодняшний день это более чем две тысячи двести человек. Эти люди заполняли анкету, а затем за ними велись ежегодные наблюдения. Благодаря этому, на данный момент у меня есть самая большая (насколько мне известно), база информационных данных об этих типах людей. Они такие по своей природе.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Это не просто исследование, как ты говоришь. Это, на самом деле, взаимодействие с этими людьми.
СЭМ ВАКНИН
Да, я общался с ними, задавал вопросы, мы переписывались. Затем было ежегодное наблюдение. Более семидесяти процентов из этих человек проходили ежегодное наблюдение на протяжении более двадцати лет. Так что – это линейная база данных, которая является большой редкостью. Например, в большинстве исследований участвуют пять-семь человек. Участие двадцати человек считается масштабным исследованием. Поэтому исследование, включающее в себя две тысячи двести человек – это сокровище с точки зрения изучения этих расстройств.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Да, своего рода экспоненциальный рост.
Теперь я хочу остановиться на этом одном слове – «нарциссизм», которое, как мне кажется, является наиболее современным и часто используемым словом в мире. Я считаю, что население планеты состоит из нарциссов, психопатов и людей с некоторыми другими расстройствами личности, которые насчитывают, примерно, пятнадцать процентов от всей популяции людей. Но, если посмотреть на количество обвинений людей в нарциссизме, можно увидеть, что у них могут быть некоторые характеристики нарциссов, но, на самом деле, они не являются нарциссами. Сэм, расскажи нам, пожалуйста, немного о том, что из себя представляют эти разные типы личности, и чем каждый из них отличается. Какая путаница может возникнуть между ними?
СЭМ ВАКНИН
Во-первых, мы считаем, что около пятнадцати процентов людей (каждый седьмой человек) страдают расстройствами личности. Это может быть не только нарциссизм или психопатия. Это общее число. Что касается нарциссического расстройства личности, мы считаем, что где-то от одного до трёх процентов всей популяции человечества имеет это расстройство. И, примерно, от одного до двух процентов населения мира имеют антисоциальное расстройство личности. И здесь история становится гораздо более сложной.
У антисоциального расстройства личности есть разнообразие и интенсивность. Самая крайняя форма этого расстройства известна как психопатия. Но психопатия не является общепринятым термином, например, в DSM. А ещё психопатия точно так же, как и нарциссизм, была изуродована средствами массовой информации, дезинформацией и чушью в онлайне. В этом плане там бардак. Давайте попробуем навести какой-то порядок.
Прежде всего, нужно различать стиль личности и расстройство личности. Например, про стиль нарциссической личности можно было бы сказать: «Он просто придурок». Но расстройство гораздо более пагубное и намного сложнее, чем стиль. Оно включает в себя множество психологических процессов, искажения и дисфункции на всех уровнях (когнитивных и эмоциональных). Поэтому расстройство – это не стиль. Расстройство – это даже не преувеличение стиля. Это совершенно отдельная клиническая единица.
Итак, мы имеем дело с нарциссическим расстройством личности. Человек с нарциссическим стилем вряд ли будет жестоким. Он будет относительно просоциальным, будет сотрудничать с другими людьми для достижения каких-то целей. Скорее всего, он будет резким, неприятным и даже противным, но вряд ли перейдёт эту черту. Мы привыкли сталкиваться с людьми с нарциссическим стилем.
Нарциссическое расстройство личности гораздо более опасное и более коварное, как я уже сказал. Это значит, что расстройство включает в себя такой стиль поведения, который, по сути, является антисоциальным. Такое поведение включает в себя когнитивное искажение: неправильное восприятие себя, реальности и других людей, включает зависть и другие негативные аффекты, такие как ярость. Мы имеем дело с огромным количеством яростно выплёскивающихся негативных эмоций, которые отсутствуют у людей со стилем, а не расстройством. Люди со стилем немного завидуют, время от времени злятся, но это не становится определяющим фактором их личности.
Что же такого в расстройстве? Можно было бы придерживаться списка из девяти диагностических критериев, опубликованных в четвертом и пятом изданиях DSM. Но это очень плохая идея, потому что знания, заложенные в эти критерии, появились как минимум три десятилетия назад, когда я только начинал свою работу. Сегодня то, что называется альтернативной моделью нарциссического расстройства личности, опубликовано в пятом издании DSM. Это описание гораздо более объёмное и литературное. Оно напоминает описания Достоевского или что-то в этом роде.
Вы знаете, это не какие-то пункты из списка, которым вы должны каким-то образом соответствовать, чтобы претендовать на диагноз. Это является целостным описанием нарцисса. Таким образом, альтернативная модель – это шаг в правильном направлении. Но она всё равно отстаёт на двадцать лет от МКБ. Международная Классификация Болезней была опубликована Всемирной организацией здравоохранения. Сейчас в МКБ нет такого понятия, как нарциссическое расстройство личности, нет такого понятия, как психопатия. Так что же это на самом деле? Существует только один диагноз – расстройство личности. Только, у каждого человека он по-разному проявляется.
Например, если у вас есть диссоциация или проявляются какие-то черты диссоциации, вы, вероятнее всего, являетесь тем, кого раньше называли психопатом или нарциссом.
Это гораздо более гибкий вариант. Любой практикующий врач скажет вам, что типичный пациент является нарциссом в среду, психопатом в пятницу (если вы его разозлите), и пограничником в воскресенье (потому что он подвергся стрессу или тревоге). Все эти различия – ерунда, контрфактическая ерунда.
Так что же по поводу всех этих людей? Давайте забудем на минуту о диагнозе, о котором ведётся огромная дискуссия. Например, у нас идет дискуссия о том, являются ли явные, грандиозные нарциссы на самом деле психопатами, а не нарциссами вообще? Это нормально, всё поле находится в движении. Я бы сейчас ни на что не полагался. Но что общего у всех этих людей? Прежде всего – это неспособность воспринимать других людей отдельными и внешними.
Нарцисс, например, не может представить вас, как находящегося за его пределами, как обладающего какой-то личной автономией, независимостью или свободой действий. Нарцисс не может этого постичь. Почему так происходит? Потому что у него нет необходимых инструментов, чтобы рассматривать вас как нечто внешнее по отношению к нему. Поэтому то, что он делает – он создаёт внутренний объект, аватар, который я называю скриншотом. Нарцисс интроецирует или интернализирует эту вашу фотографию, затем обрабатывает фотошопом. Этот процесс известен как идеализация. После чего он продолжает взаимодействовать с этим скриншотом, а не с вами. С этого момента он больше никогда не взаимодействует с вами.
