В следующем Наконец, весной 1026 г., «собрав воев многих» Ярослав вернулся в Киев. Отсутствие в его войске наёмников должно было свидетельствовать о мирных намерениях князя. В Городце на Остре был заключён договор с Мстиславом на его условиях. Ярослав, таким образом, прекращал усобицу, признавал своё поражение, отказывался, ради мира, примерно от трети Руси. На востоке он сохранял за собой Ростово-Суздальское Залесье, границей здесь становилась р. Москва. В действительности, для страны это была победа: «…и начали жить мирно, в братолюбии, и затихли усобица и мятеж, и была тишина великая в земле».
Мстислав, следует отдать ему должное, оказался вполне христианским государем. В Чернигове, как и ранее в Тмутаракани, им был заложен каменный храм в честь Христа Спасителя, а из жития преподобного Феодосия Печерского известно, что в далёком провинциальном Курске в 20-30-е гг. существовала общедоступная школа. Беспокоить границы его владений печенеги остерегались, и Юго-Восточная Русь процветала в недолгие годы его правления.
Следующие три мирных года почти не оставили о себе памяти. В 1027-м у Ярослава родился сын Святослав, в 28-м в небе над Русью явилось «знамение змиево», но новгородские летописи добавляют к этому поход Ярослава на ясов, по-видимому тех алан, что ещё жили в то время на Донце, после чего города носителей Салтовской культуры – реликт Хазарии у северских границ, превратились в запустелые городища. Очевидно, что поход был совершён совместно с Мстиславом и в его интересах. В 29-м просто «мирно было», можно лишь предположить, что после трёх лет отсутствия в Киеве, Ярослав усиленно занялся решением задач государственного, церковного и культурного строительства на юге. К сожалению, нам не известны подробности этой деятельности, плоды которой будут, отмечены летописцем несколько позже. Скажем только, что в эти годы проходило зарождение русского монашества. Тогда на Русь с Афона вернулся Антоний, будущий первый игумен Печерского монастыря. В эти же «тихие» годы, скорее всего, произошло сближение князя и со священником Берестовского храма Иларионом, «мужем благим, книжником и постником» – будущим митрополитом.
Как говорили на Руси: «Миръ стоит до рати, а рать – до мира», 1030-й прервал мирную передышку. Взятие Белза в условиях начавшегося ослабления Польши стало началом удачного похода., но вдруг, с юго-западных рубежей Ярослав круто поворачивает на север и к осени, по-видимому с одной конницей, пройдя Волынь и Полоцкое княжество, уже оказывается в земле новгородских данников эстов, за несколько лет до того, завоёванных датчанами. С.В. Алексеев, согласно известиям исландских саг, объясняет столь необычный поворот так удачно начинавшейся войны, получением известий о действиях своего союзника Олафа Святого против датчан в Норвегии и необходимостью выполнить ранее данные ему обязательства. Легко разбив племенные ополчения, Ярослав закрепил восток Эстонии за Русью, основав на крутом холме крепость, названную им по своему крестильному имени – Юрьевом. Проблем с данью более не возникало, чудь вернулась в орбиту русского влияния, а в киевской дружине стали появляться «чудины». В том же году у Ярослава родился четвёртый сын – Всеволод.
году Ярослав продолжил войну с всё более слабевшей Польшей. Теперь он действовал в союзе с Мстиславом. Объединённые русские силы в 1031 году смогли не только вернуть все Червенские города, вплоть до Перемышля, но и «повоевали Лядскую землю», захватив огромный полон и освободив многих давних русских пленников. Ярослав не последовал примеру покойного Болеслава, не вмешался в польскую смуту, не ограбил польскую столицу. Восстановив линию установленной Владимиром границы, он со славой возвратился назад.
Свою часть польского полона Ярослав не стал обращать в рабов, а расселил на печенежской границе по реке Рось, где уже на следующий год начал возводить для них новые города. Новейшие исследования не позволяют приписать ему строительство здесь т.н. «змиевых валов» (Ю.Ю. Моргунов. Дерево-земляные укрепления Южной Руси X-XIII вв. С.224-226.). На девяносто километров к западу от Днепра, на берегах Роси и Роставицы, от крайней владимировой крепости Родень, уже тянулась линия непрерывных дерево-земляных стен. За прошедшие десятилетия они успели обветшать, оставленные без защиты, могли нарочно местами поджигаться степняками и уже начали превращаться в то, что теперь выглядит как «змиевы валы». В годы печенежских нападений и последовавшей за ними одиннадцатилетней усобицы полянское население отсюда бежало. Теперь решено было дополнить линию новыми узлами обороны. Главным из них стал ещё один, южный, Юрьев (Совр. Белая Церковь Ю.С.). Другой довольно крупный новый город на Роси, видимо, несколько позднее стал называться Корсунем, к этому же времени относят основание Богуславля. Со временем здесь возникла частая цепь укреплений, только непосредственно на берегах Роси и Роставицы насчитывавшая семнадцати городов и замков. Государственные интересы князь предпочёл стяжательству, даровав недавним врагам свободу (и оружие), в результате чего вернул Руси старые плодородные полянские земли, надёжнее прикрыл Киев. Впрочем, как скоро стало ясно, до создания эффективной укреплённой линии нового типа здесь ещё было далеко. Пока же граница снова отодвинулась южнее, на р. Тясмин.