Первое, что почувствовала Малинка, придя в себя, это боль. Значит жива.
Она старалась вспомнить, чем закончился бой, но от воспоминаний становилось еще больнее. Иногда, потерявшие память люди самые счастливые на земле.
Екатерина, захлебывающаяся кровью. Юля, прикрывающая ее до конца, несмотря на тяжелое ранение. Все перемешалось в голове страшным калейдоскопом.
Война показала себя во всей красе. Говорят, что это не женское занятие.
Очень даже женское, если иного выхода нет.
Они проиграли в неравном бою, и теперь она в плену. Самое страшное, что могло произойти с женщиной на этой войне.
Раненый боец может быть обменян или возвращен домой после окончания войны. Но только не здесь. Город никого никогда не прощает.
Перед глазами полумрак, иногда рассеиваемый светом фонарей. Лучи проникают сквозь воздух, наполненный пылью, преломляются в нем. На стенах пляшут тени.
Слышны разговоры мужиков, один из которых тащит ее волоком по земле, словно мешок с картошкой. Его голос выделяется на общем фоне, нервный, отрывистый, словно лай собаки. Если приподнять голову, видны огромные солдатские сапоги.
Рука ощупывает пояс, на котором висела сумка с гранатами. Пять гранат, круглых и красивых. Зелененьких таких.
Сумку забрали, и это понятно. Даже покончить с собой не дали достойно.
Малинка крепко зажмуривается, сжимая кулаки в бессильной ярости.
Давно, в детстве, она читала книгу о детях, сражавшихся с фашизмом. Тогда дети были другими. Они умели постоять за себя без помощи взрослых.
Воевавшим детям хотелось подражать. Хотелось оказаться на их месте, несмотря на страх перед смертью. Даже дети знали, что смерть лучше рабства.
Автора сложно винить, ведь книга о детях рассчитана в первую очередь на самих детей. Отдать жизнь за святую цель легко лишь в детских фантазиях.
Малинка слышала разговор на повышенных тонах. Слова разобрать сложно, боль путает сознание. Ясно только, что один из мужчин недоволен. Видимо, спорят, что с ней делать дальше. Остается надеяться, что просто пустят пулю в голову.
Быстрая смерть, без боли и мучений. А потом, возможно, ее ждет новый мир, ведь это испытание она прошла достойно.
В последние секунды перед смертью многие вспоминают свой жизненный путь, но память возвращала Малинку на подоконник студенческого общежития.
Середина лета, занятия давно закончились, свободного времени полно. Студенты уехали отдыхать к родителям, богатые путешествовали за границей. Девушки без денег, парней и родителей развлекали себя в социальных сетях.
Она не помнила свое имя, но теперь это не важно. Детский дом воспитал сильного человека женского пола, способного постоять за себя.
Почему бы не обсудить конфликты между мужчинами и женщинами, когда сама не понаслышке знаешь о них? Это же так смешно.
Мужские каналы на Форуме вещали, что при Апокалипсисе, вызванном очередной мировой войной, метеоритной бомбардировкой или нашествием зомби, женщины побегут просить защиты у мужчин, забыв о феминизме и равноправии. Обменяют честь и достоинство на гречневую крупу и жаренное на вертеле мясо.
Апокалипсис настал внезапно, как ему и положено, пусть и в гротескной форме.
Никакого жареного мяса. Как и гречка, оно подавалось только в консервированном виде. А женщины всегда оставались женщинами.
Малинка улыбалась сквозь слезы. Боль с каждой секундой усиливалась, организм не признавал поражение, пытаясь бороться. Скорей бы все закончилось.
Несчастную девушку тащили по земле, унося в кромешную тьму. Чудовище, лишь отдаленно напоминающее мужчину, уносило ее в глубины ада.
Организм, потерявший много крови, включил режим сохранения энергии, сознание снова уходило прочь. Это хорошо, все произойдет быстрее.