Он не воспринимает вас как отдельную сущность со своими собственными желаниями, мечтами, надеждами, страхами, эмоциями и познаниями. Ни в коем случае. Вы больше не отдельный, не внешний объект. Вы просто вымысел внутри разума нарцисса. Вымысел, которым можно манипулировать, которого можно идеализировать, обесценивать, а затем снова идеализировать. Вы являетесь вымыслом, который является продолжением нарцисса, неотъемлемой частью нарцисса.
Если вы осмелитесь проявить какие-либо признаки независимости, личной автономии, свободы воли и самоэффективности, таким образом вы поставите под угрозу внутреннюю стабильность нарциссического разума. На самом деле, вы транслируете нарциссу то, что он не прав. В нарциссическом уме он переводит это в нарциссическую травму. Вы бросаете вызов его грандиозности. А ещё вы говорите нарциссу: «Ты не можешь контролировать меня, ты не можешь владеть мной, ты не можешь предвидеть результаты этого взаимодействия со мной. Я могу бросить тебя, отделиться от тебя, потому что я – внешний».
Поэтому, любая передача, любое сообщение или любой сигнал, частью которого вы не являетесь в нарциссическом разуме, спровоцирует агрессию. Если нарцисс антисоциален (это подвид нарцисса, известный как злокачественный нарцисс. Такая «прекрасная» комбинация психопата и нарцисса), если нарцисс принадлежит к конкретно этому типу, то это, скорее всего, приведёт к абьюзу. И если вы продолжите настаивать на своей обособленности и независимости, нарцисс будет стремиться уничтожить вас, устранить или заморозить. Потому что вы становитесь постоянным источником разочарования и бросаете вызов. Вы подрываете два столпа в нарциссическом разуме.
Номер один. Каждый человек – это я. Каждый человек является интернализированной личностью.
Номер два. Я богоподобен и грандиозен.
Это невыносимо. Вы являетесь угрозой жизни нарцисса (по крайней мере, психической жизни). Всё это может перерасти в психоз, если он не позаботится о самом себе. Единственный способ позаботиться о себе – это устранить вас прямо сейчас. Большинство нарциссов устранят вас, преобразуя внутренний образ, который является вашим представителем в нарциссическом сознании, в вашу девальвированную версию. Мы называем это преследующим объектом в нарциссическом сознании.
Нарцисс отомстит за себя путём унижения вас каким-то образом в своём уме. Но есть крошечный процент нарциссов (около трёх процентов), которые также являются психопатами. Эти нарциссы очень, очень жестокие. Они обязательно обострят ситуацию. Поэтому, сначала они вас могут избить, а затем, скорее всего, в конечном итоге, они вас могут убить. Просто для того, чтобы избавиться от диссонанса, конфликта между тем, кем вы на самом деле являетесь (как внешний объект), и вашим представителем в нарциссическом уме, который раболепствует, покорный и послушный.
Вам придётся соответствовать общей фантазии. Нарцисс создаёт фантазию, которая включает в себя его и вас. В этой фантазии вам отведена определённая роль. Вы должны придерживаться и следовать сценарию. Если вы этого не делаете, тогда вы злонамеренный человек, вы агрессируете против нарцисса. Это заговор. Нарцисс становится параноиком.
Он становится сверхбдительным, а затем становится жестоким. Такова последовательность.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Некоторые вещи, которые ты описал, похожи на поведение, которое мы можем наблюдать при принудительном контроле. Или что-то ещё. Не знаю, правильно ли так сказать, но это, скорее всего, своего рода домашнее насилие. Скажи, пожалуйста, правильно ли я понимаю всё это? Возможно, это слишком обширный вопрос. Но, вполне вероятно, что, обычно, мужчины, которые ведут себя таким образом (например, во взаимоотношениях), могут обладать такими типами личности.
СЭМ ВАКНИН
Нет. На самом деле исследования неоднократно демонстрировали, что большинство абьюзеров (особенно касательно ситуаций домашнего насилия), не проявляют жестокость из-за того, что они страдают каким-либо расстройством личности. У них может быть расстройство личности, но это не является причиной плохого поведения. Это больше о контроле. Причина путаницы заключается в том, что все эти виды плохого поведения (я имею ввиду принудительный контроль, фамильярное избиение или насилие над супругом или супругой), распространены во взаимоотношениях с нарциссами и являются неотъемлемой частью нарциссического абьюза.
Ещё такое поведение часто встречается в отношениях с психопатами. Но их существование не обязательно доказывает или обозначает эти расстройства. Итак, каждый нарцисс и психопат является абьюзером. Но не каждый абьюзер является нарциссом или психопатом. Механизм, который лежит в основе всего этого (независимо от того, есть ли расстройство личности или нет), известен как страх отвержения.
Это те люди, которым в детстве не удалось сформировать здоровую привязанность со значимыми взрослыми (с родителями, с матерью, и не только). Это могли быть влиятельные сверстники, образцы для подражания, даже учителя. Я говорю о детях, которые потерпели неудачу в годы становления (между нулём и примерно девятью годами), и им не удалось за этот период создать привязанность, которая вела бы их непосредственно от эмоций к действию, привязанность, которая не была бы обусловлена производительностью или некоторыми качествами и чертами, которыми обладает ребёнок (своего рода это безусловная любовь), привязанность, которая не отказывает ребёнку в установлении его новых границ, привязанность, которая побуждает ребёнка отделиться и стать личностью, такой тип привязанности, при котором ребёнок действительно чувствует себя в безопасности (клинический термин надежная база).
Все эти люди без исключения потерпели неудачу при создании безопасного стиля привязанности. Потому что у них не было надежной базы. Например, у них была абьюзивная и травмирующая мать. Или, на другом конце спектра, у них была эмоционально отсутствующая, пренебрегающая мать. Или была мать, которая использовала ребёнка, чтобы реализовать свои несбывшиеся мечты, желания и фантазии. Или мать, которая делала из ребёнка родителя.
Я говорю мать, потому что в восьмидесяти процентах случаев ущерб исходит именно от матери. В результате чего такие люди не могут развить что-то очень важное. Это то, что известно, как постоянство объекта. Постоянство объекта – это вера в то, что другие люди будут рядом с вами, будут прикрывать вашу спину, даже когда они физически отсутствуют. В результате неудачного детства вместо постоянства объекта приходит то, что известно, как непостоянство объекта.
