Девяностые годы прошлого столетия... Они вспоминаются, как годы повального дефицита и тотального безденежья. И полного отсутствия работы для жителей бывших целинных совхозов, за уничтожение которых уже с энтузиазмом взялись ,,Назарбаевские министры". Поэтому использовался всякий способ накормить семью без больших денежных затрат. Охота, рыбалка, сбор ягод и грибов, огород и подсобное хозяйство.
Рыбачить мы начинали сразу, как лёд отрывался от берегов. Карась шёл на богатую кислородом воду, что приносили бегущие с полей ручьи. Ставили сети, бродили с сачками по промоинам и выставляли в оттаявшие камыши фитили (они же вентеря или мережи). Пойманные караси жарились, вялились и коптились. Так же шли на уху. Но со временем температура воды повышалась, в ней заводились мелкие водоросли, которые сливались в общую массу, которая образовывала так называемую ,,тину". Тина забивала ячеи сетей, превращая их в сплошную стенку, а фитили - в зелёные мохнатые бочки, лежащие на дне и утратившие способность ловить рыбу .
Мы, конечно же , чистили снасти от зелёной заразы, сушили и оттирали щётками, но всё повторялось через три - четыре дня. Был способ решить нашу проблему - покрасить снасти гудроном, но он требовал : 1) килограммов десять гудрона; 2) двадцать литров бензина; 3) старую флягу на 40 литров - это для того, чтобы развести ,,праймер" - раствор гудрона в бензине. А ещё требовалась обрезанная бочка, диаметром, как кольца фитиля, чтобы окунать их в этот раствор. Всё это, по тем временам, было в разной мере дефицитом. Поэтому мы с напарником Витькой продолжали шкрябать вонючие водоросли щётками и понемногу собирать в кучку все нужные элементы для процедуры покраски. И в один прекрасный день всё сложилось. Священнодейство было назначено на следующий вечер. Снасти должны были просохнуть.
И вот настал этот вечер. И собрали мы в одном месте флягу, бензин, гудрон, фитили и обрезок бочки. Запалили меж кирпичами костёр и водрузили на кирпичи ведро с кусками гудрона. И вылили во флягу бензин из канистры. Сами же сели смотреть, как гудрон плавится, ибо делать ,,праймер", по словам Витьки, можно только с гудроном расплавленным. Смеркалось... Ничто не предвещало беды.
Потрескивал костёр, чёрные блестящие куски гудрона оплывали, деформировались и стекали каплями в ведро. Зрелище завораживало. Постепенно все бесформенные куски погрузились в чёрный омут жидкого гудронного озера. И оказалось, что жидкий гудрон по объёму несколько больше твёрдого. И вот-вот начнёт перетекать через край ведра прямиком в костёр. Я заметался в поисках подходящего предмета, чтобы отчерпать кипящую жидкость и тем самым не дать ей загореться от пламени костра. Под руку подвернулась консервная банка. Схватив её за не до конца отрезанную крышку, я черпанул излишки гудрона из ведра и начал поднимать полную чёрной жижей банку, которая вдруг извернулась на тонкой жестинке, что соединяла её с крышкой и выплеснула часть зачерпнутого гудрона мне на руку. Огненная боль пронизала кисть моей правой руки. Я выпустил банку и она плюхнулась в ведро, расплескав кипящий битум в костёр и Витьке на брюки.
Никому не пожелаю испытать того, что испытал я. Жутким огнём горела облитая кипящей смолой рука и стереть этот огонь не было никакой возможности. Уже стемнело и я не видел, чем можно облегчить мои страдания. Единственным выходом было - засунуть пылающую кисть руки в грязь. Я так и сделал. Боль немного отступила и я наконец услышал, о чём гундосит Витька. Нет - это не были слова сочувствия пострадавшему товарищу. И вообще никакого сострадания к моим мучениям. Эта гадина, оказывается, обвиняла меня в том, что я облил гудроном его единственные ,,парадно-выходные" штаны и теперь ему, видите ли, ,,не в чем выйти в люди." В какие ,,люди" он собрался на ночь глядя и почему на нём эти драгоценные штаны, при том, что дело наше заведомо грязное - этот ренегат не объяснил. Грязь высохла на пылающей руке, боль вернулась и я, посоветовав Витьке свернуть штаны в трубочку и, засунув их в интимное место, отправляться по известному адресу, поменял местоположение руки в грязи на более холодное и продолжал следить за его действиями. Напарничек не внял моему совету насчёт штанов и, сняв с огня ведро, начал медленно выливать расплавленную массу во флягу с бензином. При этом он не переставал брюзжать про загубленный предмет одежды. Эта картина озарялась только пламенем костра, потому что уже окончательно стемнело. Зрелище было сюрреалистичное. По мере перемещения раскалённого гудрона в холодный бензин, из горла фляги стала выползать ,,змея" белого пара, которая становилась всё гуще. Опутав Витькины ноги, она неумолимо приближалась к языкам пламени. Я успел проблеять что-то предупреждающее, но ,,змея" достигла костра и тут ПОЛЫХНУЛО!!!
Звук был не громкий, но зрелище - впечатляющее! Горело всё : ведро, фляга, капли гудрона на земле и Витькины штаны, облитые гудроном. Как он плясал !!! Танцы иранских огнепоклонников - жалкое зрелище по сравнению с Витькиными коленцами. Не помогло. Штаны сгорели до коленей за считанные секунды. Химия, что поделаешь. Я приглашающим жестом указал ему на грязь, в которой держал свою многострадальную руку. Но он гордо отказался. Подштанники уберегли его от ожогов. Вот ещё один пример полезности такого рода одеяний.
На этом наш опыт по покраске фитилей закончился. Это фиаско, братан! Флягу закрыли крышкой и она потухла. Ведро и капли на земле догорели сами. Костёр я забросал грязью - благо уже всё равно измазался. И мы разбрелись по домам. Всю дорогу до дома я опускал обожжённую руку в попутные лужи. И дома уснул только после того, как поставил рядом с кроватью ведро с ледяной водой и опустил её туда. Не черпайте, ребята, расплавленный гудрон посудиной без длинной ручки. Иначе испытаете незабываемые впечатления. Я до сих пор их ярко помню. И историйки, подобные этой, ещё есть у меня. Подписывайтесь, и я с удовольствием поделюсь с Вами опытом. Читайте! Чтение - наводит на размышления!