Колено зацепилось за торчавшую из бетона арматуру. Боль вернулась с прежней силой. Черные круги перед глазами растворились в яркой вспышке. Вместо крика она издает лишь слабый стон.
Свет сбавляет яркость, становясь мягким и теплым. Это не видение умирающего в муках мозга. Он реален, как солнце в родном мире.
Портал. Потрясающе красивые ворота, работающие в одном направлении.
Чудовище поднимает ее маленькое искалеченное тельце, швыряя на зеркальную поверхность, как на алтарь. Новая вспышка боли уже не так мучительна. Человек это животное, способное привыкнуть ко всему.
Наступил торжественный момент. Сейчас ей зачитают приговор и казнят.
Малинка видит перед собой человеческое лицо, удивительно похожее на собачью морду. Собака бойцовой породы, непонятным образом скрещенная с человеком.
Неужели, такое могло родиться в их мире? Или его так изуродовал Город?
Существо разговаривает с ней, иногда переходя на отрывистый лай. Оно безумно.
- Надо же, какая кроха. Совсем юная, может даже девственница?
Малинка не отвечает. Понимает, что настал час самого сурового испытания.
Денис Петров подходит ближе, решительным движением раздвигая ей ноги.
- Отличная поза, не находишь?
В руках Дениса нож. Пара ловких движений, и ее тело оголено в самых интимных местах. Насильник расстегивает свою ширинку.
Боже, прошу, чтобы у него ничего не получилось. Неужели, я настолько виновата перед тобой, чтобы пройти через такие страдания?
Малинка видела, как чудовище старается, и надежда возвращалась к ней.
Поганое существо в самый ответственный момент лишилось своей силы. Похоже, Бог на самом деле существовал. Не создатель Города, а настоящий.
Бог услышал молитвы, развеяв любые сомнения в своем существовании.
Малинка засмеялась.
- Что, недоразумение, староват стал? Не стоит даже на меня?
Раздались три выстрела. Исполнение приговора.
Вспышки боли пронзили оба предплечья, затем голень на уцелевшей ранее ноге.
Ее распяли на портале, как Христа на кресте. Достойная смерть.
Малинка продолжала улыбаться, рассматривая ничтожество с маленьким вялым членом в руках. Теперь она знала, что победила.
- Давай, еще немного и встанет. Или меня недостаточно разворотило?
Петров поднимает пистолет, целясь Малинке между ног.
- Сука, ты сама напросилась.
Секунды тянулись как часы, но выстрела не произошло. Спрятав пистолет, Денис обошел портал, наклонившись над ее лицом. Зловоние, разившее от пасти жуткой помеси человека с бешеным псом, причиняло больше страданий, чем раны.
- Не дождешься, тварь. Если я прострелю твою дырку, ты быстро сдохнешь. Этого достойны лишь хорошие девочки. Плохие должны страдать.
Когда ты остынешь, отдам тебя Пирату. Он обожает мясо не первой свежести.
Малинка торжествовала, найдя в себе силы снова засмеяться.
- Бедняжка. Насколько нужно пасть, чтобы завидовать старому некрофилу?
Тебя ведь возбуждают не раны, и даже не страдания, а страх. Я тебе его не дам.
Брезгливо поморщившись, Денис застегнул ширинку, скрываясь во тьме.
Он проиграл, и Малинка это знала. Плевать, кто надругается над ее трупом, ведь она проснется в следующем мире. Может быть, там живут хорошие мужчины.
Сейчас бы подняться на ноги и найти оружие. Забрать с собой хотя бы одного из этих животных. Но это невозможно. Боль разливается по телу жаркой волной.
Не судите строго, сестры. Сделала, что могла.
Нужно потерять сознание, как можно быстрей. Уйти из этого мира, оказавшегося еще более жестоким, чем родной.
Но, что происходит?
Свет, падающий на портал сквозь бетонный потолок, становится настолько ярким, что ослепляет. Неужели, это и есть тот самый переход в следующий мир?