Это неудивительно. Непостоянство объекта приводит к страху отвержения. Страх отвержения состоит из осознанной веры в то, что всё когда-нибудь закончится очень плохо. Существует связь между любовью, близостью и невыносимой болью, отвержением и предательством. Поэтому, всё закончится плохо. Единственный способ убедиться, что всё не закончится плохо, единственный способ обеспечить благоприятный исход, гарантировать себе эффективность во взаимоотношениях, заключается в полном управлении и контроле над партнёром.
«Если я буду её полностью контролировать, тогда она не сможет обмануть, не сможет изменить, не сможет украсть мои деньги и не сможет бросить меня». Я имею в виду, что у этого контроля есть два вида. Это эмоциональный контроль (где используются различные механизмы, такие как связь с травмой, прерывистое подкрепление и так далее). И есть физический контроль. Он известен как принудительный контроль, который в некоторых странах является преступлением.
Но всё это является детской защитой от боли и отвержения. Абьюзер – это напуганный ребёнок, находящийся в панике. Ещё он в ужасе от перспективы воспроизведения и воссоздания раннего детского опыта, известного как неблагоприятный детский опыт.
Так что, здесь речь идёт о детях. Одна из главных ошибок, которые мы совершаем в клинической практике, заключается в том, что мы пытаемся обращаться с этими, буквально детьми, как если бы они были взрослыми. Мы заключаем с ними терапевтическую сделку или союз, мы договариваемся о целях лечения в рамках плана лечения. А это смешно. Эти мужчины (не только мужчины, конечно), являются детьми четырёх, двух или шести лет от роду. Мы должны использовать детскую психологию, чтобы работать с ними.
Мы должны помочь им развить постоянство объекта, представление о том, что близость может закончиться хорошо и что любовь возможна. Другими словами, дать им понять, что они достойны любви. Ещё одна вещь, которая у них есть – это плохой объект. Плохой объект – это клинический термин, обозначающий взаимодействие внутренних голосов. Это те голоса, которые продолжают сообщать человеку, что он недостоин любви, что он недостойный человек, что он плохой, неадекватный, неудачник, уродливый и глупый.
У абьюзеров, обычно, есть эти плохие голоса в записи, если хотите. Это очень просто. Они говорят сами себе: «Я непривлекательный. Почему она меня любит»? Так выглядит голос плохого объекта. «Она говорит, что любит меня, а на самом деле собирается бросить меня. Это катастрофа». Или: «Скорее всего, она бросит меня. Я не могу этого допустить. Я умру. А я ведь ребёнок. Поэтому мне нужно контролировать её. И если она бросит меня – значит она плохая мать. Она злая и злобная. Поэтому, я хочу, чтобы она умерла». Так выглядит детский внутренний монолог.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Скорее всего, вы все увидели, что я немного улыбаюсь. Потому что слова, которые ты сейчас произносил, есть в письмах, которые были зачитаны во время этого судебного дела. Было произнесено, что я уродливый ребёнок, что есть внутренняя неуверенность. А затем этот человек говорил о ярости, которой он сам же и боялся. Я думаю, эту тему не нужно упрощать, как иногда мы делаем. Кстати, это то, что они, в конечном итоге, делают. Говорят, что всё это только из-за родителей. Но у людей есть триггеры. Не так ли? Это не просто убийство. Мы не рождены убийцами.
Мы все способны на убийство. Я думаю, что просто нужно нажать ту или иную кнопку. Я присутствовала на многих судебных процессах, связанных с убийствами, и видела, как что-то разворачивается. Это такой реверс-инжиниринг.
Затем приходит понимание того, что что-то произошло. Случилась ситуация, в которой были триггеры. Я считаю, что решение было принято, потому что было планирование, тщательное планирование. Я слышала, как ты говорил об этом. Это почти похоже на искусство, артистизм в совершении убийства. Очень много планирования уходит на подготовку. Я думаю, что именно так было и в данном случае. У меня, в итоге, получилось две вещи. Номер один – это триггер. Номер два – это артистизм. Да, я сказала, что не хотела бы вдаваться в подробности. Но я могу просто вкратце рассказать о причинах всего, что ты описал. Это необходимость контролировать и потребность владеть объектом. Сейчас хочу сказать о жертве, которая проходит по этому делу. Она преуспела в своей карьере генетика. Она была биологом. Она ушла от Харриссона. И ещё она встречалась с другими мужчинами.
Так что, Харриссон мог рассматривать всё это, как отказ от него во всех отношениях. У неё было превосходство, она была лучше, чем он, и жила своей жизнью. В то время, как его жизнь уменьшилась. Это моё мнение. На мой взгляд, это всё могло быть триггером, спусковым крючком. Не знаю, можно ли это рассматривать как возможность, после которой последовало планирование. На самом деле, я не задала тебе никакого вопроса. Просто, очень много сказала. Если ли у тебя что-то добавить к этому всему, о чём я только что сказала?
СЭМ ВАКНИН
Мне всегда есть что сказать. В этом и заключается моя грандиозность. Начну с триггера. Всё, о чём я говорил в своём предыдущем ответе, называется навязчивым повторением.
Важны эти два слова. Есть навязчивое желание повторять, есть потребность воспроизводить конфликты раннего детства с неявной или бессознательной надеждой, что в этот раз будет другой исход. Конечно же, этого никогда не случится. Вот почему это называется «навязчивое повторение». Потому что эти ситуации нужно повторять снова и снова, пока нарцисс или психопат не умрёт. Но, для того, чтобы эффективно повторять конфликты раннего детства, нужно выбрать либо определённого типа партнёра, специфического партнёра, либо принуждать интимного партнёра играть роль, где он или она будет придерживаться его или её части сценария.
Такому партнёру нужно будет играть роль плохой матери (или мёртвой матери), метафорически, конечно. Некоторые абьюзеры выбирают интимных партнёров, которые воссоздают родительскую роль плохой матери. Например, эти абьюзеры выбирают в пару распущенных женщин, которые сыграют для них эту роль. Распущенность оправдала бы романтическую ревность и желание контролировать: «Ты распущенная женщина, значит я не могу тебе доверять». В таком случае, общая фантазия будет просто идеальной.
Итак, есть плохая мать и есть ребёнок. Но в то время, когда ребёнок всё контролирует, есть надежда на другое, благоприятное решение. Другой вариант – это когда интимный партнёр не соответствует стереотипу плохой матери. Интимный партнёр, на самом деле, любит нарцисса (или психопата), заботится о нём, сопереживает, относится с лаской и услужливостью. В таком случае абьюзер будет использовать то, что называется проективной идентификацией.
Проективная идентификация – это защитный механизм. Абьюзер будет вести себя таким образом, который вынудит его интимного партнёра стать «мёртвой матерью». Другими словами, он спровоцирует его или её стать абьюзером. Это известно, как реактивный абьюз.
Абьюзер будет изменять форму интимного партнёра, чтобы он стал тем, кем не является. Многие жертвы описывают чувство отчуждения. Они говорят: «Я не узнаю себя. Это был не я. Я не знаю, что со мной произошло». Это похоже на сон или кошмарное чувство потери самого себя. Потому что человек играет роль в чужом сценарии. Это два возможных пути развития ситуации.
Я не знаю, что именно произошло в данном конкретном случае, но убийца, я думаю, с психологической точки зрения, с таким профилем, похож на психопата. Может быть мне показалось, но я склонен выбрать первый путь развития ситуации. Я думаю, что человек, о котором мы сейчас разговариваем, склонен выбрать первое. Он выберет интимного партнёра, который спровоцирует его. Скорее всего, это будет распущенный интимный партнёр, вышедший из-под контроля.
Чтобы спровоцировать и оправдать принудительную и абьюзивную окружающую среду, он создаёт, общую фантазию. Он скажет: «Это она такая. Я даже не мог и представить. Она не сумасшедшая, но она вышла из-под контроля». Возможно, абьюзер выразит это даже в альтруистических терминах: «Она вредит своей душе, но я помогаю ей стать лучше или исцелиться». То же самое делает гуру, учитель или спасатель. «Я помогаю ей исцелиться». Так что – это первый элемент, навязчивое повторение, включающее в себя интимных партнёров, которые будут выполнять роль плохой матери.
Второй элемент – это грандиозность. Это значит контроль и способность манипулировать партнёром, захват разума партнёра. Клинически – это дрессировка. Всё это повышает степень самооценки абьюзера, регулирует его самоощущение. Он чувствует себя богоподобным и грандиозным. Но когда грандиозность подвергается сомнению, как я уже сказал (когда партнёр независимый, автономный, успешный или самоэффективный), это вызовет тревогу у нарциссического или психопатического абьюзера. Потому что это – вызов его грандиозности.
Точно так же, если абьюзер решит наказать интимного партнёра, вернуть её или его на место, уменьшить её или его размер или вообще устранить, он сделает это таким образом, чтобы поддержать или усилить свою грандиозность. Абьюзер будет чувствовать себя очень самодовольным из-за того, что ему это сошло с рук. Он будет чувствовать себя так, как если бы он совершил идеальное преступление. Он будет чувствовать себя так, как если бы на месте преступления он оставил бы явные знаки, которые, как он знает, будут бесполезными. По крайней мере относительно того времени.
Он бы думал так: «Я оставил этим дуракам, этой тупой полиции, только хлебные крошки. Они не смогут пойти по следу. Почему? Потому что я гораздо умнее их». Поэтому, да, в акте убийства очень много грандиозности. Кстати, это характерно для всех убийств. Даже убийств на почве страсти, которые, якобы, являются ситуационными, когда человек теряет контроль. Они включают в себя предположение, что у вас есть право лишать кого-то жизни. Это довольно грандиозное предположение.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Я хочу успокоить людей, которые слушают или смотрят это видео. Я не рассказала тебе об этом деле.
Некоторые вещи, которые ты только что озвучил, абсолютно включают в себя часть планирования, заключающуюся в том, что убийство было запланировано. Поведение после этого у убийцы было очевидным. Он пошёл по разным местам, зная, что может избавиться от улик. В университете был мусоросжигательный завод. Он пошёл в обувной магазин и купил новые туфли и взял часы. Всё было очень очевидным.
СЭМ ВАКНИН
Он просто насмехался.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Да, именно так. Конечно же, теперь это стало косвенной частью дела о преступлении. Но это было буквально. Он поехал обратно. И после такого странного путешествия он вернулся и был арестован.
СЭМ ВАКНИН
У него постепенно развивалось чувство иммунитета. Первая реакция – это паника. Я имею в виду, что вообще нет исключений у этого правила. Даже у самых закоренелых психопатов первой реакцией будет паника. Но затем, по прошествии времени, элемент грандиозности говорит следующее: «Тебе не следовало паниковать. Ты бесконечно превосходишь по интеллекту этих простых смертных. Тебя ни за что не поймают». В большинстве случаев это действительно оправдано и не противоречит фактам. Они основаны на реальности. На самом деле, большинство убийц не пойманы. Это факт. Особенно, если убийцы были умными.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Я думаю, благодаря научным знаниям, он почти знал, как совершить убийство, имея передовую информацию о возможностях ДНК. Тогда не было профилирования по ДНК.
И он знал об этом. А ещё, не было ни единого отпечатка пальца. Если бы это был обычный человек или просто какой-то взлом и жестокое убийство, совершённое кем-то ещё, то обычные люди не знали бы как не оставить улик, которые впоследствии смогут найти с помощью судебно-медицинской экспертизы.
Ещё я думаю вот о чём. Я хотела бы спросить относительно потенциальной насмешки, об элементе трофея, который убийца хранил в качестве доказательства своего преступления. Дальше эта улика была конфискована полицией. Но преступнику удалось вернуть эту улику. Потому что расследование было в семидесятых годах, а потом ничего. Пока его не арестовали в две тысячи двадцатом году, хотя я противостояла ему двадцать лет назад. Он положил всё это в пакеты с уликами, когда полиция обыскивала его дом. Они не могли в это поверить. Это было похоже на Капсулу Времени.
После чего они смогли забрать это обратно. Вы знаете что? Его не тронули тогда. Хотя, потом эту улику они использовали против него. Ещё у него была собственность в городе, в котором это всё произошло. Он переехал туда из-за свадьбы и её работы. А уехал через год, так и не избавившись от дома. Затем, в довольно преклонном возрасте, вернулся в тот город. И снова, я думаю, это была насмешка в адрес полиции. А они уже думали: «Мы хотим кое-что сейчас сделать в отношении его». Но если бы он остался в стороне, они, возможно, не сделали бы этого. Хочу спросить тебя, Сэм. Почему убийцы хотят сохранить для себя трофейную вещь?