Электронные небеса победили настоящие. Здесь нет прощения. Следующий мир не будет раем или адом. Будет лишь очередной вокзал с пересадкой.
Свет становится ярче всех звезд Вселенной, как и боль.
Наступает агония. Последние секунды перед путешествием.
Время замедляет свой бег, сворачиваясь в нелепую сингулярность.
Малинка видит перед собой знакомую фигуру в сером костюме и шляпе. Излишне строгий серый костюм, с белой рубашкой.
Белая рубашка, как символ. Неужели, в нем осталось нечто светлое?
Лицо скрывает медицинская маска. Настоящий Бог не должен бояться ни вирусов, не своего истинного облика. Разве что, под маской скрывается пустота.
В руках человека шприц. Он наклоняется, чтобы сделать укол.
Анальгетик, которого нет в Городе. Его никто не заслужил, но бывают исключения.
По телу пробегает волшебный жар, сжигающий боль и позволяющий думать ясно.
Боль исчезла совсем. Может, ей вкололи волшебное зелье, излечивающее раны?
Малинка пытается приподнять руку, чтобы сорвать с человека маску, но не может. Мышцы разорваны, и кости раздроблены.
Исключение, как и везение, не всегда работает. Но можно попросить снять маску. Отказывать умирающей девушке не вежливо.
- Здравствуй, Серый Человек. Прости, что я в таком виде, когда весь срам наружу. Меня хотели изнасиловать, но не обращай внимания.
На Малинку смотрит пара ясных серых глаз. В них печаль, или ей так кажется?
Хозяин Города готов ее выслушать. Мало кому выпадает такая честь.
Малинка понимает.
- Спасибо, что пришел. Настало время искренности. Прошу, покажи лицо.
Серые глаза пристально смотрят в зеленые глаза Малинки. Проникают в душу.
Малинка понимает, что просьба не будет удовлетворена. Демоны не исполняют желания простых смертных. Они неисправимые эгоисты.
Она заходится сухим кашлем. Силы покидают ее, голова кружится, хочется спать. Нужно успеть сказать самое главное.
- Ты хотел проучить нас, преподав урок. Но уроки должны нести пользу ученикам.
Возможно, я ошибаюсь, и ты пытаешься доказать самому себе, что имеешь право быть судьей. Это похоже на правду.
Ты собрал нас всех здесь, чтобы показать наши пороки и грехи. Но ты забываешь, что стравливая нас, сам становишься таким же грешным и порочным.
Считая себя богом, ты так и не научился извлекать уроки из своих поступков, и не научился прощать. Даже самого себя.
Тело девушки выгнулось в конвульсии, но смерть дала ей возможность закончить монолог. Смерть была сильнее даже Серого Человека.
- Смотри, Серый Человек, как я умру еще раз. Надеюсь, тебя это обрадует.
Грешников нужно наказывать строго, чтобы не грешили. А поскольку человек уже при рождении грешен, лучше убить всех, на всякий случай. И тогда наступит твой персональный рай, с единственным праведником.
Совсем скоро ты останешься один в своем Городе, в компании сорока мертвецов, которые поверили тебе. Никого ты не вернешь в родной мир, ибо для этого нужно обладать благородством и честью. С этим у тебя проблемы.
Серый Человек молчал, но внимательно слушал. Казалось, речь Малинки смогла достучаться до его пустой монохромной души.
Малинка вновь начинала терять сознание, собирая последние силы.
- Оставь меня одну, я хочу спать. И сам ложись, ты давно не спал.
Если я буду помнить о тебе в следующей жизни, обязательно помолюсь за тебя.
Малинка уже не могла видеть, как Серый Человек покинул ее, навсегда выключая свет над порталом, ставшим памятником.
Еще, она не смогла увидеть, как в маленьком доме, посреди бескрайней пустоты, рука с длинными тонкими пальцами, убрала с шахматной доски еще одну фигуру.