Почему они хотят быть связанными с этой частью собственности? Это какая-то одержимость идеей, искусство, что им это всё сошло с рук? Что ими движет?
СЭМ ВАКНИН
Это что-то осязаемое, что является для убийц напоминанием о днях их славы и о том, как им всё сошло с рук. Это, своего рода, рука грандиозности. Понимаете, воспоминания со временем тускнеют. Всё труднее и труднее вызвать первоначальное чувство экзальтации и апофеоз.
Это чувство, как будто ты бог. Сам акт убийства кого-нибудь, приводит к возбуждению. Так говорить неполиткорректно, но это возбуждает.
Я был солдатом три с половиной года. Не имеет значения это война или какой-то конфликт, но убийство кого-то – это опыт, в котором человек переживает сильное возбуждение. Конечно же, есть социальные аспекты убийства, которые берут верх. Человек чувствует сожаление, раскаяние и стыд. Он чувствует себя ужасно из-за того, что убил кого-то. Но где-то там, в глубине души, это возбуждает, потому что это максимально близко к богу. Как будто ты становишься богоподобным на долю секунды. Ты, как и бог, лишаешь кого-то жизни.
Но это ощущение, эти воспоминания, этот восторг, этот ментальный оргазм имеет тенденцию затухать. И вам нужно напоминать себе об этом. Что может быть самым лучшим напоминанием? Конечно же материальные ценности. Солдаты ведь тоже берут трофеи. Не только серийные убийцы. Солдаты забирали кинжалы, ремни и шлемы людей, которых они убили. Спросите любого солдата. Трофеи смерти являются напоминаниями о смерти. Они напоминают человеку, что он выжил в схватке с тем, кто умер. В любой схватке, где вы пытаетесь убить кого-то, вы вполне можете оказаться жертвой.
Даже в схватке с беспомощной, пьяной женщиной, с тобой могло случиться всё, что угодно. Но, всё же, ты выжил. Конечно, иногда есть чувство вины у того, кто выжил. Например: «Я не должен был убивать. Это не нормально». Но всегда есть чувство восторга у того, кто выжил: «Я тот, кто сделал это во время этой встречи двух. Она мертва. А мне нужно напоминать самому себе каждый день, что я жив. Я тот, кто жив». Потому что, на самом деле, когда ты убиваешь кого-то, в этот момент умирают два человека: жертва и убийца. Конечно же, они умирают по-разному. Один умирает физически, а второй умирает ментально.
Это табу очень сильно укоренилось в нас. Оно оказывает воздействие даже на самых закоренелых психопатов. Вам необходимо оживить, реанимировать, воскресить себя, если хотите. Воскресение тесно связано со смертью, а не только с Новым Заветом. Многие убийцы или серийные убийцы, например, проходят ритуал или церемонию. После убийства они моются водой или чем-то ещё. Они, например, принимают длительный душ. После убийства всегда есть ритуал или церемония. Это эквивалент религиозного опыта.
Не случайно большинство примитивных религий были связаны с человеческими жертвоприношениями. Это, по сути, форма ритуального убийства. Поэтому встреча убийцы и жертвы – это очень первобытно и атавистично.
Есть элемент хищника и добычи, анимализм. Присутствует элемент человеческого жертвоприношения. Я – выживший, она – нет. Я – богоподобный, я забрал жизнь. Даже в самом примитивном убийстве присутствует множество слоёв. И умственно отсталые убийцы описывали подобные эмоции. Когда вы складываете всё это вместе, вы обнаруживаете, что на самом деле – это форма секса. Я знаю, что всё, о чём я сейчас говорю, довольно шокирует. Но всё это вполне обосновано. Это форма секса, и это как оргазм.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Я слышала твоё интервью, когда ты говорил, что есть вещи, которые имитируют оргазм. А ещё, присутствует высшая власть над человеком, которая заключается в том, что убийца говорит: «Я бог. И жизнь этого человека в моих руках». Поэтому, лишение кого-то жизни – это очень интимно. Это близость. Я думаю, что эту информацию неприятно слышать каким-нибудь семьям, которые однажды столкнулись с этим, а сейчас слушают то, что я говорю.
СЭМ ВАКНИН
Здесь есть теологические аспекты и физические аспекты. Жертва потеет, выделяет запах и определённые жидкости. Мы не можем избежать этого. Это как два животных в бою.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Да, касательно этого преступления, есть подозрение, что там был сексуальный элемент. Потому что была найдена сперма.
СЭМ ВАКНИН
Это именно то, о чём я только что сказал.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Вместе с тем, не было найдено место эякуляции. Но есть ещё одна вещь, о которой ты говорил. Ты сказал, что изнасилование или сексуальное насилие, обычно, не связано с сексом. Оно связано с властью.
СЭМ ВАКНИН
Это абсолютно не о сексе. В этом нет исключений. Не существует изнасилований, которые связаны с сексом. Это всё о власти. Это об асимметрии власти. Здесь о силе асимметрии, благодаря которой возникает фактическое проникновение. На самом деле, большинство сексуальных изнасилований не завершаются даже проникновением. Дело не в проникновении, а в том, что вызывает сила асимметрии.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Возвращаясь к элементу трофея. Держаться за него – это риск, или часть насмешливой игры в кошки-мышки с полицией, или это как напоминание, как нюхать пот для того, чтобы снова оживить память, чтобы стать ближе к этому событию и снова вернуть себе права собственности над жертвой. Но, как я уже говорила, если бы он продал дом, избавился от вещей, уехал, и никогда больше не вернулся, тогда, возможно, он не попал бы под суд. Но ему было предъявлено обвинение в возрасте семидесяти девяти лет. Может ли быть так, что он хотел, чтобы его поймали?
СЭМ ВАКНИН
Убийцы не хотят, чтобы их поймали. Это полная ерунда, миф. Как правило, его распространяют в онлайне или в СМИ. Потому что это красиво звучит. Мы хотим верить в то, что люди, по сути, хорошие. И если они сделали что-то не так, они хотели бы быть наказанными. Потому что это восстанавливает справедливость, структуру и порядок во Вселенной. Но ни один убийца не хочет быть пойманным. Когда их не могут поймать, тогда их уверенность возрастает. Они насмехаются над окружающей средой, как насмехался Джек-потрошитель над полицией.
Итак, убийцы не хотят, чтобы их поймали. Они играют в игру разума и хотят заявить об авторстве. Они становятся слишком уверенными, хотят получить признание за свои произведения искусства. Почему человек ведёт дневник? Потому что это то, что он делает для себя. Это единственное общение с самим собой. Трофеи – это форма ведения дневника. Убийца ведёт дневник с объектами. Это напоминает ему о моменте славы.
Убийцы, серийные убийцы или даже убийцы, которые совершили преступление на почве страсти, все они прославляют момент убийства. Они рассказывают о нём бесконечное количество раз, приукрашивают его, останавливаются на нём, и постоянно возвращаются к нему. Вот почему убийцы снова возвращаются к месту преступления. Это полицейская правда. Потому что таким образом убийцы запечатлевают, документируют свою жизнь. Они объективирую жизнь. У убийц есть проблема с объективацией.
Они не могут до конца соприкоснуться с самими собой. У них нет доказательств, что они, на самом деле, существуют. Эти люди не существуют. Они являются пустотой, отсутствием, которое претворяется присутствием. Поэтому им нужна внешняя среда, чтобы подтвердить своё собственное существование. По этой причине нарциссы ищут нарциссический ресурс: внимание, лесть и восхищение. Всё это говорит им о том, что они существуют. Они существуют в той версии самих себя, в которой и хотели бы существовать. Но речь идет о существовании.
То же самое и с убийцей (особенно с серийным убийцей), с таким, который всё совершает преднамеренно. Он хочет доказать самому себе, что в момент совершения убийства, в тот момент времени, он существовал. Он существовал наиболее экзистенциальным, значимым образом.
Потому что он общался с жертвой, обмениваясь жизнью. В жизни убийцы, сам акт убийства является самым значимым моментом за всю его жизнь. Всё до этого и всё после этого меркнет в сравнении с тем моментом. Это тот самый восхитительный момент. Всё остальное является чёрно-белым, размытым и нечётким. Это отчётливо видно. В этом моменте он существовал до самого конца своих ободранных нервов. В каком-то смысле, это было сотрудничество, совместные усилия, сговор, если хотите.
Убийца и жертва работали вместе, чтобы создать этот результат, полный существования. Поэтому, убийца питает положительные чувства к жертве. Он чувствует, что жертва была, своего рода, терапевтом. Она дала убийце терапевтический момент, изменила его. В результате чего убийца привязывается к жертве, потому что она – единственная, кому удалось прикоснуться к нему осмысленным образом. Она – единственная, кто помог ему реализоваться. Думайте об убийце как о форме эктоплазмы в спиритизме.
Убийца был призраком, а жертва, умирая, превратила его в эктоплазму. Её предсмертное дыхание стало его дыханием жизни, которого никогда раньше не было. Итак, пережив этот пиковый момент, эту гиперинтенсивную секунду, он хочет вернуться к ней снова. Это вызывает привыкание. Убийца чувствует себя мёртвым. Он чувствовал себя мёртвым до убийства, и он чувствует себя мёртвым после убийства. Он хочет снова вернуться к убийству. Ведь это был единственный момент, когда он чувствовал себя живым. Вот почему существуют серийные убийцы.
Потенциально, все убийцы являются серийными. Но, к счастью для нас, существует множество обстоятельств психологического и другого плана, которые мешают им продолжать совершать убийства снова и снова.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Я считаю, что этот случай, о котором я говорю сегодня, не предполагал, что убийца сделал бы это снова.
Но через короткое время после случившегося, у него появилась новая партнёрша, которая была очень похожа на ту, которую он убил. Возможно, она исполнила ту роль, которую он от неё хотел. Сейчас перейдём к части, когда убийцу поймали. А ещё, это были самые захватывающие свидетельские показания обвиняемого, с которыми я когда-либо сталкивалась. Я хочу сказать, что во всём этом определённо есть грандиозность.
Там были экстремальные детали и приукрашивания историй. Говорят, что лжеца легко распознать по слишком большому количеству деталей. У убийцы, видимо, фотографическая память. Но в самом начале у него была следующая реакция: «Это смешно. Этого не должно было случиться. Я уже давно ответил на все твои вопросы. Что ты здесь делаешь снова»? Но потом, конечно, когда мы доходили до определённых моментов, ему посоветовали не давать никаких комментариев на протяжении всего интервью.
Затем они спрашивали у Харриссона про академию. И как только что-то касалось его ЭГО, он начинал впадать в крайности. Начинал шутить и всё такое. Вы бы даже и не подумали, что это интервью исключительно по делу об убийстве. Есть ли в его личности элемент, который мог бы относиться к любому из расстройств личности, которые мы обсуждали (нарциссизм, психопатия, пограничное расстройство). Потому что рассказы и истории Харриссона – это была тщательно продуманная ложь. Я приведу вам один пример.
У его погибшей жены на голове был шрам, о котором он всем рассказывал. Он говорил, что когда-то запустил в неё книгу, и она начала после этого делать пробор из волос в другом месте. Когда его спросили об этом в суде, то вместо того, чтобы просто сказать: «Нет-нет, она ударилась головой о багажник машины»! Он начал рассказывать длинную историю о том, что она была членом кооператива. Однажды была такая-то погода. Она поехала на такую-то улицу и хотела положить товары в багажник автомобиля, и, должно быть, ударилась головой. Это было очень специфично.
Я хочу спросить у тебя, какой тип расстройства личности больше всего подходит этому человеку?
СЭМ ВАКНИН
Прежде всего, важно понимать, основываясь на фактах, что люди с пограничным расстройством личности, скорее всего, будут действовать агрессивно. Они будут ломать предметы или, например, бросать в вас предметы. Скорее всего, они вас изобьют и так далее. Но они вряд ли убьют. Примерно так же будут реагировать люди с психотическими расстройствами, такими как шизофрения. Маловероятно, что они убьют кого-то. Да, это противоречит нашему сложившемуся представлению о них. На самом деле они не так опасны.
Психопаты находятся на вершине пирамиды, когда дело доходит до вероятного убийства. Нарциссы занимают второе место. Особенно опасным является психопатический нарцисс. В случае с Харриссоном мы, скорее всего, говорим о психопате или психопатическом нарциссе. Тщательное планирование больше всего указывает на психопатический тип личности. Нарцисс более реактивный, импульсивный, впадает в ярость, и так далее. Поэтому, нарцисс гораздо более хаотичный, чем психопат. Психопат ориентирован на цель. Он как машина, идущая к цели.
Ещё, психопат верит в своё обаяние. Он думает, что может очаровать всех, делясь какой-то информацией или даже слишком откровенничая (относительно феномена, который вы описываете). Он пытается очаровать людей и создать мгновенную близость. Он считает, что чем больше он делится, тем более близкими вы становитесь. Не имеет значения, кто перед ним. Даже если это полицейский. Благодаря такому убеждению, психопат верит, что он может повлиять на мнение людей, что он может как бы очаровать их до такой степени, что они потеряют независимое суждение и самостоятельное принятие решений.
Психопат верит, что эти люди будут находиться под его чарами. Он может очаровать их в древнем, атавистическом смысле. Может наложить на них заклинание. Это, своего рода, чёрная магия. Это форма магического мышления. Магическое мышление – это патологическая особенность расстройств личности. Особенно кластера «Би». Магическое мышление говорит: «Если я только захочу, чтобы что-то было правдой – это и станет правдой. Мои внутренние процессы мышления, познания и эмоции оказывают влияние на внешний мир.
По этой причине мы имеем всю эту ерунду о том, что если ты просто чего-то пожелаешь достаточно сильно, то ты это получишь. Магическое мышление – это нездоровая вещь. Все эти секреты и Законы Притяжения являются абсолютным проявлением психической болезни. Психопат именно этим и занимается. Он считает, что если он завалит вас, например, подробностями происшествия (или деталями), тогда, несомненно, он превратит вас в союзника, который увидит точку зрения психопата, внезапно очаруется им и поймёт его. А затем, вы, как союзник, будете сотрудничать с ним.
Для этого психопату и нужно чрезмерное раскрытие информации. Преднамеренность и анализ – всё это типично для психопата, но не для нарцисса. Поэтому, то немногое, что ты рассказала мне об этом деле (а я решил не читать об этом случае до того, как мы поговорим), чётко указывает на то, что Харриссон является психопатом, а не нарциссом. Вся путаница заключается в том, что в Интернете находится много самозваных экспертов, которые постоянно говорят, что все психопаты являются нарциссами. А это, конечно, в корне неверно. Только очень небольшое меньшинство психопатов являются нарциссами, и ещё меньшее меньшинство нарциссов являются психопатами.
Но у всех нарциссов и психопатов есть одна общая черта. Это грандиозность. Но грандиозность часто встречается при биполярном расстройстве личности, при пограничном расстройстве личности и при параноидальном расстройстве личности.
Поэтому, грандиозность не является чем-то уникальным для нарциссизма. Это просто черта. Она есть и у психопатов. Поэтому, я немного подозреваю, что ты рассказала мне про человека, который является психопатом. И, в силу того что он психопат, он грандиозен.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Я думаю, что ты абсолютно прав. Я знаю кое-что о психопатах. Что-то я впитала в себя через средства массовой информации. Но я также знаю, например, что такие вещи, как обаяние и харизма, на самом деле, не являются характеристикой психопатов. Это просто инструмент, который они используют для манипулирования. Даже я, изучив всю историю по этому делу, и зная кое-что, чего не знали присяжные, сидела там с чётким представлением о том, что Харриссон виновен. Но, слушая его, я поймала себя на мысли, что начала увлекаться его рассказами.
Это именно то, о чём ты только что сказал. Внутри я говорила себе: «Я буду смотреть на это всё, как оно есть». Но было ощущение, что присяжные могут с Харриссоном согласиться и начать с ним сотрудничать, поверив его историям. Очень увлекательно видеть эту манипуляцию.
СЭМ ВАКНИН
Был такой психоаналитик, которого звали Бруно Беттельгейм. Он солгал о своих полномочиях. Его полномочия были фальшивыми. Но, несмотря на это, он стал одним из ведущих психоаналитиков в мире.
Он написал великолепную книгу о волшебстве и сказках. Психопат пытается зачаровать вас, чтобы затащить вас в свою альтернативную реальность, в сказку или в фантазию. И в ту минуту, когда вы поддаётесь, этому очарованию или этой альтернативной, виртуальной реальности, вы начинаете играть по правилам этой реальности. И начинаете видеть всё с точки зрения психопата. Потом очень сложно освободиться от этого. Вы начнёте сомневаться в себе. Этот процесс называется газлайтинг.
Вы начинаете сомневаться в себе, в своём восприятии реальности и в своём суждении. Вы начинаете говорить самому себе: «Я думал, что он виновен, но теперь, когда я думаю об этом, возможно он и не виновен». Таким образом вы начинаете сомневаться в себе, а не в нём. Он перемещает локус сомнения с себя на вас. Это создаёт то, что называется внешним локусом контроля.
Манипулятор начинает контролировать извне ваши мыслительные процессы. Постепенно вы начинаете просто исчезать, потому что вы сомневаетесь в проверке своего теста на реальность. Вы отдаёте себя его реальности. Вы неосознанно говорите: «Мне кажется, что я не оцениваю реальность должным образом. Но, к счастью, этот парень правильно оценивает реальность, поэтому я в безопасности. Если я поддался или принял его восприятие реальности – я в безопасности. Но если я буду настаивать на своём восприятии реальности – тогда я в опасности». Это очень-очень низкий, рептильный уровень. Это о клетках стволового мозга, а не о неокортексе.
Если у нас есть стадо животных, где один из них идёт впереди уверенным шагом, что кажется, как будто он знает, что делает, все животные последуют за ним до самого обрыва. Например, Дональд Трамп.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Да… Мы как стадо баранов. Я думаю, что ты абсолютно прав. Возвращаясь к нашей теме, я понимаю, что вера в рассказ Харриссона заставляет мир чувствовать себя лучше. Потому что как мог этот человек, которому на момент суда было восемьдесят два года, когда-то совершить это ужасное преступление? Вообще, было сложно связать эти два возраста. Когда я впервые встретила Харриссона, ему было за шестьдесят лет, но преступление он совершил в тридцатилетнем возрасте.
Интересно, как мы анализируем чью-то внешность. Был один момент, когда Харриссон был отпущен под залог во время суда. Иногда мне приходилось время от времени открывать ему дверь или придерживать её. И мой мозг подумал: «Держись. Вежливость берёт верх». Конечно же, я бы ни за что не ударила кого-то по лицу. Но твой мозг хочет верить в безопасность. Потому что передо мной был этот очень хорошо говорящий, академически образованный, хорошо одетый человек. Если бы я встретила его на улице, то никогда не подумала бы о тех страшных злодеяниях, которые он совершил. Наш мозг хочет объяснения.
СЭМ ВАКНИН
Да, он хочет верить в то, что мир структурирован и, по сути, справедлив. Нам нужно верить в то, что люди хорошие. Если бы мы признали, что люди по своей сути злые (добрые люди – это исключение), и большинство людей большую часть времени являются злыми, а мир совершенно случайный, хаотичный, неструктурированный и беспорядочный, тогда мы бы просто развалились и не прожили даже суток. Нам нужна ложь и эти самообманы. Ещё одним известным самообманом является эмпатия.
Да, эмпатия – это самообман. Эмпатия – это не о других людях. У нас нет доступа к разуму других людей. Мы лишь полагаемся на рассказы других людей о самих себе. На самоотчеты других людей. Дальше мы просто делаем свои выводы. Эмпатия является формой самообмана, которая позволяет нам каким-то образом выжить как социальным единицам. Мы погрязли в самообмане. И что делает убийца? Он разрывает самообман. Он открывает окно в реальность. Мы не хотим смотреть через это окно. Потому что тогда мы обязаны видеть то, что существует внешняя тьма.
Убийца ставит нас лицом к лицу с этой бездной. Мы не хотим заглядывать в бездну. Потому что, как вы знаете, если вы смотрите в бездну, то в это самое время бездна смотрит на вас. Поэтому, взаимодействия с убийцей являются очень первобытными и атавистическими. Даже для таких людей, как ты. Ты этого не чувствуешь. Ты думаешь, что делаешь что-то существенное, структурированное и рациональное.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Того, чем я занимаюсь в данный момент, слишком много, чтобы вдаваться в подробности. Но я не выбираю дела, в которых есть что-то, что будет способствовать продвижению вперёд. Поэтому, независимо от того, решается это дело или нет, я сделала несколько серий документальных фильмов о нераскрытых делах.
Это был один из них. Потому что люди остаются в поисках, они потеряли близкого человека, а ответа нет. Нет преступника, не видно конца. И иногда даже очевидно, что никогда не будет закрытия дела об убийстве.
СЭМ ВАКНИН
Извини, что перебиваю. Я не думаю, что всё это касается жертв и их семей. Если зайти в интернет, можно понаблюдать за удивительным явлением. Тысячи, десятки и даже сотни тысяч людей говорят, что Крисс Уоттс является жертвой. А его жена была абьюзером. Под этим подразумевается то, что люди считают, что он был прав, когда убил жену и их двух дочерей.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Я хочу сказать, что обвинение жертвы – это спорт. Я думаю, что на самом деле этот момент, который ты только что озвучил, подводит нас к выводу, что у людей нет желания смотреть глазами убийцы. Или мы наблюдаем за настоящим преступлением, но путаем это с развлечением. Как будто это помогает нам чувствовать себя лучше, глядя на страшное горе. Мы все знаем, что человек никогда не почувствует себя более живым, чем тогда, когда он смотрит в глаза смерти. Эту мысль часто цитируют на войне.
И это почти возможно. Поэтому и существует такой взрыв одержимости «Реальными преступлениями». Особенно среди женщин. Я думаю, что у нас всех есть элемент предварительного планирования и решения проблемы, как выйти из ситуации, что бы мы сделали в том или ином случае. Но большая часть из нас говорит самим себе: «Я не хочу смотреть в лицо ужасам». Поэтому мы встречаемся с ужасами так же, как смотрим новости.
Мы действительно сочувствуем тем, кто пережил горе, когда оно происходит впервые. Но потом начинается усталость от сочувствия (мы говорили об этом раньше). Думаю, что это довольно поэтичный конец. Вот почему люди будут слушать это и будут очарованы нашей беседой.
СЭМ ВАКНИН
Я могу сделать только два заключительных комментария. В «Реальном преступлении» нет ничего нового. В эпоху средневековья было то, что называется моралите.
Моралите были добром против зла. Во многих моралите злым парнем был дьявол, сатана. Но средневековые люди верили, что Библия является правдивой и реальной историей. Они считали Дьявола абсолютно реальной сущностью, а не метафорой. Моралите – это эквивалент реального преступления. Дьявол совершил преступление против Бога, а затем был наказан. Так что, моралите сохранилось и до наших дней, где мы демонизируем преступников.
И второй тенденцией, которая подпитывает всё это, является жертвенность. Знаменитый социолог Брэдли Кэмпбелл сказал так: «Мы перешли от эпохи достоинства к эпохе жертвенности». Я бы добавил, что мы перешли от эпохи репутации к эпохе жертвенности.
Жертвенность является организующим принципом. Она имеет смысл в нашей жизни. Жертвенность даёт нам цель и направление. Она объясняет, что то, что с нами происходит неслучайно.
Поэтому, если вы объедините моралите и жертвенность, вы получите современную среду. Именно здесь мы находимся. Как жертвы – мы всегда ангелоподобные, безупречные, великие жертвы, имеющие права. Жертвенность – это форма нарциссизма. С другой стороны моралите, находится дьявол, кем бы он ни был. Он, конечно же, совершенно демонический и полностью плохой. Это известно, как расщепление.
Расщепление – это инфантильный защитный механизм, когда ребёнок делит мир на всё плохое и на всё хорошее. Там либо всё чёрное, либо всё белое. Как цивилизация, мы регрессировали во младенчество. Сегодня каждый и даже его собака являются жертвами. Они ищут абьюзеров, обидчиков, убийц и дьявола. Это просто современная интерпретация средневековья. Ничего не изменилось. Это охота на ведьм. Некоторые ведьмы реальные. Я вам это сказал. Но мотивация людей – это Салем семнадцатого века, ничего больше.
ИСЛА ТРАКУЭЙР
Сэм, благодарю тебя за такие захватывающие откровения. Многое из того, что ты сегодня сказал, заставляет меня задуматься. И все те, кто слушал сегодня нашу беседу, думаю, открыли для себя какие-то новые слои, поняли, что есть не только чёрное и белое, но и много серого. Это сложная ситуация. Благодарю тебя за твоё время.